Интересное из сети.
- Автор темы Salo
- Дата начала
Музыка Тишины
Dead Morose - НовогоднЕЕ настроениЕ
Музыка Тишины
Dead Morose - НовогоднЕЕ настроениЕ
Дoчь*Сaмурая
Местный
Мужчины хотят женщин, во внешности которых есть что-то от потаскухи. Это общее правило. Из него, конечно, есть исключения, но на то они и исключения, что их немного.
Абсолютное большинство мужиков между понятиями «сексуально» и «развратно» ставит знак равенства.
Это истина в последней инстанции. Она очень проста. Однако женщины упорно отказываются её признавать, стремясь выглядеть не развратно, а миленько.
С одной стороны, женщины страдают от некачественного или вовсе отсутствующего секса. С другой, не делают ничего, чтобы зажечь в мужчинах огонь.
Вместо того, чтобы накачать классную задницу и носить под юбкой стринги и чулки, бабы предъявляют претензии мужикам по поводу некачественного секса.
Она даже слово «трахаться» выговорить не может, выбирая формулировку «мы стали реже заниматься любовью», а туда же: где регулярный секс, козёл?
Какой с тобой секс может быть, дура, если у тебя на жопе -- развесёлые хлопчатобумажные трусы, которые, если зашить в них отверстия для твоих целлюлитных ляжек, вместят в себя десять кило картошки.
Никто не хочет трахать некрасивых баб. Это первое.
Второе: женщина не может считаться красивой, если у неё некрасивое тело. Это аксиома. Её можно, конечно, ради самоуспокоения отрицать, но от этого мужики не начнут хотеть некрасивые тела вместо красивых.
Поведение тоже важно. Если ты расхаживаешь по дому, торгуя добродетельной рожей, и кашляешь во время минета, то будь готова к тому, что хотеть он будет, кого угодно, но не тебя.
Её, например:
А тебе, милая женщина, следует подготовиться к ношению рогов. На хороших женщинах, может, и женятся, но их не трахают. Да и не женятся уже особо, ибо мало какой мужик хочет превратить свою жизнь в серую манную кашу.
Девки, что мешает вам выглядеть и вести себя сексуально? Пацаны, почему вы терпите рядом с собой опустившихся коров? Что мешает вам их слить?
Абсолютное большинство мужиков между понятиями «сексуально» и «развратно» ставит знак равенства.
Это истина в последней инстанции. Она очень проста. Однако женщины упорно отказываются её признавать, стремясь выглядеть не развратно, а миленько.
С одной стороны, женщины страдают от некачественного или вовсе отсутствующего секса. С другой, не делают ничего, чтобы зажечь в мужчинах огонь.
Вместо того, чтобы накачать классную задницу и носить под юбкой стринги и чулки, бабы предъявляют претензии мужикам по поводу некачественного секса.
Она даже слово «трахаться» выговорить не может, выбирая формулировку «мы стали реже заниматься любовью», а туда же: где регулярный секс, козёл?
Какой с тобой секс может быть, дура, если у тебя на жопе -- развесёлые хлопчатобумажные трусы, которые, если зашить в них отверстия для твоих целлюлитных ляжек, вместят в себя десять кило картошки.
Никто не хочет трахать некрасивых баб. Это первое.
Второе: женщина не может считаться красивой, если у неё некрасивое тело. Это аксиома. Её можно, конечно, ради самоуспокоения отрицать, но от этого мужики не начнут хотеть некрасивые тела вместо красивых.
Поведение тоже важно. Если ты расхаживаешь по дому, торгуя добродетельной рожей, и кашляешь во время минета, то будь готова к тому, что хотеть он будет, кого угодно, но не тебя.
Её, например:
А тебе, милая женщина, следует подготовиться к ношению рогов. На хороших женщинах, может, и женятся, но их не трахают. Да и не женятся уже особо, ибо мало какой мужик хочет превратить свою жизнь в серую манную кашу.
Девки, что мешает вам выглядеть и вести себя сексуально? Пацаны, почему вы терпите рядом с собой опустившихся коров? Что мешает вам их слить?
Дoчь*Сaмурая
Местный
Хз, Дима вот хочет некрасивых. Извращенец, что ли. )))
Музыка Тишины
Dead Morose - НовогоднЕЕ настроениЕ
фууууЕё, например:
Дoчь*Сaмурая
Местный
Ну не толстая, ясен фиг. Не в твоем целлюлитном вкусе. )фуууу
Страна
Местный
Мужчины хотят женщин, во внешности которых есть что-то от потаскухи. Это общее правило. Из него, конечно, есть исключения, но на то они и исключения, что их немного.
Абсолютное большинство мужиков между понятиями «сексуально» и «развратно» ставит знак равенства.
Это истина в последней инстанции. Она очень проста. Однако женщины упорно отказываются её признавать, стремясь выглядеть не развратно, а миленько.
С одной стороны, женщины страдают от некачественного или вовсе отсутствующего секса. С другой, не делают ничего, чтобы зажечь в мужчинах огонь.
Вместо того, чтобы накачать классную задницу и носить под юбкой стринги и чулки, бабы предъявляют претензии мужикам по поводу некачественного секса.
Она даже слово «трахаться» выговорить не может, выбирая формулировку «мы стали реже заниматься любовью», а туда же: где регулярный секс, козёл?
Какой с тобой секс может быть, дура, если у тебя на жопе -- развесёлые хлопчатобумажные трусы, которые, если зашить в них отверстия для твоих целлюлитных ляжек, вместят в себя десять кило картошки.
Никто не хочет трахать некрасивых баб. Это первое.
Второе: женщина не может считаться красивой, если у неё некрасивое тело. Это аксиома. Её можно, конечно, ради самоуспокоения отрицать, но от этого мужики не начнут хотеть некрасивые тела вместо красивых.
Поведение тоже важно. Если ты расхаживаешь по дому, торгуя добродетельной рожей, и кашляешь во время минета, то будь готова к тому, что хотеть он будет, кого угодно, но не тебя.
Её, например:
А тебе, милая женщина, следует подготовиться к ношению рогов. На хороших женщинах, может, и женятся, но их не трахают. Да и не женятся уже особо, ибо мало какой мужик хочет превратить свою жизнь в серую манную кашу.
Девки, что мешает вам выглядеть и вести себя сексуально? Пацаны, почему вы терпите рядом с собой опустившихся коров? Что мешает вам их слить?
Женщина должна быть трёхфазная:
Дома-хозяйка,
В гостях-королева,
В постели б.ь!
Но бывает сдвиг по фазе:
Дома-как королева,
В гостях-как Б.ь,
В постели-как хозяйка, хочу дам, хочу нет))
Из сети
Дoчь*Сaмурая
Местный
Баян 50 летней давности. Не из сети. )
Дoчь*Сaмурая
Местный
Развенчание мифов о рыцарях.
Ну не гадили они в латы. И варварами не были. И все их снаряжение весило как у современного спецназовца или чуть больше.
"Боевой латный доспех не слишком тяжел: весьма редко он превышал 30 кг (а вот немногим за 20 кг бывал куда чаще); турнирные, случалось, тянули и вдвое больше. Движений он не сковывал АБСОЛЮТНО. В нем можно было танцевать — это, собственно, даже входило в комплекс тренировок; можно было… плавать и даже чуть-чуть бороться в воде (в основном просто притапливая противника и стремясь при этом не последовать за ним). Причем иной раз проделывали это, уже будучи ранеными — и серьезно, и неоднократно!
В латах вполне можно было сражаться полный рабочий день, особенно если «перерыв на обед» разбить этак на четыре четвертьчасовые паузы (реально возникали и более длительные перерывы). Шлем в такие перерывы все же желательно снимать: это вообще наиболее «утомительная» часть латной брони. Не сражаясь, но ожидая сражения, латы можно было носить не снимая (точнее, время от времени снимая отдельные детали — как вы уже догадались, не только шлем…) и несколько дней. Разумеется, для этого требовалась дьявольская тренированность — и она действительно была.
Для удобства отправления естественных потребностей спереди была выемка для гульфика, а сзади цельного металла тоже не было (но иногда были и цельные детали, прикрывающие ягодицы, на шарнирах).
