Стихи
- Автор темы Kamilla
- Дата начала
Дoчь*Сaмурая
Местный
Только мы и знаем, что происходит здесь - под покровом ночи, под масками городов. Мы одним прицельным словом сбиваем спесь с тех, кто в этом тексте еще наломает дров. Только мы и знаем, как провести черту языком, пером, рукой, раскрывая плоть. Будет наша воля - я тебя обрету, серебро, хрусталь, расплавленное стекло. Ты умеешь быть и музыкой, и цветком, превращаться в жаркий ветер и нежный сон. Я привыкла в играх ставить себя на кон, только в нашем переплете не в этом соль. Соль в глубинах, в долгих взглядах, в морской воде, соль лежит на дне - нырнуть, запрещая вдох. Только мы и знаем, что побеждает день - молодые вина, музыка, лунный дом. Мир наполнен самозванцами, каждый плут уверяет нас, что слышал благую весть.
Отпусти их с миром: книги себе не лгут. Только с равными слова обретают вес.
Отпусти их с миром: книги себе не лгут. Только с равными слова обретают вес.
Дoчь*Сaмурая
Местный
Бокалы, яблоки, вечный штопор, какое дело, который час. Открытый космос: задернуть шторы, войти друг в друга и замолчать. От звука вздрогнуть и сбиться с ритма, поймать дыхание, лечь на курс. Мы так чертовски неповторимы, что совпадаем строка в строку. И рвется хлопок, и время мнется, ловцы серебряных звонких пуль - кто будет первым, перевернется и примет на руки Млечный Путь? Вот-вот закончатся персеиды, и август вычерпает луна, начнётся осень, сентябрь, сидр, стихи, истории, имена.
Я буду где-то вне зоны сонно ходить по дому, играть в слова и остро чувствовать невесомость, когда захочется целовать.
Я буду где-то вне зоны сонно ходить по дому, играть в слова и остро чувствовать невесомость, когда захочется целовать.
Дoчь*Сaмурая
Местный
Все обыденно - ни мистики, ни знамений, опасаться стоит тихого и простого. Ты приходишь домой, становишься на колени, соглашаешься с архангелом: "Я готова". Не боишься, не цепляешься за минуты, держишь крестик во рту, не чувствуя вкус металла. Он стоит и ждет, что ты позвонишь кому-то. Ты его торопишь мысленно: "Я устала". Время тянется и длится, архангел мнется, благодать огня не сходит на недостойных. Если он уйдет, когда он еще вернется? Напряжение такое, что время стонет. Наконец, искрит, включается свет небесный, вот и все, кино окончено, круг разомкнут. Смотришь жадно - ну же, Господи, интересно, что ты прятал за портьерами горизонта. Ждешь награды за мученья, небесной кары, воплощения в растение или птицу. Но архангел равнодушно меняет кадры, возвращая на прочитанные страницы.
Междумирье - неизбежные промежутки, часть великого и древнего ритуала. Это раньше смерть казалась чужой и жуткой. Нынче ты ее жалеешь: она устала.
Междумирье - неизбежные промежутки, часть великого и древнего ритуала. Это раньше смерть казалась чужой и жуткой. Нынче ты ее жалеешь: она устала.
Дoчь*Сaмурая
Местный
Я последний военнопленный – безнадежный, невыездной, мой конвой, как живые стены, провожает меня на дно. Мне не больно, давно не больно. Мне безвыходно, я молчу о погибших на поле боя от разрыва нейтронных чувств, о сгоревших в окне прицела, отличавшихся от нуля… Тех, кто чудом остался целым, полагается расстрелять на задворках глухой вселенной, у скрипучих небесных врат.
Я последний военнопленный.
Посмотри мне в глаза, солдат.
Я последний военнопленный.
Посмотри мне в глаза, солдат.
Беспринципная Седовласка
Между прочим, здесь написано: «Вытирайте ноги»
Ольга Аникина
…чем дальше, тем сильнее устаёшь
от умных слов, от важных разговоров,
от споров, что берут тебя измором,
от новых лиц и от знакомых рож.
Всё реже ты кому-нибудь звонишь,
и вечером торопишься куда-то.
Из памяти выскальзывают даты,
как пузырьки из тьмы подводных ниш.
В слезах, в чаду, не рвёшься догонять
свою надежду, что звалась последней.
