Стихи

[1234567890]

А если правда... взять и поделить?!
Быть может, правы Шариков и Шарик?..
Ты говоришь: "Чувак, они не шарят!" -
и это мигом отбивает прыть.

А если правда - беды нам грозят
из-за того, что не проводим чистку?
Ты говоришь: "Чувак, ты что, нацистка?!"
Я нервно морщусь: верно, так нельзя.

Но вот опять какой-то мерзкий шум
прервал наш разговор двух горьких пьяниц...
Ты говоришь: "Чувак, там белый танец", -
но я тебя, прости, не приглашу.

И как-то безразлично для меня,
чем завершится эта наша пьянка.
Ты говоришь: "Чувак, ты лесбиянка?" -
и я смеюсь. Впервые за три дня.

 

[Touareg]

Вот зачем я ношу браслеты во все запястье.
И не сплю часами, и все говорю часами.
Если существует на свете счастье, то это счастье
Пахнет твоими мокрыми волосами.

© Вера Полозкова

 

[Gertruda]

Детское
Я могу быть грубой – и неземной,
Чтобы дни – горячечны, ночи – кратки;
Чтобы провоцировать беспорядки;
Я умею в салки, слова и прятки,
Только ты не хочешь играть со мной.

Я могу за Стражу и Короля,
За Осла, Разбойницу, Трубадура, –
Но сижу и губы грызу, как дура,
И из слёзных желёз – литература,
А в раскрасках – выжженная земля.

Не губи: в каком-нибудь ноябре
Я ещё смогу тебе пригодиться –
И живой, и мёртвой, как та водица –
Только ты не хочешь со мной водиться;
Без тебя не радостно во дворе.

Я могу тихонько спуститься с крыш,
Как лукавый, добрый Оле-Лукойе;
Как же мне оставить тебя в покое,
Если без меня ты совсем не спишь?
(Фрёкен Бок вздохнет во сне: «Что такое?
Ты хорошим мужем ей стал, Малыш»).

Я могу смириться и ждать, как Лис –
И зевать, и красный, как перец чили
Язычок вытягивать; не учили
Отвечать за тех, кого приручили?
Да, ты прав: мы сами не береглись.

Я ведь интересней несметных орд
Всех твоих игрушек; ты мной раскокал
Столько ваз, витрин и оконных стёкол!

Ты ведь мне один Финист Ясный Сокол.
Или Финист Ясный Аэропорт.

Я найду, добуду – назначат казнь,
А я вывернусь, и сбегу, да и обвенчаюсь
С царской дочкой, а царь мне со своего плеча даст…

Лишь бы билась внутри, как пульс, нутряная чьятость.
Долгожданная, оглушительная твоязнь.

Я бы стала непобедимая, словно рать
Грозных роботов, даже тех, что в приставке Денди.
Мы летали бы над землей – Питер Пэн и Венди.

Только ты, дурачок, не хочешь со мной играть.

Вера Полозкова

 

[Gertruda]

Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?" -
От того, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдёшь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

Анна Ахматова

 

[1234567890]

Я - дура от филологии,
В башке вместо мозга - схемы;
Травмирована, как многие,
Больна пустотой, как все мы.
Нервозная некрасавица -
Ни битума здесь, ни блесток...

Не ждите вы, не исправится
Пугливый больной подросток.
Лишь ноздри полоски алые
Дадут, и уйдет он к богу -
Потери, конечно, малые -
Мне лучше терять помногу.

Бог с неба глядит и дразнится.
Достанет - кагором сбрызни...

А все же, какая разница,
Что ждет меня в этой жизни?

 

[Gertruda]

Твоих одежд воздушных я коснулся,
и мелкие посыпались цветы
из облака благоуханной ткани.
Стояли мы на белых ступенях,
в полдневный час, у моря, и на юге,
сверкая, колебались корабли.
Спросила ты:
что на земле прекрасней
темно-лиловых лепестков фиалок,
разбросанных по мрамору?
Твои
глаза, твои покорные глаза,
я отвечал.
Потом мы побрели
вдоль берега, ладонями блуждая
по краю бледно-каменной ограды.
Синела даль. Ты слабо улыбалась,
любуясь парусами кораблей,
как будто вырезанными из солнца.

