Стихи

[Switch]

ну а лето такое - обняться и не дышать
под мостом возле старой помойки сидит клошар
гладит спинку кошачью болезненно тонкой рукой
он вчера, как на грех, подобрал с мостовой
лихорадку в случайном свёртке - казалось, там хлеб

-как ты думаешь, кошка, возьмёт Он меня в подмётки?
кошка фыркает: что мне за дело. пойду за селёдкой
на Сент-Оноре

лихорадка приходит ночью к его изголовью
незаметно целует в покрытый испариной лоб
(это чувствуешь, будто бы в кость забивают гвозди)
кошка видит её насквозь, говорит между прочим
- ты не зарилась бы, дорогая, на добрых людей
не была бы бесплотной - не ушла б от моих когтей!
лихорадка в ответ хохочет

кошка думает: ладно бы, карма, дожди, жандармы -
от своей доброты он, похоже, совсем ослеп
этот мальчик и прошлую жизнь провисел под мостом в петле
за чужие грехи
а кого я любила сама, не считая селёдки?
что же, струшу сейчас? девять жизней - и лишь одна тень
да и та подыхает в полдень...
ну что же, вперёд
а не то он умрёт ведь

лихорадка приходит ночью, шаги тихи
со стены ей на спину кидается чья-то тень

***

над Парижем чаинками чёрные птицы кружат
под мостом
кошка маленькой каменной пастью скалится в синь
вдоль по берегу, руки в карманы, гуляет клошар
Сена после болезни стала казаться ещё красивей

да и лето такое - обняться и не дышать

 

[Switch]

Была бы я одним из этих странных безмолвных существ, выглядящих как юные девочки с такими безупречными телами - сразу видно, что ненастоящие, сплошь разогретый нейлон, платиновые микросхемы, гель, не разлагающийся в природе столетиями. Мне самое место в крошечной красной комнате токийского отеля будущего, комнатке без окон и часов где-нибудь на сто четвертом этаже, запертой снаружи. На мне длинные белые гольфы и короткое черное платье, которое невозможно снять, только срезать, и при мне нет ничего, кроме препаратов, вызывающих безумие, забвение и стойкое привыкание; ну хорошо, есть еще сигареты, стакан воды и ананас, но нет ножа и зажигалки, потому что так любой дурак сможет. Там, в этом номере, - большая кровать-коробка, в которую страшно лечь, зеркала и тусклые лампы, и велено ждать, но никто не приходит, бог знает сколько времени. И неизвестно, что будет, когда кто-то придет, поэтому вот еще револьвер, и в принципе можно не дожидаться. И когда сочтены все пилюли и все револьверные пули, и мои золотые глаза закатились куда-то за, что-то лязгнуло в шахте лифта, пол кабины раскрылся, и оттуда вырвался свет, полкабины увил виноград, это может быть рай, это может быть ад, я имею полное право не знать, временной перелет, и в тягучем джет-лаге успеваю заметить - о да, приспустили небесные флаги, то ли это почет, то ли траур и скорбь, то ли это течет сквозь меня изумительный бархатный день. Значит, преодолела барьер, значит, я покидаю тюрьму, или вовсе не значит: кто-то яростно плачет во тьму, кто-то сходит с ума, никогда не узнать по кому. И тогда я очнусь оттого, что в замке повернулся ключ, и стоит на пороге кто-то, прямой и белый как луч, кто-то острый и яркий как меч, он достанет меня из кровати, в которую страшно лечь, и разрежет тесное платье, и обнимет, и будет качать, и приложит мне палец к губам, скажет, вот, я пришел, и теперь я тебя не отдам. Заберет револьвер, и очистит ножом ананас, и зажжет для меня сигарету. Это мог бы быть ты, если б только хватило твоей доброты; ну рискни не успеть, знаю, будет пожар, и мою винно-красную клеть переполнит удушливый дым, ты устал и пресыщен, и ты НИКОГДА НЕ УМРЕШЬ МОЛОДЫМ.

