Стихи

[Marise]

мало ли кто приезжает к тебе в ночи, стаскивает через голову кожуру,
доверяет тебе костяные зёрнышки, сок и мякоть
мало ли кто прогрызает камни и кирпичи, ходит под броней сквозь стужу или жару,
чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать
мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
и не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
посреди постели, по обе стороны от лица

мало ли кто глядит на тебя, как будто кругом стрельба,
и считает секунды, и запоминает в оба:
ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
татуировку, неброскую, словно проба
мало ли кто прошит тобою насквозь,
в ком ты ось,
холодное острие

мало ли кто пропорот любовью весь,
чтобы не жилось, -
через лёгкое, горло, нёбо,
и два года не знает, как сняться теперь с неё

мало ли кто умеет метать и рвать, складывать в обоймы слова,
да играть какие-то там спектакли
но когда приходит, ложится в твою кровать, то становится жив едва,
и тебя подмывает сбежать, не так ли
дождь шумит, словно закипающий чайник, поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж
посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли
ему будет что вспомнить, когда ты его предашь

 

[A1e)(]

Они играют
Они играют в фанты
на элефанта
В стрелков
на стрелки
В лото
на то
В шахматы
на маты
В карты
на ты
в домино
на но
В очко
на очки
В факты
на аргументы
В тесты
на место
Кто выбыл
судит
Кто вы был
Кто ты есть
Кто ты будешь
докажи
Докажи,
что поэт,
что артист,
что артиллерист,
что физик,
что лирик,
что дворник
в вист
докажи,
что ты не верблюд,
добрый люд
тьху
белый лист
остаётся чист

@

 

[A1e)(]

когда он молил о чуде
неистово
горячо
согнувшись
припав
к холодной стене плечом
он представлял
что разом уйдет война
представлял что найдутся
Женёк
Игорёк
Ренат

разрешал благосклонно
не вешать им всем ордена
а просто домой
представлял
как обнимет жена
будет плакать
пока он ест
а потом
они

когда он молил о чуде
он думал
вся эта пакость обречена

а утром случилось чудо
в ноябрьской полутьме
из рваных ран облаков
как теплый лазурный снег
посыпались незабудки
и падали десять дней
бессмысленные и глупые
детских ресниц
нежней

укрыли измученный город
забили собой стволы
орудий
текли вдоль улиц
как реки синей смолы
касались остывших щек
и рук
и открытых глаз
неслись бирюзовым вихрем
кружились

потом за час
увяли
впитали серый
и скоро сошли на нет
а мир наступил
конечно

еще через пару лет

@

 

[A1e)(]

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт,
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь мы не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова приказ, назначенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних войн и смут,
Столько пищи для маленьких наших мозгов,
Мы на роли предателей, трусов, иуд,
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить,
И друзей успокоив, и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав, столько боли вокруг,
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев еще теплым мечом,
И доспехи надев, что почем, что почем,
Разберись, кто ты? - трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы.

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Если путь, прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.

@

 

[Амалия]

Грусть радости подобна,
Я знаю, что ты есть.
Но далеко…в зоне не доступности,
Но ты есть….
И мне от этого тепло и радостно,
Но очень грустно….
А грустно от того, что далеко…
Что далеко твоя улыбка, твои глаза, и нежность рук.
Что голос твой мне не доступен, и аромат твоих духов.
Но в то же время я счастливый,
И радостно в моей душе.
Ведь ты же есть….моя Загадка,
В моей душе и мне тепло…..
Я радуюсь твоим приветам,
Я радуюсь твоим звонкам.
И вот когда к тебе приеду,
Я обниму, прижму к губам…..
Грусть радости моей подобна,
Все к одному, так может быть…
Ведь это жизнь, не сказ не чудо….
Но чудо есть….и это Ты)

 

[Marise]

Исчерпано время. Мне холодно жить на земле.
Я снег подметаю своим бестолковым крылом.
Я мерзну от боли в ненужном и жалком тепле -
безумная странница, свой потерявшая дом.
Брожу по развалинам древнего города снов -
чахоточный свет вытекает из мертвых костей,
ушел океан в беспросветное царство ветров -
осталась пустыня под тяжестью рыбьих теней...
Исчерпана радость. Мне не за чем больше идти.
Чумные костры зажигают бродяги, спасая свой дух.
орнамент индейский, как крест на бездушной груди
впивается в кожу, как только отхлынет испуг.
Исчерпана вечность. А дальше - Великий Уход.
И неба не видно - одна обожженная тень,
и воет белесое солнце как жалкий урод,
глядящийся в зеркало весь свой безрадостный день...
Я жизнь отпустила на волю - ее больше нет.
в дыхании слабом оставленных мною квартир.
Лицо безобразной богини смотрело мне вслед -
чудесной и грустной, как мой исчезающий мир...

