Образование в Снежинске

[Беспринципная Седовласка]

"Обреченные на неуспешность". О работе учителя в эпоху перемен

Мы живем в стране, где законы имеют мало общего с жизнью. Это на бумаге существуют права и свободы, уважение к личности, но в жизни все иначе. Школа тоже должна жить по красивому Закону «Об образовании в РФ», где прописаны блага для учителей, определен особый статус педагога, который дает право на сокращенную рабочую неделю: 36 часов против 40 для всех остальных категорий работников. Так вот прочитаешь закон - и сразу в учителя: рай на земле, а не работа. Но это закон.

На деле все с точностью до наоборот: ни прав тебе, ни свобод, а работать должен круглосуточно, притом правительство все думает, расщедриться на оклад в 1 МРОТ учителям или нет? Авось расщедрится. Но странность вот в чем. Ситуация в образовании такова, что давно пора кричать в полный голос: шквал неоплачиваемых обязанностей растет, требования с введением профстандарта педагога все выше, а прав все меньше. И зарплата унизительная. Но учитель молчит. Почему бесчеловечное отношение не вызывает открытого возмущения среди самих педагогов?

Не думай, делай!..

Наблюдения показывают, что при декларированной автономности образовательных учреждений управление ведется никак не автономно - вектор управления задан верхами. Учитель - одна из тех редких профессий, где обязанности безразмерны и проведение уроков не самая основная из них, хотя оплачиваются только урочные часы. Не будем кривить душой: компенсационные выплаты за проверку тетрадей и классное руководство - это не оплата, а фикция (и один из способов давления: «Вы деньги за это получаете!»). А если подумать, какая ответственность возлагается за эти символические деньги, то неудивительно, что лучшие кадры из школы давно ушли и в ближайшем будущем не вернутся. Уважающий себя человек не может работать за «трудодни». И не должен. Осталось то, что осталось. По большей части это женщины - существа терпеливые и доверчивые, в условиях выживания предпочитающие плохонькую, но стабильность. А в ситуации, когда и подумать некогда, люди легче поддаются манипулятивному воздействию, которое, безусловно, существует в школах повсеместно. Но вряд ли сам педагог подозревает, что его молчание - результат психологических манипуляций сверху. Попробуем рассмотреть, какие механизмы давления задействованы, чтобы педагоги не возмущались.

Выполнить невыполнимое

Например, учителю предъявляются такие требования, которые невозможно выполнить. Возьмем качество обучения по предмету. Тот, кто имеет за плечами опыт результативного репетиторства, прекрасно знает, сколько необходимо приложить усилий, чтобы научить хотя бы одного ученика. Тут программу на год никак не напишешь, приходится постоянно готовить индивидуальные задания, соизмеряясь с темпом и качеством усвоения материала на конкретном занятии. Однако Минпрос считает, что учитель может и должен учить 30‑40 человек сразу, при этом постоянно повышая качество. Разумеется, это миф. Но учитель, обложенный ложными установками, неминуемо испытывает чувство вины за свое несовершенство: научить всех не получается при всем желании. И можно тома писать о тех объективных причинах, которые не позволят это сделать.

Но что в этом случае скажет нам управление образования? Учитель не владеет современными технологиями, не может заинтересовать всех учеников, не нашел индивидуального подхода. Помнится, даже в уважаемом мной педагогическом университете для курсов повышения квалификации выпускали брошюрки с надписью: «Технология дает 100%-ный результат!» Вот так. Ни больше, ни меньше. Не умеешь научить всех? Стало быть, сам дурак.

Обреченные на неуспешность

Наверное, все помнят, как внедрялся в школах системно-деятельностный подход в обучении: проблема урока должна была оказаться личностно значимой, на твоем уроке все дети должны самостоятельно ставить цели, сами предлагать пути решения поставленных задач и так далее. Думаете, кто-то учителю сказал, что все это невозможно реализовать на том содержании, которое осталось от советских времен? Что прежде, чем внедрять деятельностный подход, необходимо само содержание сделать другим? Конечно, нет. В итоге все учительское сообщество при подаче региональных ИПКиПРО ломало мозги, чтобы выглядеть достойным новых ФГОС. И, что самое важное, чувствовало себя крайне виноватым и несовершенным, невыполнимая задача делала свое дело.

Постоянный контроль разных уровней еще раз ткнет каждого педагога в недоработки: то двоек слишком много, то пятерок слишком мало. Как бы человек ни старался, честным путем он все равно не достигнет той цифры, которая будет удовлетворять вышестоящее начальство.

А учитель работает не на одну, а на 1,5‑2 ставки, к которым еще прилагаются «добровольно-принудительные» обязанности. К олимпиадам должен готовить, к научно-практическим конференциям - тоже, родительские собрания, конкурсы, предметные декады, повышение собственной квалификации - и все, неуспешность где-нибудь да обеспечена. О ней тебе регулярно будут напоминать на педсоветах, когда подводятся итоги четверти, года, декады и проч. Еще и на августовской конференции запросто могут принародно ткнуть носом любую Мариванну, у которой дети написали ЕГЭ, ОГЭ на двойки. Позор. Нет ничего горше, чем осознавать собственную ничтожность, объявленную публично. Теперь и в глаза коллегам стыдно смотреть. Как тут можно вспомнить, что ты тоже личность и у тебя есть законное право на сон, на выходной день, на 36‑часовую рабочую неделю… Молчи и кайся. И трудись, чтобы исправиться.

