Стихи
- Автор темы Kamilla
- Дата начала
Амалия
Активный пользователь
Она несла ребенка на груди, то был сынок ее новорожденный.
Расстрел и лагерь были позади, а впереди — путь, вьюгой занесенный…
Чтоб выжил сын, она сняла жакет, потом в фуфайку сына замотала.
И у берез, когда настал рассвет, чтоб сил набраться, на минутку встала…
Разведка шла, а ветер стужу нес, в лицо солдатам липкий снег бросая.
Вдруг, трое встали, видят -меж берез, стоит в рубашке женщина босая…
Солдаты ахнули, вплотную подойдя, что это: призрак, явь иль наваждение…?
Под свист свирепый зимнего дождя, они застыли, стоя в изумлении…
В снегу, как статуя стояла Мать, рубашкою потрескивая звонко
И мертвой, продолжала прижимать, к своей груди кричащего ребенка!
Солдаты женщину зарыли в колкий снег, без шапок молча встали над могилой…
Но выжил двухнедельный человек и крошечное сердце не остыло!!!
Ушла разведка, а в Российский тыл — один вернулся строго по приказу,
Он нес ребенка — и мальчонка жил!
И не всплакнул в его руках ни разу.
Расстрел и лагерь были позади, а впереди — путь, вьюгой занесенный…
Чтоб выжил сын, она сняла жакет, потом в фуфайку сына замотала.
И у берез, когда настал рассвет, чтоб сил набраться, на минутку встала…
Разведка шла, а ветер стужу нес, в лицо солдатам липкий снег бросая.
Вдруг, трое встали, видят -меж берез, стоит в рубашке женщина босая…
Солдаты ахнули, вплотную подойдя, что это: призрак, явь иль наваждение…?
Под свист свирепый зимнего дождя, они застыли, стоя в изумлении…
В снегу, как статуя стояла Мать, рубашкою потрескивая звонко
И мертвой, продолжала прижимать, к своей груди кричащего ребенка!
Солдаты женщину зарыли в колкий снег, без шапок молча встали над могилой…
Но выжил двухнедельный человек и крошечное сердце не остыло!!!
Ушла разведка, а в Российский тыл — один вернулся строго по приказу,
Он нес ребенка — и мальчонка жил!
И не всплакнул в его руках ни разу.
Амалия
Активный пользователь
Твои ладони, как котята -
Согрею их в своих руках.
И полетим с тобой куда-то
На белых ангельских крылах.
Нам не страшны ветра и стужи,
И мы молчим, едва дыша,
Ведь разговор уже не нужен,
Когда с душой поет душа.
Тобой навеки очарован,
Тобой навеки покорен.
Я навсегда тобой взволнован,
Я навсегда в тебя влюблен.
Твои ладони, как котята -
Их нежный плен благословлю.
И вспоминаю, как когда-то
Ты мне сказала: -«Да, люблю».
Я вдруг поверил, что ненастья
Остались где-то позади.
И только счастье, только счастье
Нас ждет с тобою впереди
Согрею их в своих руках.
И полетим с тобой куда-то
На белых ангельских крылах.
Нам не страшны ветра и стужи,
И мы молчим, едва дыша,
Ведь разговор уже не нужен,
Когда с душой поет душа.
Тобой навеки очарован,
Тобой навеки покорен.
Я навсегда тобой взволнован,
Я навсегда в тебя влюблен.
Твои ладони, как котята -
Их нежный плен благословлю.
И вспоминаю, как когда-то
Ты мне сказала: -«Да, люблю».
Я вдруг поверил, что ненастья
Остались где-то позади.
И только счастье, только счастье
Нас ждет с тобою впереди
A1e)(
шта?
Кто понял жизнь, тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребёнок, молится старик,
Как дождь идёт и как снежинки тают.
В обыкновенном видит красоту,
В запутанном простейшее решенье,
Он знает, как осуществить мечту,
Он любит жизнь и верит в воскресенье,
Он понял то, что счастье не в деньгах,
И их количество от горя не спасет,
Но кто живёт с синицею в руках,
Свою жар-птицу точно не найдет.
Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,
Что совершенней жизни только смерть,
Что знать, не удивляясь, пострашней,
Чем что-нибудь не знать и не уметь…
Oмар Хайям
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребёнок, молится старик,
Как дождь идёт и как снежинки тают.
