Стихи

[Falco_DaVV]

...
На прибрежье Гайавата
Обернулся на прощанье,
На сверкающие волны
Сдвинул легкую пирогу,
От кремнистого прибрежья
Оттолкнул ее на волны, -
"На закат!" - сказал ей тихо
И пустился в путь далекий.

И закат огнем багряным
Облака зажег, и небо,
Словно прерии, пылало;
Длинным огненным потоком
Отражался в Гитчи-Гюми
Солнца след, и, удаляясь
Все на запад и на запад,
Плыл по нем к заре огнистой,
Плыл в багряные туманы,
Плыл к закату Гайавата.

И народ с прибрежья долго
Провожал его глазами,
Видел, как его пирога
Поднялась высоко к небу
В море солнечного блеска -
И сокрылася в тумане,
Точно бледный полумесяц,
Потонувший тихо-тихо
...

Имя? Кто-ж не знает.

 

[ШокоЛапка]

Разлинована судьба в клеточку,
Бело-чёрные поля заданы.
От лица не отвести веточку-
Плетью бьёт и не спастись ладаном.

Телефонным растворим омутом,Голос рвётся в пустоту истово.
Ночь по коже разлилась золотом-
Далеко ли до беды, близко ли...

От лица не отвести веточку-Ночь по коже разлилась золотом-
По тропинке не уйти с посохом-
Чёрно-белая доски сеточка

Безразличьем напоив досыта,
Взгляд разбился о стекло пристальный .
По тропинке не уйти с посохом-
Бьют наотмашь тихих слов выстрелы.

Разлинована судьба в клеточку,
Да ладье не объявить выигрыш-
Чёрно-белая доски сеточка,
Приводившая всегда к финишу...

 

[Falco_DaVV]

...
А там, внизу, прошел слушок, что не боюсь я ничего! О!
А там, внизу, дом одинок, и нету рядом никого! О!
А там, внизу, так далеко успех от сердца моего!
И я не виновата, что мне чуть страшновато.
Иду я по канату, иду я по канату,
Сама себе кричу: "Стоять!".
...

 

[Gertruda]

Когда тебя во сне моем не вижу,
Мне чудится, что шепчет заклинанья
Земля, чтобы исчезнуть под ногами.
И за пустое небо уцепиться,
Поднявши руки, в ужасе хочу я.
В испуге просыпаюсь я и вижу,
Как шерсть прядешь ты, низко наклонившись,
Со мною рядом неподвижно сидя,
Собой являя весь покой творенья.

Р. Тагор

Имя? Кто-ж не знает.

Наизусть в детстве учила для себя....

 

[ШокоЛапка]

Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти,-
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.

И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.

Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Ахматова

 

[Gertruda]

Когда-то, свадебным смущенная нарядом,
Здесь, в мире суеты, со мной ты стала рядом,
И было трепетно соприкасанье рук.
По прихоти ль судьбы все совершилось вдруг?
То был не произвол, не беглое мгновенье,
Но тайный промысел и свыше повеленье.
И прожил я свой век с любимою мечтой,
Что будем, ты и я, единством и четой.
Как из души моей ты черпала богато!
Как много свежих струй влила в нее когда-то!
Что создавали мы в волнении, в стыде,
В трудах и бдениях, в победах и беде,
Меж взлетов и потерь,— то, навсегда живое,
Кто в силах довершить? Лишь мы с тобою, двое.

Р. Тагор

 

[Gertruda]

Реквием любви

Мою хоронили любовь...
Как саваном белым тоска
Покрыла, обвила ее
Жемчужными нитями слез.
Отходную долго над ней
Измученный разум читал,
И долго молилась душа,
Покоя прося для нее...
Вечная память тебе!
Вечная - в сердце моем!
И черные думы за ней
Процессией траурной шли,
Безумное сердце мое
Рыдало и билось над ней...
Мою схоронили любовь.
Забвенье тяжелой плитой
Лежит на могиле ее...
Тише... Забудьте о ней!
Вечная память тебе!
Вечная - в сердце моем!

Тэффи

 

[1234567890]

"...is over" - по написанью похоже на "изувер".

Пустые многоэтажки врезаются в ночь так звонко...
Мы едем сквозь странный город, сквозь пыль и смешенье вер,
и мудрые манекены смеются с витрин вдогонку.
Разваленный наш автобус кряхтит, как усталый гном;
опять колесо застряло... как будто нора кротовья...
Заглох наш родимый. Милый, мы заперты здесь вдвоем.
Пока его нудно чинят, займемся-ка мы любовью!
Облом. Не успели. Едем. Ну быстро-то так зачем?!
Опять мимо нас танцуют витрины, столбы и клены...
Пустая моя башка - на надежном твоем плече:
пусть видит вонючий воздух, что дышат им два влюбленных!
Приехали, всё. "На выход!" - так скоро... ну что ж, ну что ж,
мы знали, зачем все это: нас вывезли для расстрела.