Ты виноват уж тем…

Итак, первое, что делает система, - вселяет в учителя неуверенность в собственных силах, выбивая почву из-под ног. Ложная вина легко внушается добросовестному человеку, и он, испытывая чувство тревоги, легко подчиняется (некому работать - хорошо, возьму еще один класс. К конференции бесплатно подготовить - разумеется, я постараюсь. За кабинет мне не платят - ничего, я и бесплатно помою, раз больше некому. Отчет срочно сдать - успею, конечно, мы же привыкшие ночью не спать).

Результат такого рода манипуляций печален не только для учителя, но и для всех учеников: одни педагоги стремительно выгорают от чрезмерного усердия, другие уже даже не пытаются загореться.

Сбой программы

Особого внимания в череде невыполнимых дел учителя заслуживает составление рабочих программ - титанический труд, в котором воплотились и боль учительства, и негодование, и страх. Эта потемкинская деревня, воздвигаемая всеми образовательными учреждениями, лишала учителя покоя на весь отпуск: к сентябрю надо было положить на стол администрации школы кипу листов печатного текста.

Более десяти лет назад само это нововведение для немолодых педагогов, не успевших подружиться с компьютерной техникой, стало причиной нервного истощения еще до начала учебного года. То, что когда-то делало Министерство просвещения, в одночасье стало обязанностью учителя. Одним пальцем натыканные программы с разъезжающимися в разные стороны колонками, шрифтами, переползающими из одного в другой в самом неподходящем месте, - свидетельство отчаяния и надрывного усердия педагога, попавшего в колесо «эпохи перемен». Кто бы тогда знал, что один лист пояснительной записки и три колоночки поурочного планирования - цветочки по сравнению с тем, что предстоит делать через несколько лет.

Рабочая программа педагога, по которой он работать не может, но, по мнению управленцев, должен, до сих пор проходит путь стремительного развития, логика которого если кому и понятна, то только не учителю.

УУДавиться можно

Ежегодно документ прирастал дополнительными графами и пунктами, заставляя каждый раз переделывать все заново. Сопроводительные бумаги росли как грибы после дождя, и учителя путались во всех ценностных ориентирах, содержании разных стандартов и принципах УУД, КТП, ИКТ, приказах и указах, чего-нибудь утверждавших. Разбираться во всем этом не представлялось возможным, и поэтому для отчета все копировалось из разных мест, где удавалось добыть что-то, похожее на искомый текст. В результате получался винегрет из пояснительных записок и поурочных планирований педагогов разных школ, городов и регионов, написанных по разным требованиям, не до гармонии уж тут, когда дамоклов меч административной проверки висит над самой головой. Ужас быть уличенным в недобросовестном исполнении «священного документа» растворялся в естественном желании выжить, и любая проверка могла обнаружить в рабочей программе учителя из Воркуты упоминание средней школы города Нижнего Тагила.

Но угодить проверке в любом случае невозможно: контролирующие органы никогда не договариваются между собой. Проверка перед другой проверкой выявляла недостающую колоночку, рабочие программы переделывались, но другая проверка уже являлась с новыми требованиями, и все повторялось сначала.

Решили внедрять информационные технологии - новая графа в рабочей программе: какие информационные ресурсы будут использоваться на уроке? Ни компьютера в классе, ни интерактивной доски, мел и тряпка, но отчитаться должен.

Формулировки всех видов универсальных учебных действий, натолканные в каждый урок рабочей программы, можно читать как анекдот, если бы за этим всем не стояло драгоценное время, отнятое у миллиона учительских жизней.

О пользе красного холодильника

Псевдонаучность, растущая в арифметической прогрессии, превратилась, как в старой песенке, в покраску холодильника: «Давай покрасим холодильник в красный цвет. Он желтым был, зеленым был, а красным - нет». Одна «покраска» графы «Домашнее задание» чего стоит. Шутка в деле - расписать домашние задания на весь год для каждого урока. Написать, чтобы потом весь год переделывать.

Когда приращение «высоких смыслов» рабочей программы достигло своего предела, постановили несколько пунктов сократить. И снова учителя сели за мониторы…

Думаете, на этом история закончилась? Конечно, нет: теперь пришла пора писать программу не на один учебный год, а на всю ступень обучения (1‑4‑е классы, 5‑9‑е классы).

Может быть, кто-то скажет, что этот бред творят по недомыслию глупые чиновники. Но это не так. Здесь не надо быть очень умным, чтобы понять нежизнеспособность того, что даже на документ не похоже. Достаточно взять одну программу с полки книжного магазина и прочитать, как уже было сделано учителями неоднократно. Или спросить учителей-стажистов, чем они пользуются для подготовки к уроку и в каком виде программа нужна им как рабочий инструмент. Однако за десятилетие ничего из этого не было сделано. В планы чиновников, видимо, входит совсем другое: унизить бессмысленным трудом, отнять время для профессионального роста и жизни, чтобы подавить учительскую волю. Запрограммированная на унижение система делает нас зависимыми, а на униженном учителе легче сэкономить - теперь можно и пообсуждать в правительстве, а не дать ли учителям оклад в 1 МРОТ?

А рабочая программа стала универсальным способом давления на педагогов. Это и есть тот самый «холодильник», который можно красить до бесконечности.

Автор: Анна Инютина, член Совета профсоюза "Учитель", учитель русского языка и литературы

Источник: "Учительская газета"

 

[Беспринципная Седовласка]

«Вы не аттестованы»: унижение, слезы и боль учителя.
Незавидная участь – быть экспертом на аттестации учителей. Надо быть объективным, выполнять свою работу в соответствии с критериями, радеть за справедливость. Но человеческий фактор никуда не деть. Оценивая работу, ты понимаешь, что за файлом, который ты изучаешь на компьютере, – живой человек, профессиональная судьба которого в твоих руках.

