C
copycat
Guest
Вот от этого всегда реву, сколько ни читаю.
Стихи
- Автор темы Kamilla
- Дата начала
C
copycat
Guest
Скажи, видишь ли ты то же самое, что и я?
Видишь ли ты
уходящие в пропасть мосты -
и меня на этих мостах,
крошечную как букашка,
обмирающую от высоты?
Видишь ли, как я смеюсь и плачу
от того, как воздух прозрачен,
от того, как прекрасна последняя наша зима?
Эспланада пуста,
пуста, как Эдемский сад;
это неправильно - быть одинокой в раю,
дай мне скорее замерзшую руку твою,
сунь мне под свитер,
о мягкие груди грей,
чувствуешь, ветер пахнет чаем эрл грей?
Траурных елей слышишь ли голоса?
Слушай - они поют,
поют о зиме в раю,
о том, что кладбище в Нейи зарастает цветами,
что мы умрем, а над нашими головами
встанут зеркальные башни до самого синего неба,
что время даже для нас не повернется вспять,
что мы умрем и будем лежать,
ощущая смутный гул жизни,
продолжающейся без нас.
Города захлебнутся над нами
неоновыми волнами,
поезда понесутся над нами
на север, юг и восток,
а мы ни здесь и ни там,
мы между двумя мирами,
и лишь с тобой мое сердце,
единственный мой цветок.
Salo
Статист I степени
В РЕДАКЦИИ ТОЛСТОГО ЖУРНАЛА
Серьезных лиц густая волосатость
И двухпудовые свинцовые слова:
«Позитивизм», «идейная предвзятость»,
«Спецификация», «реальные права»...
Жестикулируя, бурля и споря,
Киты редакции не видят двух персон:
Поэт принес — «Ночную песню моря»,
А беллетрист — «Последний детский сон».
Поэт присел на самый кончик стула
И кверх ногами развернул журнал,
А беллетрист покорно и сутуло
У подоконника на чьи-то ноги стал.
Обносят чай... Поэт взял два стакана,
А беллетрист не взял ни одного.
В волнах серьезного табачного тумана
Они уже не ищут ничего.
Вдруг беллетрист, как леопард, в поэта
Метнул глаза: «Прозаик или нет?»
Поэт и сам давно искал ответа:
«Судя по галстуку, похоже, что поэт...»
Подходит некто в сером, — но по моде,
И говорит поэту: «Плач земли?..»
«Нет, я вам дал три „Песни о восходе“».
И некто отвечает: «Не пошли!»
Поэт поник. Поэт исполнен горя:
Он думал из «Восходов» сшить штаны!
«Вот здесь еще „Ночная песня моря“,
А здесь — „Дыханье северной весны“».
«Не надо, — отвечает некто в сером. —
У нас лежит сто весен и морей».
Душа поэта затянулась флером,
И розы превратились в сельдерей.
«Вам что?» И беллетрист скороговоркой:
«Я год назад прислал „Ее любовь“».
Ответили, пошаривши в конторке:
«Затеряна. Перепишите вновь».
«А вот, не надо ль? — Беллетрист запнулся, —
Здесь... семь листов — „Последний детский сон“».
Но некто в сером круто обернулся —
В соседней комнате залаял телефон.
Чрез полчаса, придя от телефона,
Он, разумеется, беднягу не узнал
И, проходя, лишь буркнул раздраженно:
«Не принято! Ведь я уже сказал...»
На улице сморкался дождь слюнявый.
Смеркалось... Ветер. Тусклый, дальний гул.
Поэт с «Ночною песней» взял направо.
А беллетрист налево повернул.
Счастливый случай скуп и черств, как Плюшкин.
Два жемчуга — опять на мостовой...
Ах, может быть, поэт был новый Пушкин,
А беллетрист был новый Лев Толстой?!
Бей, ветер, их в лицо, дуй за сорочку —
Надуй им жабу, тиф и дифтерит!
Пускай не продают души в рассрочку,
Пускай душа их без штанов парит...
<1909>
Саша Чёрный
Серьезных лиц густая волосатость
И двухпудовые свинцовые слова:
«Позитивизм», «идейная предвзятость»,
«Спецификация», «реальные права»...
Жестикулируя, бурля и споря,
Киты редакции не видят двух персон:
Поэт принес — «Ночную песню моря»,
А беллетрист — «Последний детский сон».
Поэт присел на самый кончик стула
И кверх ногами развернул журнал,
А беллетрист покорно и сутуло
У подоконника на чьи-то ноги стал.
Обносят чай... Поэт взял два стакана,
А беллетрист не взял ни одного.
В волнах серьезного табачного тумана
Они уже не ищут ничего.
Вдруг беллетрист, как леопард, в поэта
Метнул глаза: «Прозаик или нет?»
Поэт и сам давно искал ответа:
«Судя по галстуку, похоже, что поэт...»
Подходит некто в сером, — но по моде,
И говорит поэту: «Плач земли?..»
«Нет, я вам дал три „Песни о восходе“».
И некто отвечает: «Не пошли!»
Поэт поник. Поэт исполнен горя:
Он думал из «Восходов» сшить штаны!
«Вот здесь еще „Ночная песня моря“,
А здесь — „Дыханье северной весны“».
