Стихи

[Кисточка]

Зачем ты ждешь, когда ты точно знаешь:
Никто к тебе сегодня не придет.
Зачем минуту каждую считаешь?
Пойми же – чуда, не произойдет.
Не будет ни шагов, ни стука в двери,
Ни глаз любимых, ни касанья рук.
Зачем душа безудержно так верит
В пустое и бессмысленное: «Вдруг»?
Зачем ты ждешь? Когда тебе известно:
Кто будет с кем, кто будет для кого?
И осознай – любовь, здесь не уместна,
Как неуместно, впрочем, ничего.
На лестнице ступени все молчали.

 

[Crack-ghost]

Что случилось с тобой мусульманин,
Может, дашь мне сегодня ответ.
Вижу, молишься возле развалин,
И на шее твоей амулет.

На могилах возводишь надгробья.
И тревожа умерших покой,
Просишь счастья, любви и здоровья:
"Помоги мне в беде о, "святой"!"

Стало мало тебе шариата
Ты придумал себе хакикат,
Где в суфийском угаре с Аллахом
Слиться хочет ничтожнейший раб.

Вижу в крайность другую бросаясь,
Обвиняешь в неверии тех,
Кто ошибся на самую малость,
Совершив незначительный грех.

Если так, значит жизнь их доступна,
Если так, значит смерть им удел,
Возраждая ислам, ты попутно,
Всех в крови утопить захотел.

Вижу сунной становиться ересь
У тебя, не встречая преград.
В твоём сердце и мыслях пригрелись
Все идеи, ведущие в ад.

С каждым днём ты ислам разделяешь,
Удивляя при этом весь мир.
То таблигом себя называешь,
То зовешь себя хизбут-тахрир

Ни Корана, ни сунны, ни знаний
Будто всё это ветер унес,
Что случилось с тобой мусульманин?
Без ответа остался вопрос.

 

[Crack-ghost]

Под не выплакавшейся ивой
Я задумался на берегу:
Как любимую сделать счастливой?
Может этого я не могу?

Мало ей и детей и достатка,
Жалких вылазок в гости, в кино,
Сам я нужен ей - весь, без остатка,
А я сам из остатков давно.

Под эпоху я плечи поставил,
Так, что их обдирало сучье,
А любимой плеча не оставил,
Чтобы выплакалась в плечо.

Не цветы им даря, а морщины,
Возложив на любимых весь быт,
Воровски изменяют мужчины,
А любимые - лишь от обид.

Как любимою сделать счастливой?
С чем к ногам ее приволокусь,
Если жизнь преподнес ей червивой,
Даже только на первый надкус?

Что за радость - любимых так часто
Обижать ни за что, ни про что?
Как любимую сделать несчастной -
Знают все. Как счастливой - никто.

Евтушенко.

 

[Crack-ghost]

Мне холодно вчера и будет завтра.
Немая безысходность в ритме боли
на муравьиный шест венок лавровый
нанизывает в такт. И не вздохнуть.
Актриса уронила запах тлена
на лацканы своей последней роли.
Мужской пиджак и туфельки по крышам -
как весело и славно падать вниз!
Мессир, побудьте магом! Вам возможно.
Пусть тонок пульс и слезы дробью в горле.
Замусорен эфир. Я стекленею,
но покидаю воздух не дыша.
А страхи ни к чему; бесплотны тени,
бесплатны мысли. Серебро реально.
И верность свыше данного союза
была быть может даже хороша.

Диана Арбенина

 

[Gertruda]

Дай, Господи, мне сил не прогибаться
Ни перед кем, а быть такой, как есть,
За трудные дела без страха браться,
Забыть, что существует слово "месть".
На людях никогда не ставить штампы,
Не портить лестью мной рождённый стих,
Не петь с другими хором дифирамбы
Тому, кто не заслуживает их.
Когда смеюсь - то искренне смеяться,
Когда молчу - то искренне молчать,
Детьми гордиться, попусту не клясться
И уважать не всякую печать.
Дай, Господи, мне не просить пощады -
Пусть надо мной не тешатся враги -
И, если мне придется... если надо,
Дай умереть, вернув свои долги.
И, Господи, храни от всех напастей
Моих друзей; и всем, кто дорог мне,
Насыпь в ладони хоть немного счастья,
Ведь Ты не скуп на счастье на земле...

