Стихи
- Автор темы Kamilla
- Дата начала
И
Ихкин
Guest
Я уже догораю, я выгорел, Боже мой.
Если б кошки умели, просто умели дружить…
Забери меня, милый Бог, домой,
чтобы я хоть немного сумел пожить.
Омертвевшие души, каменные сердца –
в разложении плоти, в оргазмах за гранью фальши.
Человечество, бросившее Отца!
Я ведь вас люблю, несмотря на ваши
совершенно бессмысленные, абсолютно пустые слова –
неприкаянные, необязательные… Мне даже
временами хотелось, чтоб моя отрубленная голова
легла в мясном отделе общечеловеческой распродажи –
чтоб ее покупали и ели мои мозги,
чтобы запекали мои глаза в раскаленной духовке.
Эти люди, которые, вроде бы, так близки –
ложащиеся в гробы, как в подарочные упаковки –
когда-нибудь всё вспомнят и всё поймут,
и возможно, наверняка очнутся, прозреют, заговорят,
вырвавшись из циферблата денег и минут,
держащего треснувший мир, как вселенский домкрат.
Братская могила земного родства, несбыточных мечт –
такие все аккуратные за исключением алкашей, шлюх и изгоев.
Впору снова выпросить у Бога меч,
чтобы перекосить – без разбора – и жидов, и гоев.
Интересно, что-нибудь останется? Но основной вопрос,
как и прежде – я тварь дрожащая или право имею?
Душа соприкасается с миром, производя мороз,
и за это стоит сказать спасибо не только древнему змею,
но и себе, и тому, что было до тебя, до меня,
до человечества в теперешнем нашем убогом значенье.
Что толку от силы огня, если люди бегут от огня?
Зачем входить в реку, если не чувствуешь ее теченье?
Проще позагорать на пляже, стать секс-символом хотя бы на пару недель –
отпускной сезон завершится быстро, неотвратимо.
Он уже где-то рядом – мой последний предел
смерти, прошедшей мимо меня. Иногда мне бывало жаль, что мимо.
Зачастую хотелось так, чтобы больше сюда ни-ни –
ни ногой, ни взглядом, ни единым выдохом-вдохом.
Электричество тоже светит, но не согревают его огни,
и под звездным небом человеку естественней разговаривать с Богом.
Здесь не может быть двусмысленности, недоговоренности – истина не грешит,
ей безразличны вихляния человеческой спеси.
Пролетая над пропастью то ли ржавчины, то ли ржи,
вдруг удивляешься тому, что давно ничего не бесит –
ни крикливость говорунов, ни закатившаяся под плинтус власть,
ничто из того, что еще вчера доводило жилы до дрожи.
Надеюсь и верю, что ниже уже не упасть,
а любой человек бесценен – даже тот, кто хочет продать себя подороже.
Если б кошки умели, просто умели дружить…
Забери меня, милый Бог, домой,
чтобы я хоть немного сумел пожить.
Омертвевшие души, каменные сердца –
в разложении плоти, в оргазмах за гранью фальши.
Человечество, бросившее Отца!
Я ведь вас люблю, несмотря на ваши
совершенно бессмысленные, абсолютно пустые слова –
неприкаянные, необязательные… Мне даже
временами хотелось, чтоб моя отрубленная голова
легла в мясном отделе общечеловеческой распродажи –
чтоб ее покупали и ели мои мозги,
чтобы запекали мои глаза в раскаленной духовке.
Эти люди, которые, вроде бы, так близки –
ложащиеся в гробы, как в подарочные упаковки –
когда-нибудь всё вспомнят и всё поймут,
и возможно, наверняка очнутся, прозреют, заговорят,
вырвавшись из циферблата денег и минут,
держащего треснувший мир, как вселенский домкрат.
Братская могила земного родства, несбыточных мечт –
такие все аккуратные за исключением алкашей, шлюх и изгоев.
Впору снова выпросить у Бога меч,
чтобы перекосить – без разбора – и жидов, и гоев.
Интересно, что-нибудь останется? Но основной вопрос,
как и прежде – я тварь дрожащая или право имею?
