Алиса Ли
GLaDOS
Какая прелесть.
Точь-в-точь - два первых года замужней жизни.
Точь-в-точь - два первых года замужней жизни.
Гости – это зло. Через год после свадьбы я знал это совершенно точно. Нас все очень любили, и вывести гостей было сложнее, чем общажных тараканов. Они лезли изо всех дыр и щелей, и делились на острых и хронических.
Острые появлялись внезапно, и требовали к себе внимания, алкоголя и еды. Особо одаренные появлялись по ночам, и начинали громко орать под окном. Их приходилось впускать, иначе соседи нас просто бы сожрали. Самым ужасным из них был мой кузен, который пел в хоре Мариинки. Он приехал в Питер из какой-то дыры при химзаводе, и был твердо уверен, что экзальтация – главный признак артиста. Он то начинал танцевать в коридоре общаги, то вламывался в комнату к незнакомым людям поиграть на пианино, то просто пел арию Ленского. Я искренне надеялся, что рано или поздно его кто-нибудь убьет, но при его появлении все впадали в такой ступор, что его даже не били. Но появлялся он редко, и в итоге вообще уехал жить в Лиссабон.
Хронические гости были хуже, много хуже. Они норовили остаться пожить. Самой упорной была Яночка. Девочка из питерской семьи по непонятной мне причине обожала общаги. Грязные, вонючие общаги без горячей воды. Выбрав жертву, она вцеплялась намертво. Яночка мыла посуду, готовила еду, и выжить ее было невозможно. Если ее вежливо просили навестить маму, она заболевала. По настоящему – с температурой, сердечным приступом и легкими, ненавязчивыми судорогами. Психосоматика – великая сила.
Когда ее со скандалом изгоняли из одной комнаты, она перебиралась в другую. Через месяц после появления Яночки в нашей жизни и кровати – а она спала с нами в одной кровати, потому что одной ей было страшно – жена ощутила первые признаки алкоголизма, а я – первые признаки импотенции. Я понимал, что так жили целые поколения наших предков – с тещей за шкапом, но исполнять супружеский долг под чутким наблюдением приживалки мой организм отказывался. Затаившаяся в складках постельного белья, Яночка вызывала у меня стойкие ассоциации с гигантской платяной вшой – если ее и хотелось погладить, то утюгом в режиме отпаривания.
Дальше так продолжаться не могло – я боялся импотенции, жена – белой горячки. Ничего не боялся только кот – после того, как кто-то из гостей накормил его ЛСД, кот достиг нирваны. Каждое утро Яна находила в своей чашке кошачью мочу – просветленному коту было и не такое под силу.
Клин вышибают клином, и мы пригласили в гости нашу тяжелую артиллерию по кличке Ева Еблонски. Ева была огромной бабищей с личиком куклы Барби. Она любила петь, танцевать стриптиз, выходить замуж, и кидаться тяжелыми предметами. Фантазия ее была неистощима, а работа врачом – урологом в поликлинике Октябрьской железной дороги всегда подкидывала новые поводы для веселья.
- Я никогда не была еще так популярна у мужчин – меланхолично хлебая спирт большими глотками, вещала пани Еблонски – я говорю ему «Здравствуйте», а он уже стянул трусы! Я держу за яйца всю железную дорогу! Я – богиня простаты! Дай-ка мне водочки, слаааааатенькой такой!
Придя в гости с бутылкой клюквенной настойки, Ева поняла ситуацию сразу. Сделав большой глоток, она резво выбежала вон, и появилась через пару часов с огромным дощатым ящиком на голове.
- Яночка, девочка моя! – прогудела Ева, игриво двигая бровями – Я тебе клетку в подарок принесла! Полезай, моя хорошая, полезай. Лучше сама полезай, а то ведь я тебя бить не буду, я на тебя просто сяду!
Нервно хихикающая Яна залезла в ящик, и в таком виде была вынесена на кухню, где вахтерша Шурочка варила свои «лечебные травки». Судя по характерной вони, лечилась она маковой соломкой.
- Ой! – сказала Шурочка, и понюхала отвар
- Ай! – сказала Яночка, и попыталась вылезти из клетки
-...й! – сказала Ева, и села на клетку, кокетливо показав мощную ногу с кружевными подвязками.
- О! – восхитился проходящий мимо аспирант Каха.
- Мужчина, помогите мне отнести мою подругу на работу – с треском хлопнула накладными ресницами Ева - Она работает морской свинкой у арабов…
Через пять часов раскрасневшаяся Ева появилась на пороге.
