anchiko
Девушка-сихиртя
Отличнейшая ностальгическая статья! Да!
Мое большое северное лето
«Но наше северное лето, / Карикатура южных зим, / Мелькнет и нет…» — классик, как обычно, уже закрыл тему. Прожил он свою жизнь тем не менее в России, а не на Капри, хотя и клялся, что вреден север для него. У северного лета свои достоинства, о которых не задумываешься и которые не ценишь до тех пор, пока хорошенько не окунешься в те самые южные зимы.Что может сказать вам сегодня человек, семь лет проживший в Калифорнии? Иногда я завидую вашему лету. Да-да, не удивляйтесь и не спешите скептически складывать губы, ваши доводы я могу предсказать от первого до последнего слова. Не спешите, послушайте минутку.
Мое большое северное лето
«Но наше северное лето, / Карикатура южных зим, / Мелькнет и нет…» — классик, как обычно, уже закрыл тему. Прожил он свою жизнь тем не менее в России, а не на Капри, хотя и клялся, что вреден север для него. У северного лета свои достоинства, о которых не задумываешься и которые не ценишь до тех пор, пока хорошенько не окунешься в те самые южные зимы.Что может сказать вам сегодня человек, семь лет проживший в Калифорнии? Иногда я завидую вашему лету. Да-да, не удивляйтесь и не спешите скептически складывать губы, ваши доводы я могу предсказать от первого до последнего слова. Не спешите, послушайте минутку.
Знаете, в чем разница между человеком, живущим на побережье, и тем, кто приезжает туда в отпуск? В том, как часто они купаются. Живущий на берегу уверен, что море от него никуда не денется, и потому в воде он бывает дважды за полгода. А вот турист купается ежедневно по несколько раз, потому что следующая возможность искупаться появится… когда, кстати, она появится? Когда дадут отпуск, выплатят деньги, будут куплены билеты, ребенка возьмет на себя бабушка, а кошку — друзья.
Ваше лето интенсивней моего в сотню раз. Вы вдыхаете запах свежей клубники, потому что она будет свежей всего три недели, чтобы после сгинуть до следующих встреч. Та же история и с черешней, которую в начале и конце сезона может позволить себе лишь миллионер: окно еще у́же. Молодой лук, петрушка и укроп, зеленый горошек, который надо рвать прямо с ветки, ногтем вскрывая ему упругое брюшко и вытряхивая горошины на ладонь, — перепуганный червяк на землю, горох в рот. Самые первые яблоки сорта белый налив, нежные, как принцессы, на щеках у которых так скоро появляются коричневые кровоподтеки, и вот их остается только выбросить. Но нет ничего вкуснее этого первого, с тонкой полоской, как на животе у беременной женщины.
Курить ночью, слушая, как барабанят по земле падающие августовские яблоки. Пойти подобрать наугад одно, едва начавшее холодеть на земле, с примятым боком, потереть о футболку для порядка, укусить.
Свинина, которую долго выбираешь на базаре, а после, придя домой, все равно обнаруживаешь, что тебя надули: порядочный шмат сала умело завернут и скрыт от глаз, а вся конструкция упакована в пакет и туго завязана, чтобы ты не вздумал проверить на месте. Таковы правила игры, они старше, чем твои родители. Эту свинину ты режешь на куски не слишком мелкие и не слишком крупные, топишь в маринаде и везешь за город, трепетно обняв. Сверху плавают кольца репчатого лука, приклеен лавровый лист, на дне колышутся шарики черного перца. Водку нужно остудить в воде, прижав каменюкой, чтобы не уплыла к другим мужчинам. Никто не любит собирать дрова, но сделать это придется: человека с сосной следует подвергнуть острой критике — только идиот готовит мясо на сосновых дровах. Человека с березой — приветить и выдать ему огурец для сердечной радости. А потом все будут ходить голодными вокруг чадящего мангала, истекая слюной, кто-то начнет жевать сырой лук, а кто-то пить со скуки, и, когда поджарилось, все уже извелись и не рады.
Американский гриль не требует никаких усилий — ни физических, ни душевных. Чтобы устроить такой, достаточно попасть в магазин, купить там все сразу и доехать до ближайшего парка, где стоят вкопанные в землю мангалы. Доступные, удобные, бессмысленные мангалы.
Чесать под мышками в палатке. Слушать лягушек ночью. Днем идти на байдарке по заросшей реке, путаной, как подвыпивший приятель. Бить комаров на заросшем камышом берегу, прыгать вокруг костра и сырых дров, не желающих разгораться, обжигаясь пить чернейший чай, жевать картошку, наполовину сырую, наполовину горелую. Жарить сало, обернув его бумагой (так оно не обуглится, а только растает), а потом выложить его на подсушенный кусок черного хлеба, чтобы пропитался жиром. Мелкая лесная малина и ежевика, и чтобы исцарапать все запястья, черника с земли, у твоего ребенка синий язык чау-чау и ладони в чернильных пятнах. Лезть в студеную реку, полную родниковых пульсов, взвизгивая от прикосновений ее мертвецки ледяных пальцев, отдуваясь вытряхивать воду из ушей, а потом немедленно Веничка Ерофеев — вы понимаете, насколько это неизбежно.
