Стихи

[Gertruda]

Ты - тень теней...
Тебя не назову.
Твое лицо -
Холодное и злое...

Плыву туда - за дымку дней - зову,
За дымкой дней,- нет, не Тебя: былое,-
Которое я рву
(в который раз),
Которое,- в который
Раз восходит,-
Которое,- в который раз алмаз -
Алмаз звезды, звезды любви, низводит.

А. Белый

 

[Gertruda]

Я стучусь в твое сердце:
- Отвори, отвори,
разреши мне
в глаза поглядеться твои,
оттого что забыла уже
о весне,
оттого, что давно не летала
во сне,
оттого, что давно молодой не была,
оттого, что
бессовестно лгут зеркала...
Я стучу в твое сердце:
- Отвори, отвори,
покажи мне меня
возврати, подари!

В. Тушнова

 

[ШокоЛапка]

Грусть подави и судьбу не гневи
глупой тоской пустяковой;
раны и шрамы от прежней любви -
лучшая почва для новой.

отлично!


"Пролитую слезу
из будущего привезу,
вставлю ее в колечко.
Будешь глядеть одна,
надевай его на
безымянный, конечно".

"Ах, у других мужья,
перстеньки из рыжья,
серьги из перламутра.
А у меня -- слеза,
жидкая бирюза,
просыхает под утро".

"Носи перстенек, пока
виден издалека;
потом другой подберется.
А надоест хранить,
будет что уронить
ночью на дно колодца"

 

[Gertruda]

Кто, терпеливый,
Душу пытал на излом,
Судеб извивы
Смертным свивая узлом,
Ранясь, рискуя,
Маясь в крови и в поту, -
Чтобы такую
Миру явить красоту?

У. Йейтс

 

[Беспринципная Седовласка]

Вот чудо: из гибельной мглы
бежишь от позора и муки,
а в сердце осколок иглы
вонзается болью разлуки.

 

[Gertruda]

Вы, нынешние, сребролюбы,
живете вы для наживы,
зато вы сердцами скупы
и языками болтливы.

Но те, кого мы любили,
любовью нас оделяли,
они дарами дарили,
деяньями удивляли. <…>

Бывало, я мед пивала
в пиру королей прекрасных;
пью ныне пустую пахту
среди старух безобразных.

Уильям Батлер Йейтс

 

[Беспринципная Седовласка]

Так было раньше,
будет впредь, и лучшего не жди,
дано родиться, умереть
и выпить посреди.

 

[1234567890]

А спою-ка я тебе злобных песен
о вреде любви да о пользе крови.
Что с того, что мы ничего не весим?!
Наша сила - в слове!
Все дело - в слове!

А скажу-ка я тебе слишком резко,
что бывает с теми, кто много платит.
Впрочем, хватит и без меня гротеска,
чтоб уснуть... в салате.
Вот-вот! В салате!

А пойди-пади ты под теплый ливень
(три процента зла, применять наружно)!..
У тебя есть ты. И полсотни гривень.
Это - все, что нужно.
Да, все, что нужно.

 

[Gertruda]

Старик в своем нелепом прозябанье
Схож с пугалом вороньим у ворот,
Пока душа, прикрыта смертной рванью,
Не вострепещет и не воспоет…

Уильям Батлер Йейтс

 

[Беспринципная Седовласка]

Редко нам дано понять успеть,
в чем таится Божья благодать,
ибо для души важней хотеть,
нежели иметь и обладать.

 

[ШокоЛапка]

Безумье, скаредность, и алчность, и разврат
И душу нам гнетут, и тело разъедают;
Нас угрызения, как пытка, услаждают,
Как насекомые, и жалят и язвят.

Упорен в нас порок, раскаянье - притворно;
За все сторицею себе воздать спеша,
Опять путем греха, смеясь, скользит душа,
Слезами трусости омыв свой путь позорный.