В обыкновенном видит красоту,
В запутанном простейшее решенье,
Он знает, как осуществить мечту,
Он любит жизнь и верит в воскресенье,
Он понял то, что счастье не в деньгах,
И их количество от горя не спасет,
Но кто живёт с синицею в руках,
Свою жар-птицу точно не найдет.
Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,
Что совершенней жизни только смерть,
Что знать, не удивляясь, пострашней,
Чем что-нибудь не знать и не уметь…
Oмар Хайям
iulia007
Пользователь
Привет, мой друг
Привет, мой друг, ну как твои дела?
Усталый взгляд и добрые глаза.
А я тебя на встречу позвала,
Я кое-что хочу тебе сказать.
Горячий чай, поток избитых фраз.
Всё ни о чем. На улице темно.
У нас с тобой не склеился рассказ.
И всё равно, мне от тебя светло.
Когда ты есть, мне сладостно молчать.
Такая блажь, и нет тому причин.
Твоя душа, наверное, свеча,
И от нее мне свет, как от лучин…
Садись мой друг, согрей меня теплом.
Я помолчу, а ты сумей понять.
Скажу одно,- мне просто повезло,-
Что мне судьба дала тебя узнать.
18.11.10
Привет, мой друг, ну как твои дела?
Усталый взгляд и добрые глаза.
А я тебя на встречу позвала,
Я кое-что хочу тебе сказать.
Горячий чай, поток избитых фраз.
Всё ни о чем. На улице темно.
У нас с тобой не склеился рассказ.
И всё равно, мне от тебя светло.
Когда ты есть, мне сладостно молчать.
Такая блажь, и нет тому причин.
Твоя душа, наверное, свеча,
И от нее мне свет, как от лучин…
Садись мой друг, согрей меня теплом.
Я помолчу, а ты сумей понять.
Скажу одно,- мне просто повезло,-
Что мне судьба дала тебя узнать.
18.11.10
iulia007
Пользователь
Стих лучшему другу Что дружбой называю? У каждого своя, Под дружбой понимаю, Что кто-то есть, как я. Что друг тебя поддержит, Спасет из темноты, И вера есть, как прежде, Ведь он такой, как ты. И в праздник рядом будет, В проблемах подсобит, Я очень рад, что дружим, И рад, что нет обид. Сегодня принимаешь, Ты поздравлений ряд, Пусть дружба только крепнет, Я очень другу рад.
iulia007
Пользователь
Сергей Есенин
Сестре Шуре
Ты запой мне ту песню, что прежде
Напевала нам старая мать.
Не жалея о сгибшей надежде,
Я сумею тебе подпевать.
Я ведь знаю, и мне знакомо,
Потому и волнуй и тревожь -
Будто я из родимого дома
Слышу в голосе нежную дрожь.
Ты мне пой, ну, а я с такою,
Вот с такою же песней, как ты,
Лишь немного глаза прикрою -
Вижу вновь дорогие черты.
Ты мне пой. Ведь моя отрада -
Что вовек я любил не один
И калитку осеннего сада,
И опавшие листья с рябин.
Ты мне пой, ну, а я припомню
И не буду забывчиво хмур:
Так приятно и так легко мне
Видеть мать и тоскующих кур.
Я навек за туманы и росы
Полюбил у березки стан,
И ее золотистые косы,
И холщовый ее сарафан.
Потому так и сердцу не жестко -
Мне за песнею и за вином
Показалась ты той березкой,
Что стоит под родимым окном.
Сестре Шуре
Ты запой мне ту песню, что прежде
Напевала нам старая мать.
Не жалея о сгибшей надежде,
Я сумею тебе подпевать.
Я ведь знаю, и мне знакомо,
Потому и волнуй и тревожь -
Будто я из родимого дома
Слышу в голосе нежную дрожь.
Ты мне пой, ну, а я с такою,
Вот с такою же песней, как ты,
Лишь немного глаза прикрою -
Вижу вновь дорогие черты.
Ты мне пой. Ведь моя отрада -
Что вовек я любил не один
И калитку осеннего сада,
И опавшие листья с рябин.
Ты мне пой, ну, а я припомню
И не буду забывчиво хмур:
Так приятно и так легко мне
Видеть мать и тоскующих кур.
Я навек за туманы и росы
Полюбил у березки стан,
И ее золотистые косы,
И холщовый ее сарафан.