 

[Switch]

мир затянуло в воронку, что крутит меня внутри
я изгибаю пространство, где ты, я сужаю свои круги
диктофоны во мне помнят всё, что ты говорил
сигналы тревоги во мне повторяют - беги

Джек - совершенное тело, пират из кино
каждый твой жест полосует меня, как плеть
Джек, это жесть, я хотела бы просто стоять за твоей спиной
и незаметно касаться губами плеч

после - понять, погубить, посадить на себя, на свою иглу
выпустив щупальца, всеми тебя обвить..
быть благородной, уехать, не тронув тонких надменных губ
Джек, это было признание не в любви.

Anastasia

 

[Switch]

В праздник принцессе не хочется знать, сколько лет ей осталось жить
Новая шуба в полста соболей, и никак не сносить позор
Мир леденеет, восстали до неба холодные витражи
Медлит, надменно ступает зима, превращая тела в фарфор

В святки гадают на имя, и первый прохожий тебе - жених
Солью посыпав кудели, крестьянки бегут из домов в метель
След от Великого Полоза золотом вспыхнул и сразу стих
Тесен корсет, как чужое веселье; принцессе пора в постель

Празднуй своё поражение, слуги ушли, никого в живых
Жди вестовых с того света, шей венами вензель на новый флаг
В полночь корзина подснежников будет в покоях стоять твоих
Что ты хотела - ребенка, мужчину, карету? Качай кулак..

Ангел её обмирает, прикованный в шаге от высоты
Белый цветок распустился под кожей - щекочущая пыльца
Смерть не найдешь ни в ларце, ни в яйце, ни в игле - только там, где ты
Видишь, стоит: руки матери, взгляд - отца.

 

[Switch]

"А изба моя к людям стояла всё время передом, я ждала в ней любви, но гуляла любовь по улице. Август с песней во рту проходил, не взглянул и на двери мне, вот сентябрь худой, и он тоже с другой целуется. Никуда не пойду, лучше свечки зажгу, и начну смотреть, как ликует от пламени кожа моя блестящая. А наутро угли по углам, только я не могу сгореть, ни в огне, ни в себе - то ли женщина, то ли ящерка.

То ли снится мне: сын заблудился и бродит по лесу, тихо плачет слезами горячими, да аукает. Только птицы ему отвечают его же голосом, только осень в руках деревянных его баюкает.

Только полночь готовит мне стол, приглашает к ужину, а на скатерти чёрной - обиды и обещания. Я не ем и не пью, дожидаюсь, пока мой суженый тронет двери, войдёт, поцелует меня в молчание. Дожидаюсь, гляжусь в зеркала, всё вокруг тех зеркал темно. А придёт - испугаюсь хлопот, да и сделаю вид, что сплю. И так стыдно с собою, как будто себя предала давно. И так сладко с собою, как будто я только себя люблю."

 

[Bin_Laden]

Известно всем - в начале века
Бог создал в мире человека,
А из ребра он создал деву,
Праматерь всех живущих - Еву.


Деяньям тем в противовес
Задумал сделать то же бес,
Но дело так хотел наладить
Чтоб человечеству нагадить.


Кому ж неведомо из нас,
Что бес нам пакостил не раз.
Через него - праматерь Ева
Вкусила плод запретный с древа.


Сама наелась и к тому же
Адама накормила - мужа.
Бес гнусную задумал штуку,
Чтоб вечную наслать нам муку.


Взял дьявол жабу, волчье сердце,
Клопов, чеснок и фунтик перца.
Сказавши: "Зло чтоб совершить -
Всю эту дрянь надо сварить!".


Принес все в Ад, свалил в котел
И под котлом огонь развел...
Смесь целых сотню лет варилась,
Вдруг что-то в ней зашевелилось...