Кого-то кроме плюшевого тедди
тебе всё реже хочется обнять.
И ты молчишь, и помыслы свои
ни людям не доверишь, ни странице…
И дни – пусты. Лишь ночью – кто-то снится,
и шепчешь ты ему: благослови.
…чем дальше, тем сильнее устаёшь
от умных слов, от важных разговоров,
от споров, что берут тебя измором,
от новых лиц и от знакомых рож.
Всё реже ты кому-нибудь звонишь,
и вечером торопишься куда-то.
Из памяти выскальзывают даты,
как пузырьки из тьмы подводных ниш.
В слезах, в чаду, не рвёшься догонять
свою надежду, что звалась последней.
Кого-то кроме плюшевого тедди
тебе всё реже хочется обнять.
И ты молчишь, и помыслы свои
ни людям не доверишь, ни странице…
И дни – пусты. Лишь ночью – кто-то снится,
и шепчешь ты ему: благослови.
Дoчь*Сaмурая
Местный
Я вышла из воды – как выходил когда-то мир… Я обретаю силу. В моих лесах не высохли трясины, селения, что полнились людьми, давно мертвы… Огромная волна накрыла все, что создавалось мною… Но я ждала и спорила с волною: кто будет выше – я или она. И сорок дней мы были наравне, не уступая в дерзости друг другу… Но срок настал - я протянула руку и ветвь оливы, выросшую в ней. И голубь сел на ветвь... Из пустоты я поднялась на снежные вершины своей души… Земля несокрушима. Она предел безумию воды.
Я наблюдаю, как растет трава на теплых склонах, как свежи деревья… Внутри меня, размеренный и древний, колдует пульс, войдя в свои права праязыка... И в говоре ручьев гортанным звуком слышатся наречья… Я выбираю – утро или вечер, подставив солнцу теплое плечо. Я отдыхаю ночью от погонь за горизонтом – он недосягаем… Я обретаю силу. Я другая. Я жду тебя. Мне нужен твой огонь. Верни его, впусти его в меня – горящим танцем, пламенем, молитвой о новой жизни…
Видишь, я открыта.
Вода ушла.
Играй.
Я жду огня.
Я наблюдаю, как растет трава на теплых склонах, как свежи деревья… Внутри меня, размеренный и древний, колдует пульс, войдя в свои права праязыка... И в говоре ручьев гортанным звуком слышатся наречья… Я выбираю – утро или вечер, подставив солнцу теплое плечо. Я отдыхаю ночью от погонь за горизонтом – он недосягаем… Я обретаю силу. Я другая. Я жду тебя. Мне нужен твой огонь. Верни его, впусти его в меня – горящим танцем, пламенем, молитвой о новой жизни…
Видишь, я открыта.
Вода ушла.
Играй.
Я жду огня.
Часть
Местный
Смири гордыню — то есть гордым будь.
Штандарт — он и в чехле не полиняет.
Не плачься, что тебя не понимают, -
поймёт когда-нибудь хоть кто-нибудь.
Не самоутверждайся. Пропадёт,
подточенный тщеславием, твой гений,
и жажда мелких самоутверждений
лишь к саморазрушенью приведёт.
У славы и опалы есть одна
опасность — самолюбие щекочут.
Ты ордена не восприми как почесть,
не восприми плевки как ордена.
Не ожидай подачек добрых дядь
и, вытравляя жадность, как заразу,
не рвись урвать. Кто хочет всё и сразу,
тот беден тем, что не умеет ждать.
Пусть даже ни двора и ни кола,
не возвышайся тем, что ты унижен.
Будь при деньгах свободен, словно нищий,
не будь без денег нищим никогда!
Завидовать? Что может быть пошлей!
Успех другого не сочти обидой.
Уму чужому втайне не завидуй,
чужую глупость втайне пожалей.
Не оскорбляйся мнением любым
в застолье, на суде неумолимом.
Не добивайся счастья быть любимым, -
умей любить, когда ты нелюбим.
Не превращай талант в козырный туз.
Не козыри — ни честность ни отвага.
Кто щедростью кичится — скрытый скряга,
кто смелостью кичится — скрытый трус.
Не возгордись ни тем, что ты борец,
ни тем, что ты в борьбе посередине,
и даже тем, что ты смирил гордыню,
не возгордись — тогда тебе конец.
