Стихи

[Gertruda]

ОДНАЖДЫ Я РАЗБИЛ СТЕКЛО
Нет, в жизни мне не повезло,
Однажды я разбил стекло.

Оно под солнечным лучом
Сверкало и горело,
А я нечаянно - мячом!
Уж как мне нагорело!

И вот с тех пор,
С тех самых пор,
Как только выбегу
Во двор,
Кричит вдогонку кто-то:
- Стекло разбить охота?

Воды немало утекло
С тех пор, как я разбил стекло.

Но стоит только мне вздохнуть,
Сейчас же спросит кто-нибудь:
- Вздыхаешь из-за стекол?
Опять стекло раскокал?

Нет, в жизни мне не повезло,
Однажды я разбил стекло.

Идет навстречу мне вчера,
Задумавшись о чем-то,
Девчонка с нашего двора,
Хорошая девчонка.

Хочу начать с ней разговор,
Но, поправляя локон,
Она несет какой-то вздор
Насчет разбитых окон.

Нет, в жизни мне не повезло,
Меня преследует стекло.

Когда мне стукнет двести лет,
Ко мне пристанут внуки.
Они мне скажут:
- Правда, дед,
Ты брал булыжник в руки,
Пулял по каждому окну?-
Я не отвечу, я вздохну.

Нет, в жизни мне не повезло,
Однажды я разбил стекло. 1965

А. Барто

 

[Максим Непобедимый]

Жизнь - беда, но горе спрячь в груди,
Будь мужчиной, если ты мужчина,
Если ж нет, по кладбищу пройди -
Вот где слабых приютит чужбина.

Под котлом лишь угли без огня,
Рис томится в молоке овечьем.
Отвернулась от меня родня,
И друзьям меня утешить нечем.

Там, в родном краю, давным-давно
Милая счастливою весною
По моим губам любви вино
Разлила, но не пила со мною.

Черный ворон, что живет сто лет,
К моему лети родному краю.
Ей, неверной, передай привет
И скажи, что здесь я пропадаю.

Был когда-то жар в моей крови,
Тайны жизни постигал, но вскоре
Понял я, что в медресе любви
Нечему учиться, кроме горя.

 

[Salo]

...И семь дождей, и семь снегов лежат...
С шоссе взлетали птицы знойных миражей,
И танцы брачные пьянеющих ужей
Вил ветер на зубах моих, визжа.

И семь дождей, и семь снегов лежат,
Сейчас багров в закат летящий гравий
И ломок, тускл, как матовые грани
Кристаллов крови на лезвии ножа.

И семь дождей, и семь снегов лежат,
Сухие стебли трав покрыли мертвый край,
Лишь взгляд мой, туго свернутый в спираль,
Звенит в зрачках, что покрывает ржа.

Ниц пали птицы те! Не дышат. Не дрожат.
И скалят крысы желтые резцы
На щкуры змей. На их шуршащий цинк...
В земле, где семь дождей, где семь снегов лежат.

 

[Salo]

Мы тоже были влюблены
И так же наша кровь бурлила
И так же ждали мы весны.
Ах, как давно все это было.
Любовь осталась там, в ночи...

 

[yaros69]

Когда-то в молодости ранней,
Душой невинен, сердцем чист,
Я был типичный левый крайний
И социальный экстремист,

С лицом изрядно прыщеватым,
Нырнуть готовый с головой,
Обуреваем пубертатом,
В пучину жизни половой.

То было время непростое.
Определенные круги
Застоя варево густое
Залить пытались мне в мозги.

Не помню кто, но точно очень
Об этой написал поре:
«В те дни общественная осень
Стояла долго на дворе».

Но рамки жизни этой серой
Узки мне были и тесны,
И верил я глубокой верой
В приход общественной весны.

Мечтал, как вольные народы,
Партийной догмы сбросив гнет,
Пешком под знаменем свободы
Пойдут куда-нибудь вперед,

Как в правовое чисто поле
Войдя однажды, род людской
Там обретет покой и волю
Своей мозолистой рукой.

Мечты остались лишь мечтами,
Что с грустью должен я признать,
Хоть где-то и сбылись местами –
Процентов максимум на пять,

Да хоть бы даже и на восемь,
Но я и этому не рад:
Ведь за окном все та же осень –
Ну разве минус пубертат.



