«БОЛЬШОЙ БРАТ ОТДЫХАЕТ!»
Владимир Александрович Рыбин, доктор философских наук, Челябинск
«Большой Брат следит за тобой». Это фраза из романа-антиутопии «1984» Джорджа Оруэлла. Большой Брат — образ социальной системы, осуществляющей непрерывный и всепроникающий контроль над населением. Но планы всеобщей цифровизации образования в РФ, о которых так много говорится сегодня, выглядят покруче страшилок Оруэлла.
Предыстория вопроса
Об электронном, цифровом или онлайн-образовании в России речи шли уже давно, отдельные нововведения этого рода постепенно входили в практику, но процесс этот резко ускорился весной 2020 года, с началом эпидемии коронавируса, когда «дистант» или «удаленка» полностью подменили собой привычный процесс обучения в школах и вузах. В этих условиях в обществе возникли опасения, что онлайн-образование станет тотальным, тем более, что о чем-то подобном глухо говорилось в среде наиболее активных «реформаторов», примыкающих к «Сколково» и Высшей школе экономики (а их проекты, как свидетельствует опыт, обладают свойством воплощаться в жизнь). На этом фоне власти неоднократно заявляли, что дистанционное образование не заменит собой очное и что планов полного перехода на онлайн-режим нет.
Однако 26 июня 2020 года на сайте нормативно-правовых документов правительства РФ был размещен документ о намерении провести эксперимент (!) по внедрению цифровой образовательной среды в 14 регионах России. Этот проект получил настолько массовый негативный отклик и на местах, и в центре, что уже 29 июня министерство образования Челябинской области устами ее пресс-секретаря поспешило заверить обеспокоенных граждан: речь идет исключительно о совершенствовании технической базы обучения. А пресс-служба Министерства просвещения РФ 30 июня уведомила, что оно не планирует внедрять дистанционное обучение в школах. Кстати, с тех пор слово «эксперимент» стало исчезать из употребления, вместо него в оборот вошли словосочетания «новые цифровые возможности», «проекты», «обновленный контент» и пр.
Взбудораженных родителей на какой-то момент успокоило заявление главы Минпросвещения Кравцова от 8 июля, который подчеркнул, что «цифра никогда не заменит живое общение учителя и ученика». Но он оговорился, что мы находимся «на пороге новой дидактики», то есть новой образовательной модели, где «традиционное очное обучение будет соседствовать с дистанционными формами». И это насторожило, поскольку по опыту внедрения ЕГЭ, «оптимизации» медицины, пенсионной реформы и прочих славных дел, мы хорошо знаем, сколь ловко власти и ее исполнители умеют прикрывать свои подлинные намерения, какое бешеное упорство они проявляют при их реализации.
И точно, «предчувствия его не обманули!». На совете по стратегическому развитию и национальным проектам, состоявшемся 13 июля 2020 года под председательством Президента РФ, вице-премьер Татьяна Голикова поставила вопрос о внесении изменений в реализуемый образовательный нацпроект. Ее высказывание заслуживает того, чтобы привести его целиком: «Ситуация с распространением новой коронавирусной инфекции как никогда показала значимость электронного обучения в дистанционном формате. Мы намерены усилить эту составляющую в рамках нацпроекта «Образование». В частности, уже с осени этого года провести эксперимент и апробировать единую цифровую образовательную среду, которая позволит не только повысить доступность и качество образования, но и обеспечить создание новых цифровых возможностей для детей, их родителей и, конечно же, учителей».
А премьер-министр РФ Михаил Мишустин, выступая 21 июля в Госдуме, предложил начать готовить российскую образовательную систему к возможному переходу на онлайн-обучение, заверив аудиторию, что дистанционное обучение во время пандемии коронавируса стало популярным среди людей всех возрастов.