 

[Gertruda]

Ты унываешь о днях, невозвратно протекших,
Горестной мыслью, тоской безнадежной их призывая -
Будь настоящее твой утешительный гений!
Веря ему, свой день проводи безмятежно!
Легким полетом несутся дни быстрые жизни!
Только успеем достигнуть до полныя зрелости мыслей,
Только увидим достойную цель пред очами -
Все уж для нас прошло, как мечта сновиденья,
Призрак фантазии, то представляющей взору
Луг, испещренный цветами, веселые холмы, долины;
То пролетающей в мрачной одежде печали
Дикую степь, леса и ужасные бездны.
Следуй же мудрым! всегда неизменный душою,
Что посылает судьба, принимай и не сетуй! Безумно
Скорбью бесплодной о благе навеки погибшем
То отвергать, что нам предлагает минута!

Василий Андреевич Жуковский

 

[Амалия]

Доверие уходит безвозвратно
и дважды не стучится в одну дверь.
Простить тебя смогла, но непонятно,
зачем твои раскаянья теперь…

Клянусь, тебя совсем не проклинаю
и никогда угрозы вслед не шлю.
Пойми меня, я искренне считаю,
что заново тебя не полюблю.

К чему давать еще одну попытку
тому, кто мне сейчас ни враг, ни друг?
Не вынесу подобную я пытку,
сердечный заработаю недуг.

И снова сожалеть часами буду,
что заново связала жизнь с тобой.
Я не хочу впускать в свой мир Иуду,
который сделал вид, что он святой.

 

[Беспринципная Седовласка]

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ О ШКОЛЬНЫХ ОЦЕНКАХ

Память
   за прошлое держится цепко,
то прибывает,
то убывает…
В школе
    когда-то
        были оценки
две:
«успевает»
и «не успевает»…


Мир из бетона.
       Мир из железа.
Аэродромный
       разбойничий рокот…
Не успеваю
довериться лесу.
Птицу послушать.
Ветку потрогать…
Разочаровываюсь.
        Увлекаюсь.
Липкий мотив
про себя напеваю.
Снова куда-то
      бегу,
        задыхаясь!
Не успеваю,
Не успеваю…
Время жалею.
        Недели мусолю.
С кем-то
    о чем-то
        бессмысленно спорю.
Вижу
все больше вечерние
          зори.
Утренних зорь
я почти что не помню…
В душном вагоне –
          будто в горниле.
В дом возвращаюсь.
          Дверь открываю.
Книги
квартиру
заполонили.
Я прочитать их
       не успеваю!..
Снова ползу
       в бесконечную гору,
злюсь
и от встречного ветра
          немею.
Надо б, наверно,
        жить
          по-другому!
Но по-другому
я не умею…
Сильным бываю.
        Слабым бываю.


Школьного друга
нежданно встречаю.
«Здравствуй!
Ну как ты?..»
И –
не успеваю
вслушаться
      в то, что он мне
              отвечает…
Керчь и Калькутта,
Волга и Висла.
То улетаю,
      то отплываю.
Надо бы,
надо бы остановиться!
Не успеваю.
Не успеваю…
Знаю,
   что скоро метели
            подуют.
От непонятной хандры
изнываю…
Надо бы
    попросту сесть и подумать!
Надо бы…
Надо бы…
Не успеваю!


Снова меняю
      версты
          на мили.
По телефону
Москву вызываю…
Женщину,
     самую лучшую
            в мире,
сделать счастливой
не успеваю!..