Я очень не люблю эту процедуру. Сначала, изучая документы и выставляя баллы, понимаешь, что соответствовать всем критериям просто невозможно.

Учитель, по мнению тех, кто их разрабатывал, должен не жить нормальной человеческой жизнью, а целиком и полностью посвятить себя работе.

Он должен разрабатывать свои программы, контрольные работы, давать открытые уроки, выступать на методических объединениях и конференциях, вести методическую, научную и экспериментальную работу, быть экспертом различных разработок и конкурсов, учить детей так, чтобы средний балл превышал средние показатели по району и области, готовить победителей олимпиад и конкурсов, печататься в профессиональной литературе, сам участвовать в конкурсах и побеждать там.

А еще необходимо иметь награды, проходить курсы повышения квалификации, желательно обучаться в аспирантуре, иметь звания и научные степени… Я даже перечислить не могу всего, что обязан обыкновенный учитель представить в своем самоанализе.

Помимо этого, он должен сдать одну из вариативных форм: творческий отчет, методическую разработку, педпроект и т.д. А это, надо сказать, не один день и лаже не один месяц работы. Все это должно быть с подробными выкладками: актуальностью, новизной, практической значимостью, результативностью.

Знаете ли вы, сколько времени уходит у педагога, чтобы подготовить материалы на аттестацию? Весь отпуск, а это почти два месяца.

Я не знаю, должен ли учитель уметь все это делать. Видимо, да, раз существуют такие критерии. Только на деле это невозможно. И, проверяя и оценивая работы, ты как эксперт понимаешь, что хорошему учителю достаточно просто хорошо учить, любить свою профессию и иметь контакт с учениками. Но баллы надо ставить, и ты это делаешь как можно лояльнее.

Но это еще не самое неприятное. Худшее начинается тогда, когда ты приходишь на очный этап и видишь этих учителей. Порою взрослые, опытные педагоги дрожат под дверью аудитории, в которой проходит аттестация. А когда заходят, трясутся от страха и волнения. Смотрят вопросительно, пытаясь понять, есть ли надежда на заветную категорию. Рассказывают что-то горячо, взволнованно, сбивчиво. Куда девается привычная учительская выдержка? Они похожи на школьниц у доски. И мне становится их жаль.

У меня возникают вопросы. Почему вообще учитель должен терпеть это унижение? Почему я по эту сторону, а они по ту? Чем я лучше их? Да, и я когда-то проходила аттестацию, так же стола перед комиссией (может, конечно, не так тряслась), так же отстаивала свое право на «вышку». Но дает ли это мне право кого-то судить?

В аттестационной комиссии нередко бывает тот человек, которого не мучат такие вопросы, он, наоборот, получает удовольствие от своего положения и начинает «топить».

Задает каверзные вопросы, придирается к мелочам, видимо наслаждаясь унижением другого, забывая о том, что он такой же учитель. «Мы же тоже аттестовывались», – это главный аргумент подобных экспертов.

Хорошо, если после всех кругов ада учителя все-таки аттестуют. А если нет? Учитель раздавлен, унижен, он плачет, начинает просить дать ему шанс. А когда в ответ слышит «Приходите через год», уничтоженный и опозоренный уходит восвояси – переживать свою неудачу у себя дома. Он знает, что за этим унижением последует другое. Найдутся те из его коллег, кто позлорадствует, узнав о том, что его не аттестовали.

Я не хочу сказать, что все эксперты в аттестационных комиссиях негодяи. Нет, среди них много понимающих и чутких людей, готовых дать человеку возможность исправить свои ошибки и все-таки получить заветную категорию.

Во всем этом безобразии, унижающем человеческое достоинство педагога, виноваты не эксперты, а сама система аттестации, когда учитель все время должен что-то доказывать, каждый свой шаг подтверждая бумажками с печатями.

«Вы не аттестованы»: унижение, слезы и боль учителя

vogazeta.ru

 

[Беспринципная Седовласка]

 

[Беспринципная Седовласка]

Суд назначил два года условно завучу школы, ученица которой скончалась от истощения.
В прошлом году следователи возбудили уголовное дело в отношении матери 14-летней девочки. Женщину обвиняют в том, что она умышленно морила ребенка голодом, расследование продолжается.

Уголовное дело было возбуждено также в отношении Елены Погоржальской, завуча школы, где училась погибшая девочка. Ее обвинили в халатности. По версии следствия, замдиректора школы "не приняла необходимых мер для информирования соответствующих служб и правоохранительных органов о социально-опасном положении ученицы и не инициировала обследование жилищно-бытовых условий семьи".

На суде подтвердилось, что причиной смерти девочки стала дистрофия. Со стороны матери была полная изоляция ребёнка от мира.

"В обязанности завуча входило выявление неблагополучия в семьях. Погибшая девочка была из группы риска. На одной жилплощади она жила с судимым отцом. Завуч обладала информацией об ухудшении здоровья девочки и снижении ее веса. Девочка с формирующимся расстройством личности не могла понять свое состояние. А завуч относилась к своей службе небрежно", – цитирует судью портал 59.ru.

Суд признал Елену Погоржальскую виновной в халатности и приговорил ее к двум годам лишения свободы условно, не запрещая заниматься преподавательской деятельностью. Экс-завуч заявила, что будет обжаловать решение Краснокамского суда.