Оставляя на совести премьера последнее замечание, сделаем общий вывод. Невзирая на отсутствие согласия со стороны родительского сообщества и каких-либо предварительных консультаций с населением, «эксперимент» будет продолжен; под прикрытием карантинных мер «онлайн-обучению» планируется придать обязательный характер; несмотря ни на что, власти намерены проводить линию на «тотальную цифровизацию».
Тем, кто сомневается, каких именно результатов следует ждать от подобных нововведений, следует напомнить, кто такая госпожа Голикова и как она умеет «рулить» вверенной ей сферой: под ее руководством прошла так называемая «оптимизация» отечественного здравоохранения, катастрофические плоды которой мы имеем возможность наблюдать воочию и даже испытывать на собственной шкуре. Врачи, работающие в «обновленной» таким образом медицине, называют ее Госпожа Смерть.
«По плодам их узнаете их»
Разумеется, никто из трезво мыслящих людей не будет отрицать полезности технических нововведений. Проблема в том, что электронно-цифровые новации планируется внедрять в авральном режиме, без серьезного предварительного анализа и вызывающих доверие экспертиз, без действенного контроля со стороны родителей и всего гражданского общества. Власти не раскрывают карты, не оговаривают четких границ между проверенной классической очной школой и сомнительной в плане эффективности «удаленкой», стремясь сохранить пространство для маневра и манипуляций.
В самом деле, никаких конкретных пояснений до сих пор не дано, никто точно ничего не знает: где-то заявляют, что «дистант» займет 40% образовательного процесса, а на долю «очки» останется только 60%, где-то — наоборот, где-то вообще говорят про полную замену. Но даже если соотношение будет иным, всё равно выходит, что никакой предварительной проработки не проводилось, что реальные пропорции будут определяться по ходу практического внедрения. Что это, как не эксперимент, причем на детях?
Как быть? — Если «верхи» не могут или не желают прямо сказать о своих намерениях, остается возможность осмыслить ситуацию со своего, «нижнего» уровня, оценив качество и смысл аргументов «за» и «против» осуществляемых нововведений.
Сторонники онлайн-обучения и тотальной цифровизации образования опираются на две группы объяснений, первая из которых представлена соображениями «текущей целесообразности» (в виде ссылок на очевидную полезность нововведений), а вторая включает в себя соображения «объективной необходимости» (в виде ссылок на неизбежность научно-технического прогресса).
В первом случае аргументы в пользу онлайн-обучения звучат так: «дистанционное образование дешевле очного» и «так все делают на Западе». Попытаемся продемонстрировать, что ни одно из этих утверждений не выдерживает критики.
Происхождение аргументов от дешевизны вполне объяснимо тем, что за 30 лет рыночных реформ образование фактически стало бизнесом. В этом плане не исключено, что за «дистанционкой» стоят торговцы электронным обеспечением.
Но даже если речь идет об экономической выгоде, то остается законный вопрос: для кого дешевле и кто конкретно выигрывает от этой дешевизны? — Весь опыт работы школы в условиях эпидемии коронавируса убедительно демонстрирует, что учеба в дистанционном режиме требует и от детей, и от родителей колоссальных и зачастую совершенно излишних усилий по освоению навыков работы с электронными устройствами и программами.
Одновременно, будто их и не было, оказались забыты все медицинские рекомендации, согласно которым для сохранения здоровья детей необходимо существенно снижать время их работы с компьютерами. Между тем, дети, начиная с первоклашек (!), были вынуждены часами (!) напрягать свое зрение, слух и мозг! Чем не цифровой концлагерь, ограниченный привязкой к компьютерному столу! А усилия родителей? Кто-нибудь подсчитал их затраты — физические и нервные, а также денежные, включая текущие и будущие расходы на репетиторов, с помощью которых надо будет компенсировать пробелы обучения, неизбежные при дистанционном режиме?