Можно ли облачиться в такой доспех одному? И сколько длится процесс облачения? Даже при одном помощнике (а их чаще бывало двое) это занимало не так много времени.
Ландскнехтские доспехи для простоты «сборки-разборки» имели кирасу, шарнирно сочлененную с набедренниками и наплечниками — у рыцарей эти детали чаще пристегивались отдельно.
А при внезапном нападении — иногда в спешке «накидывали» лишь защиту корпуса и шлем.
Все-таки требовалось не только пряжки и т. п. застегнуть, но и зафиксировать саму броню сквозь специальные отверстия специальными шнурами, крепящимися на поддоспешном одеянии (именно они, особенно — в декоративном варианте, образуют на дворянском — рыцарском! — костюме то обилие лент, подвязок и застежек.
Можно сказать, рыцарский комплекс вооружения — продукт высоких технологий. Правда, по этой причине он, хотя и слегка распространился за пределы рыцарства, для массовой не элитной пехоты был слишком дорог.
Кроме того, и для самого умелого бойца 30-килограммовая «легкость» и подвижность латных сочленений весьма относительны в долгой муторной сумятице пешего сражения, особенно когда в ходе него требуется бежать (пусть даже вперед), карабкаться… Так что если было известно, что назавтра предстоит «штурмовой» бой, — скажем, атака вражеских укреплений, — рядовые рыцари норовили выходить на него в неполном облачении. А знатные аристократы могли себе позволить «спецодежду» — облегченные конструкции с высокой долей кольчатого и мелкопластинчатого набора. Они были крайне дорогие и, за счет высоких технологий, достаточно надежные. Силе таранного удара кавалерийского копья они противостоять не могли — но в пешем бою вполне защищали. А от всего прочего спасало личное мастерство и… усилия свиты.
В соответствии с модой на "эрегированные гульфики" аналогичные появляются и в доспехах.
Как же еще у всадника защищали нижнюю часть тела? Очень просто- седлом:
Его конструкция имела подьем спереди и сзади.
Между прочим, лошадь в полной броне под всадником в броне же тоже могла плыть. Конский доспех весил 20—40 кг — считанные проценты от собственного веса огромного рыцарского коня.
На резвость общая нагрузка все же влияла достаточно серьезно: лошадей пускали в галоп лишь в тех случаях, когда без этого было никак не обойтись. Прежде всего, конечно, при таранной сшибке с врагом. Впрочем, даже в XV в. конь редко имел полную броню: чаще — налобник, нагрудник (порой, в зависимости от типа противника, важней оказывался закрывающий шею наборный «шарф») и/или боевая попона.
О поясах верности, на которые якобы запирали жен рыцари, отправляясь в поход, - тоже ложь.
Пояса появились чуть позже крестовых походов, долго находиться в них было нельзя - чревато серьезными ранами и инфекциями.
Да и из походов рыцари возвратиться не чаяли. Большая часть и не возвращалась.
Так что не стали бы обрекать своих женщин на смерть в поясе верности.
Ну не гадили они в латы. И варварами не были. И все их снаряжение весило как у современного спецназовца или чуть больше.
"Боевой латный доспех не слишком тяжел: весьма редко он превышал 30 кг (а вот немногим за 20 кг бывал куда чаще); турнирные, случалось, тянули и вдвое больше. Движений он не сковывал АБСОЛЮТНО. В нем можно было танцевать — это, собственно, даже входило в комплекс тренировок; можно было… плавать и даже чуть-чуть бороться в воде (в основном просто притапливая противника и стремясь при этом не последовать за ним). Причем иной раз проделывали это, уже будучи ранеными — и серьезно, и неоднократно!
В латах вполне можно было сражаться полный рабочий день, особенно если «перерыв на обед» разбить этак на четыре четвертьчасовые паузы (реально возникали и более длительные перерывы). Шлем в такие перерывы все же желательно снимать: это вообще наиболее «утомительная» часть латной брони. Не сражаясь, но ожидая сражения, латы можно было носить не снимая (точнее, время от времени снимая отдельные детали — как вы уже догадались, не только шлем…) и несколько дней. Разумеется, для этого требовалась дьявольская тренированность — и она действительно была.
Для удобства отправления естественных потребностей спереди была выемка для гульфика, а сзади цельного металла тоже не было (но иногда были и цельные детали, прикрывающие ягодицы, на шарнирах).
Можно ли облачиться в такой доспех одному? И сколько длится процесс облачения? Даже при одном помощнике (а их чаще бывало двое) это занимало не так много времени.
Ландскнехтские доспехи для простоты «сборки-разборки» имели кирасу, шарнирно сочлененную с набедренниками и наплечниками — у рыцарей эти детали чаще пристегивались отдельно.
А при внезапном нападении — иногда в спешке «накидывали» лишь защиту корпуса и шлем.
Все-таки требовалось не только пряжки и т. п. застегнуть, но и зафиксировать саму броню сквозь специальные отверстия специальными шнурами, крепящимися на поддоспешном одеянии (именно они, особенно — в декоративном варианте, образуют на дворянском — рыцарском! — костюме то обилие лент, подвязок и застежек.
Можно сказать, рыцарский комплекс вооружения — продукт высоких технологий. Правда, по этой причине он, хотя и слегка распространился за пределы рыцарства, для массовой не элитной пехоты был слишком дорог.
Кроме того, и для самого умелого бойца 30-килограммовая «легкость» и подвижность латных сочленений весьма относительны в долгой муторной сумятице пешего сражения, особенно когда в ходе него требуется бежать (пусть даже вперед), карабкаться… Так что если было известно, что назавтра предстоит «штурмовой» бой, — скажем, атака вражеских укреплений, — рядовые рыцари норовили выходить на него в неполном облачении. А знатные аристократы могли себе позволить «спецодежду» — облегченные конструкции с высокой долей кольчатого и мелкопластинчатого набора. Они были крайне дорогие и, за счет высоких технологий, достаточно надежные. Силе таранного удара кавалерийского копья они противостоять не могли — но в пешем бою вполне защищали. А от всего прочего спасало личное мастерство и… усилия свиты.
В соответствии с модой на "эрегированные гульфики" аналогичные появляются и в доспехах.
Как же еще у всадника защищали нижнюю часть тела? Очень просто- седлом:
Его конструкция имела подьем спереди и сзади.
Между прочим, лошадь в полной броне под всадником в броне же тоже могла плыть. Конский доспех весил 20—40 кг — считанные проценты от собственного веса огромного рыцарского коня.
На резвость общая нагрузка все же влияла достаточно серьезно: лошадей пускали в галоп лишь в тех случаях, когда без этого было никак не обойтись. Прежде всего, конечно, при таранной сшибке с врагом. Впрочем, даже в XV в. конь редко имел полную броню: чаще — налобник, нагрудник (порой, в зависимости от типа противника, важней оказывался закрывающий шею наборный «шарф») и/или боевая попона.
О поясах верности, на которые якобы запирали жен рыцари, отправляясь в поход, - тоже ложь.
Пояса появились чуть позже крестовых походов, долго находиться в них было нельзя - чревато серьезными ранами и инфекциями.
Да и из походов рыцари возвратиться не чаяли. Большая часть и не возвращалась.
Так что не стали бы обрекать своих женщин на смерть в поясе верности.
Музыка Тишины
Dead Morose - НовогоднЕЕ настроениЕ
Доспехи рыцаря весили 30 кило. Подумать только - иной рыцарь в полном боевом снаряжении весил столько же, сколько и я в одних труселяхРазвенчание мифов о рыцарях.
Ну не гадили они в латы. И варварами не были. И все их снаряжение весило как у современного спецназовца или чуть больше.
"Боевой латный доспех не слишком тяжел: весьма редко он превышал 30 кг (а вот немногим за 20 кг бывал куда чаще); турнирные, случалось, тянули и вдвое больше. Движений он не сковывал АБСОЛЮТНО. В нем можно было танцевать — это, собственно, даже входило в комплекс тренировок; можно было… плавать и даже чуть-чуть бороться в воде (в основном просто притапливая противника и стремясь при этом не последовать за ним). Причем иной раз проделывали это, уже будучи ранеными — и серьезно, и неоднократно!
