Эдуард Лимонов — о том, почему участников сентябрьского «Марша мира» не стоит считать ни оппозицией, ни пятой колонной
Эдуард Лимонов. Фото: ИЗВЕСТИЯ/Владимир Суворов
Заголовки в сегодняшних СМИ: «Оппозиция подала заявку», «Оппозиция проведёт в Москве «Марш мира» и тому подобные заголовки.
На самом деле они не оппозиция. Они — чужие. Далее объясню почему, а сейчас вернёмся к заявке.
Один из устроителей — Сергей Давидис: «В мэрию Москвы подано уведомление на проведение шествия «Общероссийский марш мира», численностью до 50 тыс. человек. Маршрут от Пушкинской площади по бульварам до проспекта Сахарова».
Ещё один заявитель — Олег Царьков: «Мероприятие запланировано на 21 сентября. Заявленная численность — 50 тыс. Сбор в 16 часов, начало шествия в 17.00».
Сайт агентства РБК: «Заявлены 50 тыс. участников. На Facebook подтвердили своё участие 1,8 тыс., ещё 581 пользователь сказали, что, возможно, придут».
Из текста уведомления: «Заявленная цель мероприятия — выразить и сформировать общественное мнение относительно нарушения норм международного права и международных обязательств России».
Один из комментариев на сайте «Эха Москвы»: «Когда бомбили мирные города, либералы молчали. С.ки, угомонитесь!»
Да, действительно, Давидис и Царьков — либералы. И большая часть тех, кто явится на Пушкинскую, если мэрия разрешит им их марш, будут, конечно же, либералы — те, кто читает «Новую газету» и The New Times, слушает «Эхо Москвы». На самом деле именно эти издания уже сформировали ультралиберальное общественное мнение, и на Пушкинскую эти 1,8 тыс. придут (если придут) именно выразить свою позицию. Эта позиция антироссийская: по их мнению, Россия — агрессор, воссоединение Крыма с Россией — преступление против международного права, а восстание на Донбассе — якобы дело рук Москвы.
Вместе с либералами придёт мизерное количество левых, заблудившихся в современности, догматиков, верующих в то, что «у пролетариата нет родины», поэтому националистическую революцию 22 февраля на майдане они восприняли прежде всего и исключительно как
революцию. И свою. То, что это правая революция и, более того, антироссийская, их не смущает.
Будут, я предполагаю, и несколько десятков «правых», футбольных фанатов и националистов, солидаризирующихся с майданом, поскольку там произошла, по их мнению, «правая революция». То, что эта революция — против России и русских, не особо тревожит этих правых.
Поскольку я вкратце только что изложил мотивы заблудших левых и правых, то остаётся разобраться в мотивах самой многочисленной группы в предполагаемом марше мира, мотивах ультралибералов.
Прежде всего хочу подчеркнуть уже мною заявленное моё мнение, что они — не оппозиция. Они вообще не политическое явление.
Они — ревнивые соперники российской власти.
Более того, они не смотрят на Россию как на свою Родину.
Поскольку либералы с 1991 по 2003 год находились у власти, привыкли к ней, но после выборов 2003 года, когда партия либералов «Союз правых сил» и другая либеральная партия «Яблоко» не прошли в Государственную думу, ими постепенно овладела глубокая скорбь. Последующие годы принесли либералам только неудачи. «Союз правых сил» вообще ушёл из жизни, «Яблоко» проигрывало выборы за выборами, новые партии, построенные из кирпичей старых партий, были неуспешны. Постепенно у либералов сложилась психология неудачников.
Во всех своих бедах они стали винить лично В.В. Путина.
По-другому и не могло быть. Потому что оппонировать власти в области идеологии либералы не могли. Их идеология долгое время ни чем не отличалась от идеологии власти в Кремле. Экономический либерализм, олицетворяемый фигурой Кудрина, который просидел в правительстве Путина 11 лет, исповедуется и протестными ультралибералами. Политический строй РФ их устраивает, потому они, в конце концов, стали возражать только против фигуры президента.
В последние несколько лет, с усилением патриотической составляющей во внешней политике Путина у либералов появились хотя бы расхождения с режимом в области внешней политики, а до этого их воззрения были идентичны воззрениям кремлёвской власти.
Характерен для ультралиберальной тусовки Борис Немцов, человек, от которого, собственно, мы и услышали впервые об акции 21 сентября. Он же принимал активное участие в весеннем «Марше мира» в Москве в марте.
Борис Немцов — не идеологический противник В.В. Путина, они сходятся в своих экономических воззрениях. Политический строй РФ Немцова устраивает. Неприязнь Немцова к Путину — это личная неприязнь. В своё время вице-премьер правительства, молодой Немцов смотрелся как без пяти минут преемник Ельцина.
Однако в 1999 году Ельцин сделал премьер-министром Владимира Путина, а не Бориса Немцова.
Я думаю, то обстоятельство, что власть не досталась Немцову, а была так близка к нему одно время, сводит с ума темпераментного Бориса Ефимовича, и это, по сути дела, единственная причина, почему Немцов оказался в лагере противников власти.
Там же, кстати, плавают многие бывшие фигуры среди других — Касьянов, Илларионов.
Почему же они не смотрят на Россию как на свою Родину?
Потому что ещё со времён диссидентов шеи российских либералов повёрнуты на Запад. Там они искали справедливости, культуры, помощи против Родины в борьбе с ней. Западом они восторгались, обожествляли западный образ жизни и зашли в своей любви к нему так далеко, что фактически стали идентифицировать себя с ним.
«Цивилизованный» Запад и нецивилизованная Россия — вот схема их мировоззрения.
Они вжились в свою роль, поверили в то, что живут в России, страдая.
Если бы они были политической оппозицией, они не позволили бы себе занять такую проигрышную, причем изначально проигрышную, позицию по кризису на Украине.
Они игнорируют патриотические настроения российского общества, их не смущает, что они оказались в сиротливом подавляющем меньшинстве, одни против всех. Против 87% населения в случае Донбасса и против 93% населения в случае воссоединения Крыма.
Не смущает, потому что не политическая победа их цель. Их цель — выразить свой гнев. Их цель — продемонстрировать свою истерику.
Что они и попытаются сделать в очередной раз 21 сентября.
Бесполезно пытаться их образумить. Они не пятая колонна, они вообще чужие. Им бы лучше уйти от нас. Самим.
