Стихи

[Infinity]

Молчаливое солнце акварелью раскрашено
Прятать глаза от яркого света,
Пачкать руки опять этой черной гуашью,
Нарушать каждый день жизненное кредо
Так никем до конца не понятый
Этот мир диктует строго свою грамматику
Разница не в содержании, а в форме -
Как тебя завязали - узлом или бантиком
Путь размечен по принципу штрих-пунктира
С бешеной интенсивностью остановок-точек
В эпицентре уюта домов многоквартирных
Псевдо-яркие дни, как-бы темные ночи
И все высшие цели идут рука об руку
Вместе с их давним другом - самообманом
Год тельца, слепленного из фантомного золота
Той проказы, которой всегда будет мало.
Редактируй других, как редактор вылизывай
Борьба за идеал - третья мировая
Потребление в кубе - общественно признано
Лозунг в новой трактовке "каждой твари по паре"
Генерация импульсов как быстрей сдохнуть
Или как растянуть удовольствие киснуть
Любой адреналин в продуманных дозах
Строго взвешен экстрим, жадно спрятаны мысли
Это всё - репетиция, вплоть до мелочи
Каждый жест, каждый взгляд - повторение пройденного
Жизнь - капризная самовлюбленная девочка
А мы все - превращающиеся в меланомы родинки
Вечная жизнь не миф, вечная жизнь - гниение,
Трупный яд озоновых дыр и выхлопов
Так смешно и нелепо не использовать зрение
Точно зная, насколько такая жизнь рыхлая.
Лица каменные, словно залиты раствором бетона
Да и сердце бы без брони долго не выдержало
Всё так хрупко, и все эти трещины очень знакомы
Будто бы календарь эта особь с сорванной крышей
Наступать на пятки несложно оказывается
Самому себе. Вот бы еще не так больно
Акварель молчаливого солнца уже расплывается
Время лечит... ржавым скальпелем горя
Не терять содержание во всех формах причудливых
Маскирующих многообразием красное/черное
Нет пустых полей, есть только слишком уродливые,
А нормальность - начальный этап безумия


Напиши что-нибудь, не спеша напиши что-нибудь,
опиши что-нибудь белым ямбом, подробно-тоскливо...
Скажем: юг, ты ночуешь в саду и не можешь уснуть,
оттого что стучат и стучат по земле сине-сизые сливы.

И такая высокая, звонкая, звёздная ночь,
что нельзя не влюбиться, нельзя не отдать миру душу.
Ты, конечно, влюблён; ну, положим, в хозяйскую дочь,
в это чудо природы, а в сущности, в глупую клушу.


Стёкла в доме черны, и по ним, как по тёмной воде,
пробегают то белые блики, то тени от веток,
и комар всё звенит в унисон белой крупной звезде.
Незнакомая жизнь изливается матовым светом.



Шорох - крыса в траве от куста пробежала к кусту,
шелест - ветер ленивый коснулся сливовой макушки,
молча дым сигаретный карабкается в высоту,
и кряхтит от натуги седая, как лунь, раскладушка,

и о чём-то скулит спящий пес в тесноте конуры,
и зачем-то ЕЙ снятся примеры девятого класса,
а хозяйка во сне слышит танго военной поры,
а хозяину снится железнодорожная касса,


и такая высокая, звонкая, звёздная ночь •
этих звёзд снегопад, все летящий на землю... А строго
говоря, и стихи - это та же хозяйская дочь -
этой нашей природы и этого нашего Бога...


Напиши же теперь, опиши же теперь, не спеша,
прибывающий звук, запружённый душевными дамбами,
опиши, как дрожит и гудит от натуги душа...
Это надо писать ослепительно белыми ямбами...

 

[Infinity]

Уже семнадцать...
Татьяна Шепелева
(Поколению)

* * *
Уже семнадцать. Пешки и слоны
построены на черно-белом поле.
Игра права - виновным без вины
теперь недолго мокнуть в алкоголе.

Спроси любого – дней круговорот
пересыпает желтые пески
из чаши в чашу. Високосный год
нас пощадит, лишь обожжет виски.