В латах вполне можно было сражаться полный рабочий день, особенно если «перерыв на обед» разбить этак на четыре четвертьчасовые паузы (реально возникали и более длительные перерывы). Шлем в такие перерывы все же желательно снимать: это вообще наиболее «утомительная» часть латной брони. Не сражаясь, но ожидая сражения, латы можно было носить не снимая (точнее, время от времени снимая отдельные детали — как вы уже догадались, не только шлем…) и несколько дней. Разумеется, для этого требовалась дьявольская тренированность — и она действительно была.
Для удобства отправления естественных потребностей спереди была выемка для гульфика, а сзади цельного металла тоже не было (но иногда были и цельные детали, прикрывающие ягодицы, на шарнирах).
Можно ли облачиться в такой доспех одному? И сколько длится процесс облачения? Даже при одном помощнике (а их чаще бывало двое) это занимало не так много времени.
Ландскнехтские доспехи для простоты «сборки-разборки» имели кирасу, шарнирно сочлененную с набедренниками и наплечниками — у рыцарей эти детали чаще пристегивались отдельно.
А при внезапном нападении — иногда в спешке «накидывали» лишь защиту корпуса и шлем.
Все-таки требовалось не только пряжки и т. п. застегнуть, но и зафиксировать саму броню сквозь специальные отверстия специальными шнурами, крепящимися на поддоспешном одеянии (именно они, особенно — в декоративном варианте, образуют на дворянском — рыцарском! — костюме то обилие лент, подвязок и застежек.
Можно сказать, рыцарский комплекс вооружения — продукт высоких технологий. Правда, по этой причине он, хотя и слегка распространился за пределы рыцарства, для массовой не элитной пехоты был слишком дорог.
Кроме того, и для самого умелого бойца 30-килограммовая «легкость» и подвижность латных сочленений весьма относительны в долгой муторной сумятице пешего сражения, особенно когда в ходе него требуется бежать (пусть даже вперед), карабкаться… Так что если было известно, что назавтра предстоит «штурмовой» бой, — скажем, атака вражеских укреплений, — рядовые рыцари норовили выходить на него в неполном облачении. А знатные аристократы могли себе позволить «спецодежду» — облегченные конструкции с высокой долей кольчатого и мелкопластинчатого набора. Они были крайне дорогие и, за счет высоких технологий, достаточно надежные. Силе таранного удара кавалерийского копья они противостоять не могли — но в пешем бою вполне защищали. А от всего прочего спасало личное мастерство и… усилия свиты.
В соответствии с модой на "эрегированные гульфики" аналогичные появляются и в доспехах.
Как же еще у всадника защищали нижнюю часть тела? Очень просто- седлом:
Его конструкция имела подьем спереди и сзади.
Между прочим, лошадь в полной броне под всадником в броне же тоже могла плыть. Конский доспех весил 20—40 кг — считанные проценты от собственного веса огромного рыцарского коня.
На резвость общая нагрузка все же влияла достаточно серьезно: лошадей пускали в галоп лишь в тех случаях, когда без этого было никак не обойтись. Прежде всего, конечно, при таранной сшибке с врагом. Впрочем, даже в XV в. конь редко имел полную броню: чаще — налобник, нагрудник (порой, в зависимости от типа противника, важней оказывался закрывающий шею наборный «шарф») и/или боевая попона.
О поясах верности, на которые якобы запирали жен рыцари, отправляясь в поход, - тоже ложь.
Пояса появились чуть позже крестовых походов, долго находиться в них было нельзя - чревато серьезными ранами и инфекциями.
Да и из походов рыцари возвратиться не чаяли. Большая часть и не возвращалась.
Так что не стали бы обрекать своих женщин на смерть в поясе верности.
Дoчь*Сaмурая
Местный
Тяжелые. Обычные меньше.Доспехи рыцаря весили 30 кило. Подумать только - иной рыцарь в полном боевом снаряжении весил столько же, сколько и я в одних труселях
Дoчь*Сaмурая
Местный
Grundig
Местный
kroha
Местный
до сегодня я думала что у тебя есть проблески ума
теперь я так не думаю
Дoчь*Сaмурая
Местный
Обычай бинтовать ноги китайским девочкам, похожий на методы компрачикосов, представляется многим так: детскую ножку забинтовывают и она просто не вырастает, оставаясь такого же размера и такой же формы. Это не так- существовали особые методы и ступня деформировалась особыми специфическими способами.
Идеальная красавица в старом Китае должна была иметь ножки- как лотосы, семенящую походку и покачивающуюся, словно ива, фигурку.
В старом Китае девочкам начинали бинтовать ноги с 4-5-летнего возраста (грудные младенцы еще не могли терпеть муки от тугих бинтов, калечивших их стопы). В результате этих мучений где-то к 10-ти годам у девочек формировалась примерно 10-сантиметровая "лотосовая ножка". После этого они начинали учиться правильной "взрослой" походке. А еще через 2-3 года они уже были готовыми девицами "на выданье".
Размеры "лотосовой ножки" стали важным условием при заключении браков. Невесты с большими ногами подвергались насмешкам и унижениям, так как были похожи на женщин из простонародья, которые трудились в полях и не могли позволить себе роскошь бинтования ног.
В разных областях Китая были модны разные формы "лотосовых ножек". В одних местах предпочитали более узкие ножки, а в других - более короткие и миниатюрные. Различными были форма, материалы, а также орнаментальные сюжеты и стили "лотосовых туфелек".
Как интимная, но выставляемая напоказ часть женского наряда, эти туфельки были мерилом статуса, достатка и личного вкуса их обладательниц. Сегодня обычай бинтования ног кажется диким пережитком прошлого и способом дискриминации женщин. Но, на самом деле, большинство женщин в старом Китае гордились своими "лотосовыми ножками".
Истоки китайского «бинтования ног», как и традиции китайской культуры в целом, восходят к седой древности, с X века.
Институт «бинтования ног» расценивался как необходимый и прекрасный и практиковался десять веков. Правда, редкие попытки «освобождения» ступни все же предпринимались, однако противившиеся обряду, были «белыми воронами». «Бинтование ног» стало частью общей психологии и массовой культуры.
При подготовке брака родители жениха сначала спрашивали о стопе невесты, а уж затем о ее лице. Ступня считалась ее главным человеческим качеством. Во время процесса бинтования матери утешали своих дочерей, рисуя им ослепительные перспективы брака, зависевшего от красоты перевязанной ноги.
Санкт-Петербург. Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук (Кунсткамера). Туфельки для бинтованых ножек
Позже один эссеист, по-видимому большой ценитель данного обычая, описал 58 разновидностей ног «женщины-лотоса», каждую оценив по 9-балльной шкале. К примеру:
Типы: лепесток лотоса, молодая луна, стройная дуга, бамбуковый побег, китайский каштан.
Особые характеристики: пухлость, мягкость, изящество.
Классификации:
Божественная (А-1): в высшей степени пухлая, мягкая и изящная.
Дивная (А-2): слабая и утонченная...
Неправильная : обезьяноподобная большая пятка, дающая возможность карабкаться.
Хотя бинтование ног являлось опасным -неправильное наложение или изменение давления повязок имело массу неприятных последствий, все равно- никто из девушек не мог пережить обвинения в «большеногом демоне» и стыда остаться незамужней.
Даже обладательница «Золотого Лотоса» (А-1) не могла почивать на лаврах: ей приходилось постоянно и скрупулезно следовать этикету, налагавшему целый ряд табу и ограничений:
1) не ходить с поднятыми кончиками пальцев;
2) не ходить с хотя бы временно ослабленными пятками;
3) не шевелить юбкой при сидении;
4) не двигать ногами при отдыхе.
Этот же эссеист заключает свой трактат наиболее разумным (естественно, для мужчин) советом; «не снимайте повязки, чтобы взглянуть на обнаженные ноги женщины, удовлетворитесь внешним видом. Ваше эстетическое чувство будет оскорблено, если вы нарушите это правило»
Хоть это и трудно представить европейцам, "лотосовая ножка" была не только гордостью женщин, но и предметом высших эстетических и сексуальных вожделений китайских мужчин. Известно, что даже мимолетный вид "лотосовой ножки" мог вызвать у китайских мужчин сильнейший приступ сексуального возбуждения."Раздевание" такой ножки было верхом сексуальных фантазий древнекитайских мужчин. Судя по литературным канонам, идеальные "лотосовые ножки" были непременно маленькими, тонкими, остроносыми, выгнутыми, мягкими, симметричными и... ароматными.