"Вы же понимаете, что в этой ситуации было достаточно сложно разбираться. Понятно, что судом были исследованы те доказательства, которые были представлены. У меня огромная тревога за учительское сообщество. Потому что мы оказываемся настолько уязвимы. С нами можно делать все что можно. Мы должны не верить родителям, мы должны работать следователями, медиками, психиатрами. Я сейчас обращаюсь ко всем родителям, которые смотрят передачи и новостные каналы, помните — вы первые, кто отвечает за жизнь вашего ребенка. Не бойтесь говорить о своих проблемах в школах. Там работают очень ответственные люди. И если вы вовремя обратитесь за помощью, даже если вам ее где-то не оказали, то школа найдет способ вам помочь", – передает 59.ru слова Елены Погоржальской.

Newsletter – Учительская газета

www.ug.ru

 

[Беспринципная Седовласка]

Навечно вызванный к доске
Этот текст Симона Соловейчика впервые был опубликован 4 октября 1970 года в «Комсомольской правде», а в 2006 году был перепечатан в газете «Первое сентября». Мы позволим себе его повторить снова. Потому что снова пытаемся понять, почему пренебрежительное слово «училка» существует до сих пор, почему учительская профессия – для людей с мужественной совестью и почему учителя еще легче стало критиковать?
Слово «учитель», как и все слова, многозначно и многослойно.
– Потише, вон училка идет.
– Ты что, слишком молоденькая!
– Теперь знаешь каких молоденьких присылают?
Это разговор пятиклашек перед 1 сентября. Оба нарядны и несут по цветку, как положено. Но – «училка». Что ж. Они переросли страх перед учителем и не доросли до уважения к нему. Может быть, только в 17, а то и в 40, а то и в 70 выучиваемся мы произносить слово «учитель» так, чтобы сердце переворачивалось и голос дрожал.
* * *
Выражение «рядовой писатель» странно: рядовой писатель в общем-то не писатель. «Рядовой учитель» – тоже не очень законное сочетание слов: учитель не может не быть рядовым, в противном случае он не учитель. Все учителя воспитывают одинаково ценных детей, в этом смысле ценность учителей одинакова и все они – рядовые. Больной может пойти в центральную поликлинику, к профессорам, едет в большой город. Ученику «некуда податься»: он полностью в руках случайно доставшегося ему учителя. Это обстоятельство поднимает ответственность учителя до невероятной степени.
Учитель – профессия для людей с мужественной совестью. «Стал бы этот мальчик великим ученым, если бы он попал в другие руки?» – размышление, которое может лишить сна и покоя честного человека. Странная профессия: подавая заявление в педагогический институт, 17-летний юноша фактически берет на себя обязательство стать идеальным человеком, хотя бы для будущих его учеников...

Для учеников он – единственный, и они не должны страдать оттого, что игра статистики дала им не лучшего учителя.

Учителю – да простят эту кощунственную мысль – учителю приходится играть роль прекрасного человека. Эта однажды принятая на себя роль исполняется годами и постепенно перестает быть только «ролью» – становится сущностью характера. Обыкновенный человек превращается в необыкновенного – в учителя. Человека делает учителем не пединститут, а многолетнее общение с детьми, для которых он – ежели честен – обязан быть лучшим человеком на земле. Ему просто некуда деться, ему профессионально необходимо становиться прекрасным человеком...

Мы все замечаем рост ученика, но кто заметит этот трудный, мучительный и невероятно важный для общества рост учителя? Да и как его заметить?

Учитель не делает карьеры. Он приходит в школу учителем, и хоронят его в том же звании, разве что прибавляя слово «пенсионер». Это артист – но его слушатели и зрители не аплодируют ему. Это скульптор – но его работ никто не видит. Это врач – но пациенты очень редко благодарят его за лечение и в общем-то не хотят лечиться. Это отец и мать – но он не получает причитающейся каждому отцу доли сыновней любви. Где же взять ему сил для каждодневного вдохновения? Только в самом себе, только в сознании величия своего дела. И только в поддержке всего общества, в уважении общества к нему, учителю. Будни захлестывают учителя – план, журнал, отметки, родители, директор, инспектор, мелкие разговоры в учительской, а ему надо все это оставить у порога и войти к детям с возвышенно настроенной душой.

В любом пединституте вам расскажут серию анекдотических, но правдивых историй про первый урок. О том, как практикант, бывший летчик, от волнения не мог произнести и слова и как девочка с первой парты снисходительно подала ему стакан воды, но он и стакана не мог удержать в дрожащих руках.

Потом, со временем, этот страх проходит, и довольно быстро. Бывает, вместе с ним уходит и волнение – так в учителе умирает учитель и рождается нечто столь же уродливое, как слово, которое придумано для обозначения этого «нечто» – «урокодатель». Если бы меня попросили составить самую короткую характеристику хорошего учителя, я бы сказал: «Он преподает не первый десяток лет, но волнуется перед каждым уроком».

Тот, кто сам не преподавал в школе, и представить себе не может, как это тяжело – 45 минут урока! Когда слышишь про учителя, у которого 28–30 часов в неделю, содрогаешься. Не хотел бы я быть на его месте. Всем хорошо знакомо ожидание звонка за партой, но как подчас ждет последнего урока человек, навечно вызванный к доске!

Сейчас много говорят о техническом мастерстве учителя, о том, что у него должен быть поставлен голос, отработан жест, определены интонации. Но еще важнее... как бы это сказать? – нравственная выучка и тренировка учителя.