И. Иртеньев

 

[zzz]

the importance of being earnest

если в памяти взвесить убытки
всех событий покуда свежа
вдруг допрешь что ни разу улыбки
не заметил на морде ежа

а очкастая личность енота
даже тени ее лишена
лишь тревога в глазах и забота
очевидна на морде одна

как серьезны скажу вопрошая
все животные здесь кроме нас
то нахмурится мышь небольшая
то осел загрустит коренаст

обитаемый ими и нами
мир раскидист для всех и тенист
здесь хихикнет хирург временами
и партийный заржет активист

человеческой жизни уроки
недостаточно освещены
отчего мы смеемся уроды
и огромные носим штаны

гложет чувство что даже нечестно
по житейским пускаться волнам
где животным такое известно
в чем они не признаются нам

перед зеркалом как телекомик
подопрешь себе с горя бока
и до свинского визга до колик
все смеешься с себя дурака

 

[Salo]

НЕ ПИШУ

Редко пишу стихи,

Потому-что они так тихи:

Стук строчек их

Не громче чувств моих!

Егор Абатуров

 

[Touareg]

Собирайся, уходим. Как раз подходящий момент
Для того, кто не хочет прощаться и врать, что вернётся –
Там на лунную трассу пролили горчащий абсент
И теперь поджигают лучом отсыревшего солнца.
Допивай свой ликёр из бессонниц, страстей, полумер,
Оставляй за спиной и врагов, и любимых, и судей.
Нас крылатый таможенник выпустит в ночь, за барьер,
Где стирают беспошлинно линии жизней и судеб.
На ладонь положу двадцать семь недоверчивых лун,
Двадцать семь расстояний до неба, до чуда, до смерти,
Постою у дверей, докурю, прислонившись к стеклу –
И курьеру отдам нашу память в измятом конверте.
Это дьявольски больно – свобода от старых имён,
Забытьё иероглифы шрамов рисует на теле.
Мне талоны на счастье сегодня принес почтальон
И бессрочную визу до вечности. Что ж, полетели?

Светлана Ширанкова

 

[Gertruda]

Дом переехал.
Возле Каменного моста,
Где течет Москва-река,
Возле Каменного моста
Стала улица узка.

Там на улице заторы,
Там волнуются шоферы.
— Ох,— вздыхает постовой,
Дом мешает угловой!

Сёма долго не был дома —
Отдыхал в Артеке Сёма,
А потом он сел в вагон,
И в Москву вернулся он.

Вот знакомый поворот —
Но ни дома, ни ворот!
И стоит в испуге Сёма
И глаза руками трет.

Дом стоял
На этом месте!
Он пропал
С жильцами вместе!

— Где четвертый номер дома?
Он был виден за версту! —
Говорит тревожно Сёма
Постовому на мосту.—

Возвратился я из Крыма,
Мне домой необходимо!
Где высокий серый дом?
У меня там мама в нем!

Постовой ответил Сёме:
— Вы мешали на пути,
Вас решили в вашем доме
В переулок отвезти.

Поищите за угломя
И найдете этот дом.

Сёма шепчет со слезами:
— Может, я сошел с ума?
Вы мне, кажется, сказали,
Будто движутся дома?

Сёма бросился к соседям,
А соседи говорят:
— Мы все время, Сёма, едем,
Едем десять дней подряд.

Тихо едут стены эти,
И не бьются зеркала,
Едут вазочки в буфете,
Лампа в комнате цела.

— Ой,— обрадовался
Сёма,—
Значит, можно ехать
Дома?

Ну, тогда в деревню летом
Мы поедем в доме этом!
В гости к нам придет сосед:
«Ах!»— а дома... дома нет.

Я не выучу урока,
Я скажу учителям:
— Все учебники далеко:
Дом гуляет по полям.

Вместе с нами за дровами
Дом поедет прямо в лес.
Мы гулять — и дом за нами,
Мы домой — а дом... исчез.

Дом уехал в Ленинград
На Октябрьский парад.
Завтра утром, на рассвете,
Дом вернется, говорят.

Дом сказал перед уходом:
«Подождите перед входом,
Не бегите вслед за мной —
Я сегодня выходной».

— Нет,— решил сердито Сёма,
Дом не должен бегать сам!
Человек — хозяин дома,
Все вокруг послушно нам.