Бес ухмыльнулся, ковш достал,
Взглянул и с грустью засвистал:
"Выходит, даром я трудился,
Сто лет варил, и - пшик случился!
Жаль мне потерянного века,
Не изведёт смесь человека".


И, приуныв, сказал с досадой:
"Не то выходит, что мне надо.
Ведь зелье надо так сварить,
Чтоб человека погубить.


Нужна мне дрянь такого сорта,
Чтоб отпугнула даже чёрта!".
Чертяка тут и говорит:
"Пускай лет триста покипит".


Подумал бес, прибавил к смеси
Лисицы зуб, змеиной спеси,
Все семь грехов, фунт адской сажи,
Набрал чего нет в мире гаже.


Все это густо замесил
И сверху крышкой придавил...
Котёл тот наглухо закрыт
И ровно триста лет кипит.


Затем котёл заклокотал,
Повсюду мрак и смрад настал.
Кругом все звери передохли,
Растения и те посохли...


И даже небо прикоптело.
С ухмылкой бес сказал: "Поспело!".
Котёл для пробы покачал,
"Гевалт!" в нем кто-то закричал.

Бормочет бес: "Посмотрим штуку".
И запустил под крышку руку.
Меж тем в котле как завизжит
И выпрыгнул оттуда - жид!


Во всей красе явясь - во фраке,
В ермолке, в пейсах, в лапсердаке.
Орет: "мишугана!" что сил,
И палец бесу укусил!


Тот обомлел: "Вот это рожа!
Со мной как капля с каплей схожа,
Не говорит жидюга - лает!".
В восторге дьявол так и тает...


Услышав дьявольский жаргон,
Что меж чертей в Аду введен,
Бес до того тут умилился,
Что прям над жидом - прослезился!


Внезапно жид запел юлой:
"Давай меняться, дорогой!".
И чтобы время не терять,
Стал хвост у беса торговать.


Сказавши, что хвосты не носят,
Что скоро их и дамы бросят,
Что хвост его - не первый сорт
И молью тронут, и потёрт:


Так бес жиду, тех истин ради
Сбыл хвост, чтоб не болтался сзади,
И куцым бес сидит в Аду
За то, что хвост продал жиду.


Забравши хвост, тот грязный жид
Пред бесом вовсе не дрожит.
Нахал рассчитываться стал
И тут же беса обсчитал!


С тех пор по миру жид хлопочет
, Вертит селянами как хочет.
Открыл притоны, лавки, банки.
Меняет рубль на фунты, франки.
Стал контрабандой торговать,
Перекупать и воровать.


Процент дерёт аж сотню в год,
Людей вгоняя в жаркий пот.
Собрал мильоны темных шаек,
В них насадил Абрамов, Хаек.


Те с жиру начали плодиться,
Один в могилу - сто родится.
Везде мелькают лапсердаки
Точь-в-точь как блохи на собаке.


Уж если беса жид обвёл
И хвост обманом приобрёл,
Каких же натворит он бед
Тем, у кого хвостов-то нет!?


Отсюда мой совет народу:
Жидам вы не давайте ходу!
Жалеть, щадить он вас не станет,
Предаст, продаст, сто раз обманет.
А если нужен вам пример,
Давайте вспомним СССР...


Коль нужен жид людей известь,
В России можно приобресть.
Вот он - во фраке иль мундире
Вертит делами во всем мире.


Уж нету пейсов, лапсердака,
Умён жидюга, как собака.
Он потерял почти акцент,
Ну, словом, жид - интеллигент.


Тогда, в семнадцатом году
Свергли царя и на ходу
Создали там советску власть.
Жид насладился ею всласть.


На всех он митингах орал:
"Това-г-ищи, я воевал!
Меня пошлите депутатом!
Я буду вам отцом и б-г-атом!".


Вот так, дурманя весь народ,
Всю власть он в руки заберёт.
Так незаметно получилось,
Жиды повсюду просочились.


