Стихи

[Gertruda]

Как определяют без затей
Мореходы путь по звездам,
Так живет потребность у детей
Прижиматься к взрослым.

В детском доме все же нет родни.
Одиночества громада,
Дети — что ни сделаешь — одни.
Остальное — все как надо.

Мальчик безнадежно угасал
От тоски великой, не от боли.
Был помочь не в силах персонал,
Чем бы ни кололи.

Нянечка за совесть, не за страх,
На руках пять дней его носила,
И в него буквально на глазах
Из нее переливалась сила.

Ну а мы действительно родня,
И такие наступили сроки,
Что от внучки маленькой — в меня
Каждый день перетекают токи.

Константин Ваншенкин

 

[1234567890]

Ну да, ты был. А вот теперь не есть.
И можешь накатать хоть сотню кляуз:
здесь демоны предпочитают хаос,
с порядком лучше вовсе к ним не лезть.

Под нашими ногами гнется жесть,
пусть мы бесплотны, словно Микки-маус.
Я, например, давно уже не маюсь...
Я сильная? Люблю такую лесть.

Круг номер ноль. Да, поленился Данте...
Здесь есть бойцы отрядов команданте
и школьник Вася из села Дыра.

Там - свет. Там делят наше и не наше,
а здесь темно, и мы поем и пляшем,
не заслужив и росчерка пера.

 

[Gertruda]

Дышать без тебя
Могу.
И жить без тебя
Могу.
И всё-таки
Я дышу,
Как рыба
На берегу.
И всё-таки
Я живу,
Как на баркасе
В шторм —
Сбивает меня
Волна
И барахлит
Мотор…
Я долго
Не продержусь,
Хоть ты говоришь:
— Держись!
В далёких
Твоих руках —
Дыханье моё
И жизнь.

А. Дракохруст

Все что было с нами
Или будет,
Навсегда останется в душе.
Нам с тобой хватает
Светлых буден,
Как влюбленным -
Счастья в шалаше.

Хорошо бы нам не расставаться.
Я разлук не жду.
И не приму.
Помню я -
Тебе случалось двадцать.
Двадцать лет…
А больше – ни к чему.

Будь всегда.
Я тоже постараюсь
Быть всегда,
Хоть жизнь и коротка…

Время мчит, то как пугливый заяц,
То как полноводная река.

А. Дементьев

 

[1234567890]

Осторожно, крадучись... Ты ли?
Заходи, мне одной вот скучно.
Замести только горстку пыли -
Видишь, был тут несчастный случай:
Днем здесь бился один товарищ
И орал: "Я - сплошная вена!!!"

Я сказала слова, слова лишь...
Не хотела, поверь, Ирена.

Так что гонишь ты зря на русский:
Он на что-то еще способен.
(Лунный луч - прямо в вырез блузки)...
Нет, какие ж мы курвы обе!
На панели сейчас стоять бы
И не рваться зазря из плена...

Ведь в разгаре собачьей свадьбы -
Что нам стыд! Ты права, Ирена.

Я завидую. Что ты, что ты!
Не со зла я! Не издевайся!
Просто ты, как помарка в нотах,
Перепортишь им сотни вальсов!
Ты - как стон. Я - как хрип негромкий:
"Не измена, нет... Не измена..."

Наркоманка, боюсь я ломки...
Ты свободу цени, Ирена.

А еще я люблю тетрадки -
Накуплю, разорву - и плачу.
Наведу тут свои порядки -
И уеду зимой на дачу.
А еще я убью. Себя же.
Что? Что значит "какого хрена"?

Да, согласна, я вру все гаже...
Просто я ведь никто, Ирена.

Что, ты куришь? А я не знала.
Вот хрустальный бокал - под пепел.
Не жалей моего бокала,
Ты ведь знаешь, хрусталь не светел.
Почему, когда видишь солнце,
На губах выступает пена?..

А луны-то уже на донце.
Если надо - иди, Ирена...

...Попрощались. Теперь attention,
Ветераны войны за Землю!
Вы боролись за... - "...мир, не меньше!" -
Не за что, а зачем! Затем ли?
Нет, Земле не видать уюта,
Ведь растет вам больная смена!

У одной вот в душе все круто,
А в глазах и стихах - Ирена.

 

[1234567890]

Снег был синим. В первый раз был синим
таявший еще последний снег.
Снег был посвящен пяти Богиням
с пламенем из-под тяжелых век.

Шли они по улице и, мать их,
никого не видели вокруг:
три девицы в легких красных платьях,
остальные две - в нарядах с.к.

Три девицы были некрасивы
и смотрели с ярко-красным злом
на сестер, чьи призрачные силы -
в волосах, завязанных узлом.

Так и шли они по лужам синим
и по прорастающей траве,
посвященной только двум Богиням,
чьи сердца увязли в синеве...

 

[Gertruda]

Какое удовольствие бродить
По крышам! Это знают кошки.
И по карнизу, не сбавляя прыть,
Идти как по проторенной дорожке.

И мягкими подушечками лап,
Слегка касаясь ребер черепицы,
На улиц — ограниченность заплат —
Смотреть с пренебрежением царицы.