А баня? Нет, не городская, откуда выходишь, чтобы через пять минут вернуться в свое привычное состояние понурого владельца узких туфель, с легкими полными резиновой пыли от покрышек. Нет, не такую баню мы любим, а ту, до которой надо ехать — желательно на автомобиле, но можно и на электропоезде, для подлинности. Где в парной дурацкие дверные ручки в виде голых женщин, авторства соседа-алкоголика. Ольховые полки, мятый жестяной таз, напрасные поиски кислорода в воздухе, горячий веник, жестокий товарищ, запаривающий тебя до полуобморока. Из этой бани выползаешь, натянув прожженные треники и старую олимпийку, и тебе в сумерках поют тысячи кузнечиков. Кукушка заводит свою канитель, и ты снисходительно ее слушаешь. Серьезно, и это все? Ты пустая и лживая птица, но сегодня я не могу тебя даже как следует проклясть. Мне слишком хорошо.
Верные друзья, принимающие решение в течение десяти минут. Утопия, согласен, но дайте помечтать, черт возьми.
Велосипед, ролики, скейтборд. Мотоцикл, для особо продвинутых.
В местах, где мотоциклетный сезон круглый год, поневоле затоскуешь и снимешь штаны, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. У Залдостанова таких проблем, небось, отродясь не бывало. Только-только почувствуешь вкус к езде — пора консервировать свою технику до следующего года.
Ехать в машине, включив погромче что-нибудь оскорбительно-нелепое. Какого-нибудь Снупа с его голосом крысы из мультфильма, чтобы никто, не дай бог, не принял тебя всерьез. Летом нельзя быть серьезным, особенно в свободное от работы время. Даже чихать летом — совершенно другое дело. Это вам не зимний чих, после которого мнительно проверяешь свое самочувствие: не предвестник ли гриппа, ангины или какой другой напасти? Летом чихается беззаботно и с радостью.
Наливать холодное каберне в чистый, вытертый до скрипа, бокал. Этим не станешь заниматься зимой — тогда и напитки другие. А тут, после целого дня на ногах или в тесной духовке автомобиля, когда поминутно упираешься носом в корму едущего впереди, чувствуя себя галерником, прикованным к скамейке, к этому бокалу устремляешься как к спасительному маяку.
Как насчет полить друг друга из шланга в жаркий денек, вернувшись с прогулки по какому-нибудь песчаному карьеру, где вы обсудили нюансы драматургии Вампилова, но поругались, не сойдясь во мнении по принципиальному вопросу: какие специи надо класть в маринад для помидоров? Только представьте себе: июль, пыльная маска на лице — и вы мстите друг другу с помощью ледяной воды!
Такого лета слишком мало, чтобы просиживать его в квартирном чаду, фыркая над чужими комментариями в фейсбуке. Оно запомнится вам надолго, ляжет линией на вашу ладонь, черточкой в уголок глаза. Настоящее, концентрированное лето — давайте, залезайте в него обеими ногами.
Ваше лето интенсивней моего в сотню раз. Вы вдыхаете запах свежей клубники, потому что она будет свежей всего три недели, чтобы после сгинуть до следующих встреч. Та же история и с черешней, которую в начале и конце сезона может позволить себе лишь миллионер: окно еще у́же. Молодой лук, петрушка и укроп, зеленый горошек, который надо рвать прямо с ветки, ногтем вскрывая ему упругое брюшко и вытряхивая горошины на ладонь, — перепуганный червяк на землю, горох в рот. Самые первые яблоки сорта белый налив, нежные, как принцессы, на щеках у которых так скоро появляются коричневые кровоподтеки, и вот их остается только выбросить. Но нет ничего вкуснее этого первого, с тонкой полоской, как на животе у беременной женщины.
Курить ночью, слушая, как барабанят по земле падающие августовские яблоки. Пойти подобрать наугад одно, едва начавшее холодеть на земле, с примятым боком, потереть о футболку для порядка, укусить.