Душа соприкасается с миром, производя мороз,
и за это стоит сказать спасибо не только древнему змею,
но и себе, и тому, что было до тебя, до меня,
до человечества в теперешнем нашем убогом значенье.
Что толку от силы огня, если люди бегут от огня?
Зачем входить в реку, если не чувствуешь ее теченье?
Проще позагорать на пляже, стать секс-символом хотя бы на пару недель –
отпускной сезон завершится быстро, неотвратимо.
Он уже где-то рядом – мой последний предел
смерти, прошедшей мимо меня. Иногда мне бывало жаль, что мимо.
Зачастую хотелось так, чтобы больше сюда ни-ни –
ни ногой, ни взглядом, ни единым выдохом-вдохом.
Электричество тоже светит, но не согревают его огни,
и под звездным небом человеку естественней разговаривать с Богом.
Здесь не может быть двусмысленности, недоговоренности – истина не грешит,
ей безразличны вихляния человеческой спеси.
Пролетая над пропастью то ли ржавчины, то ли ржи,
вдруг удивляешься тому, что давно ничего не бесит –
ни крикливость говорунов, ни закатившаяся под плинтус власть,
ничто из того, что еще вчера доводило жилы до дрожи.
Надеюсь и верю, что ниже уже не упасть,
а любой человек бесценен – даже тот, кто хочет продать себя подороже.
Зачистка
Замерзшие руки жмут автомат,
Скрипит БТР чуть шершаво.
Усталый, но гордый, я – русский солдат,
Арабские трупы направо.
Заряжен рожок, начищен мой штык,
Дорога зачавкала склизко.
С улыбкой к прикладу комбат наш приник,
Сегодня проводим зачистку.
Зачистка, как праздник, как Новый Год.
Зачистка – второй день рожденья.
Получит гранату чеченский народ,
Их дети стального печенья!
Усатые женщины будут молить:
«Насилуйте, не убивайте!»
Комбат наш, красавец попросит налить
И, выпив, прикажет: «Стреляйте!»
Я с радостью вырежу целый аул
За смерти замученных русских
И бошек чеченских кровавый баул
Припрячу в ущелиях узких.
Во фляге походной булькает спирт,
Не то, что шотландское виски.
Отдых гражданский – клубы и флирт,
У нас одна радость – зачистка!
Зачистка, зачистка! Я – Бог войны,
Я – полуПерун, полуАрес!
Священная ярость вместо вины,
Я про убийства не парюсь.
За Родину нашу, за русский народ,
За взрывы в Москве, Волгодонске,
Погибнет в мученьях исламский урод
Под пыткою древней, японской.
Зашьем его тело в шкуру свиньи,
Он хер попадет теперь в рай,
А члены поганой душмана семьи
Расстреляны там, где сарай.
Клочья тумана бегут по горам
Звенит на броне чья-то миска.
Вас не спасет ваш убогий Коран,
А наша молитва – зачистка!
Мы жертвы приносим свирепым Богам,
Алтарь в деревенском театре.
Там головы режем проклятым врагам,
Я - витязь! Я – воин! Я – кшатрий!
Отмоем кровавую землю Чечни,
Водою этнических чисток.
Певуче, светло для моей так души
От этих прекрасных зачисток!
(с) Иван Каннибалов
Замерзшие руки жмут автомат,
Скрипит БТР чуть шершаво.
Усталый, но гордый, я – русский солдат,
Арабские трупы направо.
Заряжен рожок, начищен мой штык,
Дорога зачавкала склизко.
С улыбкой к прикладу комбат наш приник,
Сегодня проводим зачистку.
Зачистка, как праздник, как Новый Год.
Зачистка – второй день рожденья.
Получит гранату чеченский народ,
Их дети стального печенья!
Усатые женщины будут молить:
«Насилуйте, не убивайте!»
Комбат наш, красавец попросит налить
И, выпив, прикажет: «Стреляйте!»
Я с радостью вырежу целый аул
За смерти замученных русских
И бошек чеченских кровавый баул
Припрячу в ущелиях узких.
Во фляге походной булькает спирт,
Не то, что шотландское виски.