Таким образом, уже самая поверхностная оценка результатов деятельности в режиме «удаленки» демонстрирует, что соображения «подешевле да попроще» на самом деле доказывают правоту другой русской поговорки — «простота хуже воровства». Ведь опыт «удешевления» медицины, кажется, уже полностью доказал неприемлемость подобного бездумного реформирования — нет, они гнут своё!
Уходит Учитель
Но главная опасность заключается в том, что внедрение цифрового формата повышает соблазн добиться экономии путем снижения затрат на содержание школ и учителей. Так и происходит: учитель в системе онлайн-образования постепенно, как бы само собой, отодвигается на второй план, а в перспективе вообще становится ненужным! В этом нет сомнений: даже в текущий момент, когда очное образование еще только начинает подменяться онлайн-режимом, роль учителя уже стремятся свести к комментированию программного материала, а в дальнейшем, надо полагать, его вообще намерены заменить техническим специалистом, следящим за исправностью электронных устройств.
Реальность такой перспективы подтверждается тем фактом, что уже сейчас опытные, самые квалифицированные педагоги, имеющие многолетний опыт работы с детьми, вынуждены покидать школу, поскольку не умеют и, главное, не желают работать в системе тотальной цифровизации. «Не желаете работать по-новому — берите бессрочный отпуск без содержания или увольняйтесь вообще!» — такая фраза отныне прочно вошла в обиход.
Итак, Учитель уходит, и это означает не только демонтаж института образования (что само по себе представляет собой социальную катастрофу), но разрушение всей традиционной системы воспроизводства культуры. То есть начало гибели всей цивилизации.
Это — не громкие слова. Человечество существует благодаря тому, что старшие поколения постоянно передают младшим наработанный в прежней истории коллективный опыт, включая свой собственный. Опыт — это совокупность дополняющих друг друга знаний, умений и навыков, которая адекватно может быть передана и усвоена только в ходе прямого общения! Учитель — центральное лицо в этом процессе, ибо он не только транслирует определенные сведения, но уже в силу своего реального присутствия в аудитории, обращаясь непосредственно к каждому ученику и привлекая массу неформализованного материала, вводит в процесс обучения также компонент воспитания и тем самым из маленького человечка постепенно вырабатывает полноценную личность. Так и было в советской школе, ставившей задачу сформировать разносторонне развитую личность, которая на следующем возрастном этапе должна стать способной сама определять собственное будущее.
Доктрина нынешних реформаторов образования имеет противоположную направленность — она строится на заимствованном с Запада представлении, будто опыт можно передавать, минуя учителя, в искусственных условиях усеченного общения (а в пределе вообще с помощью «искусственного интеллекта»), и к тому же частично — либо только в виде знаний (для «элиты»), либо только навыков (для прочего «большинства», в просторечии «быдла»), то есть по принципу «каждому — своё». Это, конечно, возможно, но тогда о формировании не то, что полноценной личности, а просто вменяемого индивида, способного в дальнейшем к совершению минимально эффективной деятельности, говорить не приходится — такой «человек-робот» или «человек кнопки» в лучшем случае будет лишь имитировать активность по типу детской «игры в доктора». Но об этом ниже.
В этой связи возникает законный вопрос: есть ли смысл так бездумно подражать Западу, стремиться «догнать и перегнать» его в сфере образования? Сегодня мы всё больше убеждаемся, что дела там обстоят далеко не лучшим образом, а те достижения, которые нам ставят в пример, оказываются раздутыми «мыльными пузырями». Если бы на Западе всё было так прекрасно, как нас пытаются убедить, там не переманивали бы к себе выпускников российских вузов, которые получили среднее образование в отечественной школе, еще не перешедшей на онлайн-обучение и сохранившей некоторые установки советского периода!
Чего они добиваются?
И на Западе, и у нас сторонники радикального реформирования классической (классно-урочной) образовательной системы зачастую обосновывают свою позицию аргументом того рода, что «новое всегда идет на смену старому, и потому, если люди не желают возврата в состояние варварства и дикости, они обязаны идти в ногу со всеми новейшими достижениями научно-технического прогресса». На первый взгляд это звучит убедительно, но и тут всё построено на лжи и подтасовках.