Евгений Евтушенко, 1970
Штандарт — он и в чехле не полиняет.
Не плачься, что тебя не понимают, -
поймёт когда-нибудь хоть кто-нибудь.
Не самоутверждайся. Пропадёт,
подточенный тщеславием, твой гений,
и жажда мелких самоутверждений
лишь к саморазрушенью приведёт.
У славы и опалы есть одна
опасность — самолюбие щекочут.
Ты ордена не восприми как почесть,
не восприми плевки как ордена.
Не ожидай подачек добрых дядь
и, вытравляя жадность, как заразу,
не рвись урвать. Кто хочет всё и сразу,
тот беден тем, что не умеет ждать.
Пусть даже ни двора и ни кола,
не возвышайся тем, что ты унижен.
Будь при деньгах свободен, словно нищий,
не будь без денег нищим никогда!
Завидовать? Что может быть пошлей!
Успех другого не сочти обидой.
Уму чужому втайне не завидуй,
чужую глупость втайне пожалей.
Не оскорбляйся мнением любым
в застолье, на суде неумолимом.
Не добивайся счастья быть любимым, -
умей любить, когда ты нелюбим.
Не превращай талант в козырный туз.
Не козыри — ни честность ни отвага.
Кто щедростью кичится — скрытый скряга,
кто смелостью кичится — скрытый трус.
Не возгордись ни тем, что ты борец,
ни тем, что ты в борьбе посередине,
и даже тем, что ты смирил гордыню,
не возгордись — тогда тебе конец.
Евгений Евтушенко, 1970
Беспринципная Седовласка
Между прочим, здесь написано: «Вытирайте ноги»
Август.
Персики и цукаты
и в медовой росе покос.
Входит солнце в янтарь заката,
словно косточка в абрикос.
И смеется тайком початок
смехом желтым, как летний зной.
Снова август.
И детям сладок
смуглый хлеб со спелой луной.
Лорка
Персики и цукаты
и в медовой росе покос.
Входит солнце в янтарь заката,
словно косточка в абрикос.
И смеется тайком початок
смехом желтым, как летний зной.
Снова август.
И детям сладок
смуглый хлеб со спелой луной.
Лорка
A1e)(
шта?
ы сильно ранен? Нет, скорее наповал.
Не умирающий, а полноценно павший.
Устал от чувств, от своих мыслей ты устал,
И, как ни странно, от стихов давно уставший.
Давно понявший, что уже надежды нет,
Она вся выдумана, да и вера тоже.
И впереди белел не счастья силуэт,
Серел тумана клок, лишь издали похожий.
Теперь прошло. Туман тот даже позади,
Вокруг холодная, безмолвная пустыня.
И только Смерть теперь в твои глаза глядит,
И поцелуй её тебя уже не ми́нет.
Тот поцелуй отправит душу, а верней,
Её останки. В место дальнее такое,
Что никогда, никто не вспомнит здесь о ней,
Туда, где даже сама боль от страха воет!
Давно пора, ведь ты и сам так долго ждал,
Смотря, как угли сердца пеплом покрывались.
Ну а теперь — всё, хватит! К Сатане на бал
Пора спешить. Тебя уж там давно зажда́лись...
@
Не умирающий, а полноценно павший.
Устал от чувств, от своих мыслей ты устал,
И, как ни странно, от стихов давно уставший.
Давно понявший, что уже надежды нет,
Она вся выдумана, да и вера тоже.
И впереди белел не счастья силуэт,
Серел тумана клок, лишь издали похожий.
Теперь прошло. Туман тот даже позади,
Вокруг холодная, безмолвная пустыня.
И только Смерть теперь в твои глаза глядит,
И поцелуй её тебя уже не ми́нет.
Тот поцелуй отправит душу, а верней,
Её останки. В место дальнее такое,
Что никогда, никто не вспомнит здесь о ней,
Туда, где даже сама боль от страха воет!
Давно пора, ведь ты и сам так долго ждал,
Смотря, как угли сердца пеплом покрывались.
Ну а теперь — всё, хватит! К Сатане на бал
Пора спешить. Тебя уж там давно зажда́лись...
@
Беспринципная Седовласка
Между прочим, здесь написано: «Вытирайте ноги»
Что-то у страны моей в утробе
с собственной природой не в ладу:
школа убивает вкус к учебе,
а работа – рвение к труду.
