А вот образцовый русский трактат. И тоже о любви. Только не к женщине. А к власти. Называется он: «Моление», автор – Даниил Заточник, начитанный златоуст, живущий при дворе Владимирского князя. В том же самом XII веке.
С любовью у Даниила (в отличие от французского современника) – никаких особых вопросов и «кейсов». Даниил любит князя. И молит его об ответном чувстве. По вполне понятной причине – князь его кормит.
«Не смотри же на меня, господине, как волк на ягненка, а смотри на меня, как мать на младенца. Посмотри на птиц небесных — не пашут они, не сеют, но уповают на милость Божию; так и мы, господине, ищем милости твоей».
«Княже мой, господине! Покажи мне лицо свое, ибо голос твой сладок и образ твой прекрасен; мед источают уста твои, и дар твой, как плод райский».
«Паволока, расшитая разноцветными шелками, красоту свою показывает; так и ты, княже, множеством своей челяди честен и славен во всех странах являешься».
«Гусли ведь настраиваются перстами, а тело крепится жилами; дуб силен множеством корней, так и град наш — твоим управлением. Ибо щедрый князь — отец многим слугам: многие ведь оставляют отца и матерь и к нему приходят».
«Но поставь сосуд гончарный под капельницу языка моего, да накаплет тебе слаще меду слова уст моих…»
И в таком духе – весь трактат. Но что любопытно – есть в нем и некая «оговорка по древнему Фрейду». Вдруг ни с того ни с сего Заточник начинает рассуждать о женщинах, точнее, о «злых жёнах». Вероятно, чтобы ещё раз убедить читателя в том, что, кроме князя, любить-то на Владимирской Руси и некого!
«Что такое жена злая? Торговка плутоватая, кощунница бесовская. Что такое жена злая? Людская смута, ослепление уму, заводила всякой злобе, в церкви сборщица дани для беса, защитница греха, заграда от спасения».
«Если какой муж смотрит на красоту жены своей и на ее ласковые и льстивые слова, а дел ее не проверяет, то дай Бог ему лихорадкою болеть, и да будет он проклят».
«Лучше бы уж мне вола бурого ввести в дом свой, чем злую жену взять: вол ведь не говорит, ни зла не замышляет, а злая жена, когда ее бьешь, бесится, а когда кроток с ней — заносится, в богатстве гордой становится, а в бедности других злословит».
«Червь дерево точит, а злая жена дом своего мужа истощает. Лучше в дырявой ладье плыть, нежели злой жене тайны поведать: дырявая ладья одежду замочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубит. Лучше камень бить, нежели злую жену учить; железо переплавишь, а злой жены не научишь.
Ибо злая жена ни ученья не слушает, ни священника не чтит, ни Бога не боится, ни людей не стыдится, но всех укоряет и всех осуждает.
Что злее льва среди четвероногих и что лютее змеи среди ползающих по земле? Всех тех злее злая жена. Нет на земле ничего лютее женской злобы».
Само собой, жены у Даниила Заточника не просто злые, но ещё и страшные.
«Дивней дивного, кто в жены возьмет уродину прибытка ради. Видел жену безобразную, приникнувшую к зеркалу и мажущуюся румянами, и сказал ей: "Не смотрись в зеркало — увидишь безобразие лица своего и еще больше обозлишься"».
«О, злое, острое оружие дьявола и стрела, летящая с ядом! У некоего человека умерла жена, он же по смерти ее начал продавать детей. И люди сказали ему: "Зачем детей продаешь?" Он же ответил: "Если родились они в мать, то, как подрастут, меня самого продадут"»…
В общем, что-то мне подсказывает, когда Катрин Денёв и её компаньонки предлагали мужчинам оставить излишнюю робость и слегка «приударить» за дамами, они имели в виду не наших мужчин. И потому нам, здешним настоящим мужикам, на французские галантные рецепты лучше не зариться. А то не ровен час дадут по морде. И будут правы. И Катрин Денёв первая же скажет: «Так им и надо, Даниилам этим, Заточникам хреновым!..»