Китайские женщины расплачивались за красоту и сексапильность очень высокой ценой. Владелицы идеальных ножек были обречены на пожизненные физические страдания и неудобства. Миниатюрность ступни достигалась за счет ее тяжелого увечья. Некоторые модницы, желавшие предельно уменьшить размеры своих ножек, доходили в своих стараниях до костоломства. В итоге они теряли способность нормально ходить, нормально стоять.
Появление уникального обычая бинтования женских ног относят к китайскому средневековью, хотя точное время его зарождения неизвестно.
По преданию, одна придворная дама, по фамилии Ю, славилась великим изяществом и была отличной танцовщицей. Однажды она сделала себе туфли в виде золотых цветков лотоса, размером всего в пару вершков. Чтобы уместиться в эти туфельки, Ю забинтовала ноги кусками шелковой ткани и танцевала. Ее мелкие шажки и покачивания стали легендарными и положили начало многовековой традиции.
Живучесть этого странного и специфичного обычая объясняется особой стабильностью китайской цивилизации, сохранявшей свои устои на протяжении последней тысячи лет.
Подсчитано, что за тысячелетие, минувшее с момента появления обычая, через "бинтование ног" прошло около миллиарда китайских женщин. В целом, этот жуткий процесс выглядел так. Ноги девочки бинтовали полосами ткани до тех пор, пока четыре маленьких пальца не прижимались вплотную к подошве стопы. Затем ноги обматывали полосами ткани горизонтально, чтобы выгнуть стопу как лук.
---------------------
Со временем стопа уже не росла в длину, но зато выпирала вверх и обретала вид треугольника. Она не давала прочной опоры и вынуждала женщин покачиваться, подобно лирично воспетой иве. Иной раз ходьба была настолько затруднена, что обладательницы миниатюрных ножек могли передвигаться лишь при помощи посторонних.
x-ray schema of normal and bound foot of Chinese women
------------------------------------------
Женщины с маленькими ножками оказывались пленницами внутренних покоев и не могли покидать дом без сопровождения. Не случайно этот обычай долгое время стыдливо замалчивали даже "просвещенные" китайцы. Впервые тема "лотосовых ножек" стала предметом общественных споров в начале 20-го века, с началом активного вторжения в Китай европейской культуры. Для европейцев "лотосовые ножки" служили позорным символом порабощения, уродства и бесчеловечности. Но вторившие им китайские ученые мужи, рискнувшие затронуть эту тему в своих творениях, поначалу подвергались нападкам цензуры и даже попадали в тюрьму за подрыв общественных нравов.
-----------------------
Страдания знатных красавиц обрисованы в китайском романе "Цветы в зеркале": мужчина-герой неожиданно попадает в женское царство и водворяется в мужской гарем, где ему начинают насильно бинтовать ноги и подвергать порке за попытки сорвать ненавистные бинты.
Знаменитый китайский писатель Лао Шэ изобразил в сатирической повести "Записки о Кошачьем городе" пародию на китайских женщин начала 20-го века, пытавшихся подражать западным дамам. Не подозревая о том, откуда пошла мода на высокие каблуки, они привязывали к пяткам случайно подвернувшиеся кирпичи и консервные банки.
Русский врач В. В. Корсаков вынес такое впечатление об этом обычае: «Идеал женщины-китаянки — это иметь такие маленькие ножки, чтобы не быть в состоянии твердо стоять на ногах и падать при дуновении ветерка. Неприятно и досадно видеть этих китаянок даже простых, которые с трудом переходят от дома к дому, широко расставляя ноги в сторону и балансируя руками. Башмачки па ногах всегда цветные и часто из красной материи. Ноги свои китаянки бинтуют всегда и надевают чулок на забинтованную ногу. По размеру своему ноги китаянок остаются как бы в возрасте девочки до 6—8 лет, причем один только большой палец является развитым; вся же плюсневая часть и стопа крайне сдавлены, и на стопе видны вдавленными, совершенно плоскими, как бы белыми пластинками, безжизненные очертания пальчиков».
Этой китайской женщине сегодня 86 лет. Ее ноги искалечены заботливыми родителями, желающими своей дочери успешного замужества. Хотя китайские женщины не бинтуют ноги уже почти сто лет (бинтование было официально запрещено в 1912-м году), выяснилось, что традиции в Китае устойчивы, как нигде.
Как утверждают журналисты, которым доводилось беседовать с женщинами- большинство из них по-прежнему гордились своими бинтованными ногами.
Создание с хрупким сложением, тонкими длинными пальцами и мягкими ладошками, нежной кожей и бледным лицом с высоким лбом, маленькими ушами, тонкими бровями и маленьким округлым ротиком - вот портрет классической китайской красавицы. Дамы из хороших семей сбривали часть волос на лбу, чтобы удлинить овал лица, и добивались идеального очертания губ, накладывая помаду кружком.
Женщине фактически приходилось ходить на внешней стороне подогнутых под ступню пальцев. Пятка и внутренний свод стопы напоминали подошву и пятку обуви с высоким каблуком.
Образовывались окаменелые мозоли; ногти врастали в кожу; стопа кровоточила и истекала гноем; кровообращение практически останавливалось. Такая женщина хромала при ходьбе, опиралась на палку или передвигалась при помощи слуг. Чтобы не упасть, ей приходилось ходить маленькими шажками. Фактически каждый шаг был падением, от которого женщина удерживалась, только поспешно делая следующий шаг. Прогулка требовала громадного напряжения.
Хотя китайские женщины не бинтуют ноги уже почти сто лет (бинтование было официально запрещено в 1912-м году), связанные с этим обычаем вековые стереотипы оказались крайне живучи.
Современники китайского революционера-демократа Сунь Ят-Сена записали с его слов, как он в детские годы переживал страдания своей сестренки, которой бинтовали ноги. Потрясенный виденным, Сунь Ятсен как-то сказал матери:
— Мама, ей слишком больно. Не надо бинтовать ноги моей сестренке, но мать, добрая женщина, сама сильно переживавшая страдания дочери, не могла отступить от обычаев. Она ответила сыну:
— Как может твоя сестренка иметь ноги-лилии, не испытав боли? Если у нее не будет маленьких ножек, то, став девушкой, она осудит нас за нарушение обычаев. В конце концов, чтобы не видеть страданий дочери, она поручила бинтование ее ножек женщине, которая имела большой опыт в этом деле. На все протесты против варварского обычая маленький Сунь получал стереотипный ответ: «Ничего не поделаешь, таков обычай, таков закон Сына неба».
В 1934 г., пожилая китаянка вспоминала свои детские переживания:
«Я родилась в консервативной семье в Пинг Си, и мне при шлось столкнуться с болью при «бинтовании ног» в семилетнем возрасте. Я тогда была подвижным и жизнерадостным ребенком, любила прыгать, но после этого все улетучилось. Старшая сестра терпела весь этот процесс с 6 до 8 лет (это значит, потребовалось два года, чтобы размер се ступни стал меньше 8 см). Был первый лунный месяц моего седьмого года жизни, когда мне прокололи уши и вдели золотые сережки. Мне говорили, что девочке приходится страдать дважды: при прокалывании ушей и второй раз при «бинтовании ног». Последнее началось на второй лунный месяц; мать консультировалась по справочникам о наиболее подходящем дне. Я убежала и спряталась в доме у соседей, но мать нашла меня, выбранила и притащила домой. Она захлопнула за нами дверь спальни, вскипятила воду и достала из ящичка повязки, обувь, нож и нитку с иголкой. Я умоляла отложить это хотя бы на день, но мать сказала как отрезала: «Сегодня благоприятный день. Если бинтовать сегодня, то тебе не будет больно, а если завтра, то будет ужасно болеть». Она вымыла мне ноги и наложила квасцы, а затем обрезала ногти. Потом согнула пальцы и обвязала их материей трех метров в длину и пяти сантиметров в ширину — сначала правую ногу, затем левую. После того как все закончилось, она приказала мне пройтись, но, когда я попыталась это сделать, боль показалась невыносимой.
