Стихи

[Gertruda]

Сию же минуту проверит веками.

Бесславного гневит прославленный коллега.
Как будто слава - хлеб отобранный, телега,
Везущая не всех...А слава - степь без края,
Где каждый волен взять свою пригоршню снега.


Чтоб не забыли мы, какой поэт забыт,
И вспомнили опять: кто нынче знаменит,
Пусть критик (подтвердив безвестность безызвестных)
Нас о известности известных известит.


Как? Слава кончилась?! Где? Чья? Какая жалость!
На это зрелище опять толпа сбежалась.
И если рассудить по ярости забвенья,
Легко предположить, что слава - продолжалась.


О! Слава автора действительно хитра,
Когда поют ее десятка с полтора
Пристрастных циников! Но то ж - не столько слава,
Сколь пар без лошади и дужка без ведра.


Друг! Радуясь за тех, чья слава миновала,
Как сам ты избежал столь грустного провала?
Прикрывшись и зардясь, мне критик отвечает:
"Забвенью не бывать, где славы не бывало".


...И в час, как будем мы действительно забыты,
О критик! мы придем у вас искать защиты
От страшных летских вод. Забвенье – мать прощенья, -
А вы - вы будете всегда на нас сердиты.

Н. Матвеева

 

[Salo]

Индийский океан

Тучи светлый листок у луны на мерцающем диске.
Вдоль по лунной дорожке неспешно кораблик плывет.
Мы плывем на восток голубым океаном Индийским
Вдоль тропических бархатных благословенных широт.
Пусть, напомнив про дом, догоняют меня телеграммы,
Пусть за дальним столом обо мне вспоминают друзья, -
Если в доме моем разыграется новая драма,
В этой драме, наверно, не буду участвовать я.
Луч локатора сонный кружится на темном экране.
От тебя в стороне и от собственной жизни вдали
Я плыву, невесомый, в Индийском ночном океане,
Навсегда оторвавшись от скованной стужей земли.
Завтра в сумраке алом поднимется солнце на осте,
До тебя донося обо мне запоздалую весть.
Здесь жемчужин - навалом, как в песне Индийского Гостя,
И алмазов в пещерах, конечно же, тоже не счесть.
Пусть в последний мой час не гремит надо мной канонада,
Пусть потом новоселы мое обживают жилье,
Я живу только раз - мне бессмертия даром не надо,
Потому что бессмертие - то же, что небытие.
Жаль, подруга моя, что тебе я не сделался близким.
Слез напрасно не трать, - позабудешь меня без труда.
Ты представь, будто я голубым океаном Индийским
Уплываю опять в никуда, в никуда, в никуда.

Александр Городницкий

 

[Gertruda]

Колокол дремавший
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.

Понеслись удары
К синим небесам,
Звонко раздается
Голос по лесам.

Скрылась за рекою
Белая луна,
Звонко побежала
Резвая волна.

Тихая долина
Отгоняет сон,
Где-то за дорогой
Замирает звон.

С. Есенин

 

[Salo]

...
Над Лондоном сгустился едкий смог.
Малышка Клер дарила мне забвенье,
Я обрести которого не мог,
Испытывая кризис вдохновенья.
Виной тому был журналист-злодей,
Паразитировавший большей частью
На жизни замечательных людей,
Во чьих рядах я значился, к несчастью.
Он наблюдал за мной, как Старший Брат,
Прилипнув мордой к скважине замочной;
Он заряжал свой фотоаппарат;
Блестел слюною рот его порочный.
Сколачивал он крупный капитал
На войеризме профессиональном,
Но чувств к нему я злобных не питал,
По крайней мере, в плане персональном...
...Народу недостаточно стихов.
Он жаждет зрелищ, хлеба, крови, мяса,
Тем совершая - средь других грехов -
Попытку низвержения с Парнаса.
Я не люблю народ и не пойму.
Он мстит мне, сотворенному кумиру,
За то, что я народу своему
Не посвящаю, видите ли, лиру;
За то, что сам же он на пьедестал
Меня возвел, подвергнув славословью,
Откуда я любить лишь женщин стал,
Совсем не дорожа его любовью...
...Но вырву я всевидящий твой глаз,
Твой глаз так называемый народа!..
Я встал и нацепил противогаз,
Шокировав вспорхнувшего Эрота.
Под визги Клер второй противогаз
Я на нее с хлопком напялил сильным.
(В противогазе, без иных прикрас,
Она предстала натюрмортом стильным.)
"Что делать?" - задал я себе вопрос,
Как гордый Рим, дразнимый Карфагеном,
Затем к замочной скважине поднес
Баллончик портативный с дифосгеном.
- Excuse me, nothing personal, - молвил я
И с мстительностью графа Монте-Кристо
Нажал на пуск. Зловонная струя
Атаковала ноздри журналиста;
В моих глазах светилось торжество;
Я повернулся к Клер через мгновенье.
- А ты в противогазе ничего, -
Изрек я в рецидиве вдохновенья.
...В руины превращался Карфаген
Под музыку амурного дуэта.
И я твердил, фильтруя дифосген:
- Не должно сметь писать на тему сцен
Из частной жизни русского поэта!..