Всё не по правилам – ни вздохов, ни цветов,
кошачьей лапой двигая фигурки
«Прости, прости, - ты скажешь, – мир таков,
что никуда без слоя штукатурки

на бледном и измученном»…Прошу
не прикасаться к бедному поэту.
Жаль, я не птица - крыльями машу,
а все без толку. К Ветхому Завету

нам не взойти и не добыть огня.
Судите нас – мы вышли из коморок,
Дворцов культуры, страха бытия,
А мне (зачеркнуто). Тебе всего-то сорок…

 

[Билл]

Мне бы стать бездомным котёнком -
Чтоб, робея, в подъезд зайти,
Полосатой когтистой лапкой
Ночью в дверь твою поскрести.
Наклонишься: "Привет, малявка!
Чей? Откуда ты здесь такой?"
Я прижмусь к тебе: "Мяу: Мяу!
Я к тебе, для тебя: я - твой!"
Ты промокшей пушистой шкурке
Нежных рук подаришь тепло,
Я глаза счастливо зажмурю
И мне станет тепло, светло.
Ткнусь в лицо коралловым носом
И, доверчиво в щёку сопя,
Я сотру с твоей кожи слёзы,
А из сердца - боль и печаль.
Я свернусь пушистым комочком,
Часовым на твоей груди -
Буду греть тебя мёрзлой ночью,
Охранять спокойные сны.
Заплачу без сомнений муки
Восемь жизней твоим богам,
Чтоб родные любимые руки
Мне шептали: тебя не отдам!(автора не знаю..)

 

[Infinity]

интернет обучил нас вполне
пунктуации чувств и эмоций:
если скобкой закрылся-
весело, значит, тебе)
если точку поставил-
значит, все слишком серьезно.

 

[Гаденыш]

СЫН АРТИЛЛЕРИСТА
Был у майора Деева
Товарищ — майор Петров,
Дружили еще с гражданской,
Еще с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.

А у майора Петрова
Был Ленька, любимый сын,
Без матери, при казарме,
Рос мальчишка один.
И если Петров в отъезде,—
Бывало, вместо отца
Друг его оставался
Для этого сорванца.

Вызовет Деев Леньку:
— А ну, поедем гулять:
Сыну артиллериста
Пора к коню привыкать!—
С Ленькой вдвоем поедет
В рысь, а потом в карьер.
Бывало, Ленька спасует,
Взять не сможет барьер,
Свалится и захнычет.
— Понятно, еще малец!—

Деев его поднимет,
Словно второй отец.
Подсадит снова на лошадь:
— Учись, брат, барьеры брать!
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.

Прошло еще два-три года,
И в стороны унесло
Деева и Петрова
Военное ремесло.
Уехал Деев на Север
И даже адрес забыл.
Увидеться — это б здорово!
А писем он не любил.
Но оттого, должно быть,
Что сам уж детей не ждал,
О Леньке с какой-то грустью
Часто он вспоминал.

Десять лет пролетело.
Кончилась тишина,
Громом загрохотала
Над родиною война.
Деев дрался на Севере;
В полярной глуши своей
Иногда по газетам
Искал имена друзей.
Однажды нашел Петрова:
«Значит, жив и здоров!»
В газете его хвалили,
На Юге дрался Петров.
Потом, приехавши с Юга,
Кто-то сказал ему,
Что Петров, Николай Егорыч,
Геройски погиб в Крыму.
Деев вынул газету,
Спросил: «Какого числа?»—
И с грустью понял, что почта
Сюда слишком долго шла...

А вскоре в один из пасмурных
Северных вечеров
К Дееву в полк назначен
Был лейтенант Петров.
Деев сидел над картой
При двух чадящих свечах.
Вошел высокий военный,
Косая сажень в плечах.
В первые две минуты
Майор его не узнал.
Лишь басок лейтенанта
О чем-то напоминал.
— А ну, повернитесь к свету,—
И свечку к нему поднес.
Все те же детские губы,
Тот же курносый нос.
А что усы — так ведь это
Сбрить!— и весь разговор.
— Ленька?— Так точно, Ленька,
Он самый, товарищ майор!

— Значит, окончил школу,
Будем вместе служить.
Жаль, до такого счастья
Отцу не пришлось дожить.—
У Леньки в глазах блеснула
Непрошеная слеза.
Он, скрипнув зубами, молча
Отер рукавом глаза.
И снова пришлось майору,
Как в детстве, ему сказать:
— Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.