Пока нам ломают руки, пока ты: "За что?!" - орешь,
прости, что мы мерзли рядом, и я тебя не согрела.

 

[Беспринципная Седовласка]

Не безысходный - трогательный,
                            словно
пять лет назад,
отметить надо дождик, безусловно,
и листопад.
Пойду, чтобы в лицо летели листья, -
я так давно
с предсмертною разлукою сроднился,
что все равно.
Что даже лучше выгляжу на фоне
предзимних дней.
Но с каждой осенью твои ладони
мне все нужней.
Так появись, возьми меня за плечи,
былой любви
во имя, как пойду листве навстречу, -
останови.
...Гляди-ка, сопляки на спортплощадке
гоняют мяч.
Шарф размотай, потом сними
                         перчатки,
смотри не плачь.

 

[Gertruda]

Ты глаза на небо ласково прищурь,
На пьянящую, звенящую лазурь!
Пьяным кубком голубиного вина
Напоит тебя свирельная весна!

Станем сердцем глуби неба голубей!
Вкусим трепет сокрыленья голубей!
Упоенные в весенне-синем сне!
Сопьяненные лазури и весне!

Тэффи

 

[ШокоЛапка]

Ты мой грозный и мой последний,
Светлый слушатель темных бредней:
Упованье, прощенье, честь.
Предо мной ты горишь, как пламя,
Надо мной ты стоишь, как знамя
И целуешь меня, как лесть.
Положи мне руку на темя.
Пусть теперь остановится время
На тобою данных часах.
Нас несчастие не минует
И кукушка не закукует
В опаленных наших лесах.
А не ставший моей могилой
Ты гранитный
Побледнел, помертвел, затих.
Разлучение наше мнимо,
Я с тобою неразлучима
Тень моя на стенах твоих
Отраженье мое в каналах,
Звук шагов в Эрмитажных залах
И на гулких дугах мостов,
И на старом Волковом Поле,
Где могу я плакать на воле
В чаще новых твоих крестов.
Мне казалось, за мной ты гнался
Ты, что там умирать остался
В блеске шпилей в отблеске вод.
Не дождался желанных вестниц,
Над тобой лишь твоих прелестниц
Белых ноченек хоровод.

 

[ШокоЛапка]

Как живется вам с другою, -

Проще ведь? - Удар весла! -

Линией береговою

Скоро ль память отошла



Обо мне, плавучем острове

(По небу - не по водам!)

Души, души! быть вам сестрами,

Не любовницами - вам!



Как живется вам с простою

Женщиною? Без божеств?

Государыню с престола

Свергши (с оного сошед),



Как живется вам - хлопочется -

Ежится? Встается - как?

С пошлиной бессмертной пошлости

Как справляетесь, бедняк?



"Судорог да перебоев -

Хватит! Дом себе найму".

Как живется вам с любою -

Избранному моему!



Свойственнее и съедобнее -

Снедь? Приестся - не пеняй...

Как живется вам с подобием -

Вам, поправшему Синай!



Как живется вам с чужою,

Здешнею? Ребром - люба?

Стыд Зевесовой вожжою

Не схлёстывает лба?



Как живется вам - здоровится -

Можется? Поется - как?

С язвою бессмертной совести

Как справляетесь, бедняк?



Как живется вам с товаром

Рыночным? Оброк - крутой?

После мраморов Каррары

Как живется вам с трухой



Гипсовой? (Из глыбы высечен

Бог - и начисто разбит!)

Как живется вам с сто-тысячной-

Вам, познавшему Лилит!



Рыночною новизною

Сыты ли? К волшбам остыв,

Как живется вам с земною

Женщиною, без шестых



Чувств?

Ну, за голову: счастливы?

Нет? В провале без глубин -

Как живется, милый? Тяжче ли -

Так же ли - как мне с другим?

 

[Gertruda]

Заклятье весной

Рассейтесь, цветные туманы,
Откройте дорогу ко мне
В залитые льдами лиманы
Моей запоздалой весне.

Явись, как любовь - ниоткуда,
Упорная, как ледокол.
Явись, как заморское чудо,
Дробящее лед кулаком!

Сияющей и стыдливой,
В таежные наши леса,
Явись к нам, как леди Годива,
Слепящая снегом глаза.

Пройди оледенелой тропинкой
Средь рыжей осенней травы.
Найди нам живую травинку
Под ворохом грязной листвы.

Навесь ледяные сосульки
Над черным провалом пещер,
Шатайся по всем закоулкам
В брезентовом рваном плаще.

Такой, как была до потопа,
Сдвигающая ледники.
Явись к нам на горные тропы,
На шахты и на рудники.

Туши избяные лампады,
Раскрашивай заново птиц,
Последним сверкни снегопадом
Дочитанных зимних страниц.