- Я влюбилась – паровозным гудком прогудела она, и взлохматила волосы. Я поживу у вас немного.
Мы с женой переглянулись, и синхронно проглотили по стакану настойки.
Острые появлялись внезапно, и требовали к себе внимания, алкоголя и еды. Особо одаренные появлялись по ночам, и начинали громко орать под окном. Их приходилось впускать, иначе соседи нас просто бы сожрали. Самым ужасным из них был мой кузен, который пел в хоре Мариинки. Он приехал в Питер из какой-то дыры при химзаводе, и был твердо уверен, что экзальтация – главный признак артиста. Он то начинал танцевать в коридоре общаги, то вламывался в комнату к незнакомым людям поиграть на пианино, то просто пел арию Ленского. Я искренне надеялся, что рано или поздно его кто-нибудь убьет, но при его появлении все впадали в такой ступор, что его даже не били. Но появлялся он редко, и в итоге вообще уехал жить в Лиссабон.
Хронические гости были хуже, много хуже. Они норовили остаться пожить. Самой упорной была Яночка. Девочка из питерской семьи по непонятной мне причине обожала общаги. Грязные, вонючие общаги без горячей воды. Выбрав жертву, она вцеплялась намертво. Яночка мыла посуду, готовила еду, и выжить ее было невозможно. Если ее вежливо просили навестить маму, она заболевала. По настоящему – с температурой, сердечным приступом и легкими, ненавязчивыми судорогами. Психосоматика – великая сила.
Когда ее со скандалом изгоняли из одной комнаты, она перебиралась в другую. Через месяц после появления Яночки в нашей жизни и кровати – а она спала с нами в одной кровати, потому что одной ей было страшно – жена ощутила первые признаки алкоголизма, а я – первые признаки импотенции. Я понимал, что так жили целые поколения наших предков – с тещей за шкапом, но исполнять супружеский долг под чутким наблюдением приживалки мой организм отказывался. Затаившаяся в складках постельного белья, Яночка вызывала у меня стойкие ассоциации с гигантской платяной вшой – если ее и хотелось погладить, то утюгом в режиме отпаривания.
Дальше так продолжаться не могло – я боялся импотенции, жена – белой горячки. Ничего не боялся только кот – после того, как кто-то из гостей накормил его ЛСД, кот достиг нирваны. Каждое утро Яна находила в своей чашке кошачью мочу – просветленному коту было и не такое под силу.
Клин вышибают клином, и мы пригласили в гости нашу тяжелую артиллерию по кличке Ева Еблонски. Ева была огромной бабищей с личиком куклы Барби. Она любила петь, танцевать стриптиз, выходить замуж, и кидаться тяжелыми предметами. Фантазия ее была неистощима, а работа врачом – урологом в поликлинике Октябрьской железной дороги всегда подкидывала новые поводы для веселья.
- Я никогда не была еще так популярна у мужчин – меланхолично хлебая спирт большими глотками, вещала пани Еблонски – я говорю ему «Здравствуйте», а он уже стянул трусы! Я держу за яйца всю железную дорогу! Я – богиня простаты! Дай-ка мне водочки, слаааааатенькой такой!
Придя в гости с бутылкой клюквенной настойки, Ева поняла ситуацию сразу. Сделав большой глоток, она резво выбежала вон, и появилась через пару часов с огромным дощатым ящиком на голове.
- Яночка, девочка моя! – прогудела Ева, игриво двигая бровями – Я тебе клетку в подарок принесла! Полезай, моя хорошая, полезай. Лучше сама полезай, а то ведь я тебя бить не буду, я на тебя просто сяду!
Нервно хихикающая Яна залезла в ящик, и в таком виде была вынесена на кухню, где вахтерша Шурочка варила свои «лечебные травки». Судя по характерной вони, лечилась она маковой соломкой.
- Ой! – сказала Шурочка, и понюхала отвар
- Ай! – сказала Яночка, и попыталась вылезти из клетки
-...й! – сказала Ева, и села на клетку, кокетливо показав мощную ногу с кружевными подвязками.
- О! – восхитился проходящий мимо аспирант Каха.
- Мужчина, помогите мне отнести мою подругу на работу – с треском хлопнула накладными ресницами Ева - Она работает морской свинкой у арабов…
Через пять часов раскрасневшаяся Ева появилась на пороге.
- Я влюбилась – паровозным гудком прогудела она, и взлохматила волосы. Я поживу у вас немного.
Мы с женой переглянулись, и синхронно проглотили по стакану настойки.