Отодвигаю
     и планы, и сроки.
Слушаю притчи
        о долготерпеньи.
А написать
свои главные строки
не успеваю!
И вряд ли успею…
Как протодьякон
         в праздничной церкви,
голос
единственный
надрываю…


Я бы, конечно,
       исправил оценки!..
Не успеваю.
Не успеваю

Р.Рождественский

 

[Gertruda]

Поэзия, я буду клясться
Тобой и кончу, прохрипев:
Ты не осанка сладкогласца,
Ты — лето с местом в третьем классе,
Ты — пригород, а не припев.

Ты — душная, как май, Ямская,
Шевардина ночной редут,
Где тучи стоны испускают
И врозь по роспуске идут.

И в рельсовом витье двояся,—
Предместье, а не перепев,—
Ползут с вокзалов восвояси
Не с песней, а оторопев.

Отростки ливня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари,
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.

Поэзия, когда под краном
Пустой, как цинк ведра, трюизм,
То и тогда струя сохранна,
Тетрадь подставлена,— струись!

Борис Леонидович Пастернак. 1922

 

[Беспринципная Седовласка]

Александр Вертинский

НЕНУЖНОЕ ПИСЬМО

Приезжайте. Не бойтесь. Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами её не вернуть.

Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов,
В белой узенькой лодке уйдём за маяк.
На закате, когда будет вечер малинов,
Будем книги читать о далёких краях.

Мы в горячих камнях черепаху поймаем,
Я Вам маленьких крабов в руках принесу.
А любовь - похороним, любовь закопаем
В прошлогодние листья в зелёном лесу.

И когда тонкий месяц начнёт серебриться
И лиловое море уйдёт за косу,
Вам покажется белой серебряной птицей
Адмиральская яхта на жёлтом мысу.

Будем слушать, как плачут фаготы и трубы
В танцевальном оркестре в большом казино...
И за Ваши печальные детские губы
Будем пить по ночам золотое вино.

А любовь мы не будем тревожить словами.
Это мёртвое пламя уже не раздуть,
Потому что, увы, никакими мечтами,
Никакими стихами любви не вернуть.

Лето 1938
Циндао

 

[Gertruda]

Ты запрокидываешь голову —
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника весёлого
Привёл мне нынешний февраль!

Позвякивая карбованцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.

Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
Когда, и как, и кем, и много ли
Целованы твои уста —

Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол сию мечту.
В тебе божественного мальчика —
Десятилетнего я чту.

Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей…

Мальчишескую боль высвистывай
И сердце зажимай в горсти…
— Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости!

Марина Цветаева. Февраль, 1916 год.

 

[Gertruda]

Не дай мне бог сойти с ума.
Нет, легче посох да сума;
Нет, легче труд и глад.
Не то, чтоб разумом моим
Я дорожил; не то, чтоб с ним
Расстаться был не рад:

Когда б оставили меня
На воле, как бы резво я
Пустился в темный лес!
Я пел бы в пламенном бреду,
Я забывался бы в чаду
Нестройных, чудных грез.

И я б заслушивался волн,
И я глядел бы, счастья полн,
В пустые небеса;
И силен, волен был бы я,
Как вихорь, роющий поля,
Ломающий леса.

Да вот беда: сойди с ума,
И страшен будешь как чума,
Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
И сквозь решетку как зверка
Дразнить тебя придут.

А ночью слышать буду я
Не голос яркий соловья,
Не шум глухой дубров -
А крик товарищей моих
Да брань смотрителей ночных,
Да визг, да звон оков.

Александр Сергеевич Пушкин. 1833

 

[Marise]

полно, моя девочка, разве мы похожи на инвалидов.
разве мы не знаем пустынь отчаянья лучше гидов.
разве не садимся за стол, ни жестом себя не выдав,
не киваем их шуткам, сплетням и новостям?

полно, моя девочка, разве мы сознаемся в чем-то старшим.
да и что они сделают нам, истаявшим,
нам, уставшим, -
мы самоубийцы с хорошим стажем,
маме с папой мы ничего не скажем.
и судмедэкспертам.
и дознавателям.
и властям.

полно, моя девочка, разве мы похожи на мертвых кукол,
над которыми дребезжащий, с сиреной, купол, -
ты пошла меня проводить, он тебя укутал,
мы стоим и сдыхаем медленно, по частям.