В ту ночь мать запретила мне снимать обувь. Мне казалось, что мои ноги горят, и спать я, естественно, не могла. Я заплакала, и мать стала меня бить. В следующие дни я пыталась спрятаться, но меня снова заставляли ходить.
За сопротивление мать била меня по рукам и ногам. Избиения и ругательства следовали за тайным снятием повязок. Через три или четыре дня ноги омыли и добавили квасцы. Через несколько месяцев все мои пальцы, кроме большого, были подогнуты, и, когда я ела мясо или рыбу, ноги разбухали и гноились. Мать ругала меня за то, что я делала упор на пятку при ходьбе, утверждая, что моя нога никогда не приобретет прекрасные очертания. Она никогда не позволяла менять повязки и вытирать кровь и гной, полагая, что, когда из моей ступни исчезнет все мясо, она станет изящной. Если я по ошибке сдирала ранку, то кровь текла ручьем. Мои большие пальцы ног, когда-то сильные, гибкие и пухлые, теперь были обернуты небольшими кусочками материи и вытянуты для придания им формы молодой луны.
Каждые две недели я меняла обувь, и новая пара должна была быть на 3—4 миллиметра меньше предыдущей. Ботинки были неподатливы, и влезть в них стоило больших усилий.
Когда мне хотелось спокойно посидеть у печки, мать заставляла меня ходить. После того как я сменила более 10 пар обуви, моя ступня уменьшилась до 10 см. Я уже месяц носила повязки, когда тот же обряд был совершен с моей младшей сестрой— когда никого не было рядом, мы могли вместе поплакать. Летом ноги ужасно пахли из-за крови и гноя, зимой мерзли из-за недостаточного кровообращения, а когда я садилась около печки, то болели от теплого воздуха. Четыре пальца на каждой ноге свернулись, как мертвые гусеницы; вряд ли какой-нибудь чужестранец мог представить, что они принадлежат человеку. Чтобы достичь восьмисантиметрового размера ноги, мне потребовалось два года. Ногти на ногах вросли в кожу. Сильно согнутую подошву невозможно было почесать. Если же она болела, то было трудно дотянуться до нужного места хотя бы для того, чтобы просто его погладить. Мои голени ослабели, ступни стали скрюченными, уродливыми и неприятно пахли — как я завидовала девушкам, имевшим естественную форму ног»
«Бинтование ног» нарушало также естественные очертания женского тела. Этот процесс вел к постоянной нагрузке на бедра и ягодицы — они отекали, становились пухлыми (и именовались мужчинами «сладострастные»).
«Мачеха или тетя при «бинтовании ног» проявляли куда большую жесткость, чем родная мать. Существует описание старика, которому доставляло удовольствие слышать плач своих дочерей при наложении повязок...В доме все должны были пройти этот обряд. Первая жена и наложницы имели право на послабления, и для них это было не таким уж страшным событием. Они накладывали повязку один раз утром, один раз вечером и еще раз перед сном. Муж и первая жена строго проверяли плотность повязки, и те, кто ослаблял ее, подвергались избиениям. Обувь для сна была настолько мала, что женщины просили хозяина дома потереть их стопы, чтобы это принесло хоть какое-то облегчение. Еще один богач «славился» тем, что сек своих наложниц по их крошечным ступням, пока не появлялась кровь».
Мужчины объясняли необходимость интеллектуального и физического ограничения женщин тем, что если их не ограничивать, то они становятся извращенными, похотливыми и развратными.
Девочек учили только готовить, смотреть за хозяйством и вышивать. Китайцы верили в то, что родившиеся женщиной расплачиваются за грехи, совершенные в прошлой жизни, и «бинтование ног» — спасение женщин от ужаса еще одной такой реинкарнации.
Искусство ношения обуви было главным в сексуальной эстетике «перевязанной ноги». Существовала обувь на все случаи всех цветов: для прогулок, для сна, для особых случаев вроде свадеб, дней рождения, похорон, обувь, обозначавшая возраст владелицы.
Красный цвет был цветом обуви для сна, поскольку он подчеркивал белизну кожи тела и бедер.
Существовало также искусство походки, искусство сидения, стояния, лежания, искусство поправления юбки и вообще искусство любого движения ног.
Дочь на выданье делала 12 пар обуви в качестве приданого. Две специально изготовленные пары дарились свекру и свекрови. Когда невеста впервые входила в дом мужа, ее ноги незамедлительно изучались, при этом обозревавшие не сдерживали ни восхищения, ни сарказма.
На праздниках, где обладательницы крошечных ножек демонстрировали свои достоинства, отбирались наложницы в гарем императора . Женщины сидели рядами на скамьях, вытянув ноги, а судьи и зрители ходили вдоль проходов и комментировали размер, форму и убранство ног и обуви; никто, однако, не имел права дотронуться до «экспонатов». Женщины с нетерпением ждали этих праздников, так как в эти дни им разрешалось покидать дом.
Сексуальная эстетика (буквально «искусство любви») в Китае была чрезвычайно сложна и непосредственно связана с традицией «бинтования ног».
Сексуальность «забинтованной ноги» основывалась на ее скрытости от глаз и на таинственности, окружающей ее развитие и уход за ней. Когда повязки снимались, ноги омывались в будуаре в строжайшей тайне. Частота омовений колебалась от 1 в неделю до 1 в год. После этого использовались квасцы и парфюмерия с различными ароматами, обрабатывались мозоли и ногти. Процесс омовения способствовал восстановлению кровообращения. Образно говоря, мумию разворачивали, колдовали над ней и снова заворачивали, добавляя еще больше консервантов. Остальные части тела никогда не мыли одновременно со ступней из-за боязни превратиться в свинью в следующей жизни. Хорошо воспитанным женщинам полагалось ' умереть со стыда, если процесс омовения ног видели мужчины. Это объяснимо: вонючая разлагающаяся плоть ступни стала бы неприятным открытием для неожиданно появившегося мужчины и оскорбила бы его эстетическое чувство.
Женщины, не прошедшие обряда «бинтования ног», вызывали ужас и отвращение. Они предавались анафеме, их презирали и оскорбляли. Вот что говорили мужчины о «забинтованной» и обычной ногах:
Крошечная нога свидетельствует о добропорядочности женщины...
Женщины, не прошедшие обряда «бинтования ног», выглядят как мужчины, поскольку крошечная нога и является знаком различия...
Крошечная ступня мягка, и прикосновение к ней чрезвычайно волнует...
Грациозная походка дает наблюдателю смешанное чувство со страдания и жалости...
Ложась спать, обладательницы естественных ног неловки и тяжеловесны, а крошечные ступни мягко проникают под покрывало...
Женщина с большими ногами не заботится об очаровании, а обладательницы крошечных ножек часто омывают их и используют благовония, чтобы очаровывать всех находящихся вблизи них...
При ходьбе нога естественной формы выглядит куда менее эстетично...
Все приветствуют крошечный размер ноги, ее считают драгоценной...
Мужчины так жаждали ее, что обладательницам крошечных ног сопутствовал гармоничный брак...
Крошечные ножки дают возможность всецело ощутить разнообразие удовольствий и любовных ощущений...
Изящная, маленькая, изогнутая, мягкая, ароматная, слабая, легко возбудимая, пассивная до почти полной неподвижности — такой была женщина с «забинтованными ногами». Даже образы, отраженные в названиях различных форм стопы, предполагали, с одной стороны, женскую слабость (лотос, лилия, побег бамбука, китайский каштан), а с другой — мужскую независимость, силу и быстроту (ворон с огромными лапами, ступня обезьяны). Такие мужские черты были неприемлемы для женщин.
В Китае в начале ХХ века развернулось движение против бинтования ног. Кстати сказать, правившие Китаем в 1644-1911 годах под именем династии Цин маньчжуры своих девочек не бинтовали, оставив этот удел китаянкам, так что их легко можно было отличить по ногам.