Пианист в день концерта, бывает, не ест, почти не разговаривает – сосредотачивается, потом он переодевается во фрак... Хирург перед операцией долго моет руки – собирается с силами и духом. У педагога нет и этих спасительных коротких процедур – он должен быть готов к уроку со звонком. Ему нельзя даже подгримироваться, ибо все его зрители – в первом ряду партера. Он входит в свет сорока маленьких двойных прожекторов мгновенно – и лучи детских глаз бьют его насквозь. Иные многоопытные учителя спасаются тем, что держат своих учеников в постоянном страхе, чтобы их глаза не видели учителя.
* * *
Где ждать покоя среди этих постоянных забот и при том, что учителю отказано даже в праве иметь озабоченный вид? Сколько я знал хороших учителей – все они были спокойными, неторопливыми. Казалось, урок и общение с детьми не составляют для них труда (вот высшее мастерство!). Такой учитель воспитывает одним своим появлением перед учениками, тембром голоса, культурой речи, одухотворенным взглядом. Говорят о «сверхзадаче» актера. Но вот кто постоянно живет в мире сверх и сверхзадач – учитель! Он рассказывает о деталях анатомии беспозвоночных или о тригонометрической функции, ему нужно, чтобы дети запомнили эти детали и формулы, но еще больше нужно ему, чтобы, выучив все, что положено, его дети стали людьми... В нынешней школе не может быть естественных и гуманитарных циклов, в школе все предметы – гуманитарные, гуманизирующие, одухотворяющие, иначе грош им цена. Летом московские стенды оклеиваются зазывными листками репетиторов. Некоторые дерзко пишут: «Гарантированная подготовка в вуз». Это не обман: есть репетиторы, которые действительно могут гарантировать четыре или даже пять баллов на вступительном экзамене – эти искусные люди за несколько месяцев способны прилично натаскать самого тупого ученика. Но у школы другая задача.

Школа должна учить, развивать, одухотворять, вкладывать смысл в каждую начинающуюся жизнь, озарять ее высоким светом.

«Жажда денег, неверие в добро, отсутствие нравственных правил, презрение к мысли... равнодушие к общественному благу, снисходительность к нарушению законов чести... – вот враги воспитания, с которым оно призвано бороться». Это – Ушинский, и емкое многоточие тоже принадлежит ему. Ни за что не понять, как это возможно: человек восемь, ну пусть хотя бы пять лет ходил в школу, общался с каким-то учителем, и после этого пятилетнего общения он способен взять в руки нож, убивать, хулиганить...
Нет ничего легче, чем обвинить школу в «недоработке», эта легкость рождает протест, и вот мы говорим, что нельзя во всем винить школу, что есть еще семья, улица, двор и т.п. Но и после всех объяснений, после самых кропотливых разысканий наших уважаемых социологов чувствуешь себя тем темным крестьянином былых времен, который, терпеливо выслушав объяснения про устройство трактора, спрашивал: «А как же в него лошадь запрягают?» И как же все-таки возможно, чтобы учитель пять–восемь лет общался с учеником и чтобы это общение прошло бесследно?

Но… стоп. Учителя критиковать так легко, так безопасно, что не стоит злоупотреблять этим занятием.

* * *
В истории русской школы бывали периоды, когда общественное мнение вдруг с особым интересом обращалось к школе и вообще – к проблемам воспитания. Такой повышенный интерес явственно обозначается и в наши дни. Слово учителя должно звучать весомо, но для этого он в глазах всех людей должен быть Учителем, а не «училкой».
...Пусть всем нашим детям всегда достаются лучшие учителя...
«Комсомольская правда», 1970 год, 4 октября
«Первое сентября», № 13/2006

Навечно вызванный к доске

vogazeta.ru

 

[akademik]

Российские учителя — о низких зарплатах, бесконечных отчетах и недостатках системы образования

Почему у учителей по-прежнему низкие зарплаты, зачем нужны новые предметы родной русский язык и родная литература и что еще не устраивает педагогов в их ежедневной работе? В рамках специального проекта Znak.com в социальной сети Одноклассники мы узнали мнения учителей о существующей системе...

www.znak.com

«В школе скоро некому будет работать»
Российские учителя — о низких зарплатах, бесконечных отчетах и недостатках системы образования

 

[Беспринципная Седовласка]