Александр Скиба

 

[Salo]

Всё расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми
Небывалый под городом лес,
Ночью блещет созвездьями новыми
Глубь прозрачных июльских небес,-

И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам...
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам.

А. Ахматова

 

[Hel]

Только пепел знает, что значит сгореть дотла.
Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперед:
не все уносимо ветром, не все метла,
широко забирая по двору, подберет.
Мы останемся смятым окурком, плевком, в тени
под скамьей, куда угол проникнуть лучу не даст.
И слежимся в обнимку с грязью, считая дни,
в перегной, в осадок, в культурный пласт.
Замаравши совок, археолог разинет пасть
отрыгнуть; но его открытие прогремит
на весь мир, как зарытая в землю страсть,
как обратная версия пирамид.
"Падаль!" выдохнет он, обхватив живот,
но окажется дальше от нас, чем земля от птиц,
потому что падаль - свобода от клеток, свобода от
целого: апофеоз частиц.

 

[Hel]

Господи, Кайса, я по пьяни левой ногой в возрасте 13 лет писала лучше.
Где ты это находишь?

Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.

 

[Hel]

Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.

Я сижу на скамье
в парке, глядя вослед
проходящей семье.
Мне опротивел свет.

Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма.
тогда я заговорю.

:rofl:
Утюг?

 

[Hel]

Кровь моя холодна.
Холод ее лютей
реки, промерзшей до дна.
Я не люблю людей.

Внешность их не по мне.
Лицами их привит
к жизни какой-то не-
покидаемый вид.

Что-то в их лицах есть,
что противно уму.
Что выражает лесть
неизвестно кому.

Вещи приятней. В них
нет ни зла, ни добра
внешне. А если вник
в них - и внутри нутра.

Внутри у предметов - пыль.
Прах. Древоточец-жук.
Стенки. Сухой мотыль.
Неудобно для рук.

Пыль. И включенный свет
только пыль озарит.
Даже если предмет
герметично закрыт.

Старый буфет извне
так же, как изнутри,
напоминает мне
Нотр-Дам де Пари.

В недрах буфета тьма.
Швабра, епитрахиль
пыль не сотрут. Сама
вещь, как правило, пыль

не тщится перебороть,
не напрягает бровь.
Ибо пыль - это плоть
времени; плоть и кровь.

Последнее время я
сплю среди бела дня.
Видимо, смерть моя
испытывает меня,

поднося, хоть дышу,
эеркало мне ко рту,-
как я переношу
небытие на свету.

Я неподвижен. Два
бедра холодны, как лед.
Венозная синева
мрамором отдает.

 

[Gertruda]

Прощальное

"Мне ли думать об этом... Перестань, перестань."
Быть неважным поэтом, средоточием тайн
черновых прегрешений на изломе строки
и невнятных решений, но молчат кулики
ибо Лота не хвалят. Скучен столб соляной?
Оставляю за вами - огород с бузиной...

Е. Дозорная

Смотрят снова глазами незрячими
Матерь Божья и Спаситель-Младенец.
Пахнет ладаном, маслом и воском.
Церковь тихими полнится плачами.
Тают свечи у юных смиренниц
В кулачке окоченелом и жестком.

