Стихи

[Дoчь*Сaмурая]

• 
  N. должна сдохнуть. Все объяснимо?
  Все разговоры проносятся мимо.
  Нет аргументов. Уйди, теоретик.
  Ложь, преступления... все это в-третьих.
  
  N. должна сдохнуть. Это во-первых.
  Копится пыль на гранитных Минервах -
  дождь убегает от этого места...
  N. невиновна. В чем - неизвестно.
  
  N. должна сдохнуть. Ты уже слышал?
  Здесь очень душно, поднимемся выше.
  Выпьем абсента за каменность мира:
  канет божок - рассохнется лира.
  
  Так вот и будет. Случай нередкий -
  гарпия вылетит ночью из клетки.
  Мы, как всегда, не успеем и охнуть...
  Ночь будет ясной.
  N. должна сдохнуть.

 

[Беспринципная Седовласка]

Игорь Северянин
СТРАННО...

Мы живем, точно в сне неразгаданном,
На одной из удобных планет...
Много есть, чего вовсе не надо нам,
А того, что нам хочется нет.
1909

 

[Дoчь*Сaмурая]

Мишель Лами снимает кольцо - седьмое (осталось шесть). Кольцу, наверное, лет пятьсот, но больше самой Мишель. На черных пальцах следы луны - серебряные следы. Забытые песни чужой страны, дороги, костры и дым. Мишель садится - не с той ноги Парижу вставать опять, снимает кольцо тяжелей других - шестое (осталось пять). Считает время и гладит мех зверей, что поймала в плен. Есть черное в облике, есть - в уме, есть золото на столе. На пятом кольце наступает час, когда темнота сильна (осталось четыре - пора молчать, ведь ночь не уйдет одна). Четвертым кольцом отпирают дверь (алеет восток - смотри). Мишель Лами и воскресший Зверь считают: осталось три. Рассвет вступает в свои права, миры на столе горят. За третьим кольцом остается два, пора начинать обряд. Мишель встает на восток лицом, всему воздает хвалу. Снимает второе свое кольцо - одну из небесных лун. Врывается день, нарастает звук, Париж начинает жить. Когда снимаются кольца с рук, не хочется ворожить. Мишель, наверное, лет пятьсот. Пока не пришла пора, одно-единственное кольцо - как сердце - нельзя убрать.

Мишель торопится вниз - встречать, коснуться руки, обнять.

Рик Оуэнс ставит свою печать на черную кожу дня.

 

[Gertruda]

Последний день зимы нам выдан для сомненья:
Уж так ли хороша грядущая весна?
Уж так ли ни к чему теней переплетенья
На мартовских снегах писали письмена?

А что же до меня, не верю я ни зною,
Ни вареву листвы, ни краскам дорогим:
Художница моя рисует белизною,
А чистый белый цвет - он чище всех других.

Последний день зимы, невысохший проселок...
Ведут зиму на казнь, на теплый эшафот.
Не уподобься им, бессмысленно веселым, -
Будь тихим мудрецом, все зная наперед.

Останься сам собой, не путай труд и тщенье,
Бенгальские огни и солнца торжество.
Из общей суеты, из шумного теченья
Не сотвори себе кумира своего.

Юрий Визбор

 

[kroha]

Я жду тебя. Во имя. Вопреки.
Сбиваясь в счете падающих листьев,
Держась за сумрак, в тишине повисший,
Сжимающий до крошева виски...

Я жду тебя. Уже который век,
Лаская сердце призрачной надеждой,
Примерив снов истлевшие одежды,
Идя по руслам пересохших рек...

Я жду тебя, средь этой суеты -
Ненужных лиц, бессмысленных метаний,
Придуманных напрасно расстояний,
Как света ждет душа из темноты...

Я жду тебя. Кто запретит мне ждать?
Но если вкусом горького финала
Ты сквозь года почувствуешь - устала...
То знай, что перестала я...дышать

Ирина Голованова

 

[Часть]

Зима недаром злится,
Прошла её пора —
Весна в окно стучится
И гонит со двора.

И всё засуетилось,
Всё нудит Зиму вон —
И жаворонки в небе
Уж подняли трезвон.

Зима ещё хлопочет
И на Весну ворчит:
Та ей в глаза хохочет
И пуще лишь шумит...

Взбесилась ведьма злая
И, снегу захватя,
Пустила, убегая,
В прекрасное дитя...

Весне и горя мало:
Умылася в снегу
И лишь румяней стала
Наперекор врагу.