Захотим — и в море синем,
В синем небе поплывем!
Захотим —
И дом подвинем,
Если нам мешает дом!

А. Барто

 

[Gertruda]

Притча.
По замоскворецкой Галилее
Шел он, как по выжженной земле --
Мимо светлых окон "Бакалеи",
Мимо темных окон ателье.

Мимо, мимо -- булочных, молочных,
Потерявших веру в чудеса.
И гудели в трубах водосточных
Всех ночных печалей голоса,

Всех тревог, сомнений, всех печалей --
Старческие вздохи, детский плач.
И осенний ветер за плечами
Поднимал, как крылья, легкий плащ.

Мелкий дождик падал с небосвода
Светом фар внезапных озарен...

Но уже он видел, как с Восхода,
Через Юго-Западный район,
Мимо показательной аптеки,
Мимо "Гастронома" на углу --
Потекут к нему людские реки,
Понесут признанте и хвалу!
И не ветошь века, не обноски,
Он им даст Начало всех Начал!..

И стоял слепой на перекрестке,
Осторожно палочкой стучал.
И не зная, что Пророку мнилось,
Что кипело у него в груди,
Он сказал негромко:
-- Сделай милость,
Удружи, браток, переведи!..

Пролетали фары -- снова, снова,
А в груди Пророка все ясней
Билось то несказанное слово
В несказанной прелести своей!
Много ль их на свете, этих истин,
Что способны потрясти сердца?!

И прошел Пророк по мертвым листьям,
Не услышав голоса слепца.

И сбылось -- отныне и вовеки! --
Свет зари прорезал ночи мглу,
Потекли к нему людские реки,
Понесли признанье и хвалу!
Над вселенской суетней мышиной
Засияли истины лучи!..

А слепого, сбитого машиной,
Не сумели выходить врачи.

А. Галич

 

[Gertruda]

Оставь, и я была как все,
И хуже всех была,
Купалась я в чужой росе,
И пряталась в чужом овсе,
В чужой траве спала.

А. Ахматова

 

[Salo]

Бойко звучит crescendo
Вечное это либретто,
Даже почти незаметна
Легкая дрожь сигареты...


Когда истлевши, сорвется
Комком сигаретного пепла,
То, чем сейчас живется,
Прошу вас, не надо реплик.

Когда эту страсть живую,
Сомнет, изорвет, истреплет,
Лицом упаду в траву я,
Но только не надо реплик.

Я вслух буду долго бредить.
Я буду смешным, нелепым,
"Крыша" моя поедет,
Но, ради Бога, без реплик.

Я выкарабкаюсь наружу,
Быть может не сразу, слепо.
Я сделаю все, как нужно,
Если не будет реплик.

 

[Salo]

В фантазии рождаются порою
Немые сны.
Они горят меж солнцем и Тобою
В лучах весны.

О, если б мне владеть их голосами!
Они б могли
И наяву восстать перед сынами
Моей земли!

Но звук один ~ они своё значенье
Утратят вмиг.
И зазвучит в земном воображенья
Земной язык.

А.Блок

 

[Salo]

ФАНТАЗИЯ

Как живые изваянья, в искрах лунного сиянья,
Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берез;
Вещий лес спокойно дремлет, яркий блеск луны приемлет
И роптанью ветра внемлет, весь исполнен тайных грез.
Слыша тихий стон метели, шепчут сосны, шепчут ели,
В мягкой бархатной постели им отрадно почивать,
Ни о чем не вспоминая, ничего не проклиная,
Ветви стройные склоняя, звукам полночи внимать.

Чьи-то вздохи, чье-то пенье, чье-то скорбное моленье,
И тоска, и упоенье,- точно искрится звезда,
Точно светлый дождь струится,- и деревьям что-то мнится
То, что людям не приснится, никому и никогда.
Это мчатся духи ночи, это искрятся их очи,
В час глубокой полуночи мчатся духи через лес.
Что их мучит, что тревожит? Что, как червь, их тайно гложет?
Отчего их рой не может петь отрадный гимн небес?

Всё сильней звучит их пенье, всё слышнее в нем томленье,
Неустанного стремленья неизменная печаль,-
Точно их томит тревога, жажда веры, жажда бога,
Точно мук у них так много, точно им чего-то жаль.
А луна всё льет сиянье, и без муки, без страданья
Чуть трепещут очертанья вещих сказочных стволов;
Все они так сладко дремлют, безучастно стонам внемлют
И с спокойствием приемлют чары ясных, светлых снов.