Ах, от смерти моей уведи меня,
Ты, чьи руки загорелы и свежи,
Ты, что мимо прошла, раззадоря!
Не в твоем ли отчаянном имени
Ветер всех буревых побережий,
О, Марина, соименница моря!

С. Парнок

 

[Salo]

СКАЗАНИЕ О РАЗЛУКЕ

А я говорю вам:
- Не смейте, не смейте
Играть про разлуку
на маленькой
флейте,
Играть на валторне, играть на органе,
Разлуку
играют
на океане,
На звездах, на далях, на осени мрачной,
На туче седой, на любви неудачной,
На самой пустынной и длинной дороге,
А кто-то
всю ночь
простоит на дороге...

И я говорю вам:
- Не надо, не надо,
Ни вспышек огня, ни скрипичного лада,
Разлука огромнее звука и света,
Когда
докричаться нельзя
до ответа,
Когда ты повален тоской черноликой,
Разлуку играют
на боли
великой,
На бурях, в которых не молкнут
раскаты, -
Два сердца разбиты, две жизни разъяты...

И я говорю вам:
- Не смейте, не смейте
Играть про разлуку
на маленькой
флейте....

Cергей Островой

 

[Gertruda]

Любимая,— жуть! Когда любит поэт,
Влюбляется бог неприкаянный.
И хаос опять выползает на свет,
Как во времена ископаемых.

Глаза ему тонны туманов слезят.
Он застлан. Он кажется мамонтом.
Он вышел из моды. Он знает — нельзя:
Прошли времена и — безграмотно.

Он видит, как свадьбы справляют вокруг.
Как спаивают, просыпаются.
Как общелягушечью эту икру
Зовут, обрядив ее,— паюсной.

Как жизнь, как жемчужную шутку Ватто,
Умеют обнять табакеркою.
И мстят ему, может быть, только за то,
Что там, где кривят и коверкают,

Где лжет и кадит, ухмыляясь, комфорт
И трутнями трутся и ползают,
Он вашу сестру, как вакханку с амфор,
Подымет с земли и использует.

И таянье Андов вольет в поцелуй,
И утро в степи, под владычеством
Пылящихся звезд, когда ночь по селу
Белеющим блеяньем тычется.

И всем, чем дышалось оврагам века,
Всей тьмой ботанической ризницы
Пахнёт по тифозной тоске тюфяка,
И хаосом зарослей брызнется.

Б. Пастернак

 

[Salo]

Если тебя называют помешанным...

Если тебя называют помешанным,
Возьми сей конспект и прочти(очень вежливо!)
Существуют разные виды помешанности:
Кто-то помешан на собственной внешности,
Кто-то помешан на своём деле,
А кто-то всю жизнь провести рад в постели,
Кто-то помешан на лысых собачках,
Кто-то на сплетнях про Ксенью Собчак,
Кто-то не носит натурального меха,
Кто-то носит кастрюлю с собой ради смеха,
Кто-то стрижется под Бритни Спирз,
А кто-то готов пострелять всех...за мир.
Не хочу делать выводов,только,конечно же,
Все мы в итоге на чем-то помешаны.

 

[Hel]

чтобы нас не узнали
мы ляжем на снег
рубашками вверх

слышишь, псы уже взяли
наш общий
кармический след

видишь, странная девочка
в чёрной шинели
целует ствол

лес враждебен и гол
но я знаю, ты можешь
идти вперёд

а меня не согреть
и не сделать моложе
я вмёрзну в лёд

пусть моя красота замрёт
стрекозой в янтаре


***
У меня было тело, оно болело.
В теле была душа, и ей было страшно.
А ещё у меня было время, кажется, было,
Но оно уходило.

Теперь я знаю, что всё, что я видела - сон.
Что дождь - это сон воды, а дым - это сон огня.
Но, зная всё это, я знаю: моя любовь -
Самое ценное, что есть у меня.

