Козырев: Возвращаясь к этому образу спирали. Смотри, Андрей Макаревич, твой близкий друг всей твоей жизни.
Сукачев: Товарищ моей жизни, безусловно.
Козырев: Высказывает отличную от общепринятой точку зрения, его общество, не только власть – общество, объявляет фактически национал-предателем, и вслед за этим у него рушатся концерты один за другим. Арбенина, которая просто попала под замес, потому что просто, выступая в Киеве, она сказала: «Я приехала вас поддержать. Извините, что одна приехала, что другие музыканты за мной не последовали», у нее просто подряд снимаются все концерты. Это же то же самое винтилово, которое…
Сукачев: Нет.
Козырев: Почему никто в такой ситуации никто не посчитал нужным их поддержать из этого самого же пресловутого рок-н-ролльного братства?
Сукачев: Я сам из этого рок-н-ролльного братства, давай-ка я тебе отвечу. Андрей Макаревич, мое отношение к Андрею действительно личное, я имею право об этом говорить по одной простой причине, потому что молодым мальчишкой 17-летним я увидел вот так «Машину времени», видел, как они репетируют. И то, что я сейчас сижу с тобой и разговариваю, в этом есть моя судьба, моя жизнь таким образом, каким она сложилась, вот в моей судьбе огромное значение играет Андрей Макаревич. Потому что еще раз повторяю, юным мальчишкой я увидел как, я увидел что и понял для себя, каким путем мне идти, как делать музыку, как к ней относиться, как вообще это должно выглядеть. А до 17 лет мы были слепыми щенками, чудными и замечательными.
И дальше так дальше, так дальше я с Андреем в жизни сталкивался. И все мои встречи с Андреем, он всегда производил на меня очень большое впечатление, всегда. Помимо того, что он большой музыкант и большой поэт, замечательный писатель, чудесный художник, человек очень широкий в этом смысле, он потрясающе тонко мыслящий человек. С ним интересно просто разговаривать, он замечательный собеседник, его даже хорошо слушать, но есть «но».
Мы же ведь все просто люди и иногда мы делаем роковые ошибки, роковые, трагические ошибки, которые касаются нас лично. Эти ошибки непоправимы. Возвращаясь к Андрею, во мне есть такая тихая печаль, потому что я понимаю, и я это как-то доносил тому же Володе Шахрину, который мой близкий-близкий друг, мы с ним разговаривали, и нас это очень сильно волнует. И я ему сказал: «Ты знаешь, что…». Мне вдруг пришло в голову, что, наверное, любовь, мы были молоды, нам казалось, что любовь тяжелая, нет ничего более тяжелого, нежели потерять любовь. И я, наверное, в это очень верил, а вот теперь я понимаю, что не так страшно потерять любовь для такого человека, ну вообще для человека. Страшнее всего потерять уважение. И вот потеря эта, безусловно, у Андрея есть. Я знаю людей, наверное, и ты знаешь людей, и с тобой, и со мной разговаривают разные люди об Андрее. Со мной люди разных социальных слоев разговаривают, профессий и так далее, как-то так сложилось в моей жизни, что ко мне люди могут подойти и, как с товарищем, захотеть поговорить. Я очень рад этому обстоятельству.
Насколько честен Андрей? Безусловно. Потерял ли он мое уважение? Нет. Люблю ли я его по-прежнему? Да, конечно, у меня только одна жизнь, я не могу отрывать от себя куски любви. Ну понимаешь, да? Вы все в моей жизни, вы – мой мир.
Козырев: В чем же его ошибка?
Сукачев: Его ошибка состоит в том, что, пожалуй, он поддался… Он потерял чувство нюха, он, наверное, я говорю «наверное», не знал, что его могут просто подставить, что любое наше доброе дело может как угодно быть истолковано. Это первое. Второе – с тем, что происходило в то время на Украине, каждый из нас не согласен, с убийствами людей, прежде всего. Задача искусства – не быть с кем-то, а быть со всеми одновременно. Поэтому это задача выбора...
