Стихи

[zzz]

Никуда депеша.

Ты так долго уже не с нами.
Не с нами, и эта весна тесна мне.

Была б ты жива – перешила бы пуговицы,
И сносил бы я эту весну как новую:
Вдоль по улице – церкви-луковицы,
Управа на площади, кабак за канавою…

Церкви-луковицы, речи-нелепицы,
Реки вскрылись, у каждой по пять тузов.
Кошкой ластится к земле гололедица,
Поскользнулся, упал, начинай с азов.

Или так – безглазая пастью клац,
Лысая пустошь от Магадана до Нарвы,
Отутюженный сапогами плац,
Где маневры действуют мне на нервы.

Знаешь, мы опять не сеяли ни хрена,
А теперь дивимся – оно и выросло.
И не первый месяц уже война
Вымысла против другого вымысла.

Ветер о прохожего пальцы вытер,
Я это видел, возможно, выдумал,
Когда наши нашим сдали без боя Питер,
И Самсон у льва последние зубы выломал.

И потом я забыл, в атаку мы или так,
Потерял берданку, оставил шинель в ломбарде,
Продал всех с потрохами, выручил четвертак,
Бил кого-то по морде и сам получал по морде.

Ох, была б ты жива, ты бы, верно, нашла слова,
Я сидел бы дома, жевал твои пироги.
Ты была бы права, опять, как всегда, права.
Я сносил бы весну и не гнал бы этой пурги.

 

[Gertruda]

Белым шелком по лицу -
Оттеняя черноту
Для упавших за черту
От бессонницы.
Шла по зимнему ковру
Ко счастливому двору,
Только к вёснушке шагну
С колокольницы.

вольная твоя душа
отлетела не спеша,
хоть грешила, да ушла
чисто белая.
ты горела ночью, днем
ярким пламенем-огнем,
и была – о том поем -
больно смелая.

Благодарность за шелка
Ждет заморского купца,
Только в поле вышла вся
Наша модница.
В небеса стучит к отцу,
Сядь, купец, тебе налью,
Здесь едят сегодня, пьют
За разбойницу.

вольная твоя душа
отлетела не спеша,
хоть грешила, да ушла
чисто белая.
ты горела ночью, днем
ярким пламенем-огнем,
и была – о том поем -
больно смелая.

Цвета ворона крыла
Косы. Отцвела краса –
И огонь живой в глаза
Не воротится.
Птицу в небе не обнять,
Дух из сердца не продать,
А разбойникам не мать
Богородица.

О. Ио

 

[Gertruda]

Давай на миг представим,
Что мир сошел с ума,
Что на голову встали
И люди и дома,

Что не летают птицы
Деревья не растут,
Что без отличий лица
У всех живущих тут

Пусть мы живём в дурдоме
Но, за окном апрель
Через окошко в дрёме
Я слушаю капель

Весной весь мир дуреет
Орут в кустах коты
А я же стал.... мудрее
Ведь у меня ...есть ты

@

 

[1234567890]

Насмехаясь над собственной волей,
Ты читаешь узор новостей:
Не вернулся с гастритных гастролей
Истерично-гламурный диджей.
Не вернулся! А значит, не будет
Истязать тебя ритмами зла;
Значит, ночью тебя не разбудит,
Мягко в сердце вонзившись, игла;
В кофеиновом микроприпадке
Ты не вступишь в дерьмо, как в игру -

И не станешь экс-нефором, падким
До ликерно-слащавого "true".

 

[Gertruda]

Сижу штрихую, карандаш не острый
И линии выходят жирновато
Я памятник рисую на погосте
Где после прочерка не выведена дата

Начало есть, есть точка отправления
А длинная черта - незримый путь
Ошибки там, влюблённость и сомненья
И радость от которой не уснуть

А вот сейчас, рука углы выводит
Чтоб скоротать не сессии доклад
И отчего то памятник выходит
Свободный от финальных грустных дат

Его штрихую, слушая о планах
Его штрихую, слушая отчёт
И в голове, рождается программа
Что проживу, лет семьдесят ещё

Ах, кто бы знал, и Господу поведал
И он мою программу утвердил
С 14 марта, то есть в среду
Мой прочерк бы конца не находил!

@

 

[Gertruda]

Угасала матушка тонкой свечкой белою.
Вьюга плакала в стекло... отходила мать...
Образок держала я, вся окаменелая...
Губы, руки, всё свело... не могла разжать.