В 1915 году один китаец написал сатирическое эссе в защиту обычая:
«бинтование ног» есть условие жизни, при котором мужчина обладает рядом достоинств, а женщина всем довольна. Поясню: я китаец, типичный представитель своего класса. Я слишком часто был погружен в классические тексты в юности, и мои глаза ослабели, грудная клетка стала плоской, а спина сгорбленной. Я не обладаю сильной памятью, а в истории прежних цивилизаций есть еще много такого, что надо запомнить перед тем, как познавать дальше. Среди ученых я невежда. Я робок, и голос мой дрожит в разговоре с другими мужчинами. Но по отношению к жене, прошедшей обряд «бинтования ног» и привязанной к дому (за исключением тех моментов, когда я беру ее на руки и несу в паланкин), я чувствую себя героем, мой голос подобен рыку льва, мой ум подобен уму мудреца. Для нес я целый мир, сама жизнь».
Столетняя Чжао Цзиин вышла замуж в 17 лет, она "матриарх" семьи из 60-ти человек, пять поколений которой живут под одной крышей. Муж умер более 50 лет назад, но она так и не вышла замуж повторно. Когда она говорит о своих забинтованных ногах, то не может сдержать эмоций:
«В то время не имело значения, красива девушка или уродлива,
---------------------------------------------------------------
если у неё были забинтованы ноги.
----------------------------------
Забинтованные ноги были важнее всего – личность или таланты не имели значения. Женщина с большими ногами оставалась без мужа, так что мы все прошли через эту пытку». Мать Чжао Цзиин умерла, когда та была маленькой девочкой, а потому она бинтовала свои ноги сама: «Это было ужасно, я могу три дня и три ночи рассказывать, как я страдала. Кости были сломаны, мякоть вокруг них гнила. Но даже тогда я клала сверху кирпич – для надёжности, что ступни будут маленькими. Год я не ходила…». У её дочери тоже забинтованные ноги.
Идеальная красавица в старом Китае должна была иметь ножки- как лотосы, семенящую походку и покачивающуюся, словно ива, фигурку.
В старом Китае девочкам начинали бинтовать ноги с 4-5-летнего возраста (грудные младенцы еще не могли терпеть муки от тугих бинтов, калечивших их стопы). В результате этих мучений где-то к 10-ти годам у девочек формировалась примерно 10-сантиметровая "лотосовая ножка". После этого они начинали учиться правильной "взрослой" походке. А еще через 2-3 года они уже были готовыми девицами "на выданье".
Размеры "лотосовой ножки" стали важным условием при заключении браков. Невесты с большими ногами подвергались насмешкам и унижениям, так как были похожи на женщин из простонародья, которые трудились в полях и не могли позволить себе роскошь бинтования ног.
В разных областях Китая были модны разные формы "лотосовых ножек". В одних местах предпочитали более узкие ножки, а в других - более короткие и миниатюрные. Различными были форма, материалы, а также орнаментальные сюжеты и стили "лотосовых туфелек".
Как интимная, но выставляемая напоказ часть женского наряда, эти туфельки были мерилом статуса, достатка и личного вкуса их обладательниц. Сегодня обычай бинтования ног кажется диким пережитком прошлого и способом дискриминации женщин. Но, на самом деле, большинство женщин в старом Китае гордились своими "лотосовыми ножками".
Истоки китайского «бинтования ног», как и традиции китайской культуры в целом, восходят к седой древности, с X века.
Институт «бинтования ног» расценивался как необходимый и прекрасный и практиковался десять веков. Правда, редкие попытки «освобождения» ступни все же предпринимались, однако противившиеся обряду, были «белыми воронами». «Бинтование ног» стало частью общей психологии и массовой культуры.
При подготовке брака родители жениха сначала спрашивали о стопе невесты, а уж затем о ее лице. Ступня считалась ее главным человеческим качеством. Во время процесса бинтования матери утешали своих дочерей, рисуя им ослепительные перспективы брака, зависевшего от красоты перевязанной ноги.
Санкт-Петербург. Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук (Кунсткамера). Туфельки для бинтованых ножек
Позже один эссеист, по-видимому большой ценитель данного обычая, описал 58 разновидностей ног «женщины-лотоса», каждую оценив по 9-балльной шкале. К примеру:
Типы: лепесток лотоса, молодая луна, стройная дуга, бамбуковый побег, китайский каштан.
Особые характеристики: пухлость, мягкость, изящество.
Классификации:
Божественная (А-1): в высшей степени пухлая, мягкая и изящная.
Дивная (А-2): слабая и утонченная...
Неправильная : обезьяноподобная большая пятка, дающая возможность карабкаться.
Хотя бинтование ног являлось опасным -неправильное наложение или изменение давления повязок имело массу неприятных последствий, все равно- никто из девушек не мог пережить обвинения в «большеногом демоне» и стыда остаться незамужней.
Даже обладательница «Золотого Лотоса» (А-1) не могла почивать на лаврах: ей приходилось постоянно и скрупулезно следовать этикету, налагавшему целый ряд табу и ограничений:
1) не ходить с поднятыми кончиками пальцев;
2) не ходить с хотя бы временно ослабленными пятками;
3) не шевелить юбкой при сидении;
4) не двигать ногами при отдыхе.
Этот же эссеист заключает свой трактат наиболее разумным (естественно, для мужчин) советом; «не снимайте повязки, чтобы взглянуть на обнаженные ноги женщины, удовлетворитесь внешним видом. Ваше эстетическое чувство будет оскорблено, если вы нарушите это правило»
Хоть это и трудно представить европейцам, "лотосовая ножка" была не только гордостью женщин, но и предметом высших эстетических и сексуальных вожделений китайских мужчин. Известно, что даже мимолетный вид "лотосовой ножки" мог вызвать у китайских мужчин сильнейший приступ сексуального возбуждения."Раздевание" такой ножки было верхом сексуальных фантазий древнекитайских мужчин. Судя по литературным канонам, идеальные "лотосовые ножки" были непременно маленькими, тонкими, остроносыми, выгнутыми, мягкими, симметричными и... ароматными.
Китайские женщины расплачивались за красоту и сексапильность очень высокой ценой. Владелицы идеальных ножек были обречены на пожизненные физические страдания и неудобства. Миниатюрность ступни достигалась за счет ее тяжелого увечья. Некоторые модницы, желавшие предельно уменьшить размеры своих ножек, доходили в своих стараниях до костоломства. В итоге они теряли способность нормально ходить, нормально стоять.
Появление уникального обычая бинтования женских ног относят к китайскому средневековью, хотя точное время его зарождения неизвестно.
По преданию, одна придворная дама, по фамилии Ю, славилась великим изяществом и была отличной танцовщицей. Однажды она сделала себе туфли в виде золотых цветков лотоса, размером всего в пару вершков. Чтобы уместиться в эти туфельки, Ю забинтовала ноги кусками шелковой ткани и танцевала. Ее мелкие шажки и покачивания стали легендарными и положили начало многовековой традиции.
Живучесть этого странного и специфичного обычая объясняется особой стабильностью китайской цивилизации, сохранявшей свои устои на протяжении последней тысячи лет.
Подсчитано, что за тысячелетие, минувшее с момента появления обычая, через "бинтование ног" прошло около миллиарда китайских женщин. В целом, этот жуткий процесс выглядел так. Ноги девочки бинтовали полосами ткани до тех пор, пока четыре маленьких пальца не прижимались вплотную к подошве стопы. Затем ноги обматывали полосами ткани горизонтально, чтобы выгнуть стопу как лук.
---------------------
Со временем стопа уже не росла в длину, но зато выпирала вверх и обретала вид треугольника. Она не давала прочной опоры и вынуждала женщин покачиваться, подобно лирично воспетой иве. Иной раз ходьба была настолько затруднена, что обладательницы миниатюрных ножек могли передвигаться лишь при помощи посторонних.
x-ray schema of normal and bound foot of Chinese women
------------------------------------------
Женщины с маленькими ножками оказывались пленницами внутренних покоев и не могли покидать дом без сопровождения. Не случайно этот обычай долгое время стыдливо замалчивали даже "просвещенные" китайцы. Впервые тема "лотосовых ножек" стала предметом общественных споров в начале 20-го века, с началом активного вторжения в Китай европейской культуры. Для европейцев "лотосовые ножки" служили позорным символом порабощения, уродства и бесчеловечности. Но вторившие им китайские ученые мужи, рискнувшие затронуть эту тему в своих творениях, поначалу подвергались нападкам цензуры и даже попадали в тюрьму за подрыв общественных нравов.