Потому так и сердцу не жестко -
Мне за песнею и за вином
Показалась ты той березкой,
Что стоит под родимым окном.
iulia007
Пользователь
Николай Некрасов
МАТЬ
Она была исполнена печали,
И между тем, как шумны и резвы
Три отрока вокруг нее играли,
Ее уста задумчиво шептали:
«Несчастные! зачем родились вы?
Пойдете вы дорогою прямою
И вам судьбы своей не избежать!"
Не омрачай веселья их тоскою,
Не плачь над ними, мученица-мать!
Но говори им с молодости ранней:
Есть времена, есть целые века,
В которые нет ничего желанней,
Прекраснее - тернового венка...
МАТЬ
Она была исполнена печали,
И между тем, как шумны и резвы
Три отрока вокруг нее играли,
Ее уста задумчиво шептали:
«Несчастные! зачем родились вы?
Пойдете вы дорогою прямою
И вам судьбы своей не избежать!"
Не омрачай веселья их тоскою,
Не плачь над ними, мученица-мать!
Но говори им с молодости ранней:
Есть времена, есть целые века,
В которые нет ничего желанней,
Прекраснее - тернового венка...
iulia007
Пользователь
Владимир Высоцкий
Много во мне маминого
Много во мне маминого,
Папино - сокрыто,-
Я из века каменного,
Из палеолита!
Но, по многим отзывам -
Я умный и не злой,-
То есть, в веке бронзовом
Стою одной ногой.
Наше племя ропщет, смея
Вслух ругать порядки:
В первобытном обществе я
Вижу недостатки,-
Просто вопиющие -
Довлеют и грозят,-
Далеко идущие -
На тыщу лет назад!
Собралась, умывшись чисто,
Во поле элита:
Думали, как выйти из то-
Го палеолита.
Под кустами ириса
Все попередрались -
Не договорилися,
А так и разбрелись...
Завели старейшины, а
Нам они примеры -
По две, по три женщины, по
Две, по три пещеры.
Жены крепко заперты
На цепи да замки -
А на крайнем Западе
Открыты бардаки!
Перед соплеменниками,
Вовсе не стесняясь,
Бродят люди с вениками,
Матерно ругаясь.
Дрянь в огонь из бака льют -
Надыбали уют,-
Ухают и крякают,
Хихикают и пьют!
Между поколениями
Ссоры возникают,
Жертвоприношениями
Злоупотребляют:
Ходишь - озираешься,
И ловишь каждый взгляд,-
Малость зазеваешься -
Уже тебя едят!
Люди понимающие -
Ездят на горбатых,
На горбу катающие
Грезят о зарплатах.
Счастливы горбатые,
По тропочкам несясь:
Бедные, богатые -
У них, а не у нас!
Продали подряд все сразу
Племенам соседним,
Воинов гноят образо-
Ваньем этим средним.
От повальной грамоты -
Сплошная благодать!
Поглядели мамонты -
И стали вымирать...
Дети - все с царапинами
И одеты куцо,-
Топорами папиными
День и ночь секутся.
Скоро эра кончится -
Набалуетесь всласть!
В будущее хочется?
Да как туда попасть!..
Колдуны пророчили: де,
Будет все попозже,-
За камнями - очереди,
За костями - тоже.
От былой от вольности
Давно простыл и след:
Хвать тебя за волосы,-
И глядь - тебя и нет!
Притворились добренькими,-
Многих прочь услали,
И пещеры ковриками
Пышными устлали.
Мы стоим, нас трое, нам -
Бутылку коньяку...
Тишь в благоустроенном
Каменном веку.
...Встреться мне, молю я исто,
Во поле, Айлита -
Забери ты меня из то-
Го палеолита!
Ведь по многим отзывам,
Я - умный и не злой,-
То есть, в веке бронзовом
Стою одной ногой.
Много во мне маминого
Много во мне маминого,
Папино - сокрыто,-
Я из века каменного,
Из палеолита!
Но, по многим отзывам -
Я умный и не злой,-
То есть, в веке бронзовом
Стою одной ногой.
Наше племя ропщет, смея
Вслух ругать порядки:
В первобытном обществе я
Вижу недостатки,-
Просто вопиющие -
Довлеют и грозят,-
Далеко идущие -
На тыщу лет назад!
Собралась, умывшись чисто,
Во поле элита:
Думали, как выйти из то-
Го палеолита.
Под кустами ириса
Все попередрались -
Не договорилися,
А так и разбрелись...