Они переключаются с учителей на родителей. Возмездие за вседозволенность?
Когда закончил бить учеников и учителей, а бить кого-то хочется, -поневоле переключишься на родителей!
О, многострадальный Татарстан! И чего только там не происходит в школах в последнее время! Недавно новый фейерверк! Мальчик- ученик 12 лет от роду избил и оттаскал за волосы маму первоклашки. Мальчик проблемный, имел поведенческие нарушения, стоял на школьном профучете за различные нехорошие дела, начиная от прогулов, вымогательства денег, побоев учеников, заканчивая срывами уроков. Вымогал у первоклашки 300 рублей. Ребенок пожаловался маме, мама пришла разбираться с подростком, подросток отлупил маму.
Видео есть в одной из социальных сетей
Можно, конечно, осудить маму первоклашки, мол, чего пришла разбираться – иди к директору, директор пусть вызывает родителей хулигана, вместе при всех разбирайтесь, чего пошла на школьный стадион, если бы не одно «но».
Дело-то имеем с детьми девяностых и детьми детей девяностых. Это когда начался развал системы образования, из школ вышли дети, жившие «по понятиям», по фильмам, о бандюках и разборках, с мыслями что теперь все можно, и даже нужно и это хорошо. Они привыкли, что могут разобраться сами. А теперь мы учим их детей.
Мы, -дети шестидесятых- семидесятых, и нас осталось мало. И все меньше с каждым днем. Когда к нам приходят эти «новые» дети, вымогающие деньги у малышей, бьющие на переменах слабых, орущие, а иногда и бьющие на уроках учителей, мы с трудом сдерживаемся, чтобы не тряхнуть, не дать леща, обижающим малышей, откровенным садистам, унижающим и своих одноклассников, и педагогов. Сдерживаемся, потому, что понимаем –потеряем работу. Защитить детей никак не можем –права не имеем. А хулиганы и садисты борзеют от безнаказанности.
Мы вспоминаем, что и в наше время были такие дети. Они были во все времена, но в наше время была такая штука, как исключение из школы. Ребенка можно было просто исключить решением педсовета, и тогда родители скакали в поисках заведения, куда можно было бы пристроить своего дебошира. Это была проблема родителей. Раньше были спецшколы, куда помещали беспредельщиков, а сейчас спецшкол штук десять на всю страну и туда идут те, кто задержан за участие в тяжких преступлениях. Убийства, изнасилования, грабежи –это весь перечень. Остальных мы инклюзивно должны учить.
У нас в стране забывают, что образование это право каждого гражданина. Право, а не обязанность. И это право должны иметь все дети. И те, кто не может ответить агрессору тоже.
Такие хулиганы нарушают права других детей, а исключить из школы сейчас нельзя до 18 лет. Можно поставить на учет в школе и на учет в КДН. Всё. Думаете их это пугает? Нисколько. Ну поругают, ну маму оштрафуют на тысячу, ну завуча заставят бумажки собирать. Ну придет домой классрук с соцпедагогом, проверят что в холодильнике. Ну и что? Из семей таких не изымают. Изымают только у тех, кто на митинги ходит.
Думаете ответит кто-то за то, что хулиган избил маму малыша? Ему 12, ему ничего не будет. И еще целых два года он может спокойно вымогать денежки у первоклашек и лупить, а то и чего больше, мам и даже пап с дедушками и бабушками всех школьников. А если ему надают лещей учителя – их уволят, а если ему даст сдачи муж этой женщины, вот просто поймает и выпорет, или даст оплеуху, - его посадят, дадут реальный срок.
Нельзя отказать ребенку в праве на обучение. А надо, чтобы было можно. Тогда образование начнут ценить, цепляться зубами за возможность учиться. А нынче ребята приходят в школу потусить, пообщаться, поселфиться, потроллить, самоутвердиться, облайкаться, только не учиться. Учиться идут единицы, даже не десятки.
Порадовало Эхо Москвы, обсуждая сей случай. Виноваты вовсе не родители, нет. Виновата, по их мнению, школа. Потому что развалилась, потому, что не воспитывает, потому, что не может воздействовать на таких подростков.
А может правильно сделал мальчик? Может это месть за всеобщую школьную безнаказанность, утраченный авторитет педагога, униженных и оплеванных СМИ и этими же родителями учителей, ведь сначала хулиганы бьют учеников, вымогают деньги, потом оскорбляют и бьют учителей, а когда заканчиваются и те, и другие переходят на родителей. Это вы, родители, кричали, что учитель не имеет право повышать голос на ребенка, и вы сами лучше знаете, как и чему надо его учить? Это вы писали жалобы в департамент и выживали учителей с работы. Остались немногие, и те с нагрузкой в две ставки и категорически против классного руководства. А если нет классных руководителей, если учитель как загнанная лошадь, тогда что? Беда. Такие дела.

CHE_ | Yandex Zen

Блог бывшего учителя

zen.yandex.ru

 

[Беспринципная Седовласка]

 

[Беспринципная Седовласка]

 

[Беспринципная Седовласка]

ЧТО ЖДЁТ РОССИЙСКУЮ ШКОЛУ ЗАВТРА
С.Е.Рукшин

Народный учитель России в программе «Диалоги»:

«Интерес к проблемам образования обычно возникает, когда министерство или кто-нибудь объявляет огромный грант под разработку возможных реформ, в силу которых будет всё лучше, лучше и лучше. До реформ дело, слава богу, иногда не доходит. Деньги просто разворовывают. И это иногда хорошо, потому что бывает хуже».

«Долгие годы реформами образования руководил Ярослав Иванович Кузьминов, создатель и ректор Высшей школы экономики. Поскольку я много раз говорил ему в глаза то, что сейчас скажу, писал в своей образовательной публицистике, я не стесняюсь, повторю это и сейчас.
Всеобщее «одобрямс», которое он организовывал, было очень искусно. С одной стороны, он выдвигал идеи реформ как сопредседатель РОСРО, Российского общественного совета развития образования. С другой стороны, как председатель Комиссии по образованию Общественной палаты Российской Федерации он от имени общественности их одобрял. Что тут можно сказать?
Эрудиты должны вспомнить знаменитую поэму «Тёркин на том свете»: «Это вроде как машина скорой помощи идёт: сама режет, сама давит, сама помощь подаёт». Реформы предлагаем, а потом их одобряем.
Ни разу ни один итог реформ не был проанализирован. Как только кто-нибудь, особенно острые оппоненты, вызывали Ярослава Ивановича на дискуссию, дискуссии не было, зато выкидывался каждый раз новый лозунг. Под этот лозунг, этот флаг собиралась новая армия, мы шли в новый поход, ну а там, в битвах забывали о том, что не худо бы проанализировать итоги предыдущего похода. Это не обвинение, это спокойная констатация: так оно было, и это общепризнанный факт».

«Прошлый вице-премьер, курирующий социальную политику, Голодец... Никто не помнит, что она назвала наиболее острой проблемой образования пару лет назад?
Вице-премьер Голодец сказала, что наиболее острой проблемой российского образования являются прямоугольные классы. Прямоугольные классы, потому что это не образование сотрудничества, потому что преподаватель впереди — он вещает, а остальные сидят и записывают. А нужна педагогика сотрудничества.
Это столы по кругу, преподаватель за одним из них. А что в центре? А в центре — болтовня. Болтовня, к которой нас усиленно призывают вместо содержательного образования».