В Советах, банках, профсоюзах,
В Управах, в партии и вузах.


Как будто так уж целый век,
Повсюду жид - свой человек.
В торговле, в Армии, в ЦК
Везде видна его рука.


"Живите весело сегодня,
А завтра будет веселей!"
Кричал по радио умильно
Всем обеспеченный еврей.


А люди, чтоб достать сатину,
В полях и шахтах гнули спину.
По мысли хитрого жида
Ввели тогда - Герой Труда.


И все вокруг довольны, рады,
Ещё, мол, будут нам награды...
А вскорь, обиженный до слез,
Добудешь и туберкулез.


Бесхвостый чёрт решил в Аду:
"А ну-ка к жиду я пойду...
Ведь это ж я - его творец.
Поди забыл меня подлец.
Его ж из грязи создал я.
Он хвост украл мой - вот свинья".


Оделся скромно, спрятал рожки
И зашагал чёрт по дорожке...
Пришел на шахту он:
"Друзья, хочу увидеть жида я,
Давным-давно в честной народ,
Пустил его я в оборот...".


Но не успел он все сказать,
Как стали чёрта избивать.
Насилу вырвался бедняк,
Подбили глаз, погиб пиджак...


Пришёл в село, зашёл в колхоз.
"А ну, что с города привёз?".
"Привез я только синяки,
Жидов нэмае, земляки?".


"Чудак! - смеются все крестьяне, -
В селе не будет этой дряни,
Он в кабинетах лишь сидит.
Там, где начальник, там и жид
А где голодная еда,
Там жида нету никогда".


"А что ты робишь, гражданин?".
- Спросил тут дьявола один.
"Сказать по совести, друзья,
То жида людям сделал - я".
Едва сказал он это слово,
Как чёрта бить начали снова.


Лупили граблями, цепом,
Лопатой, веником, серпом.
Едва бедняга цел остался
И из колхоза вмиг убрался.


Подумал черт: "Ей, ей же, ей,
Видать, подлюка мой еврей.
Пойду-ка в город, посмотрю,
С людьми я там поговорю".


Пришёл на фабрику и в цех,
Спросил про жида. Хохот, смех.
"Средь грязи, копоти, станков
Искать жидов? Жид не таков!


Он председатель, он нарком,
Партиец он всегда притом.
Парторг, директор иль завскладом,
Он служит здесь, ворует рядом.


Паёк, квартира и авто,
Жене новехонько манто.
А мы как жили, так помрём,
Другого в жизни мы не ждем".


Услышав ругань, брань и мат,
Поплелся чёрт наш в Наркомат.
На двери надпись на металле
- Нарком Шевченко и так далее...


Вошёл чёрт, плакался, молился,
Пока приема он добился.
Попав в роскошный кабинет,
Чёрт замер: сон то или нет?


Ведь это ж он, тот самый жид!
Он в кресле кожаном сидит.
Сто лет назад он хвост купил
И палец чёрту укусил.


Когда ж расплачиваться стал,
То даже беса обсчитал.
Чёрт рад обнять его как сына.
Что за прекрасная картина...


Но оказался скверным сын.
"Что вам угодно, гражданин?".
И чёрт, волнуясь, говорил,
Как он в котле ту смесь варил.


Как смесь та триста лет томилась,
Как что-то в ней зашевелилось,
Какой был смеси гнусный вид
И как оттуда вылез жид...


Нарком внезапно быстро встал
На кнопку тайную нажал
Тотчас же двери отворились,
И двое в форме появились.


"Не знаю, кто это, но он,
Похоже, вражеский шпион!
Чтоб не случилося беде,
Возьмите их в НКВДе!".


Тут чёрт безумно разозлился
И к жиду так он обратился:
"Ах ты, продажная душа!
Ты ж не имел, брат, ни шиша!


И только я тебе, подлюке,
Подал в беде когда-то руки.
А ты тут - здорово живешь,
Совсем своих не узнаёшь!".