Фёдор Тютчев

 

[Дoчь*Сaмурая]

Говори о том, к чему подходят издалека, в сумерках цвета топленого молока, в облаке смыслов, неведомых нам пока, говори словами ребенка и старика. Говори о том, что привыкли хранить во тьме, говори чужому, но через чужого - мне, подавай просящему речь, как простую медь, но последнее слово, как ценность, держи в уме. Понимаешь, этому нет ни пути, ни дня, все, о чем говоришь, окажется у меня - по крупицам, от нищих, странников и менял, от того, кто надел вериги, того, кто снял. Так устроен мир, что нет для него конца. Говори со мной легко, не скрывай лица, будь свободен, как птица, но клетки не отрицай, верь кольцу, но помни надпись внутри кольца. Говори о тех, кто держит, о ком болит, говори о том, что глубже могильных плит, у'же самого тесного часа, черней земли, говори о любви - мы истлеем, она взлетит.

Если дан нам голос - бродягам и дуракам - говори о том, что важно наверняка.

 

[Дoчь*Сaмурая]

Мы будем врозь, канатам вопреки,
мы будем врозь - чем дальше, тем сильнее
та воля, от которой цепенеют,
едва рука касается руки.
В Москве февраль, vivat ему, vivat.
Идти без направления и цели,
нести свои разорванные цепи тому,
кто сможет их перековать.

 

[Дoчь*Сaмурая]

Довести до ручки, а после – расставить точки, все, что должно быть важным, убрать в кавычки. Знай свое место в строю, в пищевой цепочке, если успел поверить – меняй привычки. Не оставить друг другу ни весточки, ни заначки – дурацкие шуточки, вечные проволочки. Курили бы – молчали б до третьей пачки.

А так придется сдаться в четвертой строчке.

 

[Дoчь*Сaмурая]

У марта четыре октавы, попробуй ему подыграть. My boyfriend is out of town –нам все переводят: «Пора». Из тысяч пустых сообщений едва ли найдется одно, в котором мы просим прощенья за все, что случиться должно. А что может с нами случиться, пока распевается март? Курьер перепутает числа, на землю вернется зима, мобильная связь подкачает, письмо доберется пустым, и будет у нас за плечами не крылья, не голос, но дым. И в этом дыму, на границе, на линии фронта, в бою я сразу начну тебе сниться и может быть, тоже спою. У марта четыре октавы и минное поле в груди.

My boyfriend is out of town, прислушайся: нас не спасти.

 

[Дoчь*Сaмурая]

бывает что-то чертишь и шепчешь линиям
которые словно не линии но мосты
которые всё яснее и неделимее
про красно-чёрно-зелёные флаги ливии
про взорванные иракские блокпосты
про тех кто теперь без имени
идёт босым в созвездии гончих псов
на вечный зов из тысячи голосов
и смотрит сверху как дьявольский тамада
февраль блюющий красными командирами
наводит кровавую камеру на майдан
а зрители аплодируют

 

[Беспринципная Седовласка]

Мы встретились случайно на углу.
Я быстро шел и вдруг как свет зарницы
Вечернюю прорезал полумглу
Сквозь черные лучистые ресницы.

На ней был креп, — прозрачный легкий газ
Весенний ветер взвеял на мгновенье,
Но на лице и в ярком блеске глаз
Я уловил былое оживленье.

И ласково кивнула мне она,
Слегка лицо от ветра наклонила
И скрылась за углом… Была весна…
Она меня простила — и забыла.

И.Бунин

 

[Дoчь*Сaмурая]

Кричать, орать, пока не треснет глотка,
пока, хоть так, на вдох не станет легче,
пока в твоих сухих метеосводках
не затеплеет голос человечий,
кидаться на друзей и незнакомых
не видя лиц, ослепнув, исслезясь,
и длить, и длить бессоницею кому
дневного равнодушного "нельзя",
оглохнув, не услышать "что с тобою?",
выхрипывать "ждала, ждала, ждала"...
Не подходите, люди. Я завою
и в горло вам вопьюсь - ища тепла.

 

[Дoчь*Сaмурая]

мне нечего выдумать - правда проста
прийти на щите и сойти со счетов
уйти с головою в пустые места
спасти лепестки от угрозы ветров

топтаться в себе, на своей стороне
засыпав чужую слезливым песком
полуденный зверь унесёт мою тень
залижет следы золотым языком

мне нечего помнить, такие дела
стеклянные стены и пальцев картечь
как крошки, смахнула себя со стола
подарок душе - ничего не беречь

и с мартовских крыш восхищённо смотреть
как тихие звёзды живут между строк
мой сумрачный зверь украдёт мою смерть
сплетёт мне душистый, бессонный венок

 

[Gertruda]

Не дочитав, вслепую перелистывай
Страницы жизни, в шелест их вникай
И крестиком сирени аметистовым
Наощупь любоваться привыкай.