«ЕГЭ полностью искорёжил и высшее, и среднее образование. Самая страшная тайна — это не военная тайна. Самая страшная тайна — это итоги Единого государственного экзамена. Они, несмотря на требования общественности, ни разу не публиковались. У нас был так называемый эксперимент по ЕГЭ: проверить, хорошо это, лучше, хуже? Ни по одному предмету в годы эксперимента полные итоги не были опубликованы. Пусть анонимно, без фамилий учеников, без школ, просто баллы. Ни по одному региону страна их не видела!»

«Soft skills — это болтовня. Нельзя ребенка сразу учить играть 3-ю часть 23-го концерта Моцарта. Желательно, чтобы ноты узнал. Не бывает Soft skills на пустом месте. Это может быть только отражение солнца и голубого неба в пузырях на грязной луже».

«Искусственный интеллект не заменит собственного, даже Грефа. Или его отсутствие тем более. Внедрение искусственного интеллекта, насколько я помню по месячной давности публикации, принесло Сбербанку полуторамиллиардные убытки.
Искусственный интеллект — это увеличительное стекло. Он в сто, в тысячи раз увеличит вашу силу, когда вы делаете что-то правильное и полезное, и во столько же раз увеличит ваши ошибки, если вы ничего не понимаете в деле, которым занимаетесь».
Полное видео и его расшифровка по ссылке: http://open-lib.ru/dialogues/rukshin

 

[Беспринципная Седовласка]

 

[ecosolver]

Посмотреть вложение 342167

Анализ "произведения" это же самое можно было сказать короче и проще.
Выдержка (примерная) из Детской энциклопедии советских времен:
"Минута это много или мало? За эту минуту ты даже не успеешь достать из портфеля учебники и тетрадки ,но пока стрелка часов сделает один оборот. в стране выплавятся тонны стали, выпекутся тысячи булок хлеба, проедут миллионы автомобилей".

 

[Беспринципная Седовласка]

Есть возможность выразить своё гражданское, родительское, профессиональное мнение по поводу впр.

Обсуждение всероссийских проверочных работ

Федеральный институт оценки качества образования (ФИОКО) начинает сбор предложений по совершенствованию организации и содержания всероссийских проверочных работ (ВПР). Об этом рассказал директор Федерального института оценки качества образования Сергей Станченко во время круглого стола на тему «Кто боится ВПР?», прошедшего в Ситуационно-информационном центре Рособрнадзора.
Кроме Сергея Станченко в круглом столе участвовали директор московской школы «Дмитровский» Вера Нилова, руководитель лаборатории медиакоммуникаций в образовании НИУ ВШЭ Александр Милкус, директора и учителя школ Екатеринбурга, Чебоксар, Санкт-Петербурга, Иркутска, Красноярска и Москвы.
«ВПР существуют уже пять лет, однако достаточно широкого обсуждения с участием всех сторон до сих пор не было. Теперь мы его открываем. На сайте ФИОКО все желающие смогут направить свои вопросы и предложения», - заявил Сергей Станченко. Он призвал педагогическое сообщество активнее использовать форму для сбора предложений по совершенствованию всероссийских проверочных работ на сайте ФИОКО. Все сообщения, замечания, соображения будут тщательно проанализированы для того, чтобы сделать ВПР еще более качественными и полезными для развития системы образования страны. Предложения будут приниматься до 1 марта 2020 года.
В ходе круглого стола участники обсудили организацию всероссийских проверочных работ. По мнению Сергея Станченко: «ВПР в 11 классе - проверка элементарного набора знаний, фиксация того, что у нас есть нормальное полное среднее образование, а не просто подготовка старшей школы к трем предметам ЕГЭ. При этом, ВПР не является экзаменом высоких ставок. У ВПР другие задачи - показать самой школе уровень подготовки ее учеников к дальнейшей учёбе».
Участники круглого стола затронули тему необъективности результатов ВПР. Среди вопросов, которые были подняты, был и вопрос о том, как директору школы доказать, что фальсификации результатов не было. Сергей Станченко пояснил, что в этом случае можно провести еще одну проверочную работу и доказать, что у школьников именно такой, высокий уровень подготовки.
Кроме того, директора интересовались почему уровень сложности заданий по различным предметам (математика, биология в начальной и средней школе) разный, может ли школа отказаться от проведения ВПР, можно ли заменить все рубежные контрольные на ВПР и зачем вообще нужны ВПР?
Отвечая на этот вопрос, Вера Нилова подчеркнула, что по ее опыту «ценность ВПР в том, что это - инструмент измерения педагогической требовательности друг другу и к себе. Это инструмент который показывает уровень квалификации педагогов».

 

[Беспринципная Седовласка]

500 замечаний получили действующие в России ФГОС во время экспертизы
Министерство просвещения России обратилось с просьбой о проведении независимой экспертизы действующих сегодня федеральных образовательных стандартов, по которым осуществляется обучение в начальном и среднем звене школ, в Российскую академию образования.
Как стало известно РБК, анализировали ФГОСы 300 экспертов, в числе которых 39 академиков РАО, 3 академика РАН и 57 членов-корреспондентов обеих академий.
Результаты экспертизы, по-видимому, сильно удивили чиновников от образования: так настойчиво внедряемые ими стандарты получили примерно 500 замечаний.
Среди них указание на то, что стандарты не направлены на социализацию детей, профилактику агрессивного поведения и, в случае необходимости, его коррекции, формализм в вопросе сохранения здоровья. А уж об уменьшении нагрузки на детей речь, по мнению экспертов, вообще не идет.
А вывод ученых и вовсе неутешителен: действующие стандарты никак не способствуют развитию интеллекта и личности школьников, а лишь контролируют их. Об этом, кстати, на протяжении всего времени с момента внедрения ФГОС говорили в один голос учителя-практики.
Таким образом, образовательные стандарты надо не обновлять, как поручил президент, а менять. Что вряд ли удастся сделать чиновникам Минобра до "дня Х" — 1 декабря 2019 года.
Читайте больше на https://www.pravda.ru/news/expert/1453290-fgos/

 

[Tibbledorf]

Ну, тогда мир праху нашего образования. В педвузы идёт учиться народ ниже среднего уровня, после их прихода в школу уровень обучения понижается, далее в цикле. Положительная обратная связь в чистом виде.