"Ну, что ви - слышали? Довольно!
Хватайте этот речь крамольний!".
И чёрта бедного взашей
Со всех погнали этажей.
В авто без окон усадили
И быстро-быстро укатили.


Когда попал чёрт на допрос,
То с горя он повесил нос.
Как всякий бес видал он виды,
Но не стерпел такой обиды:


Жидовским духом тут воняет,
Жид жида жидом погоняет.
Не знал наш чёрт ещё беды -
В НКВД ж одни жиды!!!


В два счета кодло закипело,
И бесу вмиг пришили дело:
Мол, у него шпионский вид.
А главное - антисемит!


Позвольте, - чёрт тут закричал,
Да это ж я его создал!
Услышавши подобный бред,
Вмиг осознали его вред.
И многих слов не говоря,
Постановили - в лагеря!


А чтоб виновный не брыкался
И чтобы он во всем сознался,
То чёрта мучили и били,
Все пытки Ада применили.


В душе мой чёрт должен признаться,
Что с ними Ад не мог тягаться.
Чуть Богу душу не отдал
И всё, что надо, подписал.


И чёрта на гнилой соломе
Везут в раздолбанном вагоне.
Поехал. На Кавказ, не Крым,
На Соловки его, в Нарым.


Там были русские, грузины,
Поляки, немцы, осетины.
Народ везли со всех краев,
Вот только не было - жидов.


Пять лет по ссылкам чёрт шатался,
Всего несчастный навидался.
И понял раз и навсегда,
В чем людям горе и беда.


Что всех дурачит, всем вредит
Его творенье - подлый жид.
И как безумно был он рад,
Когда попал обратно в Ад!


Он там попарился, умылся,
Вшей вывел, наголо побрился.
В Аду, тут понял Люцифер,
Живут честней, чем в СССР.


Кто праведен был - в Раю тот спит,
Кто виноват - в котле сидит.
А там невинные - в тайге,
А вороватые - в Кремле!


Созвал наш дьявол съезд чертей
И после пламенных речей
Решили все - без лишних слов:
Спасай Россию - бей жидов!!!

 

[Switch]

конечно можно писать сюда свои мега/умные мысли, плакать,
дескать "никакнемогузабыть".
бегать по крышам, есть халву, и любить тебя просто так, даже изредка не звонить,
перечитывать свои страхи, записи, отрывки помеченных мной для тебя цитат,
потому что как так?
как так, я не могу разлюбить, я девочка-надолго, если не навсегда.
мы не можем быть квиты, ты- пожалуйста, как всегда, да...
но я
не готова, совсем не привыкла жить вскользь, не падая, не_тобой,
держать за руку не пустоту- а мальчика, от которого так и несет весной,
сильно стукнуться в небо, очухаться, сшить все твои фотографии еще раз
и говорить про себя "бывший", а не "пшел ты, сломал все что было, мразь".

при этом тонко-тонко любить и помнить id, uin, все, где есть кусочек тебя,
любить твой запах, твой серый цвет..
да о чем я?
все и так всё знают, пропускали через себя.

так вот, я неделю, как слушаю в снах не тебя, а небесного мальчика-ангела,
он говорит мне, что я долгое время гадала, думала, падала в тебя, падала,
что только не делала( ревела, ломала струны, срывала ветки), лишь бы не забывать
а теперь-пора.
тебя, честно, совсем надолго, теперь навсегда- отпускать.

и я разжимаю ладони, а там представляешь?- не ты, я поднимаю бровь,
а мальчик, мой ангел мне тихо так, шепотом -"а это, родная, уже нефиганелюбовь"

П.П.

 

[Comedy_Club]

Дмитрий Румата


Серебряный ветер

Серебряный ветер,
Ты лучший на свете,
Все листья печали
Уносишь за дали.

Дожди ты развеешь,
Со мной не стареешь,
Купаешься в свете,
И грезишь о лете!