В. Набоков, май 1920

 

[1234567890]

Уйди на покой,
растреклятая Геба!*
Опять надо мной
воспаленное небо...

Я буду к утру
далеко от болота.
Лишь ножик беру
я на эту работу.

Несет ветерок
мне бредовое "...love you".
Управлюсь я в срок
и с кошмаром, и с явью.

Хороший заказ
тьма со светом прислали...
Везет мне сейчас,
я ведь киллер Печали.

 

[Gertruda]

Реквием по душе
Мой прекрасный создатель с любовью меня творил,
Называл меня Словом и в слове была Душа.
Он мне выточил сердце, оно отбивало ритм.
Я все думала – будет ли стук этот мне мешать?

Мой прекрасный создатель любил меня больше всех.
Даже больше, чем ту, в красной шляпке с цветным пером.
Он меня, будто я настоящая, кутал в мех,
Шил мне платья и пёк по средам заливной пирог.

И сегодня, в безветренный день под конец зимы,
Зазвонил колокольчик в прихожей, мяукнул кот.
В дом вошла незнакомка из зимней прохладной тьмы.
Мой прекрасный создатель, ну кто она? Кто же? Кто?

Он смотрел на Нее так, как будто пришла весна,
Так, как будто Она источала волшебный свет.
Он бледнел, он, возможно, болел, и тогда она
Улыбнулась тепло и открыто ему в ответ.

Если б я была девочкой… ну, настоящей совсем,
У меня бы, конечно же, сильно заныл живот.
Мы с Ней словно близняшки: лицо, руки, платье, корсет…
Но Она не КАЗАЛАСЬ, а ТОЧНО была живой.

Если б я была девочкой… я бы лишилась сил.
На ресницах Ее, мягко таял пушистый снег.
Губы дрогнули, сжались, но я не смогла спросить
«Вы, когда меня создавали, мечтали о Ней?»

Саша Бесt

 

[1234567890]

Ажурные чувства,
ажурные звуки,
Ажурные фразы - и весь разговор,
Ажурные встречи,
прощанья,
разлуки...
Скажите, откуда срисован узор?

В ажурную лужу ажурной блевоты
Вступила опять -
и прилипла опять.
Они пожимают бровями:
- Чего ты?
Вздыхаю ресницами:
- Вам не понять!

Не просто бессмертье,
не просто харизма,
а яростный свет...
Ариман, помоги!
Ажур - пострашнее любого кубизма:
преследуя нервы,
он ловит мозги.

 

[Gertruda]

- Отдать тебе любовь?
- Отдай!
- Она в грязи...
- Отдай в грязи!..
- Я погадать хочу...
- Гадай.
- Еще хочу спросить...
- Спроси!..
- Допустим, постучусь...
- Впущу!
- Допустим, позову...
- Пойду!
- А если там беда?
- В беду!
- А если обману?
- Прощу!
- "Спой!"- прикажу тебе..
- Спою!
- Запри для друга дверь...
- Запру!
- Скажу тебе: убей!..
- Убью!
- Скажу тебе: умри!..
- Умру!
- А если захлебнусь?
- Спасу!
- А если будет боль?
- Стерплю!
- А если вдруг - стена?
- Снесу!
- А если - узел?
- Разрублю!
- А если сто узлов?
- И сто!..
- Любовь тебе отдать?
- Любовь!..
- Не будет этого!
- За что?!
- За то, что
не люблю рабов.

Р. Рождественский, 1969

 

[1234567890]

Я тоже могу научиться летать
На крыльях из сплава хандры и свинца -
И скрыться в полете от тухлых "опять",
Неся в своем сердце осколок Лица.

Я тоже хочу посмотреть на дожди -
Не снизу, а сверху, почти как луна.
Не надо со мной, милый, лучше иди
И выпей-ка белого солнце-вина...

Я тоже должна покорить высоту,
Быть выше, чем стаи крикливых ворон -
Уже не во сне. (Я уже не расту -
Наверное, это серьезный урон).

Холодная сталь и согретая медь,
Вы обе пригодны к созданию ран...
Я тоже могу научиться лететь -
И рухнуть без крика в родной океан.