Свинина, которую долго выбираешь на базаре, а после, придя домой, все равно обнаруживаешь, что тебя надули: порядочный шмат сала умело завернут и скрыт от глаз, а вся конструкция упакована в пакет и туго завязана, чтобы ты не вздумал проверить на месте. Таковы правила игры, они старше, чем твои родители. Эту свинину ты режешь на куски не слишком мелкие и не слишком крупные, топишь в маринаде и везешь за город, трепетно обняв. Сверху плавают кольца репчатого лука, приклеен лавровый лист, на дне колышутся шарики черного перца. Водку нужно остудить в воде, прижав каменюкой, чтобы не уплыла к другим мужчинам. Никто не любит собирать дрова, но сделать это придется: человека с сосной следует подвергнуть острой критике — только идиот готовит мясо на сосновых дровах. Человека с березой — приветить и выдать ему огурец для сердечной радости. А потом все будут ходить голодными вокруг чадящего мангала, истекая слюной, кто-то начнет жевать сырой лук, а кто-то пить со скуки, и, когда поджарилось, все уже извелись и не рады.
Американский гриль не требует никаких усилий — ни физических, ни душевных. Чтобы устроить такой, достаточно попасть в магазин, купить там все сразу и доехать до ближайшего парка, где стоят вкопанные в землю мангалы. Доступные, удобные, бессмысленные мангалы.
Чесать под мышками в палатке. Слушать лягушек ночью. Днем идти на байдарке по заросшей реке, путаной, как подвыпивший приятель. Бить комаров на заросшем камышом берегу, прыгать вокруг костра и сырых дров, не желающих разгораться, обжигаясь пить чернейший чай, жевать картошку, наполовину сырую, наполовину горелую. Жарить сало, обернув его бумагой (так оно не обуглится, а только растает), а потом выложить его на подсушенный кусок черного хлеба, чтобы пропитался жиром. Мелкая лесная малина и ежевика, и чтобы исцарапать все запястья, черника с земли, у твоего ребенка синий язык чау-чау и ладони в чернильных пятнах. Лезть в студеную реку, полную родниковых пульсов, взвизгивая от прикосновений ее мертвецки ледяных пальцев, отдуваясь вытряхивать воду из ушей, а потом немедленно Веничка Ерофеев — вы понимаете, насколько это неизбежно.
А баня? Нет, не городская, откуда выходишь, чтобы через пять минут вернуться в свое привычное состояние понурого владельца узких туфель, с легкими полными резиновой пыли от покрышек. Нет, не такую баню мы любим, а ту, до которой надо ехать — желательно на автомобиле, но можно и на электропоезде, для подлинности. Где в парной дурацкие дверные ручки в виде голых женщин, авторства соседа-алкоголика. Ольховые полки, мятый жестяной таз, напрасные поиски кислорода в воздухе, горячий веник, жестокий товарищ, запаривающий тебя до полуобморока. Из этой бани выползаешь, натянув прожженные треники и старую олимпийку, и тебе в сумерках поют тысячи кузнечиков. Кукушка заводит свою канитель, и ты снисходительно ее слушаешь. Серьезно, и это все? Ты пустая и лживая птица, но сегодня я не могу тебя даже как следует проклясть. Мне слишком хорошо.
Верные друзья, принимающие решение в течение десяти минут. Утопия, согласен, но дайте помечтать, черт возьми.
Велосипед, ролики, скейтборд. Мотоцикл, для особо продвинутых.
В местах, где мотоциклетный сезон круглый год, поневоле затоскуешь и снимешь штаны, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. У Залдостанова таких проблем, небось, отродясь не бывало. Только-только почувствуешь вкус к езде — пора консервировать свою технику до следующего года.
Ехать в машине, включив погромче что-нибудь оскорбительно-нелепое. Какого-нибудь Снупа с его голосом крысы из мультфильма, чтобы никто, не дай бог, не принял тебя всерьез. Летом нельзя быть серьезным, особенно в свободное от работы время. Даже чихать летом — совершенно другое дело. Это вам не зимний чих, после которого мнительно проверяешь свое самочувствие: не предвестник ли гриппа, ангины или какой другой напасти? Летом чихается беззаботно и с радостью.
Наливать холодное каберне в чистый, вытертый до скрипа, бокал. Этим не станешь заниматься зимой — тогда и напитки другие. А тут, после целого дня на ногах или в тесной духовке автомобиля, когда поминутно упираешься носом в корму едущего впереди, чувствуя себя галерником, прикованным к скамейке, к этому бокалу устремляешься как к спасительному маяку.
Как насчет полить друг друга из шланга в жаркий денек, вернувшись с прогулки по какому-нибудь песчаному карьеру, где вы обсудили нюансы драматургии Вампилова, но поругались, не сойдясь во мнении по принципиальному вопросу: какие специи надо класть в маринад для помидоров? Только представьте себе: июль, пыльная маска на лице — и вы мстите друг другу с помощью ледяной воды!
Такого лета слишком мало, чтобы просиживать его в квартирном чаду, фыркая над чужими комментариями в фейсбуке. Оно запомнится вам надолго, ляжет линией на вашу ладонь, черточкой в уголок глаза. Настоящее, концентрированное лето — давайте, залезайте в него обеими ногами.