Во мраке глаз тогда воображенье
Повторит всё с реальностью такой,
Что вздрогнешь ты и милое виденье
Проверишь осязающей рукой.

Наталья Крандиевская

 

[Gertruda]

У-
лица.
Лица
у
догов
годов
рез-
че.
Че-
рез
железных коней
с окон бегущих домов
прыгнули первые кубы.
Лебеди шей колокольных,
гнитесь в силках проводов!
В небе жирафий рисунок готов
выпестрить ржавые чубы.
Пестр, как форель,
сын
безузорной пашни.
Фокусник
рельсы
тянет из пасти трамвая,
скрыт циферблатами башни.
Мы завоеваны!
Ванны.
Души.
Лифт.
Лиф души расстегнули.
Тело жгут руки.
Кричи, не кричи:
"Я не хотела!" -
резок
жгут
муки.
Ветер колючий
трубе
вырывает
дымчатой шерсти клок.
Лысый фонарь
сладострастно снимает
с улицы
черный чулок.

Владимир Маяковский

 

[Дoчь*Сaмурая]

здесь никто ни в кого не стреляет вслух
снайпер только один – мертвецкая тишина
даже ветер в этой стране безнадежно глух
он не слышит, как я зову тебя в ночь без сна

здесь никто ни в кого не стреляет вслух
и по мертвым не плачут – такая страна
в ней от страха мечется лишь тополиный пух
пусть он станет холодным саваном для меня

 

[Дoчь*Сaмурая]

Когда ещё случится встретиться?
Дожди бегут, часы спешат.
Большая звездная медведица
Пасет на небе медвежат.

Ведом неверными приметами,
Покинь перрон, взойди на трап!
А медвежата за кометами
Спешат со всех неловких лап.

Земля дорогами расчерчена
Из Рима в мир, из сердца вон.
Луна тяжелая как женщина,
Садится в облачный вагон.

Прямой полет - прямая выгода,
Салон заполненный на треть.
На небе нет иного выхода -
Свети, когда не можешь греть.

Терпи причуды гололедицы,
Пиши по белому мелком.
Глянь - малыши Большой медведицы
Спешат за звездным молоком.

...И ничего уже не сложится,
Ни суеты ни багажа.
Лишь перемазанная рожица
И негасимая душа.

 

[Single-Single]

мне нравится быть женщиной: худеть,
носить каблук, пугаться насекомых.
мне нравится быть мальчиком: х**ть
от женских пальцев, даже незнакомых -
в троллейбусе, метро или такси.
мне нравится мужчиной быть: потратить
бумажник денег, времени и сил
на новое запутанное платье
мне-женщине. остричь усы, обрить
лицо и голову, надеть тугие джинсы.
мне нравится быть девочкой: каприз
выплескивать на мальчика - ложиться,
как бы пугаясь. пачкать эскимо
колени в ссадинах. курить украдкой "яву",
жечь ненароком занавески, но
еще бояться появляться пьяной
на мамины глаза. и жить, смеясь.
мне нравится быть нами: хитромудро
выписывать неведомую вязь
грузинскую. пить. воду пить наутро.
любить тобой любимых. ограждать
тебя от недовольства атмосферы.
решать рожать мне или не рожать,
а если да - то от кого. и феном
сушить пятно на краешке весны,
чтоб высушить все лужи. знаешь? знаешь.

Яшка Казанова

 

[Single-Single]

давайте договоримся так - когда я сдохну,
(умру, скончаюсь, исчезну - кому как ближе)
вы улыбнетесь шире и шире откроете окна,
и купите на двоих путешествие. до парижа -
сначала. затем, непременно, монако -
берите машину и дуйте безумно по трассе.
потом - барселона, каменный город. однако,
в нем так красиво и трахаться, и влюбляться.
а после - билет до пхукета или самуи
(тем же, кто выберет бора-бора, зачтется дважды)
купайтесь, пейти коктейли, купайтесь, ну и
не забывайте мазаться солнцезащи... однажды,
когда я - того -, всем будет немного грустно,
но легче гораздо, немного светлее даже.

мы - детицветы. мы ломаемся с соком и хрустом.
но тем, кто на бора-бора, зачтется дважды.