Как призвал её Господь, стала жизнь постылою.
Прочь из рук всё валится, ниточку не вдеть.
Как теперь без матушки, не увижу милую.
Муку эту скорбную долго ли терпеть.

Полечу синицею по крестам, по сосенкам.
На оградку села бы: «Матушка, прости!»
И хрустальной капелькой обронила б песенку,
Жалобу сиротскую : «Господи, спаси!»

Вдруг шепнула матушка мне слова заветные.
(То ли голос матушки?.. Или Ангел сам?)
И душа оттаяла, укрепилась Верою,
И Любовь с Надеждою ждут у входа в храм.

И МАТЬ ИХ, СОФЬЯ...

Я. Будин

 

[Канадские кенгуру]

мартовская зима крошит на пол хлопья;
трубы кашляют будто дети, пробующие в затяг.
в макбуке у Марихен двенадцать открытых окон,
и в каждом из них – сквозняк.

Марихен посещает митинги с белой лентой:
этой зимой очень модно быть легитимным.
«надо достроить дом, хорошо, что пошли проценты.
позвони мне в четверг, а до пятницы не звони мне»

полчетвертого от метели все также мутно.
кошка гудит как положено всем котам.
а вдруг Марихен приснится сейчас кому-то
и останется сниться там?

мартовская метель засыпает пляжи,
беготня через мост похожа на эстафету,
я пишу Марихен; а что я пишу - неважно –
потому что есть вещи намного важнее этого,

я хотела писать о них. получилось вот, что:
Марихен, я забыла слова и, по ходу, сплю,
обещай мне одно, что ты завтра откроешь почту
и подумаешь: черт, а ведь я же ее

 

[Gertruda]

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких «останься» или «постой»;
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.
То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, поxоже, дело мое табак.
Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки – но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо
С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии – как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.
И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.

В. Полозкова

 

[Gertruda]

Прощальный взгляд - всё по местам:
Я подпишусь под каждой строчкой.
Всем не написанным стихам
Последний шаг - финальной точкой.
Переступаю за порог.
Кому-то жаль... Я верю, верю...
В моих глазах...нет, не упрёк -
Там сожаленье о потере.
О прошлом - только и всего...
О тех, с которыми рассталась...
А слёзы - это ничего,
Они - вчерашняя усталость.
Пройдут бесследно поутру.
Глаза? Да это от простуды...
Ну хочешь, я тебе совру,
Что не люблю и ждать не буду,
Что этот стих...он не тебе
И время нашу боль излечит,
Что ты никто в моей судьбе -
Возможно, это будет легче?
Не будет. Ты всё знаешь сам.
Нет смысла расставаться снова.

Последний взгляд. Всё по местам.
Я подпишусь под каждым словом.

 

[Gertruda]

Какая боль не выразить словами.
И мысли мне покоя не дают
Они сейчас вернулись в то былое
Где я уверена, меня не предадут.

Посмотреть вложение 167248

Жаль, что ушел так рано.
Жаль, оставил нас одних.
Знаешь, папа, мне ведь не хватает
Нежных слов и советов твоих.

 

[1234567890]

Встречался с ней уже десять лет,
Но я не знакомлюсь с ней, она не знакомится со мной –
Так выходит неплохо:
Могу глубже размышлять и больше работать.

Теперь ушёл я, погибла она, так и хорошо –
Я ей не помешаю, она мне не помешает.
Такой мир, такое общество, такая жизнь…
Она погибла, и я могу глубже размышлять
И больше работать.

(нелитературный перевод с китайского)

 

[Канадские кенгуру]

Для веселия
Планета наша
Мало оборудована.
Надо
Вырвать
Радость
У грядущих дней.
В этой жизни
Помереть
Не трудно.
Сделать жизнь
Значительно трудней.

© Владимир Маяковский

 

[Gertruda]

Гордо вышел на дорогу,
Не боясь ничуть людей
Повернулся. Глянул строго
На колонну «Жигулей».
Терпеливо люди ждали,
Что же будет делать он.
Ехать дальше не решались:
Каждый встречей удивлён.
Обошел он все машины,
Заглянул в окно одной.
Ухватил с ведра малину
Оттопыренной губой.
Не спеша ушел посадкой
В бурелом красавец-лось.
Красивее этой сказки
Видеть мне не довелось.