© Владимир Люблинский

 

[Gertruda]

Жизнь я растратил, а сколько желаний имел!
Небо вращалось, но что обрести я успел?
Всем, кто встречался мне, я предлагал свою дружбу,
Все становились врагами. Таков мой удел!

Шамседдин Хафиз

 

[SNZme]

Когда гнетет зенит и воздух как удушье​

И сердце тяжесть их бессильно превозмочь,​

А горизонт петлей сжимается все туже​

И превращает день в безрадостную ночь,​

Когда по западне, в которой непогода​

К застенку затхлому свела земную ширь,​

Надежда мечется во тьме гнилого свода​

И в корчах падает, как бедный нетопырь,​

Когда в конце концов упорное ненастье​

Дождем зарешетит огромную тюрьму,​

Заполоняют мозг, опутав ловчей снастью,​

Немые пауки, подползшие к нему,​

И лишь колокола, когда земля свинцова,​

Терзают небеса в надежде на приют​

И, словно беженцы без родины и крова,​

Неутешимые, в пустыне вопиют.​

И тянутся в душе беззвучной вереницей​

Безвестные гроба неведомых бедняг,​

А смертная тоска безжалостной десницей​

В поникший череп мой вонзает черный стяг.​

Бадлер

 

[Ledy]

Я дышать не могу, когда ты
Улыбаешься мне с монитора...
Стынет кровь от твоей красоты,
Не забыть взгляд нахального вора...

Ты украл мой покой. Мои сны
О тебе. Я тобой заболела.
Мои мысли тобою полны
И предательски счастливо тело.

Я зависима. Я не могу
Жить без дозы тебя, пусть на фото.
Глупой ревностью колет в боку
Факт того, что с тобой сейчас кто-то.

Пусть она тобой бредит, как я.
Пусть сильнее... Такое возможно?
Я однажды... похищу тебя...
Передай, что б была осторожна.

 

[SNZme]

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счётчиком. А если войдёт живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Бродский

 

[Crack-ghost]

...
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

Кочетков.

 

[SNZme]

Пушкин А. С.

Всё изменилося под нашим зодиаком:
Лев козерогом стал, а дева стала раком.

 

[zzz]

* * *​

если это не тот заповеданный сад...

О. Седакова​

Если в замочную скважину сделаешь марш-бросок
через морской бинокль или же микроскоп,
не позабудь оглянуться на глиняный образок,
каштановый огонёк, козлиный чумной галоп.

Ты — за моей спиной, а я, представь, за твоей,
ты — за моей женой, и я, представь, не дурак —
там наедимся вдоволь жареных желудей,
где нас обоих заманят в хлев, казарму, барак.​

Господи, что же Ты отвернулся от сирых нас?
За голубой звездой — бесконечность дурная, и
близится тот напророченный, тот ресторанный час,
когда, пузырясь, отверзнется небо цвета Аи.

В это же самое время патмосский лицедей
около оперенья двухтысячелетней стрелы
сомкнёт воспалённые очи, и жареных желудей
достанется нам отведать, а также льда и смолы.​

Будет гореть архив тайной полиции. Там
место в анналах найдётся жертве и стукачу:
взять — и спасти для потомков этот занятный хлам,
но и себя обнаружить — не каждому по плечу.

Я бы пошёл в разведчики — пусть научат меня,
я бы стучал отважно морзянкой в чужой эфир:
— Артиллеристы, родные, не жалейте огня!
Жену поцелуйте! И сына! Да здравствует! Миру — мир!​

В час между волком и псом взгляд устремлён туда,
в обетованный сад, где над хлевом звезда,
где ненадкушаны яблоки, где отдыхают стада,
в сад, куда нам дорога заказана навсегда.

1990​

 

[Crack-ghost]

Я здесь уже однажды был,
Когда и как не вспомню.
И сладкий запах этот плыл,
И чей-то вздох и страсти пыл
Над смятою травой.
О, ты тогда была моя,
Но было ль так? - не помню я.
Как вихрь времени унять?
И жизнь смерти не отдать?
Моя любовь,
Смерть за порог прогонит прочь,
И день и ночь
Подарит нам - восторг!

Данте Габриэль Россетти

 

[Touareg]

Нас продают и покупают,
всмотреться если – задарма:
то в лести густо искупают,
то за обильные корма.
И мы торгуемся надменно,
давясь то славой, то рублем,
а все, что истинно бесценно,
мы только даром отдаем.

