6-50. За окном тоскливая зимняя темносинь, щедро посыпанная перхотью снега. От такого пейзажа всякому в меру нормальному лопухоиду хочется заколотить окно досками с гвоздями и утопиться в горячей ванне с пеной.
6-51. Шпингалет отщелкивается сам собой. Балконная дверь, ведущая в комнату, распахивается. Стекла в рамах дребезжат нечто нескончаемо виртуозное в духе Листа.
6-52. Пипе Дурневой становится холодно. Ее не в меру упитанная нога с красной, помидорного цвета пяткой втягивается под одеяло.
6-53 – 6-57. По комнате кто-то, крадучись, ходит, спотыкаясь о золотых тигров и не золотых, зато добросовестно выпотрошенных ятаганом плюшевых медведей. По стене прыгает ломкая тень, сжимающая в руке нечто зловещее, похожее на копье македонских непобедимых фаланг...
6-57. Пипа Дурнева начинает испытывать смутное беспокойство, но ленится открывать глаза и лишь глубже зарывается в подушку.
7-00. Пипу, точно трубный глас, настигает назойливый писк электронного будильника. Пипа свешивает ноги с кровати, озирается, видит темную фигуру, всматривается, а еще спустя мгновение жуткий крик раскалывает парадную тишину правительственного дома.
7-01. Вспыхивает свет – бросаясь к двери, Пипа полуосознанно цепляет рукой выключатель. Неопределенность ночи уступает хмурой определенности утра.