 

[Hel]

умирает колдун
его тень становится белой
земля отвергает тело его
кривится ртами могил

но кого ты любил?
разве их
постучавшихся с чёрного хода
зацелованных страхом, несущих в руках
лисьи шкуры и мёд?

но кому ты помог?
разжигая надежду в сердцах
из сердец выжигая любовь
клянча силу и смелость
у ложных и лживых богов?

мне смешны твои чары
осушив тобой данный кувшин со смертельным отваром
моё тело не дрогнет

ну а та
что платила тебе, не скупясь, за твоё колдовство
за своё торжество
за моё поражение

без движенья лежит
и в ушах её вьюга поёт

 

[Hel]

я в тринадцать писала лучше палюбэ.

Ты строчка моего черновика,
Нелепый сон, которому не сбыться.
Когда-нибудь забуду, а пока -
Листаю пожелтевшие страницы.

Хотя та еще пошлятина.

Хорошо, что мне больше не пишется.
Творчество - страшная боль, больней, чем ребенка родить. Тоже процесс неконтролируемый и необратимый.

 

[Hel]

Суинберн? Киплинг? Дилан Томас?

Сдаюсь.

 

[Salo]

Безлюбовное сердце
Не томит, не болит...
Бес хихикает в скерццо,
Что бездумно звучит;

Вязко плавятся свечи
В серозимье ночИ,
И слоняется Вечность
По безлюдью души...

 

[Hel]

Сколько помню, всегда она недовольна. Вроде красива, вроде умна, и никогда не бывала одна, хорошие люди с ней дружбу водили, мужчины первыми не уходили, даже матери одобряли, сыновей своих доверяли. Только не знали, что под подушкой у неё спрятана плётка, а на внутренней стороне лба выжжено калёным железом слово perfect, драгоценное слово, золотым леденцом во рту перекатывается, не выплёвывается, не проглатывается. И всё ей кажется, что должна она быть не такая, как есть, а какая-то другая, улучшенная. До пояса волосы, посветлее, рост повыше, образ поярче, аргентинское танго, глубокий голос, талия 62 к девятому мая, IQ 162 к тридцати годам. Освоить камасутру, цигун и кунгфу, четыреста шелковых платьев в шкафу, во всех смотреться как принцесса Диана, а чувство голода заменить чувством юмора. Даже родной город тугим обручем жмет виски, недовольное сердце берет в тиски. Но куда бы она не ушла, не уехала - всё без мазы, потому что на глазах - зеркала, глядящие строго вовнутрь.

Время по циферблату круги мотало, а ей всё так же, всего ей мало. Любили её, а она скучала, в постели толком и не кончала, вот, думает, сделаюсь совершенной сначала. А губы - горькие, как полынь, и на душе лежит тяжелая, слоистая мгла. Сегодня больно, назавтра рада, у самого рая, у самого ада, в зеркальце глядя - не здесь, не там. Зовут по клубам, зовут по гостям, но абонент недоволен, абонент в дисконнекте, абонент замурован в зеркальной спальне, и голос сорван. Играет с тетрадкой, играет с плёткой, игрой недовольная, слезоточивая, стихоплётка. Вон ангел её, деревянный, висит в изголовье. Куда он смотрит резными своими глазами? Видимо, тоже собой недоволен он, делом занят.

Короче, если сейчас она рядом с тобой - будь другом: обними покрепче. Назови совершенной, назови безупречной. Она не поверит, но станет легче.

 

[Salo]

Откровения перерастают в инсинуации.
Держи дистанцию, не позволяй приближаться.
Это непросто – так владеть ситуацией,
Чтобы точно знать: с кем, когда и за что сражаться.
Тактик, стратег, укротитель слепой стихии,
Видящий разом две стороны у одной медали,
Знающий точно, что люди – они неплохие,
Просто от них надо держаться подалее.
Ибо подпустишь – пойдут волной кривотолки.
Палец подашь – откусят по самый локоть.
В сгоревшем стогу уже не сыскать иголки.
Не позволяй ничему за душу трогать.
Так ли уж важно, каким будет этот вечер.
Главное, чтобы он был, и под утро оставил.
А все эти страстные речи, ноги на плечи
Частные исключенья. Из общих правил.

Елена Лазарчук