«Не надо, — отвечает некто в сером. —
У нас лежит сто весен и морей».
Душа поэта затянулась флером,
И розы превратились в сельдерей.
«Вам что?» И беллетрист скороговоркой:
«Я год назад прислал „Ее любовь“».
Ответили, пошаривши в конторке:
«Затеряна. Перепишите вновь».
«А вот, не надо ль? — Беллетрист запнулся, —
Здесь... семь листов — „Последний детский сон“».
Но некто в сером круто обернулся —
В соседней комнате залаял телефон.
Чрез полчаса, придя от телефона,
Он, разумеется, беднягу не узнал
И, проходя, лишь буркнул раздраженно:
«Не принято! Ведь я уже сказал...»
На улице сморкался дождь слюнявый.
Смеркалось... Ветер. Тусклый, дальний гул.
Поэт с «Ночною песней» взял направо.
А беллетрист налево повернул.
Счастливый случай скуп и черств, как Плюшкин.
Два жемчуга — опять на мостовой...
Ах, может быть, поэт был новый Пушкин,
А беллетрист был новый Лев Толстой?!
Бей, ветер, их в лицо, дуй за сорочку —
Надуй им жабу, тиф и дифтерит!
Пускай не продают души в рассрочку,
Пускай душа их без штанов парит...
<1909>
Саша Чёрный
Кисточка
Активный пользователь
Если шторы раздвинуть - увидишь лес,
Если лес раздвинуть - увидишь море:
Что-то детское в этом движении есть.
Примиряющее со злом,
Успокаивающее в горе.
Так и стоишь, словно кто-то позвал, у окна,
Напряженным чутьем раздвигая преграды,
Добираясь до дали последней, до дна,
За которым Ничто,
Голый гул водопада.
Этой терке пустой только время тереть,
С тонким абрисом дней,
с бабушкиным изумленным идиш...
Если жизнь раздвинуть - увидишь смерть,
Если смерть раздвинуть - увидишь...
Увидишь.
ВАЛЕРИЙ ЧЕРЕШНЯ
Если лес раздвинуть - увидишь море:
Что-то детское в этом движении есть.
Примиряющее со злом,
Успокаивающее в горе.
Так и стоишь, словно кто-то позвал, у окна,
Напряженным чутьем раздвигая преграды,
Добираясь до дали последней, до дна,
За которым Ничто,
Голый гул водопада.
Этой терке пустой только время тереть,
С тонким абрисом дней,
с бабушкиным изумленным идиш...
Если жизнь раздвинуть - увидишь смерть,
Если смерть раздвинуть - увидишь...
Увидишь.
ВАЛЕРИЙ ЧЕРЕШНЯ
Salo
Статист I степени
Я буду долго
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу:
— С другим наедине
О наших встречах позабыла ты,
И потому на память обо мне
Возьми вот эти
Скромные цветы! —
Она возьмет.
Но снова в поздний час,
Когда туман сгущается и грусть,
Она пройдет,
Не поднимая глаз,
Не улыбнувшись даже...
Ну и пусть.
Я буду долго
Гнать велосипед,
В глухих лугах его остановлю.
Я лишь хочу,
Чтобы взяла букет
Та девушка, которую люблю...
Н.Рубцов
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов.
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу:
— С другим наедине
О наших встречах позабыла ты,
И потому на память обо мне
Возьми вот эти
Скромные цветы! —
Она возьмет.
Но снова в поздний час,
Когда туман сгущается и грусть,
Она пройдет,
Не поднимая глаз,
Не улыбнувшись даже...
Ну и пусть.
Я буду долго
Гнать велосипед,
В глухих лугах его остановлю.
Я лишь хочу,
Чтобы взяла букет
Та девушка, которую люблю...
Н.Рубцов
Turchik
сказочный царь, т.к. есть три сына.
По-моему уже где-то выкладывал...
Две ночи полные любви...
Аллах Акбар! Когда ж опять
Увижу милой я черты,
Чтоб снова ночи с ней не спать.
Глаза с туманной поволокой
И мягкие черты лица,
Вкус тела - терпким, нежным соком,
Что опьяняет без вина.
В глазах твоих тонуть готов
Я, падая в твои объятья.
Трещат основы всех основ
В безУдержной пучине счастья.
Кто знает? Может быть любовь
Нам спутницей будет по жизни,
Переживать чтоб вновь и вновь
То счастье, что творим себе мы...
Писал девушке, которая восемь с половиной лет назад стала моей женой - самой единственной и не повторимой! :wub:
Две ночи полные любви...
Аллах Акбар! Когда ж опять
Увижу милой я черты,
Чтоб снова ночи с ней не спать.
Глаза с туманной поволокой
И мягкие черты лица,
Вкус тела - терпким, нежным соком,
Что опьяняет без вина.
В глазах твоих тонуть готов
Я, падая в твои объятья.
Трещат основы всех основ
В безУдержной пучине счастья.
Кто знает? Может быть любовь
Нам спутницей будет по жизни,
Переживать чтоб вновь и вновь
То счастье, что творим себе мы...
Писал девушке, которая восемь с половиной лет назад стала моей женой - самой единственной и не повторимой! :wub:
C
copycat
Guest
hero-in