- "Люси"? так вот значит как звали тот кусок мертвячины... - женщина патетически подняла брови. - что за плебейское имечко! помнится, твой обостренный эстетизм воспринимал только благородные имена, как Антуанетта, Бригитта, Итинувиэль... назови меня нежно по имени, дорогой, и получишь глоток воды. ну? - красавица чинно сложила ручки на животе и состроила по-детски умильное лицо.
- как ты жалка, - проговорил устало крылатый. он задумался, почему его одолела такая немочь, ведь он находился в плену от силы пару дней. это могло значить, что разделение жизни сработало. хватит ли половины жизненной энергии ангела, чтобы не дать умереть вампирше? он не знал. но внутри его затлела надежда. он понемногу воспринимал обстановку. ноги его, скованные кандалами, цепью соединялись с толстой скобой, вработанной в камень пола. это отметало вариант, повиснув на руках и раскачавшись, нанести удар пятками.
- грубо. очень грубо! и ты, похоже, намерен не обращать внимания на меня! - обиженно изрекла девушка. - опять задумался о чем-то постороннем, только не обо мне! знаешь, я готова была закрыть глаза на твои крестовые походы по шлюхам, а безразличие - никогда! - в руках ее появилась черная длинная дубинка. женщина медленно ударяла ею себя в открытую ладонь, слышался резкий шлепок, и орудие слегка изгибалось свободным концом, демонстрируя упругую жесткость. первый удар обрушился внезапно, ангел не успел приготовиться к нему и прикусил губу. потом он расслабил тело и рассредоточил сознание, насколько мог. в какой-то мере это помогло.
- ха! кия! ииии - ха!!! - женщина обхаживала ангела дубинкой, после выпада вставала в защитную стойку, снова резко кидалась вперед, нанося шлепающую атаку. парень непроизвольно дергался, на коже вспухали багровые продолговатые синяки. он догадался, что та, которая некогда была светоносной принцессой с гордым красивым именем, использует его в роли манекена, неумело отрабатывая какую-то восточную технику рукопашного боя, исторгая потешные девчачьи выкрики тонким голоском. комизм момента был настолько силен, что он громко засмеялся чистым смехом, не обращая внимания на дальнейшее хлестание, приведя женщину в смятение. сыпля грязными ругательствами, она отшвырнула дубинку и замерла, вращая корпусом, кинулась к рычагу на стене. заскрежетали шестерни, заклацала цепь, вознося ангела до острой боли в запястьях. и вот она бросилась к столу и ухватила за ручку массивную железную кружку. в три прыжка оказавшись возле висящего Ооками, она обрушила предмет на его лицо, сворачивая набок носовой хрящ. следующий размах рассек левую бровь, третий раскрошил коренные зубы, разорвав правую щеку. ангел усилием воли перестал думать и воспринимать вообще.
его, судя по всему, окатили из ведра. не водой. жидкость, стекающая по телу, была липкой и стягивала кожу. скосив правый глаз вниз на себя, он увидел свежую кровь, быстро стекающую и разливающуюся обширной лужей. снова затошнило, благо что желудок был пуст.
- тебе идет, - приблизившись, лишенным всякой эмоциональной окраски голосом произнесла женщина. - и эти белоснежные крылья все в крови. это так возбуждает... - голос ее приобрел силу и страсть. - все вон! - быстрое топанье и тяжкий скрип закрывающейся двери.
- а ты стал снова невозможно привлекательным, подавшись в ангелы второй раз... эти золотые кудри, как сейчас помню их в постели, я зарываюсь в них лицом... глажу гладкие перья... веду рукой по рельефной груди, направляясь к бугристому животу... и ниже.... интересно, как ТАМ в данный момент. - истерический смешок. красавица приближается вплотную, поигрывая кинжалом, и двумя короткими взмахами срезает с ангела плавки, оставшиеся на нем еще с того, невозможно далекого земного мира.
- я сразу поняла, ты влюбился в эту дохлую мертвячку, холодную, как тухлая рыба... я позволю тебе с ней попрощаться, только сначала набью из этой скользкой гадины чучело. она лежит тут у меня неподалеку, с дырой в груди, и нестерпимо воняет.
Ооками ощутил, что рот его заполнен вязкой кровью, приоткрыл губы и завороженно следил, как вырисовывается под ним темная клякса. "кажется, три дня вишу, руки и плечи не чувствуются, словно их ампутировали, это всё-равно", - подумал ангел.
- и от тебя смердит, ты пару раз сходил под себя, - ее голос внезапно серьезный и проникновенный, словно она сочувствует. парень медленно поднимает голову и находит взглядом девушку, сидящую на грубом стуле метрах в пяти за столом из толстых досок. перед ней блюдо с разрезанной курицей и бокал с водой. на тряпице ноздреватый кусок ржаного хлеба и полголовы сыра. внутренности, как змеи, сжались в узлы, рассылая глухую, всепоглощающую боль. женщина встала, ее движения были лишены всякой агрессии. она взяла в тонкие пальца бокал.
- скажи, что будет со мной. будешь МОИМ. и страдания закончатся. я люблю тебя, милый мой ангел, свет мой негаснущий. только кивни, и цепи спадут. хочешь? - робко и нежно сказала она, поднося руку с бокалом совсем близко, ангел жадно втянул пересохшими ноздрями испарения. и одернул себя. кровь в очередной раз заполнила его рот, а он сжал щеки и брызнул во властелину кольца черной струйкой.
истошные вопли заполнили залу, скорчившаяся и крутящаяся красавица бестолково махала руками, пытаясь стереть кровь с лица. вибрирующий фальцет снизился до глубокого яростного совсем не женского, скорей звериного всхлипывания. в комнату ворвались слуги.
- сучий потрох, недолго тебе жить осталось. - тяжело дыша, безумно осклабившись, выдохнула когда-то светлая волшебница. - но сначала я отпилю ножовкой твои крылья, а скальп повешу на столбике кровати. молись, говнюк, пока можешь мыслить связно. лучше сразу откуси себе язык и сдохни, попав в ад, там будет гораздо комфортней, чем здесь. огня!