Прежде всего, не всякое новое лучше старого; иное новое заслуживает только того, чтобы задавить его в самом зародыше, как, например, фашизм, который тоже когда-то был новым, «молодым» явлением. Человеку для того и дан разум, чтобы осуществлять выбор, а не стоять на берегу, пассивно наблюдая стихийное течение событий. В отношении НТП дело обстоит аналогичным образом, только выбор здесь требует более глубокого анализа.
Отличие человека от животных состоит в том, что, существуя, как и они, в среде биосферы, он использует технику, то есть искусственные орудия труда, складывающиеся в техносферу. Создавая технику, человек постепенно преодолевает свою зависимость от природы, но при этом в нарастающей степени становится зависим от техники. Поэтому в истории человечества основная доля прилагаемых усилий всегда затрачивалась на то, чтобы обучить людей работать с техникой (образование), сохранить у них эту способность (медицина), организовать их совместную деятельность (управление). Формирование науки интенсифицировало этот процесс, что во второй половине XX века привело к автоматизации производства и к снижению запроса на физическую рабочую силу. До поры сохранялась потребность в работниках умственного труда, но прорыв в информационных технологиях на переломе XX-XXI веков резко снизил запрос и на них. В результате сам человек как специалист-профессионал оказался попросту не нужен. Вместе с ним статус «лишних людей» обрела и масса иных специалистов, обучавших рабочую силу и поддерживавших ее в рабочем состоянии. Осталась потребность лишь в относительно небольших группах ученых-изобретателей, работников-исполнителей, да персонала разного рода (от лакеев до поп-звезд, занятых обслуживанием элиты).
Идеологически данная линия была оформлена на Западе в виде доктрины неолиберализма, суть которого сводится к отказу государства от большинства обязательств по отношению к населению, которое сбрасывается в режим самообеспечения и самовыживания. Целенаправленная деградация образования — одна из составляющих этого проекта. Если судить по реальным шагам, то же самое происходит и в России.
Поэтому, когда речь заходит о цифровой реформе образования, на самом деле речь идет о сохранении господства в новой ситуации: чтобы Большой Брат, то есть механизм тотального контроля мог действовать эффективно и бесперебойно, надо «стерилизовать» мыслительную способность человеческого большинства. Эту роль, подобно радиационному облучению, и призвано сыграть онлайн-обучение, которым решено заменить классическую школу с ее классно-урочной системой. Судя по некоторым стратегическим заготовкам, готовится что-то чудовищное. И не надо воображать, что всё это далеко от реальности, поскольку планы, особенно заранее разработанные, обладают свойством воплощаться в жизнь.
Что делать?
Сохранять в данной ситуации позицию стороннего наблюдателя, оставляя всё так, как оно идет сейчас, означает обречь и себя, и своих потомков на жизнь на коленях или в полусогнутом состоянии. Чтобы этого не произошло, необходимо всеми силами и способами противодействовать этим планам.
— Сформировать на общественных началах Комитеты Родительского Взаимодействия (КРВ) на местах, а также сетевое Народное Министерство Образования, координирующее совместную деятельность.
— Провести открытую общественную экспертизу планов по реформированию образования с привлечением авторитетных и облеченных народным доверием специалистов, прежде всего педагогов, медиков и юристов.
— Осуществлять контроль за дальнейшим процессом реформирования отечественного образования посредством введения в состав Министерства просвещения РФ в центре, Минобров в регионах и Отделов образования на местах представителей родительских и общественных организаций с наделением последних управленческими функциями.
«Зову живых!». Кажется, такой девиз избрал Александр Герцен, ударяя в свой «Колокол».
vk.com
- на 21-ой школа стоит ЗАБРОШЕННАЯ. Как там (на 21-ой) учатся? На автобусе каждый день в 117-ую ездят??