Губерман И.
с собственной природой не в ладу:
школа убивает вкус к учебе,
а работа – рвение к труду.
Губерман И.
A1e)(
шта?
Почтальон.
Не трать свою желчь на ежедневную почту,
Твой почтальон придёт ещё, и это суть его работы.
Идеальный вор, что привык работать только ночью –
Не выкрадет и ночью из головы твоей той песни ноты.
В убитом временем, в пустом, но недалёком месте
Той песни до сих пор не Ты не убил мотив.
Ребёнок малый плачет в изощренной лести,
А подвиги Твоих героев – миф.
Не стоит тратить время, говоря о личном,
Здесь никому об этом знать не интересно.
Дешевле стать лишь прохожим обычным,
В обычной очереди занять пустое место.
Изменение планеты под моральных уродов -
Измученный жир из щелей течёт.
Пусть сделают шаг вперёд руководители родов!
Давайте все делать шаг вперёд…
Хороший способ забыть всё – найти оправдание.
Создать иллюзию проще, чем испытывать муки.
Один нелепый звонок – эвакуация здания,
И отряд цвета хаки спешит заламывать руки.
Бесполезно скрываться под нитями чёрной вуали,
Ничего не добьёшься – найдут и призовут к ответу.
Коль нечего будет сказать у раскалённой стали -
Напой им ноты из песни этой…
Не трать пули на подонков и безродных.
Как ни старайся - в семье всегда останется урод.
Куда практичней истреблять себе подобных.
Ненужных конкурентов бить, коль сам ты не урод.
Проснутся утром, с одержимой тягой мести,
Залезть в петлю, как сотни раз ты так умел.
Вновь передумать, под слиянье нот всё той же песни,
И рисовать всплеск радости бездушных тел.
@
Не трать свою желчь на ежедневную почту,
Твой почтальон придёт ещё, и это суть его работы.
Идеальный вор, что привык работать только ночью –
Не выкрадет и ночью из головы твоей той песни ноты.
В убитом временем, в пустом, но недалёком месте
Той песни до сих пор не Ты не убил мотив.
Ребёнок малый плачет в изощренной лести,
А подвиги Твоих героев – миф.
Не стоит тратить время, говоря о личном,
Здесь никому об этом знать не интересно.
Дешевле стать лишь прохожим обычным,
В обычной очереди занять пустое место.
Изменение планеты под моральных уродов -
Измученный жир из щелей течёт.
Пусть сделают шаг вперёд руководители родов!
Давайте все делать шаг вперёд…
Хороший способ забыть всё – найти оправдание.
Создать иллюзию проще, чем испытывать муки.
Один нелепый звонок – эвакуация здания,
И отряд цвета хаки спешит заламывать руки.
Бесполезно скрываться под нитями чёрной вуали,
Ничего не добьёшься – найдут и призовут к ответу.
Коль нечего будет сказать у раскалённой стали -
Напой им ноты из песни этой…
Не трать пули на подонков и безродных.
Как ни старайся - в семье всегда останется урод.
Куда практичней истреблять себе подобных.
Ненужных конкурентов бить, коль сам ты не урод.
Проснутся утром, с одержимой тягой мести,
Залезть в петлю, как сотни раз ты так умел.
Вновь передумать, под слиянье нот всё той же песни,
И рисовать всплеск радости бездушных тел.
@
Дoчь*Сaмурая
Местный
Девушка, дайте пробирку, добавьте лед, позовите самого старого астронавта. Моя кровь отрицательна, время ее не пьет, в ней вода морская - соль, темнота и йод, пусть попробует - ни капли земного завтра. Подтвердите: не печатью - случайный жест, больше нам об этом знать ничего не надо. Оставайтесь здесь на страже, на этаже, вам верховный врач во сне намекнул уже: подобрали идеального кандидата.
Небо треснуло над городом, как плита, сердце громкое, но ЦУП говорит по-русски.
Ходит слух, туда никто еще не летал.
Не железная воля, это другой металл.
Созданный выдерживать перегрузки.
Небо треснуло над городом, как плита, сердце громкое, но ЦУП говорит по-русски.
Ходит слух, туда никто еще не летал.
Не железная воля, это другой металл.
Созданный выдерживать перегрузки.