Отдых гражданский – клубы и флирт,
У нас одна радость – зачистка!
Зачистка, зачистка! Я – Бог войны,
Я – полуПерун, полуАрес!
Священная ярость вместо вины,
Я про убийства не парюсь.
За Родину нашу, за русский народ,
За взрывы в Москве, Волгодонске,
Погибнет в мученьях исламский урод
Под пыткою древней, японской.
Зашьем его тело в шкуру свиньи,
Он хер попадет теперь в рай,
А члены поганой душмана семьи
Расстреляны там, где сарай.
Клочья тумана бегут по горам
Звенит на броне чья-то миска.
Вас не спасет ваш убогий Коран,
А наша молитва – зачистка!
Мы жертвы приносим свирепым Богам,
Алтарь в деревенском театре.
Там головы режем проклятым врагам,
Я - витязь! Я – воин! Я – кшатрий!
Отмоем кровавую землю Чечни,
Водою этнических чисток.
Певуче, светло для моей так души
От этих прекрасных зачисток!
(с) Иван Каннибалов
И
Ихкин
Guest
Углем круги начерчу,
Надушусь я серою,
К другу сердца подскачу
Сколопендрой серою.
Плоть усталую взбодрю,
Взвизгну драной кошкою.
Заползу к тебе в ноздрю
Я сороконожкою.
Вся в мистической волшбе,
Знойным оком хлопая,
Буду ластиться к тебе,
Словно антилопа я.
Я свершений не терплю,
Я люблю — возможности.
Всех иглой своей колю
Без предосторожности.
Винт зеленый в глаз ввинчу
Под извив мелодии.
На себя сама строчу
Злейшие пародии…
З.Гиппиус
Надушусь я серою,
К другу сердца подскачу
Сколопендрой серою.
Плоть усталую взбодрю,
Взвизгну драной кошкою.
Заползу к тебе в ноздрю
Я сороконожкою.
Вся в мистической волшбе,
Знойным оком хлопая,
Буду ластиться к тебе,
Словно антилопа я.
Я свершений не терплю,
Я люблю — возможности.
Всех иглой своей колю
Без предосторожности.
Винт зеленый в глаз ввинчу
Под извив мелодии.
На себя сама строчу
Злейшие пародии…
З.Гиппиус
-Иа-
Уже освоился
Скулят качели на ветру
На вывороченных суставах,
Я не могу себе представить
Такую странную игру.
Они пришлись не ко двору
(А покататься так хотелось!),
И клен свернулся пожелтело,
Зажмурив старую кору.
А в небе сине-голубом
Следы от лебединых взмахов
И бьется мокрая рубаха,
Размахивая рукавом.
(Вика Ветрова)
На вывороченных суставах,
Я не могу себе представить
Такую странную игру.
Они пришлись не ко двору
(А покататься так хотелось!),
И клен свернулся пожелтело,
Зажмурив старую кору.
А в небе сине-голубом
Следы от лебединых взмахов
И бьется мокрая рубаха,
Размахивая рукавом.
(Вика Ветрова)
-Иа-
Уже освоился
Письмо без подписи
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
и Вам не догадаться — вот беда.
И в этом вечно будет недоказанность,
и будет недосказанность всегда.
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
а спросите — я вряд ли дам ответ.
Да, впрочем, Вы мне тоже
не докладываетесь,
Вы любите кого-то или нет.
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
что я скрываю под недобротой,
и до того порою я докатываюсь,
что всем кажусь насмешницей крутой.
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь.
Открытости боюсь я, как огня.
Уж слишком много злых людей
докапывается,
какие есть секреты у меня.
Мы делаем нечаянно все гадости.
За радости свои не ждем суда.
Вот почему я не хочу догадываться,
и Вам не догадаться никогда.
2010
(Евг. Евтушенко)
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
и Вам не догадаться — вот беда.
И в этом вечно будет недоказанность,
и будет недосказанность всегда.
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
а спросите — я вряд ли дам ответ.
Да, впрочем, Вы мне тоже
не докладываетесь,
Вы любите кого-то или нет.
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
что я скрываю под недобротой,
и до того порою я докатываюсь,
что всем кажусь насмешницей крутой.
Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь.
Открытости боюсь я, как огня.
Уж слишком много злых людей
докапывается,
какие есть секреты у меня.
Мы делаем нечаянно все гадости.
За радости свои не ждем суда.
Вот почему я не хочу догадываться,
и Вам не догадаться никогда.
2010
(Евг. Евтушенко)
Salo
Статист I степени
Stupid pigs.
Толпятся свинки в огороде,
Похрюкивают мелодично так.
Но боров ждет литой породы
и рыло воротит от баб.
Он жадно думает о формах,
Но из задористой толпы
ему не надо глупой морды
Он с неба ждет своей звезды...
Чтоб улыбнулась так игриво
И хрюкнула так в унисон
И на душе чтоб стало мило
И был не слышен свиний стон.
liz
Толпятся свинки в огороде,
Похрюкивают мелодично так.
Но боров ждет литой породы
и рыло воротит от баб.
Он жадно думает о формах,
Но из задористой толпы
ему не надо глупой морды
Он с неба ждет своей звезды...
Чтоб улыбнулась так игриво
И хрюкнула так в унисон
И на душе чтоб стало мило
И был не слышен свиний стон.
liz
Salo
Статист I степени
Мне бы железные нервы,
Сердце - покрепче гранита,
Душу - законченной стервы,
Ярость собаки побитой.
Память - от кошки сиамской,
Долгую, острую, злую.
Взгляд - ненавистливый, хамский.
Чуткость - глухую, немую.
Вырвать любовь свою с корнем,
Нежность - в могилы, под плиты.
Чувство вины - топить в море,
Вежливость - глубже зарыть-бы..
Совесть - в помойную яму,
И бескорыстие тоже.
Да доброту, что так рьяно,
Рвется на свет этот БОЖИЙ.
Буду жестокой и грубой.
Циничной и самодовольной.
Может таких и не любят,
Но жить тогда станет не б
Anicma
Сердце - покрепче гранита,
Душу - законченной стервы,
Ярость собаки побитой.
Память - от кошки сиамской,
Долгую, острую, злую.
Взгляд - ненавистливый, хамский.
Чуткость - глухую, немую.
Вырвать любовь свою с корнем,
Нежность - в могилы, под плиты.
Чувство вины - топить в море,
Вежливость - глубже зарыть-бы..
Совесть - в помойную яму,
И бескорыстие тоже.
Да доброту, что так рьяно,
Рвется на свет этот БОЖИЙ.
Буду жестокой и грубой.
Циничной и самодовольной.
Может таких и не любят,
Но жить тогда станет не б
Anicma
S
Switch
Guest
Колыбельная.
(Для мужского голоса)
Мать уехала в Париж...
И не надо! Спи, мой чиж.
А-а-а! Молчи, мой сын,
Нет последствий без причин.
Черный, гладкий таракан
Важно лезет под ди-ван,
От него жена в Париж
Не сбежит, о нет! шалишь!
С нами скучно. Мать права.
Новый гладок, как Бова,
Новый гладок и богат,
С ним не скучно... Так-то, брат!
А-а-а! Огонь горит,
Добрый снег окно пушит.
Спи, мой кролик, а-а-а!
Все на свете трын-трава...
Жили-были два крота,
Вынь-ка ножку изо рта!
Спи, мой зайчик, спи, мой чиж,—
Мать уехала в Париж.
Чей ты? Мой или его?
Спи, мой мальчик, ничего!
Не смотри в мои глаза...
Жили козлик и коза...
Кот козу увез в Париж...
Спи, мой котик, спи, мой чиж!
Через... год... вернется... мать...
Сына нового рожать...
Саша Черный
(Для мужского голоса)
Мать уехала в Париж...
И не надо! Спи, мой чиж.
А-а-а! Молчи, мой сын,
Нет последствий без причин.
Черный, гладкий таракан
Важно лезет под ди-ван,
От него жена в Париж
Не сбежит, о нет! шалишь!
С нами скучно. Мать права.
Новый гладок, как Бова,
Новый гладок и богат,
С ним не скучно... Так-то, брат!