Хотел ли этого Андрей или не хотел, он, безусловно, был награжден всеми президентами нашей страны, награжден не только, Народный артист присвоено и ему, и всей группе «Машине времени», звания и самые высокие награды нашей страны получил и Андрей, и группа, самые высокие.
Козырев: Ну какое это…
Сукачев: Ну подожди. Раз уж ты меня пригласил, я хочу договорить. Я же никому не несу своей правды. Мы мне задал вопрос, я пытаюсь сформулировать, что же я имею в виду. Соответственно, тогда, когда Сэр Пол Маккартни в Москву, мы видели, мы, вся страна видела, что рядом с президентом нашей страны Владимиром Владимировичем Путиным, с Лужковым сидит Андрей Макаревич – с одной стороны сидит Андрей Макаревич, и с другой стороны сидит Юрий Лужков. Страна испытывала чувство гордости, люди испытывали чувство гордости, в огромной разнообразной, в гигантской стране люди испытывали чувство гордости. Кто-то не испытывал, я не говорю, что они все, но их было колоссальное количество. И для этих людей Макаревич – это огромное имя, с другой стороны, это человек гигантского масштаба. И это было оценено и первым президентом Советского союза, и первым президентом России, и вторым президентом России, и третьим президентом России.
На днях рождения Андрея Макаревича всегда присутствовали его личные друзья, которые работают в Кремле. Они его личные друзья, я не говорю, хорошие они или плохие. Андрей находится или находился, прошу прощения, не знаю, как это теперь, действительно на очень высоком уровне и знал очень много вещей, которые, предположим, я, конечно же, не знал, и наверняка не знаешь и ты. Вот и все. Поэтому в этом смысле взгляд народа на Андрея устремлен очень сильно.
И когда на Украине начались события, очередной Майдан, не было еще крови, не было еще на коленях ОМОНовцев, не было еще сожженных людей в когда-то нами любимой Одессе, этой адской крови еще не было, начались процессы странным образом консолидации именно русских. И все говорили: «Мы за Украину, чтобы не было войны», и по-прежнему каждый из нас это хочет, нет людей, которые хотели бы войны, наверное, они есть, всегда найдется человек, который хочет войны. И выступление Андрея в этой колонне явилось первой красной тряпкой для этого быка, я говорю образно, прошу прощения, который стал просыпаться от спячки. Потому что, и ты видел в интернете, и я, конечно же, видел в интернете, под лозунгами пацифистскими, Андрей шел под пацифистскими лозунгами, и я это прекрасно понимаю, но шли красно-черные знамена «Правого сектора», шли лозунги против существующего президента. И, в общем, это была не огромная, но для огромного количества людей огромная провокация.
И вот тогда это был первый шаг для Андрея. Дальше, к сожалению, произошли те шаги, которые для Андрея являются необратимыми. И сколько бы мы с тобой лично не обсуждали бы эту ситуацию, они необратимы. Мы с тобой говорили об историческом процессе и так далее. Огромная ли это личная потеря для Андрея? Безусловно. Легко ли ему сейчас? Очень тяжело. Жалко ли мне его как человеком человека? Безусловно. Но я с этим ничего не могу поделать, потому что огромное количество людей он просто оттолкнул от себя, вычеркнув их из поля своего видения, а это миллионы. Это роковая ошибка Андрея, роковая.
Козырев: Я прервал тебя на том, что ты хотел о Диане Арбениной сказать.
Сукачев: Да, о Дианке. Ты совершенно прав, я понимаю, что Дианка, она там, тысячи-тысячи людей, и она женщина. И она сказала эти слова от чистого сердца. Я же видел: ну прям от чистого сердца она это сказала. Это, правда, глупости. Нет этого КГБшника, который звонит, отменяет. Это не так. Вот если вы меня пригласите, все-таки я знаю промоутеров в стране, как ты знаешь, и самых лучших, я вам расскажу. Дианка – чудная, прекрасная, я ее обожаю, прям не знаю, как я ее обожаю. У нее будут сейчас, насколько я знаю, концерты в Москве.