Игорь Губерман

 

[Crack-ghost]

Может кто то и пальцем по клаве стучит
У других же из дерева барабанные палки
Как бенгальский огонь аватарка искрит
Воспарил, не иначе, из всеобщая свалки

Барабань, барабань, пока есть батарейки
Упаковка большая, может хватит на шизнь
Гадить углами - всё ж нехИтра колейка
Да захлебнуться недолго, ведь желчная слизь.

 

[Алиса Ли]

Я ведь не рабской масти – будь начеку.
Я отвечаю требованиям и ГОСТам.
Просто в твоем присутствии – по щелчку -
Я становлюсь глупее и ниже ростом.
Даже спасаться бегством, как от врагов
Можно – но компромиссов я не приемлю.
Время спустя при звуке твоих шагов
Я научусь проваливаться сквозь землю.
Я не умею быть с тобой наравне.
Видимо, мне навеки стоять под сценой.
Эта любовь – софитовая, извне -
Делает жизнь бессмысленной.
И бесценной.


P.S.
Хоть неприлично смешивать кантату с
Частушками – мораль позволю тут:
С годами мной приобретется статус,
И чаши в равновесие придут.
Согреем шумный чайник, стол накроем
И коньяку поставим посреди.
Устанешь быть лирическим героем -
Так просто пообедать заходи.

 

[Алиса Ли]

Это мир заменяемых; что может быть смешней твоего протеста.
Поучись относиться к себе как к низшему
Из существ; они разместят чужой, если ты не пришлешь им текста.
Он найдет посговорчивей, если ты не перезвонишь ему.
Это однородный мир: в нем не существует избранных – как и лишних.
Не приходится прав отстаивать, губ раскатывать.
Ладно не убедишь – но ты даже не разозлишь их.
Раньше без тебя обходились как-то ведь.
Миф о собственной исключительности, возникший
Из-за сложной организации нервной деятельности.
Добрый Отче, сделал бы сразу рикшей
Или человеком, который меняет пепельницы.

 

[Алиса Ли]

Люби других. И на исходе дня
Над чашкой остывающего чая
Не убивай молчанием меня —
Другим смотри в глаза, не отвечая.
Люби других. Остервенело спорь
Об их воображаемых изъянах.
Люби гашиш, конфеты и кальяны
И все, что ты любил до этих пор.
Люби других. Ты выбрал это сам:
В мычащем и гогочущем гареме
Лишь по моим душистым волосам
Скорбеть, как по утраченном Эдеме
Не знать, куда исчезла Лорелея,
И кто ты сам, и где теперь твой дом…
И к зеркалам похмельным жаться лбом,
В толпе от одиночества болея.

 

[Touareg]

Проверка - как лакмус, как биопсия -
На толерантность отары.
И если мечеть - символ новой России,
То я хочу жить в старой.

 

[Беспринципная Седовласка]

Сами себе создаем мы заботы,
Собственной занятостью любуясь,
И на работе, и после работы,
И в суете многолюдных улиц.

Часто болеем и рано стареем
Душу и тело покоем нежа
Чаще печемся о деньгах, карьере
А вот мечтаем все реже и реже.

И тишину разлюбить успели
Вечно в делах, беготне, разговорах,
Предпочитаем лежать в постели,
Чем у костра на ветвях еловых.

Не переделать всех дел на свете
Не перечесть всех на свете романов
Сколько уж лет собираемся встретить
Утро в тиши земляничной поляны.

Там, где трава поднялась по пояс,
Где до рассвета стоят туманы
Где не слыхать, как несется поезд,
В дальние дали, в лихие страны..

Это не попусту, чище и проще
Души становятся и нежнее
Там, где над белой березовой рощей
Светлые звезды ночами зреют.

Здесь и масштабы иные, и ритмы
Самое светлое, как из детства,
Солнце в ладони бесценным слитком
В легкие воздух целебным средством.

Здесь нам - спасение от цинизма,
От сумасшедших излишеств века,
Переоценка ценностей жизни,
Переоценка души человека.

Редко встречаемся, взрослые люди
Дел на безделье не променяем
Многое знаем, о многом мы судим,
Но не всегда и не все успеваем.

Трезво, серьезно смотрим на вещи,
Строже становимся, суше, тверже.
А земляничных полян все меньше,
Только печали по ним все больше.