И Демон Трисмегист, баюкая мечту,
На мягком ложе зла наш разум усыпляет;
Он волю, золото души, испепеляет,
И, как столбы паров, бросает в пустоту;

Сам Дьявол нас влечет сетями преступленья
И, смело шествуя среди зловонной тьмы,
Мы к Аду близимся, но даже в бездне мы
Без дрожи ужаса хватаем наслажденья;

Как грудь, поблекшую от грязных ласк, грызет
В вертепе нищенском иной гуляка праздный,
Мы новых сладостей и новой тайны грязной
Ища, сжимаем плоть, как перезрелый плод;

У нас в мозгу кишит рой демонов безумный.
Как бесконечный клуб змеящихся червей;
Вдохнет ли воздух грудь - уж Смерть клокочет в ней
Вливаясь в легкие струей незримо-шумной.

Бодлер.

 

[Touareg]

Мы же сильные девочки, что нам плакать и голосить?!
На свято место всегда претендентов найдётся уйма.
Не хочет? Не надо! Бери пальто, вызывай такси.
Подрастём и напишем о нём в мемуарах: «Три вялых дюйма».

Мы большие девочки. Больше всех этих помещений.
Пусть стучатся в трубу. И наш адрес отныне таков:
Город стёртых и не отвеченных сообщений,
Улица длинных, не принятых нами звонков.

Мы бродящие девочки из дрожжевого теста.
Мы любой январь проживаем сочным густым июнем.
Ну, полежим под его квартирою в знак протеста,
Зато потом встанем, поправим чёлку и гордо сплюнем.

Мы же сильные девочки. Где хотим, там и плачем.
От кого хотим, от того и рожаем детей.
Мы стольких людей послали к чертям собачьим,
Что теперь даже как-то боязно за чертей.

Мы же взрослые девочки. Мы познаёмся в воинстве.
Проигравший, как водится, ловит с окна манатки.
Если мы говорим о каком-то твоём достоинстве,
Значит, мы уже знаем о каждом твоём недостатке.

Мы хорошие девочки. Мы не гордимся победами.
Мы не строим гробниц в чужих душах, не жаждем Голгоф.
Наши враги всегда с нами делятся бедами.
Потому что нам нравится быть причастными к бедам врагов...

Я звучащая девочка. Я мелодия всех гармоник.
Я сама себе друг, сослуживец, кумир и обитель.
Я маленький, бедный, замёрзший слоник.
Пожалей меня, мальчик, пока никто не увидел.

Марьяна Высоцкая

 

[Беспринципная Седовласка]

Бал жизни всюду правит стая,
где каждый занят личной гонкой,
расчет и блядство сочетая
в душе возвышенной и тонкой.

 

[1234567890]

В прошлой жизни имела четырнадцать жен,
в позапрошлой построила часть акведука, -
а сейчас я стою и ласкаю ножом
свою правую руку,
красивую руку.

Все сливается. Может быть, склеюсь и я
из своих половинок - четвертой и первой.
На руке угасают следы острия,
словно слабые нервы,
белесые нервы.

Не раскроется кожа, как чувственный рот
для глубокого, влажного не-поцелуя:
я всего лишь играю. Молиться б, но вот
уж Кого не молю я,
Того не молю я.

Я левша. И в железном правшовском миру
называюсь мутантом. Тревога - подкожно...
Не боись, у тебя на руках не помру:
умереть - невозможно.
Теперь - невозможно.

 

[Touareg]

И что вы ко мне все с вопросами,
да с вопросами, какие там новости,
я вам не Лента. ру.
Я уже месяц босая, простоволосая,
хожу в обнимку с плюшевым кенгуру.
Врачи говорят задумчиво – стресс,
друзья смеются – может, тебе налить?
А мне легко, мне, правда, легко и весело,
просто совсем не хочется говорить.
где-то цунами, где-то столкнулись Боинги,
все обещают, что миру вот-вот конец.
Я так мечтаю жить в деревянном домике,
а ты собираешься выстроить мне дворец.
Мне так хорошо в этой призрачной невесомости
чайник – источник, диван – дольмен.
Друзья мои! Ну для чего вам новости,
идите лучше, глупенькие, ко мне,
возьмите компас, очки с золотыми стеклами,
эй, Homo Ludens, ну-ка вступай в игру!
Какая земля под босыми ногами теплая,
какой забавный плюшевый кенгуру!