Елена Миленти

 

[Gertruda]

Твои глаза – глашатаи печали,
Два чёрных ворона торжественных плывут.
Ты – целый мир не понятый вначале
И тайна для веков и для минут.

А сердце снова защемит до слез,
Хотя чего там – умиления слезы,
Когда в ночном лесу твоих волос
Мелькнут седые волосы березы.

Нет, не по мне грустить в потемках серых.
Ты слышишь, милый, разведем костер!
Пусть посветлеет невеселый берег
И тишина, спустившаяся с гор.

Мне хочется сидеть с тобою рядом,
Чтоб видеть искры этих близких глаз,
Чтоб нежность их искристым водопадом
В мои глаза томительно лилась.

Не надо слов! Что выскажешь словами!
Давай молчать мечтой тревожа взор.
И пусть один, как сердце между нами,
Горит и бьётся на ветру костер.

Першин Юрий

 

[Gertruda]

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких «останься» или «постой»;
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.
То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, поxоже, дело мое табак.
Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки – но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо
С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии – как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.
И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.

Вера Полозкова

 

[1234567890]

Не окрыляет. Не властвует. Не влечёт.
Выброшено. Развеяно у обочин.
Взгляд отрешен или попросту обесточен.
Официант, принесите мне гамбургский счёт.

Все эпилоги - ложь. Все дороги - прах.
Бог одинок и, похоже, серьезно болен.
Город отчаялся, и со своих колоколен
Он распевает гимн об иных мирах.

Воинам грехи отпущены наперёд.
Им не увидеть больше родимой Спарты.
Я отдала долги. Я открыла карты.
И потому меня больше никто не ждет.

 

[Gertruda]

Ещё, дорогая, не вечер.
Ещё, милый друг, не закат.
Надеждою солнечной встречи
Исполнен твой ласковый взгляд.

Ещё не избыты дороги,
Что жизнью пройти суждены,
И в царстве волшебном немногим
Цветные дарованы сны.

Пусть будут находки, потери
Как грусть и веселье игры…
Твой возраст всего лишь преддверье
Загадочной женской поры!

 

[1234567890]

Меня любят толстые юноши около сорока,
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:
Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят.
Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.

Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел обрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее,
ну кроме крестика на шнурке.
Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.
Он смеется
и зажимает его во рту.

 

[1234567890]

В худой котомк поклав ржаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон,
И вижу над собою синий небо,
Лохматый облак и широкий крон.

Я дома здесь, я здесь пришел не в гости,
Снимаю кепк, одетый набекрень,
Веселый птичк, помахивая хвостик,
Насвистывает мой стихотворень.

Зеленый травк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется рука,
И я шепчу дрожащими губами:
"Велик могучий русский языка!"

но вынырнув на миг из тины зыбкой
болотная зелёновая твapь
совает мне с застенчивой улыбкой
Большой орфографический словарь.

 

[1234567890]

Пусто. Ни противостоянья,
Ни истерик,ни кастаньет.
Послевкусие расставанья.
Состояние
Расстоянья -
Было, билось - и больше нет.

Скучно. Мрачно. Без приключений.
Ни печали, ни палачей.
Случай. Встреча морских течений.
Помолчали - и стал ничей.

Жаль. Безжизненно, безнадежно.
Сжато, сожрано рыжей ржой.
Жутко женско и односложно:
Был так нужен,
А стал
Чужой.

 

[1234567890]

В свежих ранах крупинки соли.
Ночью снятся колосья ржи.
Никогда не боялась боли -
Только лжи.

Индекс Вечности на конверте.
Две цыганки в лихой арбе.
Никому не желала смерти.
Лишь себе.

Выбиваясь из сил, дремала
В пальцах Господа. Слог дробя,
Я прошу у небес так мало...
Да, тебя.

 

[Gertruda]

Нам кажется порою, что живём
В ладу мы с совестью, друзьями и законом,
Что честно мы едим и честно пьём
И с правдой жизни, вроде бы, знакомы!
Но как-то утром, встав не с той ноги,
Увидев в зеркале немое отраженье,
Мы понимаем, лги ты тут, не лги,
Что всё – обман, а жизнь – одно мгновенье!!!
Душа стремилась к свету и теплу,
Неслась навстречу счастью и добру,
Но на пути столкнулась с искушеньем,
Теперь гореть ей бедненькой в аду!..
Ах, если б не встречались искушенья,
И если б не терзали нас сомненья,
Всё было б проще в сотни тысяч раз,
Но эта жизнь была бы не про нас!!!
Я вам о чём хочу сейчас сказать?
Нет, не о том, что всё враньё и грязь
И не о том, что мир в плену грехов
Погряз уже и к гибели готов.
Я так же верю в чистый свет любви,
О чём поют так нежно соловьи.
И правду знаю, и как надо жить,
Кому добра желать, кого ценить.
Но суть одна, она для всех едина -
Своею верой мы непобедимы!
А я всегда из пепла возрождаюсь,
Когда уже нет сил, чтобы гореть…
Я падаю и снова поднимаюсь,
Боясь чего-то в жизни не успеть!
Но я дышу, а это много значит,
Ведь от себя не скрыться, не уйти.
Душа поёт, а завтра снова плачет,
А я опять на правильном пути!!!
Коль я хочу во всём увидеть зло,
Никто не сможет мне внушить добро!
А если, вдруг, в душе цветёт любовь,
Бесчестье не взволнует мою кровь!
Настолько мы счастливы иль несчастны,
Насколько мысли наши нам подвластны!!!
C открытою душой всегда живётся в радость,
И нет сердечных мук, раскаянья и лжи!
Не надо замышлять, какую сделать гадость,
Тебе нужна вся жизнь? Так вот она, держи!!!