Козырев: Только что был в «Крокусе», да.
Сукачев: Тем более. И нет там никакой ошибки. Она чудная, прекрасная, она это говорила людям, и люди прекрасные и счастливые. Мы, когда идем слушать рок-концерты, мы не морду идем бить, мы идем любить. Вот и все.
Козырев: Еще один непростой вопрос тебе хотел задать. Я прочитал этим летом твои ощущения, которые ты вынес из посещения Саласпилса и этого лагеря. Твое плохо сдерживаемое неприятие реставрации нацизма, которая происходит в балтийских республиках в некоторых.
Сукачев: Оно происходит, да.
Козырев: И ты неоднократно говорил, что ты из поколения людей, которые никогда никакого оправдания…
Сукачев: Никогда и ни при каких условиях.
Козырев: Твой близкий друг и соратник Иван Охлобыстин, цитата: «Я бы этих всех живьем в печку запихал». Это имеется в виду геев. Это вне контекста, на всю страну опубликовано, и он еще неоднократно это подтвердил. Это ли не нацизм? И как ты со своим другом-нацистом общаешься?
Сукачев: Совершенно он никакой, конечно, не нацист, абсолютно. Когда Ваня произнес вот это, я приехал к нему. Это же, по-моему, лето было.
Козырев: Да.
Сукачев: И я приехал на мотоцикле к нему домой. Я ехал мимо, позвонил, заехал чаю попить. И вот Ванька: «А! На меня, Гарыня …»… Он прям интернетный такой, 100 тысяч, 200 тысяч. И ведь он специально это делает. И он говорит: «А я вот такое сказал. Там уже 300 тысяч хотят меня убить, 200 меня хотят повесить, 500 еще что-то такое». И я сижу и говорю: «Да, странно то, что ты произнес», и что-то такое Ванька сказал. Я говорю: «Ты знаешь, мне пришла очень странная мысль сейчас в голову. По-моему, я могу ошибаться, но ты знаешь, какой-то колоссальный процент гомосексуальных связей среди приматов. Это точно совершенно. Я не помню, сколько процентов. А как ты к этому относишься?».
Нет, конечно. Ну, ребята, Иван никакой не фашист, Иван – патриот России и всегда им был. Иван – человек отважный, отвагу он свою много раз в жизни доказывал. Ну как доказывал? Он никому ничего не доказывал, он был на войне и не жалел свой жизни.
Козырев: Мы же помним, с чего Третий рейх начался – в первую очередь, с преследования гомосексуалистов, а потом пошли евреи, а потом никого не осталось.
Сукачев: Я тебя огорчу – так и начнется третья мировая война.
Козырев: Значит Иван – буревестник третьей мировой войны.
Сукачев: Давай начнем с того, что никто в печках у нас никогда не жег, но существовала эта пресловутая статья за мужеложство в Советском союзе. Один из людей, который выступал за ее отмену – твой покорный слуга. Надеюсь, что я вложил когда-то свой вклад за отмену такого рода статьи. Это же такой айсберг и поверхность Ивана... Я глубоко убежден, что никто никого ни в какие печки бросать не будет, и Иван не из тех ребят, у которого шестеро своих детей, что Иван из тех людей, которые кого-то в какие-то печки бросать будет. Просто Иван когда-то был резвым парнем, сейчас он стал человеком очень известным в интернете, в газетах, бла-бла-бла. Его выходки такого рода – я могу к ним относиться, как к выходкам, но иногда его выходки имеют для него какое-то значение. Я на него вообще иногда сильно злюсь.
а там сейчас это чревато...
