- А известно ли вам, что немцы провозгласили тезис о ликвидации всех душевнобольных?
- Сумасшедших на свете, кажется, миллионов двадцать. Надо бросить призыв к единению: будет священная война, - сказал Секуловский и лег навзничь.
Солнце припекало все сильнее. Видя, что поэт хочет увильнуть от ответа, Стефан попытался его дожать.
- Я вас не понимаю. При нашей первой встрече вы говорили об искусстве умирания.
У Секуловского явно портилось настроение.
- Где же тут противоречие? Мне наплевать на независимость государства. Важна лишь духовная независимость.
- Следовательно, по-вашему, судьбы других людей...
Секуловский вскочил, лицо его дергалось.
- Ты скотина! - заорал он. - Ты хам!
И помчался вниз по склону. Стефан, раздосадованный до глубины души, чувствуя, как приливает кровь к лицу, бросился вдогонку. Поэт остановился и рявкнул:
- Шут!
Когда они уже подходили к санаторию, Секуловский успокоился и, глядя на стену, заметил:
- Вы, господин доктор, плохо воспитаны; я бы сказал: вы делаетесь вульгарным, когда в разговоре стремитесь непременно меня уязвить.
Стефан был взбешен, но старался показать, что он, врач, прощает больному его выходку.
Станислав Лем "Больница преображения"
"Кто такой человек?" (оттуда же)))