Ишлинская Наталья

 

[Gertruda]

Я тоже любил, и дыханье
Бессонницы раннею ранью
Из парка спускалось в овраг, и впотьмах
Выпархивало за архипелаг
Полян, утопавших в лохматом тумане,
В полыни и мяте и перепелах.
И тут тяжелел обожанья размах,
Хмелел, как крыло, обожженное дробью,
И бухался в воздух, и падал в ознобе,
И располагался росой на полях.

А там и рассвет занимался.
До двух Несметного неба мигали богатства,
Но вот петухи начинали пугаться
Потемок и силились скрыть перепуг,
Но в глотках рвались холостые фугасы,
И страх фистулой голосил от потуг,
И гасли стожары, и как по заказу
С лицом пучеглазого свечегаса
Показывался на опушке пастух.

Я тоже любил, и она пока еще
Жива, может статься. Время пройдет,
И что-то большое, как осень, однажды
(Не завтра, быть может, так позже когда-нибудь)
Зажжется над жизнью, как зарево, сжалившись
Над чащей. Над глупостью луж, изнывающих
По-жабьи от жажды. Над заячьей дрожью
Лужаек, с ушами ушитых в рогожу
Листвы прошлогодней. Над шумом, похожим
На ложный прибой прожитого. Я тоже
Любил, и я знаю: как мокрые пожни
От века положены году в подножье,
Так каждому сердцу кладется любовью
Знобящая новость миров в изголовье.

Я тоже любил, и она жива еще.
Все так же, катясь в ту начальную рань,
Стоят времена, исчезая за краешком
Мгновенья. Все так же тонка эта грань.
По-прежнему давнее кажется давешним.
По-прежнему, схлынувши с лиц очевидцев,
Безумствует быль, притворяясь незнающей,
Что больше она уж у нас не жилица,
И мыслимо это? Так, значит, и впрямь
Всю жизнь удаляется, а не длится
Любовь, удивленья мгновенная дань?

Б. Пастернак

 

[Канадские кенгуру]

К чему вздыхать, красотки, вам?
Мужчины — род неверный:
Он телом — здесь, душою — там,
Все ветрены безмерно.

Уильям Шекспир

 

[Gertruda]

Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содраганий!

О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлишь ничему
И оживляешься потом всё боле, боле -
И делишь наконец мой пламень по неволе!

А.С. Пушкин

 

[1234567890]

Думала - сами ищем
Звезд себе и дорог.
Дети пусть верят в притчи
Про всемогущий Рок.

Фатума план утрачен.
Люди богов сильней...
Только ты предназначен,
Небом завещан мне.

Огненною десницей
(Чую ведь - на беду!)
Ты на роду написан,
Высечен на роду,

Ласковоокой смертью,
Болью к родной стране -
Милый, ты предначертан,
Ты предзагадан мне...

Гордые оба - знаю.
Вместе - как на войне.
Только - усмешка злая -
Выбора просто нет:

С новыми - не забыться,
Новых - не полюбить.
Мне без тебя не сбыться.
Мне без тебя не быть.

Сколько ни будь с другими
Да ни дразни судьбу -
Вот оно - твое имя,
Словно клеймо на лбу.

 

[1234567890]

Вот мое сердце сургучное, твоим именем запечатано,

сохнет трещинками звездчатыми, груди льнут слепыми крольчатами,

в грудь твою сонно тычутся, у тебя была таких тысяча,

но — твоим именем оцарапаны мои губы, что как вино,

потому что сухое красное, потому что горчит оно.

Непрочитано, непрочитано то, что там, под печатью гербовой,

под изящным твоим экслибрисом: эта книга из книг такого-то.

Ранит губы бокалом сколотым твое имя, что как вино,

потому что в хрусталь оправлено, потому что пьянит оно.

Я пропитана, вся пропитана алкоголем и сигаретами,

одинокие спят одетыми, а бывает и неумытыми.

А бывает, совсем не спят они, на постелях своих распятые,

и баюкают, будто спятили, телефонные номера.

Эти судороги сердечные — бесконечные, бесконечные,

никакого вам нах.й завтра, никакого в п..иду вчера.

Это худшая из агоний, так что дай мне скорей ладони,

видишь тучи над Панксатони — нам не выбраться, день сурка.

Я уже походила в шлюхах, а теперь я побуду строгой,

ты один меня станешь трогать и одну меня будешь нюхать;

говоришь, есть неалкоголики, у которых побольше кролики?..

Ну, любуйся. Издалека.