- Разрешите вопрос, - вежливо сказал Эдик. - Чем вы объясняете
прекращение пароксизмов довольства?
Выбегалло замолк и посмотрел на кадавра. Кадавр жрал. Выбегалло
посмотрел на Эдика.
- Отвечаю, - самодовольно сказал он. - Вопрос, товарищи, верный. И, я
бы даже сказал, умный вопрос, товарищи. Мы имеем перед собою конкретную
модель непрерывно возрастающих материальных потребностей. И только
поверхностному наблюдателю может казаться, что пароксизмы довольства якобы
прекратились. На самом деле они диалектически перешли в новое качество.
Они, товарищи, распространились на сам процесс удовлетворения
потребностей. Теперь ему мало быть сытым. Теперь потребности возросли,
теперь ему надо все время кушать, теперь он самообучился и знает, что
жевать, - это тоже прекрасно. Понятно, товарищ Амперян?
Я посмотрел на Эдика. Эдик вежливо улыбался. Рядом с ним стояли рука
об руку дубли Федора Симеоновича и Кристобаля Хозевича. Головы их, с
широко расставленными ушами, медленно поворачивались вокруг оси, как
аэродромные радиолокаторы.
- Еще вопрос можно? - сказал Роман.
- Прошу, - сказал Выбегалло с устало - снисходительным видом.
- Амвросий Амбруазович, - сказал Роман, - а что будет, когда оно все
потребит?
Взгляд Выбегаллы стал гневным.
- Я прошу всех присутствующих отметить этот провокационный вопрос, от
которого за версту разит мальтузианством, неомальтузианством,
прагматизмом, экзистенцио... оа... нализмом и неверием, товарищи, в
неисчерпаемую мощь человечества. Вы что же хотите сказать этим вопросом,
товарищ Ойра-Ойра? Что в деятельности нашего научного учреждения может
наступить момент, кризис, регресс, когда нашим потребителям не хватит
продуктов потребления? Нехорошо, товарищ Ойра-Ойра! Не подумали вы! А мы
не можем допустить, чтобы на нашу работу навешивали ярлыки и бросали тень.
И мы этого, товарищи, не допустим.