А через две недели
Шел в скалах тяжелый бой,
Чтоб выручить всех, обязан
Кто-то рискнуть собой.
Майор к себе вызвал Леньку,
Взглянул на него в упор.
— По вашему приказанью
Явился, товарищ майор.
— Ну что ж, хорошо, что явился.
Оставь документы мне.
Пойдешь один, без радиста,
Рация на спине.
И через фронт, по скалам,
Ночью в немецкий тыл
Пройдешь по такой тропинке,
Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радио
Вести огонь батарей.
Ясно?— Так точно, ясно.
— Ну, так иди скорей.
Нет, погоди немножко.—
Майор на секунду встал,
Как в детстве, двумя руками
Леньку к себе прижал:—
Идешь на такое дело,
Что трудно прийти назад.
Как командир, тебя я
Туда посылать не рад.
Но как отец... Ответь мне:
Отец я тебе иль нет?
— Отец,— сказал ему Ленька
И обнял его в ответ.

— Так вот, как отец, раз вышло
На жизнь и смерть воевать,
Отцовский мой долг и право
Сыном своим рисковать,
Раньше других я должен
Сына вперед посылать.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
— Понял меня?— Все понял.
Разрешите идти?— Иди!—
Майор остался в землянке,
Снаряды рвались впереди.
Где-то гремело и ухало.
Майор следил по часам.
В сто раз ему было б легче,
Если бы шел он сам.
Двенадцать... Сейчас, наверно,
Прошел он через посты.
Час... Сейчас он добрался
К подножию высоты.
Два... Он теперь, должно быть,
Ползет на самый хребет.
Три... Поскорей бы, чтобы
Его не застал рассвет.
Деев вышел на воздух —
Как ярко светит луна,
Не могла подождать до завтра,
Проклята будь она!

Всю ночь, шагая как маятник,
Глаз майор не смыкал,
Пока по радио утром
Донесся первый сигнал:
— Все в порядке, добрался.
Немцы левей меня,
Координаты три, десять,
Скорей давайте огня!—
Орудия зарядили,
Майор рассчитал все сам,
И с ревом первые залпы
Ударили по горам.
И снова сигнал по радио:
— Немцы правей меня,
Координаты пять, десять,
Скорее еще огня!

Летели земля и скалы,
Столбом поднимался дым,
Казалось, теперь оттуда
Никто не уйдет живым.
Третий сигнал по радио:
— Немцы вокруг меня,
Бейте четыре, десять,
Не жалейте огня!

Майор побледнел, услышав:
Четыре, десять — как раз
То место, где его Ленька
Должен сидеть сейчас.
Но, не подавши виду,
Забыв, что он был отцом,
Майор продолжал командовать
Со спокойным лицом:
«Огонь!»— летели снаряды.
«Огонь!»— заряжай скорей!
По квадрату четыре, десять
Било шесть батарей.
Радио час молчало,
Потом донесся сигнал:
— Молчал: оглушило взрывом.
Бейте, как я сказал.
Я верю, свои снаряды
Не могут тронуть меня.
Немцы бегут, нажмите,
Дайте море огня!

И на командном пункте,
Приняв последний сигнал,
Майор в оглохшее радио,
Не выдержав, закричал:
— Ты слышишь меня, я верю:
Смертью таких не взять.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Никто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.

В атаку пошла пехота —
К полудню была чиста
От убегавших немцев
Скалистая высота.
Всюду валялись трупы,
Раненый, но живой
Был найден в ущелье Ленька
С обвязанной головой.
Когда размотали повязку,
Что наспех он завязал,
Майор поглядел на Леньку
И вдруг его не узнал:
Был он как будто прежний,
Спокойный и молодой,
Все те же глаза мальчишки,
Но только... совсем седой.

Он обнял майора, прежде
Чем в госпиталь уезжать:
— Держись, отец: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
Теперь у Леньки была...

Вот какая история
Про славные эти дела
На полуострове Среднем
Рассказана мне была.
А вверху, над горами,
Все так же плыла луна,
Близко грохали взрывы,
Продолжалась война.
Трещал телефон, и, волнуясь,
Командир по землянке ходил,
И кто-то так же, как Ленька,
Шел к немцам сегодня в тыл.
1941

Константин Симонов. Собрание сочинений в 6 т.
Москва: Художественная литература, 1966.

Найдите сильнее...

 

[copycat]

Я жду тебя. Я жгу себя. Я жгу
Табак и благовония Тибета
И битый час сижу, полуодета,
На тающем бетонном берегу.
Ты знаешь, это верная примета –
Коль скоро здесь – безоблачное лето,
То где-то города лежат в снегу.
Я жму тебе. Не руку, просто жму,
Как новые, неношеные туфли.
Я жду бессильно, жду а bout de souffle.
Ты вырос из меня. Тогда к чему.
Ты вырос из меня, как яркий лист
Из клейкой почки. Как цветок – из стебля.
Ты – плоть и кровь моя. И не тебе ***
Мне говорить: «всё кончено». Не злись.