-----------------------
Страдания знатных красавиц обрисованы в китайском романе "Цветы в зеркале": мужчина-герой неожиданно попадает в женское царство и водворяется в мужской гарем, где ему начинают насильно бинтовать ноги и подвергать порке за попытки сорвать ненавистные бинты.
Знаменитый китайский писатель Лао Шэ изобразил в сатирической повести "Записки о Кошачьем городе" пародию на китайских женщин начала 20-го века, пытавшихся подражать западным дамам. Не подозревая о том, откуда пошла мода на высокие каблуки, они привязывали к пяткам случайно подвернувшиеся кирпичи и консервные банки.
Русский врач В. В. Корсаков вынес такое впечатление об этом обычае: «Идеал женщины-китаянки — это иметь такие маленькие ножки, чтобы не быть в состоянии твердо стоять на ногах и падать при дуновении ветерка. Неприятно и досадно видеть этих китаянок даже простых, которые с трудом переходят от дома к дому, широко расставляя ноги в сторону и балансируя руками. Башмачки па ногах всегда цветные и часто из красной материи. Ноги свои китаянки бинтуют всегда и надевают чулок на забинтованную ногу. По размеру своему ноги китаянок остаются как бы в возрасте девочки до 6—8 лет, причем один только большой палец является развитым; вся же плюсневая часть и стопа крайне сдавлены, и на стопе видны вдавленными, совершенно плоскими, как бы белыми пластинками, безжизненные очертания пальчиков».
Этой китайской женщине сегодня 86 лет. Ее ноги искалечены заботливыми родителями, желающими своей дочери успешного замужества. Хотя китайские женщины не бинтуют ноги уже почти сто лет (бинтование было официально запрещено в 1912-м году), выяснилось, что традиции в Китае устойчивы, как нигде.
Как утверждают журналисты, которым доводилось беседовать с женщинами- большинство из них по-прежнему гордились своими бинтованными ногами.
Создание с хрупким сложением, тонкими длинными пальцами и мягкими ладошками, нежной кожей и бледным лицом с высоким лбом, маленькими ушами, тонкими бровями и маленьким округлым ротиком - вот портрет классической китайской красавицы. Дамы из хороших семей сбривали часть волос на лбу, чтобы удлинить овал лица, и добивались идеального очертания губ, накладывая помаду кружком.
Женщине фактически приходилось ходить на внешней стороне подогнутых под ступню пальцев. Пятка и внутренний свод стопы напоминали подошву и пятку обуви с высоким каблуком.
Образовывались окаменелые мозоли; ногти врастали в кожу; стопа кровоточила и истекала гноем; кровообращение практически останавливалось. Такая женщина хромала при ходьбе, опиралась на палку или передвигалась при помощи слуг. Чтобы не упасть, ей приходилось ходить маленькими шажками. Фактически каждый шаг был падением, от которого женщина удерживалась, только поспешно делая следующий шаг. Прогулка требовала громадного напряжения.
Хотя китайские женщины не бинтуют ноги уже почти сто лет (бинтование было официально запрещено в 1912-м году), связанные с этим обычаем вековые стереотипы оказались крайне живучи.
Современники китайского революционера-демократа Сунь Ят-Сена записали с его слов, как он в детские годы переживал страдания своей сестренки, которой бинтовали ноги. Потрясенный виденным, Сунь Ятсен как-то сказал матери:
— Мама, ей слишком больно. Не надо бинтовать ноги моей сестренке, но мать, добрая женщина, сама сильно переживавшая страдания дочери, не могла отступить от обычаев. Она ответила сыну:
— Как может твоя сестренка иметь ноги-лилии, не испытав боли? Если у нее не будет маленьких ножек, то, став девушкой, она осудит нас за нарушение обычаев. В конце концов, чтобы не видеть страданий дочери, она поручила бинтование ее ножек женщине, которая имела большой опыт в этом деле. На все протесты против варварского обычая маленький Сунь получал стереотипный ответ: «Ничего не поделаешь, таков обычай, таков закон Сына неба».
В 1934 г., пожилая китаянка вспоминала свои детские переживания:
«Я родилась в консервативной семье в Пинг Си, и мне при шлось столкнуться с болью при «бинтовании ног» в семилетнем возрасте. Я тогда была подвижным и жизнерадостным ребенком, любила прыгать, но после этого все улетучилось. Старшая сестра терпела весь этот процесс с 6 до 8 лет (это значит, потребовалось два года, чтобы размер се ступни стал меньше 8 см). Был первый лунный месяц моего седьмого года жизни, когда мне прокололи уши и вдели золотые сережки. Мне говорили, что девочке приходится страдать дважды: при прокалывании ушей и второй раз при «бинтовании ног». Последнее началось на второй лунный месяц; мать консультировалась по справочникам о наиболее подходящем дне. Я убежала и спряталась в доме у соседей, но мать нашла меня, выбранила и притащила домой. Она захлопнула за нами дверь спальни, вскипятила воду и достала из ящичка повязки, обувь, нож и нитку с иголкой. Я умоляла отложить это хотя бы на день, но мать сказала как отрезала: «Сегодня благоприятный день. Если бинтовать сегодня, то тебе не будет больно, а если завтра, то будет ужасно болеть». Она вымыла мне ноги и наложила квасцы, а затем обрезала ногти. Потом согнула пальцы и обвязала их материей трех метров в длину и пяти сантиметров в ширину — сначала правую ногу, затем левую. После того как все закончилось, она приказала мне пройтись, но, когда я попыталась это сделать, боль показалась невыносимой.
В ту ночь мать запретила мне снимать обувь. Мне казалось, что мои ноги горят, и спать я, естественно, не могла. Я заплакала, и мать стала меня бить. В следующие дни я пыталась спрятаться, но меня снова заставляли ходить.
За сопротивление мать била меня по рукам и ногам. Избиения и ругательства следовали за тайным снятием повязок. Через три или четыре дня ноги омыли и добавили квасцы. Через несколько месяцев все мои пальцы, кроме большого, были подогнуты, и, когда я ела мясо или рыбу, ноги разбухали и гноились. Мать ругала меня за то, что я делала упор на пятку при ходьбе, утверждая, что моя нога никогда не приобретет прекрасные очертания. Она никогда не позволяла менять повязки и вытирать кровь и гной, полагая, что, когда из моей ступни исчезнет все мясо, она станет изящной. Если я по ошибке сдирала ранку, то кровь текла ручьем. Мои большие пальцы ног, когда-то сильные, гибкие и пухлые, теперь были обернуты небольшими кусочками материи и вытянуты для придания им формы молодой луны.
Каждые две недели я меняла обувь, и новая пара должна была быть на 3—4 миллиметра меньше предыдущей. Ботинки были неподатливы, и влезть в них стоило больших усилий.
Когда мне хотелось спокойно посидеть у печки, мать заставляла меня ходить. После того как я сменила более 10 пар обуви, моя ступня уменьшилась до 10 см. Я уже месяц носила повязки, когда тот же обряд был совершен с моей младшей сестрой— когда никого не было рядом, мы могли вместе поплакать. Летом ноги ужасно пахли из-за крови и гноя, зимой мерзли из-за недостаточного кровообращения, а когда я садилась около печки, то болели от теплого воздуха. Четыре пальца на каждой ноге свернулись, как мертвые гусеницы; вряд ли какой-нибудь чужестранец мог представить, что они принадлежат человеку. Чтобы достичь восьмисантиметрового размера ноги, мне потребовалось два года. Ногти на ногах вросли в кожу. Сильно согнутую подошву невозможно было почесать. Если же она болела, то было трудно дотянуться до нужного места хотя бы для того, чтобы просто его погладить. Мои голени ослабели, ступни стали скрюченными, уродливыми и неприятно пахли — как я завидовала девушкам, имевшим естественную форму ног»
«Бинтование ног» нарушало также естественные очертания женского тела. Этот процесс вел к постоянной нагрузке на бедра и ягодицы — они отекали, становились пухлыми (и именовались мужчинами «сладострастные»).