Мой добрый и милый,
Спасибо за силы,
Спасибо за смелость,
Душевную спелость!

Спасибо за слово,
Что сердце здорово,
За жёлтый листочек,
Как счастья кусочек!

 

[Salo]

Самолет ли уронит в бурьян крыло,
Или крыши стряхнут с себя чью-то тень -
Люди скажут: "Бывает, не повезло,
Это просто такой неудачный день".

Наши Пятницы близко, им нет числа.
Ухнул филин - петух не успел пропеть.
Но мы верим, что нету верней крыла,
И что ведаем сами, куда лететь.

Кто тринадцатью бритвами резан вдоль,
Тот суровою ниткою будет сшит.
Если я бессердечен, откуда боль?
Если совести нет, то откуда стыд?

Обнажая клыки, наползает ночь.
Проходи же, не стой у моей плиты,
Я уже никому не смогу помочь -
Лишь молиться, чтоб это была не ты.

 

[Salo]

КРУГ

Цок, цок, цок,
Стук копыт,
Черт прыг-скок,
Гроб забит.

О, мой бог!
Я в аду!
Я не смог!
Пропаду!

Вжих, вжих, вжих,
Искры взлет,
Вздох затих.
Душу рвет.

Третий круг,
Сколько ж их,
Кто тут друг?
Свят триптих.

Клац, клац, клац.
Может смерть?
Новый плац!
Или твердь.

Я о чем?
О кольце!
Жизнь прожжем?
На крыльце.

Сплин, сплин, сплин.
Оптимизм.
Я один,
В мире призм.

Разбегусь!
Толка нет.
Помолюсь,
Много лет.

Макар Андреев

 

[цыц]

Ночь, черная река, длиной на века
Смотри, как эта река широка
Если берега принять за рассвет
То будто дальнего берега нет
И переправа непроста
И нет ни брода, ни моста
Лишь только лодка в два весла.
Я утро берегу на том берегу
Но до него доплыть я не могу
Лодка в два весла меня бы спасла
Вот только весла река унесла...
И нас несло к большой воде
И нам не видно в темноте
Что берега уже не те...
****************

Скажи, мой друг, зачем мы так беспечны
В потоке дней и суматохе дел
Не помним мы, что век не будет вечным
И всем путям положен свой предел.
Не верю в чудеса и это было б странно
Всю жизнь летать, однажды воспарив
И всё таки всегда прощаемся нежданно
О самом главном не договорив.
Мы не сбавляем шаг и не считаем дней
И в буре передряг становимся сильней
Но слышишь, бьют часы, в тот самый миг, когда наверняка
Никто не ждет последнего звонка.
Но нет конца пути и так светла дорога
Где день родится вновь и будут песни петь
И тот, кто шел за мной, пусть поспешит немного
Успев всё то, чего мне не успеть.

 Андрей "Макар"  

 

[Switch]

А ты не оборачивайся. Иди, чтобы быть в пути.
За тобой не осталось ни пепла, ни выбитого стекла.
Эти люди - как мы, и у каждого в сердце - своё "прости",
В каждом небе по замку, и солью на хлебе лежит зола.

А ты не отворачивайся. Ну, не отводи глаза!
Поцелуй мои лживые губы, я хуже в сто раз, чем ты;
Не сумела сказать ничего из того, что могла сказать.
У царевны сегодня хоромы проветрены и пусты.

Моё тело возьмёт чужеземец, а дом отберёт война,
Все сюжеты, что нажиты странной ценою, уснут в груди.
Я смогу, знаешь, даже с тобой. И уж точно смогу одна.
Так что не оборачивайся. Ну а можешь - не уходи.

 

[Switch]

Но шаги ли услышишь, когда я пойду по твоим следам,
Когда страх разбежится морозными иглами по хребту?
Обо мне не гадай. Я неведома картам и колдунам,
Узнают меня только собаки дворовые - за версту.