 

[Falco_DaVV]

Голодная кума Лиса залезла в сад,
В нем винограду кисти рделись.
У кумушки глаза и зубы разгорелись;
А кисти сочные как яхонты горят;
Лишь то беда, висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайдет,
Хоть видит око,
Да зуб неймет.
Пробившись попусту час целой,
Пошла и говорит с досадою: "Ну, что ж!
На взгляд-то он хорош,
Да зелен - ягодки нет зрелой:
Тотчас оскомину набьешь".

 

[1234567890]

Спокойной не бывать
Свихнувшейся Мари...
Что говорила мать?
Что скажет цвет зари?
Дешевый драматизм
Ем с лезвия ножа,
И свет - сквозь сотни призм,
И память не свежа...

Спокойной не бывать
Свихнувшейся Мари...
Ошиблась? - Да плевать!
Грешила? - Да не ври!
Кричу на букву "бе-е"
Синоним многих слов...
Зачем же я тебе?!
Ты к аду не готов!

Спокойной не бывать
Свихнувшейся Мари...
А цепь не разорвать,
А ты не говори
Ни "отвали, козел",
Ни "я тебя люблю"...
Что хуже из двух зол?..
Устала. Сильно. Сплю.

 

[Falco_DaVV]

Р. Рождественский, 1969

Кобзар, 1838 р.
Думка «Вітре буйний, вітре буйний!», Тарас Шевченко

Вітре буйний, вітре буйний!
Ти з морем говориш,
Збуди його, заграй ти з ним,
Спитай синє море.
Воно знає, де мій милий,
Бо його носило,
Воно скаже, синє море,
Де його поділо.
Коли милого втопило,
Розбий синє море;
Піду шукать миленького,
Втоплю своє горе,
Втоплю свою недоленьку,
Русалкою стану,
Пошукаю в чорних [хвилях],
На дно моря кану.
Найду його, пригорнуся,
На серці зомлію.
Тогді, хвиле, неси з милим,
Куди вітер віє!
Коли ж милий на тім боці,
Буйнесенький, знаєш,
Де він ходить, що він робить,
Ти з ним розмовляєш.
Коли плаче, то й я плачу,
Коли ні – співаю,
Коли ж згинув чорнобривий,
То й я погибаю.
Тогді неси мою душу
Туди, де мій милий,
Червоною калиною
Постав на могилі.
Буде легше в чужім полі
Сироті лежати,
Буде над ним його мила
Квіткою стояти.
І квіткою, й калиною
Цвісти над ним буду,
Щоб не пекло чуже сонце,
Не топтали люде.
Я ввечері посумую,
А вранці поплачу,
Зійде сонце – утру сльози,
Ніхто й не побачить.
Вітре буйний, вітре буйний!
Ти з морем говориш,
Збуди його, заграй ти з ним,
Спитай синє море…

 

[Gertruda]

ОНА

В своей бессовестной и жалкой низости,
Она как пыль сера, как прах земной.
И умираю я от этой близости,
От неразрывности ее со мной.

Она шершавая, она колючая,
Она холодная, она змея.
Меня изранила противно-жгучая
Ее коленчатая чешуя.

О, если б острое почуял жало я!
Неповоротлива, тупа, тиха.
Такая тяжкая, такая вялая,
И нет к ней доступа - она глуха.

Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта черная,
И эта страшная - моя душа!

З. Гиппиус

P.S. Кажется, повторяюсь!!!

 

[Gertruda]

Любить – живых учила красногрудка.
Вся серая была она в раю.
Сидела на утесе, на краю.
А мир кругом был смех, и всклик, и шутка.

И думала крылатая малютка:
«О чем они? О чем и я пою?
Любить не нужно все. А лишь мою».
И в этот миг у ней зарделась грудка.

И птичка полетела по кустам.
Тогда впервые заалели розы,
Гвоздики, маки, целый алый храм.

И кровь любовью брызнула к сердцам.
И молния, узор небесной грезы,
Велела быть грозе и лить дождям.

К. Бальмонт

 

[Touareg]

Я больше всех удач и бед
За то тебя любил,
Что пожелтелый белый свет
С тобой - белей белил.