Завели старейшины, а
Нам они примеры -
По две, по три женщины, по
Две, по три пещеры.
Жены крепко заперты
На цепи да замки -
А на крайнем Западе
Открыты бардаки!
Перед соплеменниками,
Вовсе не стесняясь,
Бродят люди с вениками,
Матерно ругаясь.
Дрянь в огонь из бака льют -
Надыбали уют,-
Ухают и крякают,
Хихикают и пьют!
Между поколениями
Ссоры возникают,
Жертвоприношениями
Злоупотребляют:
Ходишь - озираешься,
И ловишь каждый взгляд,-
Малость зазеваешься -
Уже тебя едят!
Люди понимающие -
Ездят на горбатых,
На горбу катающие
Грезят о зарплатах.
Счастливы горбатые,
По тропочкам несясь:
Бедные, богатые -
У них, а не у нас!
Продали подряд все сразу
Племенам соседним,
Воинов гноят образо-
Ваньем этим средним.
От повальной грамоты -
Сплошная благодать!
Поглядели мамонты -
И стали вымирать...
Дети - все с царапинами
И одеты куцо,-
Топорами папиными
День и ночь секутся.
Скоро эра кончится -
Набалуетесь всласть!
В будущее хочется?
Да как туда попасть!..
Колдуны пророчили: де,
Будет все попозже,-
За камнями - очереди,
За костями - тоже.
От былой от вольности
Давно простыл и след:
Хвать тебя за волосы,-
И глядь - тебя и нет!
Притворились добренькими,-
Многих прочь услали,
И пещеры ковриками
Пышными устлали.
Мы стоим, нас трое, нам -
Бутылку коньяку...
Тишь в благоустроенном
Каменном веку.
...Встреться мне, молю я исто,
Во поле, Айлита -
Забери ты меня из то-
Го палеолита!
Ведь по многим отзывам,
Я - умный и не злой,-
То есть, в веке бронзовом
Стою одной ногой.
iulia007
Пользователь
КОГДА МНЕ ВСТРЕЧАЕТСЯ В ЛЮДЯХ ДУРНОЕ
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придет!
Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придет!
Беспринципная Седовласка
Между прочим, здесь написано: «Вытирайте ноги»
Иосиф Бродский
Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того —
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.
Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари — по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять — только это возможно.
То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.
Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того —
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.
Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари — по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять — только это возможно.
То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.
SNZme
Камертон
Хвала отчаявшимся. Если бы не мы,
То кто бы здесь работал на контрасте.
Пока живые избегают тьмы,
Дерутся, задыхаются от страсти,
Рожают новых и берут взаймы,
Мы городские сумрачные власти.
Любимые наместники зимы.
Хвала отчаянью. Оно имеет ген
И от отца передается к сыну.
Как ни пытались вывести вакцину –
То нитроглицерин, то гексоген.
В больницах собирают образцы, ну
И кто здоров и хвалит медицину —
Приезжий.
Кто умрет – абориген.
Хвала отчалившим. Счастливого пути.
Погрузочный зашкаливает счетчик
На корабле – ко дну бы не пойти,
У океана слабый позвоночник.
В Ковчег не допускают одиночек,
И мы друг к другу в гости к десяти
Приходим с тортиком.
Нас некому спасти.
Хвала Отчизне. Что бы без нее
Мы знали о наркотиках и винах,
О холоде, дорогах, херувимах,
Родителях и ценах на сырье.
Отчаянье, плоди неуязвимых.
Мы доблестное воинство твое.
Вера Полозкова
То кто бы здесь работал на контрасте.
Пока живые избегают тьмы,
Дерутся, задыхаются от страсти,
Рожают новых и берут взаймы,
Мы городские сумрачные власти.
Любимые наместники зимы.
Хвала отчаянью. Оно имеет ген
И от отца передается к сыну.
Как ни пытались вывести вакцину –
То нитроглицерин, то гексоген.
В больницах собирают образцы, ну
И кто здоров и хвалит медицину —
Приезжий.
Кто умрет – абориген.
Хвала отчалившим. Счастливого пути.
Погрузочный зашкаливает счетчик
На корабле – ко дну бы не пойти,
У океана слабый позвоночник.
В Ковчег не допускают одиночек,
И мы друг к другу в гости к десяти
Приходим с тортиком.
Нас некому спасти.
Хвала Отчизне. Что бы без нее
Мы знали о наркотиках и винах,
О холоде, дорогах, херувимах,
Родителях и ценах на сырье.