 

[Беспринципная Седовласка]

Ну, тогда мир праху нашего образования. В педвузы идёт учиться народ ниже среднего уровня, после их прихода в школу уровень обучения понижается, далее в цикле. Положительная обратная связь в чистом виде.

 

[Дoчь*Cамурая]

Бабки реально притомили. Хотя и жалко их.
И среди них есть интересные преподы со своей уникальной методикой. Но такие и открыты всему новому, и мозги у них не зашоренные.
И их, к сожалению, очень мало.
А ведь они таки помрут вместе с памятью об СССР, и придут эти, новые. Будет не хуже, будет по-другому.
Впрочем, анахронизм точно не залог прогресса.

 

[Беспринципная Седовласка]

Училкина жизнь | Яндекс Дзен

Блог учителя обычной городской средней школы. Показываю изнанку школьного образования в России. Надеюсь, что мой блог однажды прочтет министр просвещения.

zen.yandex.ru

Министр просвещения, Ольга Васильева, «опустила ниже плинтуса» учителей информатики. "У нас нет нормальных специалистов",- сказала она. И родители школьников ей поверили. Хочется сказать Ольге Васильевой, -«рыба гниет с головы». У нас нет нормальных специалистов прежде всего в Министерстве Просвещения, и в самой голове этого министерства нет специалистов. Этот ужас высказываний, когда у главы ведомства слово «цифровизация» чередуется со словами, что-то вроде, «ну в советское время же так было…».
Хочется сказать родителям: не верьте! Есть специалисты-информатики высшего класса, которые начинали работать еще с первыми компьютерами, знают всю историю и эволюцию ПО и русского и западного, которые на своей шкуре проходили оборудование и переоборудование школ, создавали локальные школьные сети, школьные сайты, изучали высшую математику и компьютерные науки, чтобы научить детей сдавать ЕГЭ, задания для которого составляют ученые умы из ФИПИ, и потом, сдав ЕГЭ дети их заново проходят на 2-3 курсе факультетов компьютерных технологий. Учителей информатики не посылали ни на какие курсы, они все это проходили сами, квалификации повышали за свои деньги, и они классные специалисты. Не все, конечно, но в большинстве своем –хорошие.
Хочется сказать родителям: забудьте уже о советском образовании. Это там, в далеком СССР, ваших детей бесплатно учили, воспитывали и занимались после уроков. Можно было, потому, что по всей стране было бесплатное образование, медицина, получали бесплатно квартиры, дети бесплатно ходили в кружки и секции, да много чего было. Забудьте уже. Ныне- махровый капитализм. Есть государственные услуги, за которые платят пошлины, а есть условно-бесплатные. Медицина у нас страховая – не бесплатная. Пенсия у нас и страховая и накопительная, на нее человек отдает средства пока работает, работодатель оплачивает за него. А все государственные услуги у нас облагаются пошлиной. И в этом государстве вам гарантирована условно-бесплатная государственная услуга, в виде бесплатных уроков, согласно учебному плану и расписанию. Учитель должен прийти и преподать эту государственную услугу вашему ребенку и еще 30 детям в его классе. А почему условно- бесплатная, да потому, что ребенок понял, или не понял, это уже проблема родителей ребенка.
И, осознав это, вы платите репетиторам, платите спонсорскую помощь школе, сдаете на нужды класса. Конечно вы платите налоги, но увы, с этих налогов содержат армию, государственную машину, полицию, гвардию, чиновников и в последнюю очередь учителей и школы. Не стоит требовать от учителя стопроцентной успеваемости в классе обычной школы. В классе, где всего ребят 30- 35 человек, обязательно найдется тот, кто будет мешать учиться. И нас, педагогов-стажистов, пришедших в школы в начале 90-х, не учили работать с такими детьми в условиях общего образования. Учили работать с обычными ребятами. С девиантными, с психически ненормальными, с наркотически зависимыми –не учили. А родители настаивают, чтобы такие дети учились в общем коллективе. И без их согласия таких детей нельзя вывести из коллектива. Даже из класса нельзя выгнать. А учитель, которого в институте учили конкретному предмету и методике его преподавания обычным детям, вынужден работать со всеми, включая детей с отклонениями. И такие дети есть в каждом классе.
Поэтому, дорогие родители, столь низок бывает уровень обученности детей, не только информатике – любому предмету. Не по вине учителей, а по вине сепсиса в школьном образовании, так старательно заклеиваемого красивым пластырем цифровизации.
Ольга Юрьевна, стыдно. Мне, учителю со стажем, изучившему свой предмет на высоком уровне, обучающему ребят, моих учеников, сдавать ваш ЕГЭ на 80-100 баллов, мне за вас стыдно.
Такие дела.

 

[ecosolver]

Правда - она и в Африке правда:

 

[Логопед]

Соревнование в бассейне "Урал".