«Мачеха или тетя при «бинтовании ног» проявляли куда большую жесткость, чем родная мать. Существует описание старика, которому доставляло удовольствие слышать плач своих дочерей при наложении повязок...В доме все должны были пройти этот обряд. Первая жена и наложницы имели право на послабления, и для них это было не таким уж страшным событием. Они накладывали повязку один раз утром, один раз вечером и еще раз перед сном. Муж и первая жена строго проверяли плотность повязки, и те, кто ослаблял ее, подвергались избиениям. Обувь для сна была настолько мала, что женщины просили хозяина дома потереть их стопы, чтобы это принесло хоть какое-то облегчение. Еще один богач «славился» тем, что сек своих наложниц по их крошечным ступням, пока не появлялась кровь».
Мужчины объясняли необходимость интеллектуального и физического ограничения женщин тем, что если их не ограничивать, то они становятся извращенными, похотливыми и развратными.
Девочек учили только готовить, смотреть за хозяйством и вышивать. Китайцы верили в то, что родившиеся женщиной расплачиваются за грехи, совершенные в прошлой жизни, и «бинтование ног» — спасение женщин от ужаса еще одной такой реинкарнации.
Искусство ношения обуви было главным в сексуальной эстетике «перевязанной ноги». Существовала обувь на все случаи всех цветов: для прогулок, для сна, для особых случаев вроде свадеб, дней рождения, похорон, обувь, обозначавшая возраст владелицы.
Красный цвет был цветом обуви для сна, поскольку он подчеркивал белизну кожи тела и бедер.
Существовало также искусство походки, искусство сидения, стояния, лежания, искусство поправления юбки и вообще искусство любого движения ног.
Дочь на выданье делала 12 пар обуви в качестве приданого. Две специально изготовленные пары дарились свекру и свекрови. Когда невеста впервые входила в дом мужа, ее ноги незамедлительно изучались, при этом обозревавшие не сдерживали ни восхищения, ни сарказма.
На праздниках, где обладательницы крошечных ножек демонстрировали свои достоинства, отбирались наложницы в гарем императора . Женщины сидели рядами на скамьях, вытянув ноги, а судьи и зрители ходили вдоль проходов и комментировали размер, форму и убранство ног и обуви; никто, однако, не имел права дотронуться до «экспонатов». Женщины с нетерпением ждали этих праздников, так как в эти дни им разрешалось покидать дом.
Сексуальная эстетика (буквально «искусство любви») в Китае была чрезвычайно сложна и непосредственно связана с традицией «бинтования ног».
Сексуальность «забинтованной ноги» основывалась на ее скрытости от глаз и на таинственности, окружающей ее развитие и уход за ней. Когда повязки снимались, ноги омывались в будуаре в строжайшей тайне. Частота омовений колебалась от 1 в неделю до 1 в год. После этого использовались квасцы и парфюмерия с различными ароматами, обрабатывались мозоли и ногти. Процесс омовения способствовал восстановлению кровообращения. Образно говоря, мумию разворачивали, колдовали над ней и снова заворачивали, добавляя еще больше консервантов. Остальные части тела никогда не мыли одновременно со ступней из-за боязни превратиться в свинью в следующей жизни. Хорошо воспитанным женщинам полагалось ' умереть со стыда, если процесс омовения ног видели мужчины. Это объяснимо: вонючая разлагающаяся плоть ступни стала бы неприятным открытием для неожиданно появившегося мужчины и оскорбила бы его эстетическое чувство.
Женщины, не прошедшие обряда «бинтования ног», вызывали ужас и отвращение. Они предавались анафеме, их презирали и оскорбляли. Вот что говорили мужчины о «забинтованной» и обычной ногах:
Крошечная нога свидетельствует о добропорядочности женщины...
Женщины, не прошедшие обряда «бинтования ног», выглядят как мужчины, поскольку крошечная нога и является знаком различия...
Крошечная ступня мягка, и прикосновение к ней чрезвычайно волнует...
Грациозная походка дает наблюдателю смешанное чувство со страдания и жалости...
Ложась спать, обладательницы естественных ног неловки и тяжеловесны, а крошечные ступни мягко проникают под покрывало...
Женщина с большими ногами не заботится об очаровании, а обладательницы крошечных ножек часто омывают их и используют благовония, чтобы очаровывать всех находящихся вблизи них...
При ходьбе нога естественной формы выглядит куда менее эстетично...
Все приветствуют крошечный размер ноги, ее считают драгоценной...
Мужчины так жаждали ее, что обладательницам крошечных ног сопутствовал гармоничный брак...
Крошечные ножки дают возможность всецело ощутить разнообразие удовольствий и любовных ощущений...
Изящная, маленькая, изогнутая, мягкая, ароматная, слабая, легко возбудимая, пассивная до почти полной неподвижности — такой была женщина с «забинтованными ногами». Даже образы, отраженные в названиях различных форм стопы, предполагали, с одной стороны, женскую слабость (лотос, лилия, побег бамбука, китайский каштан), а с другой — мужскую независимость, силу и быстроту (ворон с огромными лапами, ступня обезьяны). Такие мужские черты были неприемлемы для женщин.
В Китае в начале ХХ века развернулось движение против бинтования ног. Кстати сказать, правившие Китаем в 1644-1911 годах под именем династии Цин маньчжуры своих девочек не бинтовали, оставив этот удел китаянкам, так что их легко можно было отличить по ногам.
В 1915 году один китаец написал сатирическое эссе в защиту обычая:
«бинтование ног» есть условие жизни, при котором мужчина обладает рядом достоинств, а женщина всем довольна. Поясню: я китаец, типичный представитель своего класса. Я слишком часто был погружен в классические тексты в юности, и мои глаза ослабели, грудная клетка стала плоской, а спина сгорбленной. Я не обладаю сильной памятью, а в истории прежних цивилизаций есть еще много такого, что надо запомнить перед тем, как познавать дальше. Среди ученых я невежда. Я робок, и голос мой дрожит в разговоре с другими мужчинами. Но по отношению к жене, прошедшей обряд «бинтования ног» и привязанной к дому (за исключением тех моментов, когда я беру ее на руки и несу в паланкин), я чувствую себя героем, мой голос подобен рыку льва, мой ум подобен уму мудреца. Для нес я целый мир, сама жизнь».
Столетняя Чжао Цзиин вышла замуж в 17 лет, она "матриарх" семьи из 60-ти человек, пять поколений которой живут под одной крышей. Муж умер более 50 лет назад, но она так и не вышла замуж повторно. Когда она говорит о своих забинтованных ногах, то не может сдержать эмоций:
«В то время не имело значения, красива девушка или уродлива,
---------------------------------------------------------------
если у неё были забинтованы ноги.
----------------------------------
Забинтованные ноги были важнее всего – личность или таланты не имели значения. Женщина с большими ногами оставалась без мужа, так что мы все прошли через эту пытку». Мать Чжао Цзиин умерла, когда та была маленькой девочкой, а потому она бинтовала свои ноги сама: «Это было ужасно, я могу три дня и три ночи рассказывать, как я страдала. Кости были сломаны, мякоть вокруг них гнила. Но даже тогда я клала сверху кирпич – для надёжности, что ступни будут маленькими. Год я не ходила…». У её дочери тоже забинтованные ноги.
Jester
ФетиШут
Дамыыыыыыыы и господааааа! Только сегодня на
Музыка Тишины
Dead Morose - НовогоднЕЕ настроениЕ
А в чем проблема? Кто из указанных людей не великий и не патриот?
Ладно, это не суть. "лайки собирайтесь мы уходим", я Вас нередко поддерживал в дискуссиях ,вам это видимо пофигу. всё, прощайте, игнор.
Последнее редактирование:
Дoчь*Сaмурая
Местный
Гуля на старости лет включил примадонну?
Это маразм подкрался, Гуленька. Истеричность, плаксивость, сентиментальный патриотизм.
Это маразм подкрался, Гуленька. Истеричность, плаксивость, сентиментальный патриотизм.