Отчаянье, плоди неуязвимых.
Мы доблестное воинство твое.
Вера Полозкова
Марианна Муранова
Пользователь
Мой парень - гопник с Вторчермета
Мой парень – гопник с Вторчермета,
И этот факт неоценим.
Я гребанным интеллигентом
Себя почувствовала с ним.
Лампасы, шапка на затылке,
В глазах – естественная мощь,
Мы подружились в «Ложке-Вилке»,
Он уступил последний борщ.
Такой реальный, четкий, дерзкий:
Ну как такому, и не дашь?
Он с мягким знаком в смс-ке
Мне пишет слово «Уралмаш».
Мой парень – гопник с Вторчермета,
А я чикуля с ЖБИ.
Мы знаем таинство секрета
Большой и искренней любви:
По банке «Балтики» по третьей,
Район, январский снегопад.
Мы как Монтекки с Капулетти.
Ну, только предки не бузят.
Под окнами во все колонки
И туц и бац, и адский микс.
Пусть всем заложит перепонки,
Чтоб знали – мой подъехал принц.
И вдруг меня обидят где-то,
Он сразу даст с вертушки в щи.
Мой парень – гопник с Вторчермета.
Адьос, культурные прыщи!
Александра Аксенова
Мой парень – гопник с Вторчермета,
И этот факт неоценим.
Я гребанным интеллигентом
Себя почувствовала с ним.
Лампасы, шапка на затылке,
В глазах – естественная мощь,
Мы подружились в «Ложке-Вилке»,
Он уступил последний борщ.
Такой реальный, четкий, дерзкий:
Ну как такому, и не дашь?
Он с мягким знаком в смс-ке
Мне пишет слово «Уралмаш».
Мой парень – гопник с Вторчермета,
А я чикуля с ЖБИ.
Мы знаем таинство секрета
Большой и искренней любви:
По банке «Балтики» по третьей,
Район, январский снегопад.
Мы как Монтекки с Капулетти.
Ну, только предки не бузят.
Под окнами во все колонки
И туц и бац, и адский микс.
Пусть всем заложит перепонки,
Чтоб знали – мой подъехал принц.
И вдруг меня обидят где-то,
Он сразу даст с вертушки в щи.
Мой парень – гопник с Вторчермета.
Адьос, культурные прыщи!
Александра Аксенова
Marise
закрытый космос
С печальною улыбкой мима
Твоя любовь проходит мимо
Твою любовь ничем не купишь
Она - как вечный Божий Кукиш
И я, в нелепом устремленье
Твоею стать фальшивой тенью,
Роняю капли красоты
С лица египетской принцессы
Увы, Париж не стоит мессы
И слез моих не стоишь ты
И только старости персты
Рисуют спутанные нити
На тонкой коже Нефертити...
Твоя любовь проходит мимо
Твою любовь ничем не купишь
Она - как вечный Божий Кукиш
И я, в нелепом устремленье
Твоею стать фальшивой тенью,
Роняю капли красоты
С лица египетской принцессы
Увы, Париж не стоит мессы
И слез моих не стоишь ты
И только старости персты
Рисуют спутанные нити
На тонкой коже Нефертити...
Беспринципная Седовласка
Между прочим, здесь написано: «Вытирайте ноги»
Я обниму тебя обеими руками
и мысли в голове остановлю,
коснусь горячими губами
и к чёрту всё... Тебя люблю
одну... И мне всего хватает —
за стёклами печальный дождь идёт,
пускай отныне нас не замечают,
пускай сливает всё водоворот.
Потребность в окружении пропала
и хочется вот так с тобой — вдвоём
затягивать себя под одеяло
и баловать... И баловать вином,
конфетами, улыбками, словами
и поцелуями, что ниже, наугад.
За стёклами рассвет, а между нами
пожар любви и счастья аромат!
Костя Крамар
и мысли в голове остановлю,
коснусь горячими губами
и к чёрту всё... Тебя люблю
одну... И мне всего хватает —
за стёклами печальный дождь идёт,
пускай отныне нас не замечают,
пускай сливает всё водоворот.
Потребность в окружении пропала
и хочется вот так с тобой — вдвоём
затягивать себя под одеяло
и баловать... И баловать вином,
конфетами, улыбками, словами
и поцелуями, что ниже, наугад.
За стёклами рассвет, а между нами
пожар любви и счастья аромат!
Костя Крамар