Анна Ривелотэ. "Я жду тебя."



Кто-то все время зовет меня, я не слышу,
Но знаю точно, что голос звучит в эфире.
Среди газетных статей я тебя не вижу,
Среди улыбок на стенах в моей квартире.
Но знаю точно, что ты бродишь где-то рядом,
Что твои птицы несут мне благие вести.
Ищешь меня в голубом пламени экрана,
Только поют там все время другие песни.
Аэропорт твой закрыт уж четыре года.
В баре пилоты давно пропили погоны.
Все, кого знала, по парам и жгут отходы,
Детям уже примеряя свои короны.
Выгорели на солнце твои надежды.
Жизнь, как всегда, течет поперек всем планам.
Несколько раз меняли леса одежды,
Но слов чужих тебя не берет отрава.
Я обещаю тебе, будто завтра вспомню,
Что две недели назад был твой день рожденья.
Я подниму паруса, разрежу волны,
Ветры, уснувшие в море, начнут движенье.
Только когда поплыву я еще не знаю.
Время бежит безвозвратно, а я лысею.
Якорь на дне и команда моя гуляет.
Мертвые красные тряпки висят на реях.
Кто-то все время зовет меня, я не слышу,
Но знаю точно, что голос звучит в эфире...

Филиппов. "Грей."

 

[Infinity]

ne. mo. - не. мо
Лондон Дэй

Ничего не случится. Мы выключим свет в твоей комнате.
Не случится. Две тысячи скомканных лет
Атлантида ждала. Завертелось, как стрелка на компасе.
Вместе с Немо считаем свои не пройдённые лье.

Ты танцуешь случайные треки и кажешься
Чёрной птицей на фоне пустого окна.
Тени с воздухом смешаны в вязкую кашицу.
Разреши мне хоть раз, дотянуться до дна,
Разреши мне хоть раз, задохнуться, распасться на атомы,
Одному утонуть, погрузившись ступнями в ил, и
Замереть, в ожидании. Небо здесь кажется матовым,
По нему перевёрнутой стаей плывут корабли.

Ничего не случится. Проснёмся такими же гордыми.
Не случится ни с кем - ни с тобой, ни со мной.
Платонический голод. Мы любим разгуливать голыми,
Так мы чувствуем крылья - лишь стоя друг к другу спиной.

 

[Infinity]

Есть люди с особо чувствительной кожей –
их лучше не трогать. Они не похожи
на всех остальных. Они носят перчатки,
скрывая на коже следы-отпечатки
лилового цвета от чьих-нибудь пальцев,
бесцеремонных в иной ситуации.
Они опасаются солнца в зените.
Обычно, надев толстый вязаный свитер,
выходят из дома по лунной дорожке
пройтись; и не любят, когда понарошку,
когда просто так, не всерьез, не надолго.
Болезненно чувствуют взгляды-иголки
и крошево слов. Они прячут обиду
в глубины глубин, но по внешнему виду
спокойны они, как застывшая глина,
лишь губы поджаты и паузы длинны.
Они уязвимы, они интересны;
и будьте чутки и внимательны, если
вы их приручили: они не похожи
на всех остальных – они чувствуют кожей

 

[Infinity]

По улицам Лодзи, по улицам Лодзи

шагают ужасно почтенные гости...

Александр Галич



С уроком отцовским, с крестом материнским,

свободны от мира, свободны от пут -

Алёша Романов с Андрюшей Ющинским

вприпрыжку по площади Старой идут.



Идут и смеются, - а вот и Крещатик,

и Зимний в зелёном дымке молодом,

забыты пещера, и неба квадратик,

и пули, и тесный Ипатьевский дом.



Во тьме исторических подлых законов,

где все убиенные наперечёт,

плевать им на смерть - не хватило патронов,

ножей не хватило, и кровь не течёт.



Приметив в аллейке Бориса и Глеба,

пуляют друг в друга слежавшийся снег,

и просит отчизна пречистого хлеба

у Дмитрия, прахом поправшего век.



Но лжёт, как обычно, от срама и дури,

но жаждет одной только крови рекой, -

посеявшей ветер, ей хочется бури,

как-будто найдёт она в буре покой.