Я беда. Моё имя сжимает, кривит в коромысла рты,
И не смыть его горечь, не сплюнуть небрежно под ноги в пыль.
Я иду, мои чёрные годы, как прорези глаз, пусты.
Я иду высоко над землёй, не сминая степной ковыль.

Возвращаясь с работы, отец видит издали - дом в огне;
Поутру к колыбели склонившись, немеет в испуге мать..
То награда моя. Это я целовала их в лоб во сне,
Это я отдала им всё то, что могла, и должна отдать.

Та, что крепко любила тебя, выбегала навстречу мне,
В ноги падала, в небо стонала, крестом осеняла дом..
Ну и где она? С мутной улыбкой лежит на холодном дне,
Там, где мёртвые спины зверей каменеют, покрывшись мхом.

Но шаги ли ты слышишь? Глаза ли чужие в окно глядят?
Когда тени отходят от стен, когда сердце стучит сильней,
Я руками бескровными шарю в ночи. Я ищу тебя.
Так беги, если знаешь, куда. Я уже у твоих дверей.

 

[Salo]

Уже сентябрь

Я молодая, рыжая, ничья,
В дверях возникла. Всё по Божьей воле.
А в холле – однокурсники, жуя
Беляшики, трепались о футболе.

И ты – по воле Божьей – тут как тут,
Сидел и наблюдал: вот тает лето,
Вот снова оживает институт,
Меняются на туфли сандалеты,

Каштаны облетают. Что ж, пора:
Уже сентябрь. Да, осень нынче рано…
И вдруг – открылась дверь, и со двора,
Усыпанного жёлтым и багряным,

Я, рыжая, – удар тебе под-дых,
Предчувствие и взлёта, и паденья,
Крушенье вмиг всех истин нажитых,
Из времени на время выпаденье,

И знанье: ах, как сложится у нас!
Ах, как у нас полюбится, свершится!
Невероятно. Как в последний раз.
Как в первый раз. Начнётся… Завершится…

И ты подумал: «Господи прости,
Хочу такую. Только получу ли?
Я стар и сед, мне сорок лет почти».
А Бог ответил буднично: « А (фигли)!»

(с)Татьяна Лернер

 

[Switch]

"Не осталось уже ни людей, ни домов, в которых они бывали
Ничто не отбросит тень, всё становится танцем в единой мгле
Мой последний день на земле, и с собой унести я смогу едва ли
Этот яркий и страшный миг, равный сотне пустынных и сонных лет

Это смерть, это смерть заглянула в глаза мне, презрительна и брезглива
Это стражник мне вяжет запястья, но узника, узника больше нет
Мне так жаль - я мечтал не о том, и мечты не сбылись - а они могли бы
Я бросаю их здесь, на дороге, и медленный снег заметает след

Это белая дева рыдает, и чёрный наездник седлает небыль
Это крылья, что сложены, голос смычка, что истёрт на одной струне
Это храмовая пустота, пьедестал для того, кем не стал и не был
Это всё предлагает мне смерть, и мне нечего ей предложить взамен

Это гривы зверей или кроны деревьев в саду, куда не войти мне
Я разорван навстречу тому, что так скоро последует за концом
Я хотел бы найти тебя там, и я скалюсь, и силюсь промолвить имя
Но она зажимает мне губы, и я забываю твоё лицо"

 

[Salo]

Как здорово дойти — допиться ль? — до итога,
Когда на полотне любого образца
Я снова вижу тень потрепанного Бога,
Что на мое плечо с улыбкой оперся.

Де Гильотена тень, Бойкота или Линча
Помянут знатоки, но я шепчу во снах,
Что мастер не солгал, и женщины да Винчи
И Бога, и меня видали в зеркалах.

Красавец Рафаэль, не жалуя обновку,
Шлифует мастихин о новенький колет;
Взор полон до краев, но глянь — за лессировкой
Видны Его следы, и я иду вослед.