А-а-а! Огонь горит,
Добрый снег окно пушит.
Спи, мой кролик, а-а-а!
Все на свете трын-трава...
Жили-были два крота,
Вынь-ка ножку изо рта!
Спи, мой зайчик, спи, мой чиж,—
Мать уехала в Париж.
Чей ты? Мой или его?
Спи, мой мальчик, ничего!
Не смотри в мои глаза...
Жили козлик и коза...
Кот козу увез в Париж...
Спи, мой котик, спи, мой чиж!
Через... год... вернется... мать...
Сына нового рожать...
Саша Черный
S
Switch
Guest
СТИЛИЗОВАННЫЙ ОСЕЛ
(Ария для безголосых)
Голова моя - темный фонарь с перебитыми стеклами,
С четырех сторон открытый враждебным ветрам.
По ночам я шатаюсь с распутными, пьяными Феклами,
По утрам я хожу к докторам.
Тарарам.
Я волдырь на сиденье прекрасной российской словесности,
Разрази меня гром на четыреста восемь частей!
Оголюсь и добьюсь скандалёзно-всемирной известности,
И усядусь, как нищий-слепец, на распутье путей.
Я люблю апельсины и все, что случайно рифмуется,
У меня темперамент макаки и нервы как сталь.
Пусть любой старомодник из зависти злится и дуется
И вопит: "Не поэзия - шваль!"
Врешь! Я прыщ на извечном сиденье поэзии,
Глянцевито-багровый, напевно-коралловый прыщ,
Прыщ с головкой белее несказанно-жженой магнезии,
И галантно-развязно-манерно-изломанный хлыщ.
Ах, словесные, тонкие-звонкие фокусы-покусы!
Заклюю, забрыкаю, за локоть себя укушу.
Кто не понял - невежда. К нечистому! Накося - выкуси.
Презираю толпу. Попишу? Попишу, попишу...
Попишу животом, и ноздрей, и ногами, и пятками,
Двухкопеечным мыслям придам сумасшедший размах,
Зарифмую все это для стиля яичными смятками
И пойду по панели, пойду на бесстыжих руках...
(Ария для безголосых)
Голова моя - темный фонарь с перебитыми стеклами,
С четырех сторон открытый враждебным ветрам.
По ночам я шатаюсь с распутными, пьяными Феклами,
По утрам я хожу к докторам.
Тарарам.
Я волдырь на сиденье прекрасной российской словесности,
Разрази меня гром на четыреста восемь частей!
Оголюсь и добьюсь скандалёзно-всемирной известности,
И усядусь, как нищий-слепец, на распутье путей.
Я люблю апельсины и все, что случайно рифмуется,
У меня темперамент макаки и нервы как сталь.
Пусть любой старомодник из зависти злится и дуется
И вопит: "Не поэзия - шваль!"
Врешь! Я прыщ на извечном сиденье поэзии,
Глянцевито-багровый, напевно-коралловый прыщ,
Прыщ с головкой белее несказанно-жженой магнезии,
И галантно-развязно-манерно-изломанный хлыщ.
Ах, словесные, тонкие-звонкие фокусы-покусы!
Заклюю, забрыкаю, за локоть себя укушу.
Кто не понял - невежда. К нечистому! Накося - выкуси.
Презираю толпу. Попишу? Попишу, попишу...
Попишу животом, и ноздрей, и ногами, и пятками,
Двухкопеечным мыслям придам сумасшедший размах,
Зарифмую все это для стиля яичными смятками
И пойду по панели, пойду на бесстыжих руках...
yaros69
Сверху фсё сказано!