 

[Gertruda]

Зачем загадывать, мечтать о дне грядущем,
Когда день нынешний так светел и хорош?
Зачем твердить всегда в унынии гнетущем,
Что счастье ветрено, что счастья не вернешь?
Пускай мне суждены мучения разлуки
И одиночества томительные дни,—
Сегодня я с тобой, твои целую руки,
И ночь тиха, и мы одни.
О, если бы я мог, хоть в эту ночь немую,
Забыться в грезах золотых
И всё прошедшее, как ношу роковую,
Сложить у милых ног твоих.
Но сердце робкое, привыкшее бояться,
Не оживет в роскошном сне,
Не верит счастию, не смеет забываться
И речи скорбные нашептывает мне.
Когда я удалюсь, исполненный смущенья,
И отзвучат шаги мои едва,
Ты вспомнишь, может быть, с улыбкою сомненья
Мои тревожные моленья,
Мои горячие и нежные слова.
Когда враги мои холодною толпою
Начнут меня язвить и их услышишь ты,
Ты равнодушною поникнешь головою
И замолчишь пред наглою враждою,
Пред голосом нелепой клеветы.
Когда в сырой земле я буду спать глубоко,
Бессилен, недвижим и всеми позабыт,—
Моей могилы одинокой
Твоя слеза не оросит.
И, может быть, в минуту злую,
Когда мечты твои в прошедшее уйдут,
Мою любовь, всю жизнь мою былую
Ты призовешь на строгий суд;
О, в этот страшный час тревоги, заблужденья,
Томившие когда-то эту грудь,
Мои невольные, бессильные паденья
Ты мне прости и позабудь.
Пойми тогда, хоть с поздним сожаленьем,
Что в мире том, где друг твой жил,
Никто тебя с таким самозабвеньем,
С таким страданьем не любил.

А.Н. Апухтин

 

[Беспринципная Седовласка]

В органах слабость,
за коликой спазм.
старость не радость,
маразм не оргазм.

 

[Gertruda]

Нет, мертвые не умерли для нас!
Есть старое шотландское преданье,
Что тени их, незримые для глаз,
В полночный час к нам ходят на свиданье,

Что пыльных арф, висящих на стенах,
Таинственно касаются их руки
И пробуждают в дремлющих струнах
Печальные и сладостные звуки.

Мы сказками предания зовем,
Мы глухи днем, мы дня не понимаем;
Но в сумраке мы сказками живем
И тишине доверчиво внимаем.

Мы в призраки не верим; но и нас
Томит любовь, томит тоска разлуки...
Я им внимал, я слышал их не раз,
Те грустные и сладостные звуки!

И. Бунин

 

[Touareg]

чтобы
охватить
каждый квадратный сантиметр
твоего тела
понадобится
порядка
16 000 поцелуев
если предположить
что поцелуй
длится около двух секунд
то вся процедура займёт
примерно девять часов
полный рабочий день
я готов
выйти на работу
немедленно
и выполнять
возложенную на меня миссию
бесплатно
ежедневно
без выходных
отпусков
и перерывов на обед
моё единственное условие
бессрочный
эксклюзивный
контракт

© Шарль Патриков

 

[Gertruda]

В черничные мои глаза
Печальный демон заглянул –
Знать в стон заплачу, и коса
Рассыплется... Я слышу гул
Комет летящих в никуда...
Во тьмах взрывается звезда,
И вихри самых тёмных душ
Летят сквозь площади и глушь,
Сквозь толп скопленья, нищету, –
Визжа и раня! Налету
Ломая стены и цветы,
Растя сознанье пустоты...

А демон, дико хохоча,
Сидит на крыше избяной,
С его точёного плеча
Вихрится холод вековой...

Крыла – огромны и темны,
Бросают тень на полстраны...

Татьяна Смертина