Бальмонт

 

[Gertruda]

Ни отзыва, ни слова, ни привета,
Пустынею меж нами мир лежит,
И мысль моя с вопросом без ответа
Испуганно над сердцем тяготит:

Ужель среди часов тоски и гнева
Прошедшее исчезнет без следа,
Как легкий звук забытого напева,
Как в мрак ночной упавшая звезда?

А. Апухтин

 

[copycat]

Хотела того из слуг, кто её не хотел.
Падала с лошади, чтобы он её подхватил.
Ждала его, руки держала на животе,
Искала его лишь затем, чтоб сказать - пусти.

Не выдумав слова, я произношу - любовь.
Жажда Нарцисса, склонённого над водой.
Жадный цветок, вместо жидкости пьющий боль
Всех отражений, где ни одного - с тобой.

Пасти каменных львов пожирают ночь.
Жалость и горечь слов, не звучащих вслух.
Я, королева, не смог бы тебе помочь -
Разве ценна любовь, если любишь слуг?

Крик обескрыленной птицы и скрип пера.
Снова совсем не могу без тебя, my love.
Я так люблю тебя, что не дождусь утра -
Я позабуду нас раньше колоколов.

hero-in

 

[Salo]

Как страшно, когда скажет Бог: «Отойди!»
Захочется крикнуть снова:
«Господь, Ты меня не узнал, погоди»,-
Но взгляд Его будет суровым.

Тогда вдруг посыпятся градом слова:
«Ведь помнишь, служил Тебе долго,
И стала седою моя голова
От выполнения долга.

Собранья я тщательно все посещал,
А предписания братьев,
Как волю Твою, всегда принимал,
По форме носил я платье.

Всем говорил «извини», когда мог
Вспылить и кого-то обидеть.
А сплетни, злорадный какой шепоток
Старался не слышать, не видеть.

Давал, не жалея, одежду свою,
Без пользы что провалялась,
А как я старательно, Боже, пою-
Послушай хоть самую малость.

Ну разве, скажи, я Тебе не служил,
Законы все исполняя?»
И вдруг прогремит: «Ты Меня не любил,
Тебя никогда не знал Я.

Ты всех пересуживал в сердце своём,
И попросту был лицемером,
И в мыслях порочных являлся лжецом,
Хоть с виду казался примером.

Слова наставленья за спину бросал,
Неискренний, хитрый святоша,
Не воле Моей, людям ты угождал,
Так что же теперь ты хочешь?»

О нет, обмануть невозможно Творца,
Создания Свои Он знает-
Все потаённые мысли в умах,
Мотивы в сердцах читает.

Не стоит стараться Его обмануть
Чашу извне отмывая,
Но - к воле Его с послушаньем прильнуть,
Характер преображая...

@

 

[Gertruda]

Я клялся боле не любить
И клятвы верно не нарушу:
Велишь мне правду говорить?
И я — уже немного трушу!..[/quote]
К. Батюшков

 

[Salo]

Одесса

Кому жена, ну а кому невеста,
кому хомут на долгие года,
но уж она, наверное, не место…
Одесса - время. Время, господа!

Ее эпоха – эпос эпатажа.
Хотя от нас все далее, увы,
Но все ж она жива еще, и даже
Ее поют в излучинах Невы.

А были дни под росчерками сабель,
Одной искрою Божию согрет,
Ее писал великий Изя Бабель
Как дорогой натурщицы портрет.

И здесь любой бичующий философ
Доложит вам, какой бы ни был час:
Его друзья – Багрицкий и Утесов,
Его напевы – опера и джаз.

Но как Привоз не может без обвеса,
Как без пера отвалится рука -
Не проживет красавица Одесса
Без своего чуднОго говорка.

Она речет с улыбкой полудетской,
И что ни слово - хохма, анекдот.
Ее уста – блистательный Жванецкий
(как хорошо - пока не пароход!).

Покинув храм, когда отпета месса,
Мы все уйдем неведомо куда.
Но после нас останется Одесса,
Хотя б на время…
Время, господа?

Валерий Ременюк

 

[Gertruda]

Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!

Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне - бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.

Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.

Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!

Так долго я жила, что сердце притупилось
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной - неужто ты и я?

Б. Ахмадулина