МОЯ МУЗЫКА
Моя Музыка это ты
Это пальцы по клавишам жгут
Это кожа в лохмотьях на струнах гитар
И прижатые к сердцу цветы
Моя Музыка это боль
Голосов надрывающих ночь
Это рваные вены, что режет смычок
Он всегда поперек, а не вдоль
Моя Музыка это тень
На злодейке пропавшей судьбе
Это температура, что рвётся наверх
Это горло, что давит ремень
Моя Музыка не для утех
Моя Музыка это стон
Кто-то гибнет за то, чтобы вечно звучал
Светлой Музыкой детский смех
PS: Мне расскажет скрипка без слов
Почему мы теряем любовь
Слушай Музыку, знает она
День, когда к нам вернется Весна
АВАТАР
Глохнет в неволе птица, но все равно поет
Сытый поэт с позиций своих никогда не уйдет
Знаешь, мы поумнели, смотрим не вверх, а вниз
Видишь как бледные мыши превращаются в крыс
Сердце качает систему, город стирает людей
Ты решаешь проблему через коньяк и блядей
Пьяный младенец не плачет, спит и не видит сны
Трезвые предки шлифуют медали детям для новой войны
Факелом или звездою ты мое сердце гори
И полюби, если сможешь, если не сможешь – умри
Танцы кислотных факиров ночь превратили в угар
Ну-ка, админ, смоделируй вместо лица – аватар
Солнце, спасибо за радость, Питер, спасибо за грусть
Гаснет белая ярость, к ней я уже не вернусь
Факелом или звездою ты мое сердце гори
И полюби, если сможешь, если не сможешь – умри
Д.Чернуха
Моя Музыка это ты
Это пальцы по клавишам жгут
Это кожа в лохмотьях на струнах гитар
И прижатые к сердцу цветы
Моя Музыка это боль
Голосов надрывающих ночь
Это рваные вены, что режет смычок
Он всегда поперек, а не вдоль
Моя Музыка это тень
На злодейке пропавшей судьбе
Это температура, что рвётся наверх
Это горло, что давит ремень
Моя Музыка не для утех
Моя Музыка это стон
Кто-то гибнет за то, чтобы вечно звучал
Светлой Музыкой детский смех
PS: Мне расскажет скрипка без слов
Почему мы теряем любовь
Слушай Музыку, знает она
День, когда к нам вернется Весна
АВАТАР
Глохнет в неволе птица, но все равно поет
Сытый поэт с позиций своих никогда не уйдет
Знаешь, мы поумнели, смотрим не вверх, а вниз
Видишь как бледные мыши превращаются в крыс
Сердце качает систему, город стирает людей
Ты решаешь проблему через коньяк и блядей
Пьяный младенец не плачет, спит и не видит сны
Трезвые предки шлифуют медали детям для новой войны
Факелом или звездою ты мое сердце гори
И полюби, если сможешь, если не сможешь – умри
Танцы кислотных факиров ночь превратили в угар
Ну-ка, админ, смоделируй вместо лица – аватар
Солнце, спасибо за радость, Питер, спасибо за грусть
Гаснет белая ярость, к ней я уже не вернусь
Факелом или звездою ты мое сердце гори
И полюби, если сможешь, если не сможешь – умри
Д.Чернуха
Salo
Статист I степени
Пятница
Может мозг наш слегка расслабиться
Уж работа совсем не прет,
Очевидно сегодня пятница,
Выходных наступает черед!
Будет вечер, огурчики, водочка,
И в тарелку мой фейс упадет,
Будет время по полной расслабиться,
Час его все быстрей настает!
Выходные со смехом прокатятся,
И неделя по тихой пройдет,
А потом подойдет снова ПЯТНИЦА,
Её так ожидает народ!
Футболист пусть под допингом тащится,
Наркомана от курева гасит,
А меня впечатляет лишь пятница,
От неё меня просто колбасит!
Об одном мне всегда лишь мечтается
Верю день этот скоро придет,
Что в неделе все дни станут пятницей
И тогда мне всё будет по..
(с)
Может мозг наш слегка расслабиться
Уж работа совсем не прет,
Очевидно сегодня пятница,
Выходных наступает черед!
Будет вечер, огурчики, водочка,
И в тарелку мой фейс упадет,
Будет время по полной расслабиться,
Час его все быстрей настает!
Выходные со смехом прокатятся,
И неделя по тихой пройдет,
А потом подойдет снова ПЯТНИЦА,
Её так ожидает народ!
Футболист пусть под допингом тащится,
Наркомана от курева гасит,
А меня впечатляет лишь пятница,
От неё меня просто колбасит!