Игрушечный Икар в игрушечные волны
Стремится головой; а Брейгель, ренегат,
Ушел, чтоб не видать, как свято и упорно
Мы с Богом топчем снег в четыре сапога.

Кляня себя в душе за тот еще характер,
С винтовкой на плече, в кресте оконных рам
Шагает в никуда уайетовский скваттер;
И я ушел за ним, а Бог и ныне там.

Я в тысяче холстов сжимал его десницу,
Закинув на плечо последний ветер дня...
И лишь на полотне вестфальской кружевницы
Вермеер не нашел ни Бога, ни меня...

IrkanKlayd

 

[Switch]

Каждый день чрез мост Аничков,
Поперек реки Фонтанки,
Шагом медленным проходит
Дева, служащая в банке.

Каждый день на том же месте,
На углу, у лавки книжной,
Чей-то взор она встречает -
Взор горящий и недвижный.

Деве томно, деве странно,
Деве сладостно сугубо:
Снится ей его фигура
И гороховая шуба.

А весной, когда пробилась
В скверах зелень первой травки,
Дева вдруг остановилась
На углу, у книжной лавки.

"Кто ты? - молвила,- откройся!
Хочешь - я запламенею
И мы вместе по закону
Предадимся Гименею?"

Отвечал он: "Недосуг мне.
Я агент. Служу в охранке
И поставлен от начальства,
Чтоб дежурить на Фонтанке".

Тэффи.

 

[Salo]

Черный всадник лунной ночи...

Я взлечу сегодня выше
И, конечно, лягу рано
Под небесными шелками
Досмотреть привычный сон.

Ты сидишь на мокрой крыше,
Ты зализываешь раны,
Где-то там под облаками
Тает свет твоих окон...

А когда отмерив вечность
Прокричит петух полночный,
Я проснусь и долгим взглядом
Посмотрю на сонный мир.

Ты поднимешь в бесконечность
Затуманенные очи,
И пускай тебе наградой
Станет этот странный миг...

Я седлаю Козерога,
Черный всадник лунной ночи.
И скачу в тумане звездном,
И кометам рву хвосты.

Подожди еще немного,
Оставайся, если хочешь,
Может завтра будет поздно
Дотянуться до мечты...

Я играю перламутром,
Диких звезд гоняю стаи,
Мне сегодня триста весен,
Мне сегодня не до сна.

Ты очнешься рано утром,
Лишь луна моя растает.
И никто уже не бросит,
Если снова ты одна...

(c)Яль

 

[цыц]

Которую неделю метут метели
Не видно неба над землей.
И вдруг в такую вьюгу
Столкнулись мы друг с другом
В саду, где встретились весной.

Наверное случайно
Мы друг от друга втайне
Вернулись оба в этот сад.
Расстались мы однажды
И нам уже неважно
Кто прав из нас, кто виноват.

Зимний сад, зимний сад
Белым пламенем объят
Ему теперь не до весны,
Зимний сад, зимний сад
Белым сном деревья спят
Но им, как нам, цветные снятся сны.

Наверно мы напрасно
В былой вернулись праздник
Когда такие холода.
И как другим прохожим
Нам холодно, но всё же
Зачем то мы пришли сюда.

Зимний сад, зимний сад
Белым пламенем объят
Ему теперь не до весны,
Зимний сад, зимний сад
Белым сном деревья спят
Но им, как нам, цветные снятся сны.

 

[Switch]

"Гаснет моя лампада...
Полночь глядит в окно...
Мне никого не надо,
Я умерла давно!

Я умерла весною,
В тихий вечерний час...
Не говори со мною,-
Я не открою глаз!

Не оживу я снова -
Мысли о счастье брось!
Черное, злое слово
В сердце мое впилось...

Гаснет моя лампада...
Тени кругом слились...
Тише!.. Мне слез не надо.
Ты за меня молись!"