Разлившимся солнечным светом
Стволов укорачивай тень
И лиственниц голые ветви
С иголочки в зелень одень.

Взмахни белоснежным платочком,
Играя в гусей-лебедей.
Набухни березовой почкой
Почти на глазах у людей.

Оденься в венчальное платье,
Сияющий перстень надень.
Войди к нам во славу заклятья
В широко распахнутый день.

В. Шаламов

 

[Touareg]

Гейнеобразное

Молнию метнула глазами:
"Я видела -
с тобой другая.
Ты самый низкий,
ты подлый самый..." -
И пошла,
и пошла,
и пошла, ругая.
Я учёный малый, милая,
Громыханья оставьте ваши.
Если молния меня не убила -
то гром мне,
ей-богу, не страшен.

Владимир Маяковский

 

[Gertruda]

Луна, точно снежная сойка,
Влетает в окошко ко мне
И крыльями машет над койкой,
Когтями скребет по стене.

И бьется на белых страницах,
Пугаясь людского жилья,
Моя полуночная птица,
Бездомная прелесть моя.

В. Шаламов

 

[Беспринципная Седовласка]

Благодарю за всё. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодарю, что скверный гость,
я всё-таки довольно сносно встречен —
и для плаща в прихожей вбили гвоздь,
и целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За всё, за всё. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу,
и только смерть щедра и молчалива.
За всё, за всё. За мутную зарю.
За хлеб. За соль. Тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю,
за то, что вы не слышите ни слова.

 

[1234567890]

Детские страхи себя довели до предела - взрослая фобия рвется с "калашником" в бой. Боженька дал мне не самое худшее тело, как хорошо ни звучало бы это порой.

В комнате смеха всегда подозрительно дымно, видно драконов и слышно надорванный вой...

- Да, я люблю. И люблю астматично взаимно. Как хорошо ни звучало бы это порой.
- Вычеркни этих!
- Пардон, не могу. Клиентура-с. Мне за стишки - мелких радостей радужный рой... - Я не могу посмотреть на себя, не сощурясь, как хорошо ни звучало бы это порой.

Я из окна наблюдаю вертящийся камень.
Пародонтоз понемногу становится мной.
Жизнь я себе сотворила своими руками. Как хорошо ни звучало бы это порой.

 

[Gertruda]

Луна, точно снежная сойка,
Влетает в окошко ко мне
И крыльями машет над койкой,
Когтями скребет по стене.

И бьется на белых страницах,
Пугаясь людского жилья,
Моя полуночная птица,
Бездомная прелесть моя.

В. Шаламов

 

[Touareg]

Надеюсь, с ним мы вовсе не похожи:
Улыбками, словами, телом.
Я не боюсь и заявляю смело,
Мой Дьявол, по тебе скучаю тоже.
Я даже не скучаю, много хуже:
Меня тошнит тобой, твоей дырою,
Что заполняла некогда собою,
Что и тебе я был когда-то очень нужен.
Послушай, Время – ты чего не лечишь?
Как смеешь ты из прошлого кусками,
Выдергивать картины, те что с Нами,
Показывать все это только мне лишь...
Перечитал страницы нашей прозы,
Что некогда строчили друг для друга.
Как вырвались из замкнутого круга,
Как нас за это не убили грозы?
«Мне тяжело от мысли, что не будет
Тебя хватать, как не хватает ныне.
Ты сумасшествие, настойка на полыни,
Веселый расхититель наших судеб.
Ведь я была другая, помнишь это?
Куда все делось? Ты забрал на память
Кусок меня. Я не могла представить
Серьезность лиц людей…» Пожалуй, дальше вето.
…мой Дьявол, я болею кожей
И родинкой на тоненьком запястье.
Еще надеюсь (это будет счастьем),
Что с ним мы крайне…вовсе не похожи.

 

[Gertruda]

М. Хуциеву

Мы приедем туда, приедем,
проедем — зови не зови —
вот по этим каменистым, по этим
осыпающимся дорогам любви.

Там мальчики гуляют, фасоня,
по августу, плавают в нем,
и пахнет песнями и фасолью,
красной солью и красным вином.

Перед чинарою голубою
поет Тинатин в окне,
и моя юность с моей любовью
перемешиваются во мне.

...Худосочные дети с Арбата,
вот мы едем, представь себе,
а арба под нами горбата,
и трава у вола на губе.

Мимо нас мелькают автобусы,
перегаром в лица дыша...
Мы наездились, мы не торопимся,
мы хотим хоть раз не спеша.

После стольких лет перед бездною,
раскачавшись, как на волнах,
вдруг предстанет, как неизбежное,
путешествие на волах.

И по синим горам, пусть не плавное,
будет длиться через мир и войну
путешествие наше самое главное
в ту неведомую страну.

И потом без лишнего слова,
дней последних не торопя,
мы откроем нашу родину снова,
но уже для самих себя.

Б. Окуджава