Об одном мне всегда лишь мечтается
Верю день этот скоро придет,
Что в неделе все дни станут пятницей
И тогда мне всё будет по..
(с)
S
Switch
Guest
Как хохотала бабушка моя
карминный рот и золотые зубы
прикрыв воротником опавшей шубы
и в волосах уснувшая змея
вдруг просыпалась, вскидывала брови
и уползала в гущу темной крови
по-стариковски деснами жуя
так долго хохот в голове дрожал
как колокол, как брошенный кинжал
пугливое, неловкое дитя
от ужаса как выхухоль кряхтя
напрасно билось в длинных рукавах
рейтузах, валенках, пальто, огромной шали
и лисьей шапке, вытертой на швах
стучало сердце
легкие дышали
зачем взрослеть, когда нас не спасут
и все равно наступит Страшный Суд?
зачем, когда любой из нас умрёт?
когда нас ждет схождение во ад?
я понял всё, я возвращаюсь к мами
роди меня, пожалуйста, назад
верни меня, пожалуйста, вперед
младенческими чистыми ногами
перевари меня, родное чрево
повесь обратно яблоком на древо
поверь
я буду несказанно рад
***
И ведь хотелось же
каких-то Трокадеро и Марсовых полей -
Бог знает, что это за места,
но там должны были быть летние ночи,
теплые и ветреные,
когда воздух омывает тело, как последняя вода;
должны были быть звезды,
дальняя музыка,
тревога,
опьянение,
белый шум в черных кронах,
глаза, что безуспешно, с усилием, смотрят сквозь темноту.
И запах,
такой густой и острый запах деревьев,
сейчас не делают такого, всё разбавляют, -
и, может, кто-то трогал бы даже,
трогал между чулком и поясом,
между бретелькой и выемкой,
между каре и чёлкой,
и прикладывал палец к губам,
запрещая говорить глупое.
Хотелось, чтобы это было
где-то в будущем,
чтобы на это обязательно нашлось время,
на секс в безмолвной траве Марсовых полей,
за полыхающими каруселями,
километры легких шагов на шпильках
от мокрой площади с обелиском,
от выкрашенной в синий двери парадного,
от узкой лестницы,
от распахнутого окна,
сквозь которое улетает сигаретный дым
и всякая тоска
по чужой, непрожитой жизни.
карминный рот и золотые зубы
прикрыв воротником опавшей шубы
и в волосах уснувшая змея
вдруг просыпалась, вскидывала брови
и уползала в гущу темной крови
по-стариковски деснами жуя
так долго хохот в голове дрожал
как колокол, как брошенный кинжал
пугливое, неловкое дитя
от ужаса как выхухоль кряхтя
напрасно билось в длинных рукавах
рейтузах, валенках, пальто, огромной шали
и лисьей шапке, вытертой на швах
стучало сердце
легкие дышали
зачем взрослеть, когда нас не спасут
и все равно наступит Страшный Суд?
зачем, когда любой из нас умрёт?
когда нас ждет схождение во ад?
я понял всё, я возвращаюсь к мами
роди меня, пожалуйста, назад
верни меня, пожалуйста, вперед
младенческими чистыми ногами
перевари меня, родное чрево
повесь обратно яблоком на древо
поверь
я буду несказанно рад
***
И ведь хотелось же
каких-то Трокадеро и Марсовых полей -
Бог знает, что это за места,
но там должны были быть летние ночи,
теплые и ветреные,
когда воздух омывает тело, как последняя вода;
должны были быть звезды,
дальняя музыка,
тревога,
опьянение,
белый шум в черных кронах,
глаза, что безуспешно, с усилием, смотрят сквозь темноту.
И запах,
такой густой и острый запах деревьев,
сейчас не делают такого, всё разбавляют, -
и, может, кто-то трогал бы даже,
трогал между чулком и поясом,
между бретелькой и выемкой,
между каре и чёлкой,
и прикладывал палец к губам,
запрещая говорить глупое.