Надежда Мальцева

 

[YANataly]

Художнику
Не знаю имени твоего

Небритые щеки, тонкие пальцы
Взгляд углубленно-ушедший в себя
Где же ты, где, мой последний романтик
Муза покинула рано тебя
Молча идешь, просыпаясь рассветами
Кисти кладешь разноцветную нить
Кто видел омут тех глаз безобразных
Тот никогда их не сможет забыть
Лунный мечтатель, земли не касаясь
Снова пройдешь – не заметят тебя
Только холсты, со стены улыбаясь
Плакать мне будут весной февраля

 

[Pakira]

Ни за что, никогда
Ни кому, не отдам.
Не вернусь не смогу.
Не уйду, не сожгу,
Не вдвоём, не одна.
Не стобой, не твоя.
Не когда не смеюсь,
Не хочу больше путь,
Не когда не узнаю.
Навсегда потеряю,
Не простишь, не молчу
Не спасешь не плачу,
Не запрешь не убьешь,
Не вернешь, не вернешь...
(жаль автора нету)

Ты не думай о нем,
Хотя и сильно любила.
Постарайся простить,
Сделай вид что забыла.
Пусть останется всё,
Что хорошее было.
Так сильно Любила!
Он устал от тебя -
Это право любого.
Он ушел на всегда,
Но не надо другого.
Ты оставишь ему
Место в сердце. на
случий.
Это было стобой и
Наверное, лучшим!...

 

[-Иа-]

У поэта соперников нету
ни на улице и ни в судьбе.
И когда он кричит всему свету,
это он не о вас - о себе.

Руки тонкие к небу возносит,
жизнь и силы по капле губя.
Догорает, прощения просит:
это он не за вас - за себя.

Но когда достигает предела
и душа отлетает во тьму...
Поле пройдено. Сделано дело.
Вам решать: для чего и кому.

То ли мед, то ли горькая чаша,
то ли адский огонь, то ли храм...
Все, что было его, - нынче ваше.
Все для вас. Посвящается вам.

(Б. Окуджава)

 

[Ookami]

Андрей Вознесенский

МОНОЛОГ БИТНИКА
Бунт машин

Бегите — в себя, на Гаити, в костелы, в клозеты,
в Египты —
Бегите!

Ревя и мяуча, машинные толпы дымятся:
«Мяса!»

Нас темные, как Батыи,
Машины поработили.

В судах их клевреты наглые,
Из рюмок дуя бензин,
Вычисляют: кто это в Англии
Вел бунт против машин?
Бежим!..

А в ночь, поборовши робость,
Создателю своему
Кибернетический робот:

«Отдай,— говорит,— жену!
Имею слабость к брюнеткам,— говорит.—
Люблю на тридцати оборотах.
Лучше по-хорошему отдайте!..»

О хищные вещи века!
На душу наложено вето.
Мы в горы уходим и в бороды,

Ныряем голыми в воду,
Но реки мелеют, либо
В морях умирают рыбы...

От женщин рольс-ройсы родятся..
Радиация!..

...Душа моя, мой звереныш,
Меж городских кулис
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!

А время свистит красиво
Над огненным Теннесси,
Загадочное, как сирин
С дюралевыми шасси.

 

[Salo]

Куда по смерти душу примут,
Я с Богом спора не веду,
В раю намного мягче климат,
Но лучше общество-в аду.

------------------------------------------
Несчастная доля русской женщины
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд,
Но кони все скачут и скачут,
А избы горят и горят...

---------------------------------------

О вещах
Снял он обувь - стал пониже,
Снял пальто и стал худее.
Без костюма - лоск пожиже,
Без очков - на вид глупее.
Шапку скинул - плешь наружу,
Без перчаток - руки-крюки.
Без жилета грудь поуже,
Зубы вынул - хуже звуки.
Без портфеля вид попроще,
Без мобильника - как нищий.
Скинул майку - вовсе тощий,
Сбрил усы - такой носище!
Посмотрела - засмеялась!
Как важна вещей опека!
Снять трусы ему осталось -
И не будет человека.

 

[Infinity]

жак превер. "тысячи птиц летят на огонь, тысячи слепнут, тысячи бьются"
тысячи птиц летят на огонь, тысячи слепнут, тысячи бьются,
тысячами погибают птицы, тысячи трупиков остаются.
и смотритель не может всё это стерпеть,
не может смотреть, как гибнут его любимцы.
"да пропади оно пропадом!" - он говорит.
и гасит маяк. и маяк не горит.
а в море корабль налетает на риф -
корабль, плывущий из тропических стран,
корабль, везущий тысячи птиц,
тысячи птиц из тропических стран.
тысячи тонущих птиц.

