Весьма горячей выдалась пресс-конференция в корейском Пхёнчхане, но не та, в которой приняли участие победители индивидуальной гонки, а та, которая проходила с призёрами гонки преследования, состоявшейся в воскресенье. Для сравнения: первая длилась не больше 10 минут, вторая около получаса. Гвоздём программы стало выступление россиянина Максима Чудова.
Примечание. Оле-Эйнар Бьорндален, пришедший к финишу первым с результатом 31:46.79, был оштрафован на одну минуту за неточное прохождение трассы. Такой же штраф получили Томаш Сикора, Андрей Дериземля, Ларс Бергер, Мартин Фуркад, Михаэль Рёш, Клемен Бауэр, Тим Бурк, Яков Фак, Доминик Ландертингер, Янез Марич. Однако после протеста норвежской команды специальное жюри вернуло золото Бьорндалену, отменив штрафные минуты. К сожалению, Максим оказался в центре внимания, не потому что состоялся третий пересмотр результатов гонки и ему внезапно вернули золотую медаль, просто он стал единственным представителем команды, которая породила допинговый предстартовый скандал. Чудов был настроен решительно и не скрывал своего возмущения по поводу того, что творится сейчас в "биатлонной семье", где все шпыняют российских спортсменов, не здороваются с ними и чуть ли не показывают пальцем в их сторону. Максим предложил всем желающим высказаться в адрес российской команды здесь и сейчас, глядя ему в глаза. Таковых, разумеется, не нашлось. Зато после пресс-конференции представители международных средств массовой информации окружили Максима в плотное кольцо. Первыми вопросы начали задавать немецкие журналисты.
— Почему после гонки преследования вы отказались давать журналистам интервью?
— Просто из-за той ситуации, которая возникла на стадионе, я приехал в гостиницу очень поздно. Пресса встречала меня около лифта, и я действительно отказался отвечать на вопросы, потому что мне нужно было элементарно переодеться. После чего ко мне в номер пришёл Оле-Эйнар Бьорндален, и мы с ним очень долго общались, часа полтора. В итоге каждый остался при своём мнении.
— Так вы согласны с тем, что Оле-Эйнар Бьорндален — победитель гонки преследования?
— Я согласен с тем, что именно в тот день он был сильнее, быстрее и пересёк финишную черту первым, но во время гонки были нарушены правила – отклонение от намеченной трассы. И это нарушение было не только у него, но и у других спортсменов. То есть получается, что я могу завтра тоже где-то срезать трассу? Так что этот вопрос обязательно нужно решить: либо мы это принимаем, либо не принимаем. Поверьте мне, ничего хорошего не будет, если мы оставим ситуацию как есть. Мне не нужна эта золотая медаль, просто правила должны выполняться, их нельзя нарушать, для этого они и пишутся. А я уверен, что у меня ещё будет не одна, не две и не три золотые медали, а намного больше.
— То есть решение, которое в итоге приняли, вы не считаете окончательным?
— Могу сказать, что наше руководство это решение не устраивает. А как они будут разрешать эту ситуацию, это уже не моё дело. Почему, когда я стрелял по чужой установке и при этом закрыл все мишени, мне всё равно пришлось бежать штрафные круги? Потому что правила есть правила.
Бьордалену есть над чем поразмышлять
— Считаете ли вы, что три российских биатлониста, которым вменяется применение допинга, на самом деле не виновны?
— Без комментариев.
— Но вы вместе жили, вместе ездили на соревнования, неужели вы ничего не можете сказать по этому поводу?
— Я могу сказать, что все вопросы по различным медикаментам надо задавать доктору. Я не могу знать, что употребляли эти спортсмены.
— А можно ли не заметить, что препарат, который тебе даёт врач, является запрещённым?
— Это очень серьёзная тема. На самом деле, бегая на этом уровне, ты должен контролировать ситуацию.
— Вам удается её контролировать? Вы в курсе, какие препараты даёт вам врач?
— Конечно!
Максим Чудов отвечает на вопросы
Следующим из толпы выныривает шведский журналист.
— Что вы думаете о шведском тренере Вольфганге Пихлере?
В этом месте российские коллеги с трудом сдерживают смех, да и сам Максим начал улыбаться.
— Честно?
"Макс, держись, не говори правду", — подсказали российские журналисты Чудову.
— Да, пожалуйста, честно.
— Я бы предпочёл говорить с человеком напрямую, но, к сожалению, шведского тренера здесь нет.
— Вы считаете, что Пихлер это тот человек, который говорит за вашей спиной?
— По крайней мере, это не тот человек, который сначала подошёл к нам, а потом пошёл по другим кабинкам разбираться. Сами сделайте выводы, пожалуйста.
— А как вы можете прокомментировать те угрозы, которые сейчас получают шведы от россиян?
— Совершая поступок, человек должен понимать, что ему за этот поступок грозит. А если он всё-таки его совершает, значит, ему без разницы, что ему за это будет.
— Как вы считаете, шведам есть чего опасаться по приезду в Россию?
— С моей стороны никаких угроз нет. На самом деле, я против таких мер, зачем отвечать человеку тем же? А тренеру Пихлеру нужно собраться с мыслями, настроиться, прийти и извиниться перед российской командой за свои поступки. Я считаю, что это просто некрасиво.
Шведа перебивает ещё один подоспевший журналист.
А вам я ещё язык показать могу
— Максим, а правда, что в своём блоге вы обвинили Кати Вильхельм в том, что она принимает допинг?
— Нет, на самом деле было следующее: когда разгорелся весь этот допинговый скандал, я действительно сделал запись в своём дневнике. Относительно крупных биатлонных держав я написал: "Вы думаете, они на колбасках бегают?" Это не значит, что я утверждал, что они принимают допинг, я этого никогда не буду делать. Речь о том, что препараты принимают все, вопрос в том, запрещённые они или нет. Так что это ни в коем случае не камень ни в чей огород.
— И всё-таки, шведам смогут обеспечить надежную охрану в Ханты-Мансийске?
— Почему нет… Я думаю, если они чего-то боятся, руководство пойдёт им навстречу и выделит охрану. У нас очень много сотрудников, так что, думаю, никаких проблем не будет.
— Вы так весело об этом говорите, вы считаете, что эта тема вас не касается?
— Могу сказать, что если бы дело касалось лично меня, я бы подошёл и ответил по-мужски. За глаза говорить бы я точно не стал. Я очень горячий человек и не нужно будить во мне зверя.
— Да-да, конечно…
Получив ответ на свой вопрос, швед закивал и притих, а журналисты, наконец, отпустили, спавшего всего четыре часа за двое суток Максима отдыхать.
