- Поступай к нам в политехникум. Ей-богу! Получишь стипендию 75 рублей. Будешь жить как бог. У нас - столовая, каждый день мясо. Потом на Урал поедем, на практику. - Я уже окончил один гуманитарный вуз, - торопливо молвил великий комбинатор. - А что ты теперь делаешь? - спросил Паровицкий. - Да так, по финансовой линии. - Служишь в банке? Остап внезапно сатирически посмотрел на студента и внятно сказал: - Нет, не служу. Я миллионер. Конечно, это заявление ни к чему не обязывало Остапа и все можно было обратить в шутку, но Паровицкий засмеялся с такой надсадой, что великому комбинатору стало обидно. Его охватило желание поразить спутников, вызвать у них еще большее восхищение. - Сколько ж у вас миллионов? - спросила девушка в гимнастических туфлях, подбивая его на веселый ответ. - Один, - сказал Остап, бледнея от гордости. - Что-то мало, - заявил усатый. - Мало, мало! - закричали все. - Мне достаточно, - сказал Бендер торжественно. С этими словами он взял свой чемодан, щелкнул никелированными застежками и высыпал на диван все его содержимое. Бумажные плитки легли расползающейся горкой. Остап перегнул одну из них, и обертка лопнула с карточным треском. - В каждой пачке по десять тысяч. Вам мало? Миллион без какой-то мелочи. Все на месте. Подписи, паркетная сетка и водяные знаки. При общем молчании Остап сгреб деньги обратно в чемодан и забросил его на багажник жестом, который Остапу показался царственным. Он снова сел на диван, отвалился на спинку, широко расставил колени и посмотрел на шайку-лейку. - Как видите, гуманитарные науки тоже приносят плоды, - сказал миллионер, приглашая студентов повеселиться вместе с ним. Студенты молчали, разглядывая различные кнопки и крючки на орнаментированных стенках купе. - Живу как бог, - продолжал Остап, - или как полубог, что в конце концов одно и то же. Немножко подождав, великий комбинатор беспокойно задвигался и воскликнул в самом дружеском тоне: - Что ж вы, черти, приуныли? - Ну, я пошел, - сказал усатый, подумав, - пойду к себе, посмотрю, как и чего. И он выскочил из купе. - Удивительная вещь, замечательная вещь, - заметил Остап, - еще сегодня утром мы не были даже знакомы, а сейчас чувствуем себя так, будто знаем друг друга десять лет. Что это, флюиды действуют? - Сколько мы должны за чай? - спросил Паровицкий. - Сколько мы выпили, товарищи? Девять стаканов? Или десять? Надо узнать у проводника. Сейчас я приду. За ним снялись еще четыре человека, увлекаемые желанием помочь Паровицкому в его расчетах с проводником. - Может, споем что-нибудь? - предложил Остап. - Что-нибудь железное? Например, "Сергей поп, Сергей поп!". Хотите? У меня дивный волжский бас. И, не дожидаясь ответа, великий комбинатор поспешно запел: "Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке сизый селезень плывет". Когда пришло время подхватывать припев, Остап по-капельмейстерски взмахнул руками и топнул ногой, но грозного хорового крика не последовало. Одна лишь Люда Писаревская по застенчивости пискнула: "Сергей поп, Сергей поп", но тут же осеклась и выбежала в коридор. Дружба гибла на глазах. Скоро в купе осталась только добрая и отзывчивая девушка в гимнастических туфлях. - Куда это все убежали? - спросил Бендер. - В самом деле, - прошептала девушка, - надо узнать. Она проворно бросилась к двери, но несчастный миллионер схватил ее за руку. - Я пошутил, - забормотал он, - я трудящийся! Я дирижер симфонического оркестра!.. Я сын лейтенанта Шмидта!.. Мой папа турецко-подданный. Верьте мне!.. - Пустите! - зашипела девушка.