 

[Infinity]

я молюсь за тебя. ты только не смейся,
не возражай теологически точно.
иногда мне хочется молочные смеси
купить. и, как ребенка, тебя ими потчевать.
от себя ни на шажок не отпуская,
ни на минуту. мне же немного осталось.
офис такой электрический: стонет сканер,
одинокий без тани, а может, одинокий и с таней.
А Я МОЛЮСЬ ЗА ТЕБЯ. воздух перетираю губами,
перебираю, как четки. хотя не знаю про бога.
ты только не смейся, ладно? я погибаю,
когда ты не рядом. работа... работа... работа...

 

[YANataly]

Я готова отдать свое тело,
Свои губы я тоже продам,
Но скажи этим всем господам,
Богатеям высокого ранга,
Что не будет им танго:
Не могу, даже если б хотела,
Расставаться с душой по частям.

Богачи так и лезут гуртом,
Эти груди полапать им надо,
Но усвойте: сейчас и потом
Не достанется вам ни кебрада,
Ни восьмерка, ни шаг мой неровный –
Я ручаюсь вам Певчим Дроздом,
Тем, кому я верна безусловно.

Вы возьмете мои поцелуи,
Попасетесь и в вырезе платья,
Но не ждите впустую,
Чтобы с вами пошла танцевать я,-
Объявляю вам общий отказ,
Всех отшить не составит труда мне.
В вашей власти потискать девченку,
Потной лапой под юбку залезть,
Но советую сразу учесть,
Что и самый нахальный из вас
Не станцует со мной милоногу,-
Проще выдавить воду из камня.

Слушай, танго, я клятву даю,
Взяв в свидетели имя Гарделя:
Лишь тебе я верна безраздельно,
Даже стоя на самом краю.

(имя тангеро неизвестно)

 

[Таша]

Любимые, не говорите никогда,
Что вы устали от любви друг к другу,
Что вы запутались в себе, идя по кругу,
И ваша жизнь уже совсем не та.
Любимые, подумайте сто раз,
Пред тем, как выпалить убийственное слово.
Ведь разве вы любовь убить готовы
Минутною несдержанностью фраз?..
Живите, наслаждаясь тем, что Бог
От всей души вам подарил однажды.
Таких подарков не бывает дважды!
Сумейте сохранить свою ЛЮБОВЬ!!!

 

[Полночь]

Где ты был, когда разведка полем шла, всего пугаясь,
Чуть не вслух шепча молитвы, спирт пила, на миллилитры
Счет ведя, а вид окрестный мимо плыл, детали вяло
Грудились, как в натюрморте, - где ты был? Я был в реторте.
25 - пора соблазнов. 26 - и на здоровье.
27 - одних извилин. 28 - извинений.
29 - чудный возраст. 30 - тоже не из худших.
Где ты был, - когда трепанги взяли верх над остальными,
То-то чернь торжествовала, снедь коптя для карнавала,
Весь январь потом в столице гарь вилась и пахло чернью,
Ворванью и прочей дрянью, - где ты был? Я был за гранью.
35 - одних курьеров. 36 - других, но тоже.
37 - температура. 38 - из мультфильма.
39 - водопадов. 40 - даже Ниагарских.
Где ты был, - когда качались идолы, трещали копья,
Форум гнев менял на милость нехотя, камланье длилось
За полночь, ломались перья, гонг звенел, а председатель
Руки тер и усмехался, - где ты был? Я задыхался.
49 - не проблема. Вычел год - и 48.
48 - операций. 47 - из них удачных.
46 - опять курьеров. 45 - опять ленивых.
Где я был? А разве негде? В милях счет на миллионы.
В футах же - и даже в ярдах - речь пойдет о миллиардах.
Вредно жить. А что не вредно? Чуден Днепр. А кто не чуден?
Боже мой! Прибил над койкой лозунг я: "Не божемойкай".

 

[сумеречник]

"Давно плевать на то, что думают другие о нас.
На гнев богов мы просто машем рукой.
Ты нынче платишь, ну так что же, мы с тобою сейчас.
А завтра с нами будет кто-то другой...
...Мы познаем премудрость света, где случайно живем.
Мы вероломны так, что даже честны.
Плати! И мы твою победу в дар тебе принесем.
А не заплатишь - не избудешь вины...
Мы вне закона, что ж такого! Мы везде и нигде.
Мы, словно тени на дорогах. Мы - круги на воде.
И наш девиз предельно ясен скоро станет тебе :
ПРЕДАЙ ИХ ВСЕХ, ОСТАНЬСЯ ВЕРЕН СЕБЕ!.."