кто вписал это все, пока ангел спал над своей тетрадкой?
боль будет чудовищной.
будет правильной.
будет краткой.
пока нас укладывают в пакеты, гляди украдкой,
и реви, и реви, реви над своей утраткой.
а потом возвращайся назад
к гостям.

 

[Marise]

Погляди: моя реальность в петлях держится так хлипко –
Рухнет. Обхвачу колени, как поджатое шасси.
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка.*
Не проси об этом счастье, ради Бога, не проси.
Дышишь мерно, пишешь мирно, все пройдет, а ты боялась,
Скоро снова будет утро, птичка вон уже поет;
А внутри скулит и воет обессилевшая ярость,
Коготком срывая мясо, словно маленький койот;
Словно мы и вовсе снились, не сбылись, не состоялись –
Ты усталый дальнобойщик, задремавший за рулем;
Словно в черепной коробке бдит угрюмый постоялец:
Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем.

Слушай, нам же приходилось вместе хохотать до колик,
Ты же был, тебя предъявят, если спросит контролер?
Я тебя таскаю в венах, как похмельный тебяголик,
Все еще таскаю в венах. Осторожней, мой соколик.
У меня к тебе, как видишь, истерический фольклор.
Из внушительного списка саркастических отмазок
И увещеваний – больше не канает ничего.
Я грызу сухие губы, словно Митя Карамазов,
От участливых вопросов приходя в неистовство.
Ведь дыра же между ребер – ни задраить, ни заштопать.
Ласки ваши бьют навылет, молодцы-богатыри.
Тушь подмешивает в слезы злую угольную копоть.
Если так черно снаружи – представляешь, что внутри.
Мальчик, дальше, здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ.
Но я вижу – ты смеешься, эти взоры – два луча.
Ты уйдешь, когда наешься. Доломаешь. Обескровишь.
Сердце, словно медвежонка,
За собою
Волоча.

 

[Marise]

Прежде, чем заклеймить меня злой и слабой, -
Вспомнив уже потом, по пути домой –
Просто представь себе, каково быть бабой –
В эти годы, с таким вот мозгом, хороший мой.
Злишься – обзавелась благодарной паствой,
Кормишь собой желающих раз в два дня?
Да. Те, кто был любим – ни прощай, ни здравствуй.
Тем, кто остался рядом – не до меня.
С этой войной внутри – походи, осклабясь,
В сны эти влезь – страшней, чем под героин,
После мужчин, - да, я проявляю слабость, -
Выживи, возведи себя из руин,
Пой, пока не сведет лицевые мышцы,
Пой, даже видя, сколько кругом дерьма.
Мальчик мой, ты не выдержишь – задымишься,
Срежешься, очень быстро сойдешь с ума.
Нет у меня ни паствы, ни слуг, ни свиты.
Нет никаких иллюзий – еще с зимы.
Все стало как обычно; теперь мы квиты.
Господи,
Проапгрейди и вразуми.

 

[be-open]

в тихом омуте черти водятся,
в покер режутся до утра,
хлещут виски, по пьяне ссорятся
/заходила я к ним вчера/
в тихом омуте черти – девочки
пьют шампанское до зари,
красят губки, рисуют стрелочки,
строят глазки, грустят о любви.
в тихом омуте секс, наркотики
и бульвары ночных фонарей.
купидоны играют в дротики,
попадая опять в людей..
и не целясь, стреляют пьяные
и кайфуют…
а на земле..
лечат раны на сердце рваные
пострадавшие
по весне..

Полный вариант.

 

[Gertruda]

В феврале далеко до весны,
ибо там, у него на пределе,
бродит поле такой белизны,
что темнеет в глазах у метели.
И дрожат от ударов дома,
и трепещут, как роща нагая,
над которой бушует зима,
белизной седину настигая.

Иосиф Бродский

 

[Gertruda]

Дарю тебе сердце
На листике белом,
Дарю тебе сердце,
Что хочешь с ним делай.
Гуляй где угодно,
Ходи с ним повсюду,
Рисуй что захочешь,
Сердиться не буду.
Но лучше на нём
Рисовать не учись ты,
Пускай моё сердце
Останется чистым

Агния Львовна Барто

 

[SNZme]

Нет, я не Байрон, я другой,
Ещё неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я - или бог - или никто!

Михаил Лермонтов