В. Саранских

 

[1234567890]

И снова ждет усталый полупсих,
пока душа дожарится на гриле,
и если бы деревья говорили,
мы все равно не поняли бы их.

И снова соблазняют малых сих
простой улыбкой на холеном рыле.
Тот мир, который нам вот так закрыли,
был глуп, но малопакостен и тих.

И снова две смазливых актрисульки -
Марена с Ладой - нам изобразят
лесбийскую любовь лучей и листьев.

Мы скажем: с неба падают сосульки.
Они помашут пальчиком: нельзя! -
и кто-то удалится в закулисье.

 

[Gertruda]

Если
О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь, -
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым в сущности цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд, -
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и все начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" -
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег,-
Земля - твое, мой мальчик, достоянье.
И более того, ты - человек!

Р. Киплинг (пер. С.Я. Маршака)

 

[Gertruda]

Старик Шекспир не сразу стал Шекспиром.
Не сразу он из ряда вышел вон.
Века прошли, пока он целым миром
Был в звание Шекспира возведен.

С.Я. Маршак

 

[Gertruda]

Завещание
Коль головы своей ты не теряешь,
Хоть все безумны, в том виня тебя,
Коль полностью себе ты доверяешь,
При том и критиков своих любя;
Коль ты умеешь ждать неутомимо,
Иль, будучи оболганным, не лгать,
Иль, ненависть прощая терпеливо,
Не тщишься превосходство показать;
Коль грезишь, не порабощен мечтою,
Коль думаешь не ради дум самих,
Коль, встретившись с Триумфом и Бедою,
Ты с равной силой усомнишься в них;
Коль вынесешь, когда твое же слово,
Переиначив, скормят дуракам,
Иль рухнувшее дело жизни снова
Засохшим клеем скрепишь по кускам;
Коль ты способен ставить все на карту,
Рискуя всем, что выиграть успел,
И, проигравши, возвратиться к старту,
Ничем не дав понять, что пожалел;
Коль ты заставишь сердце, нерв и жилы
Служить тебе, хоть им уже невмочь,
Хоть все в тебе мертво, лишь Воля с силой
Твердит: "Держитесь!", дабы им помочь;
Коль помнишь, кто ты, говоря с толпою,
С царями не теряешь простоты,
Коль враг или друг не властны над тобою,
Коль ценишь всех, без предпочтений, ты;
Коль важность каждой из секунд ты знаешь,
Как спринтер, совершающий забег,
Тогда всю Землю в дар ты получаешь,
И, что превыше, сын, ты - Человек!

Р. Киплинг

 

[1234567890]

Быть откровенной так хочется, но - нельзя.
Жалок Король ваш, я лучше убью Ферзя.

Голос из прошлого властно зовет: "Мари!"...
Солнечным светом не колются. Покури.

Небо таскает за волосы Вероник;
Лунной дорожки не вынюхать. Что ж ты сник?

Двери открыть - но спросить: "Ты зачем пришел?"
Карму, керамику, камеры - бей об стол!

Тихо латунной латынью звенят слова:
Homo homini... а впрочем, латынь мертва,

Так же, как ты - и твой призрак мне не поймать.
Быть откровенной так хочется... вашу мать!

 

[1234567890]

The reason is, your spirits are attentive:
For do but note a wild and wanton herd,
Or race of youthful and unhandled colts,
Fetching mad bounds, bellowing and neighing loud,
Which is the hot condition of their blood;
If they but hear perchance a trumpet sound,
Or any air of music touch their ears,
You shall perceive them make a mutual stand,
Their savage eyes turn'd to a modest gaze
By the sweet power of music: therefore the poet
Did feign that Orpheus drew trees, stones and floods;
Since nought so stockish, hard and full of rage,
But music for the time doth change his nature.
Nor is not moved with concord of sweet sounds,
Is fit for treasons, stratagems and spoils;
The motions of his spirit are dull as night
And his affections dark as Erebus:
Let no such man be trusted. Mark the music.

Венецианский купец.

 

[Gertruda]

Ночной дождь
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день,

И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
0 близости любви моей,

0 том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.

Как слезы, капли дождевые
Светились на лице твоем,
А я еще не знал, какие
Безумства мы переживем.

Я голос твой далекий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.

А. Тарковский