© Борис Пастернак

 

[Gertruda]

Песня волны
Он оставил тебя и ушёл ко мне —
Так в чём же моя вина?
И сколько ни стой у Белых Камней —
Ты будешь стоять одна.
Так не мучь глаза на морском ветру,
Не ходи по кромке воды.
Я ведь снова, нахлынув, твой след сотру,
Как и все другие следы.
Потому что мой путь — на тысячи лет —
Указал, Кто мог указать:
Чтобы мне возвращаться к этой земле
И опять уходить назад.
И для звёзд — закон, и для рыб — закон,
И мужчине твоей страны
На роду написано быть рыбаком
До своей последней волны.
Он оставил тебя и ушёл ко мне —
Ты ведь знаешь, как он упрям.
А если ласка моя солоней —
То он ее выбрал сам.
Я выкину трубку к Белым Камням,
Я вынесу янтаря,
Но только не требуй его у меня:
Теперь он в иных морях.
Я сама ему постелю кровать —
Из морского шелка траву,
Я стану в губы его целовать,
Но обратно не позову.
И ты не дождешься, но до седины,
До последней боли в груди
По обычаю женщин твоей страны
Будешь к берегу приходить.
Ты ведь так же упряма, как он упрям,
И, конечно, когда-нибудь
Ты уйдешь за ним следом к иным морям,
А я продолжу свой путь.
И продолжит путь ваш упрямый род —
От берега, как и встарь.
И кто-то трубку его подберёт,
Придя собирать янтарь.

И. Ратушинская

 

[1234567890]

Электричка сквозь лес. Не к тебе - к незапятнанной выси.
Там, в лесу, скачут белки. А может быть, даже и мыси.
Я застрял на отметке "почти половина пути".
Ты еще не убит, но почти, я надеюсь. Почти.

Электричка сквозь грязь. Как все грязно - и как же все ярко!
Мама бьет свою дочь. На лице будто надпись - "доярка".
- Все идет как обычно - и дочка побьет свою мать... -
вот как ты бы сказал. Я свободен сидеть и молчать.

Электричка сквозь сон. Я задавлен потоком бессонниц.
Я пугаюсь луны, как мой предок - больной кроманьонец.
Ты, наверное, тоже. Лежишь там себе на земле...
Телефон под рукой. Позвонить и спросить бы, но лень.

Электричка сквозь ночь. Электричка сквозь тощие сосны.
Здесь за свет платят кровью - а я не платил слишком злостно,
и мерещится мне в темноте длинноховостая Мысь -
и смеется, как ты.
Умоляю,
заткнись
и загнись.

***
Мы не сгинули в мареве Марии с иконы,
не схватили ожогов от огня или льда -
но теперь, когда сломаны чужие законы,
мы застряли в Покое - ни туда, ни сюда.

Мы сидим и едим остатки наших запасов -
что с того, что до цели мы еще не дошли?
Наш финал быть бы должен и ужасен, и массов,
только сил маловато для захвата Земли...

Это все уже было. В прошлой жизни. Ты вспомни:
и зима, и палатки, и тряпичный огонь...
Мы, ликуя, сгорали в этой призрачной домне -
но не тронь эту память! Я сказала - не тронь!

Знаешь, выбрось ты кашу из пшеницы и проса:
мы останемся в сказке, где съедобны дома -
и Рапунцель нам бросит, как тогда, свои косы.
Или только одну. Но пусть решает сама.

 

[Falco_DaVV]

Тамо далеко, далеко од мора,
Тамо је село моје, тамо је Србија.
Тамо је село моје, тамо је Србија.

Тамо далеко, где цвета лимун жут,
Тамо је српској војсци једини био пут.
Тамо је српској војсци једини био пут.

Тамо далеко где цвета бели крин,
Тамо су животе дали заједно отац и син.
Тамо су животе дали заједно отац и син.

Тамо где тиха путује Морава,
Тамо ми икона оста, и моја крсна слава.
Тамо ми икона оста, и моја крсна слава.

Тамо где Тимок, поздравља Вељков град,
Тамо ми спалише цркву, у којој венчах се млад.
Тамо ми спалише цркву, у којој венчах се млад.

Без отаџбине, на Крфу живех ја,
Али сам поносно клиц’о, живела Србија!
Али сам поносно клиц’о, живела Србија!