Хотелось, чтобы это было
где-то в будущем,
чтобы на это обязательно нашлось время,
на секс в безмолвной траве Марсовых полей,
за полыхающими каруселями,
километры легких шагов на шпильках
от мокрой площади с обелиском,
от выкрашенной в синий двери парадного,
от узкой лестницы,
от распахнутого окна,
сквозь которое улетает сигаретный дым
и всякая тоска
по чужой, непрожитой жизни.
S
Switch
Guest
Лолита устала и спит
холодной луной политы
острая грудь
и бесконечные ноги Лолиты
мягкой улиткой свернулся пупок
мама, что это было
выстрел
или шампанской пробки хлопок?
хлопок пушистый в коробочках алых
с неба просыпался на одеяло
обморочной струей
душные ветры мая
втекают в окно
у изголовья
нежно и долго глядят, не мигая
очи воловьи
медлит чудовище Крита
а ей все равно
не шелохнется Лолита
равнодушно откинута белая голова
не мертва
просто чисто умыта
как луговая лилия жгучей росой
мальчик босой
челюсть лепная раздвоена
словно копыто
медлит чудовище Крита
тяжко мычит, недоено
к шкуре лоснистой прелая хвоя пристала
но Лолите так хочется спать
ей тридцать пять
и она смертельно устала
так незаметно стирается грань
между "всегда" и "завтра"
очи воловьи наполнены всклянь
медленный завтрак
кофе из двух яиц
континентальный багет
апельсиновый сок
ослепительный блиц
и меня размывает волна
снова над Шушенским тишина
холодной луной политы
острая грудь
и бесконечные ноги Лолиты
мягкой улиткой свернулся пупок
мама, что это было
выстрел
или шампанской пробки хлопок?
хлопок пушистый в коробочках алых
с неба просыпался на одеяло
обморочной струей
душные ветры мая
втекают в окно
у изголовья
нежно и долго глядят, не мигая
очи воловьи
медлит чудовище Крита
а ей все равно
не шелохнется Лолита
равнодушно откинута белая голова
не мертва
просто чисто умыта
как луговая лилия жгучей росой
мальчик босой
челюсть лепная раздвоена
словно копыто
медлит чудовище Крита
тяжко мычит, недоено
к шкуре лоснистой прелая хвоя пристала
но Лолите так хочется спать
ей тридцать пять
и она смертельно устала
так незаметно стирается грань
между "всегда" и "завтра"
очи воловьи наполнены всклянь
медленный завтрак
кофе из двух яиц
континентальный багет
апельсиновый сок
ослепительный блиц
и меня размывает волна
снова над Шушенским тишина
S
Switch
Guest
Пожалуй, смешно,
но всё было так близко от края,
где в складках сиянья полярного
Хаос играет,
как в складках фаты подвенечной
застрявшая птица
плюётся
и бьётся
и рвётся выклёвывать лица,
в гортани ее ультразвук,
а в глазах медуница,
и ткань прорывает собою,
и грает,
и грает.
А грай этот медный -
он неузнаваемо вещий,
и конь этот бледный
с руки моей яблоки гложет,
и стали понятны, но неназываемы вещи,
а эхо больное
слова мои множит
и множит.
Пожалуй, смешно,
но в тот вечер с тобой танцевала
дублёрша,
и автоответчик, придя ей на смену,
с тобой говорил,
и шарахалась бальная зала
от тени коня,
что размерами в целую стену,
а он не за вами
следил,
просто яблоки брал у меня.
но всё было так близко от края,
где в складках сиянья полярного
Хаос играет,
как в складках фаты подвенечной
застрявшая птица
плюётся
и бьётся
и рвётся выклёвывать лица,
в гортани ее ультразвук,
а в глазах медуница,
и ткань прорывает собою,
и грает,
и грает.
А грай этот медный -
он неузнаваемо вещий,
и конь этот бледный
с руки моей яблоки гложет,
и стали понятны, но неназываемы вещи,
а эхо больное
слова мои множит
и множит.
Пожалуй, смешно,
но в тот вечер с тобой танцевала
дублёрша,
и автоответчик, придя ей на смену,
с тобой говорил,
и шарахалась бальная зала
от тени коня,
что размерами в целую стену,
а он не за вами
следил,
просто яблоки брал у меня.