Стихи

[Foxy-Foxy]

разве можно сердце пополам?

Как-то раз зашла в мясную лавку,
Там лежало сердце. С килограмм.
Растекалось кровью по прилавку,
А казалось мне, что по рукам...

– А сердечко свежее? – спросили.
– Разве что не бьется – свежачок!
А мое забилось сильно-сильно.
– Полкило мне, – молвил мужичок.

Продавец ответил по-вампирьи.
– Мы его разрежем пополам.
Повертев увесистые гири,
Вежливо спросил: «Как резать вам?»

Мой рассудок вел себя нетрезво.
Слезы градом хлынули из глаз.
– Погодите, я возьму все сердце,
Но не режьте, умоляю вас!

Покупатели переглянулись
С шепотом: «Не дружит с головой».
По брусчатке повлажневших улиц
Слезы-кровь текли почти рекой...

Я схватила красное, нагое,
И такая боль, скажу я вам...
Замерло оно. Мое живое.
Разве можно сердце пополам?..

Златенция Золотова

 

[Беспринципная Седовласка]

Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.
Стоит солдат — и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: "Встречай, Прасковья,
Героя — мужа своего.
Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол,--
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел..."
Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.
"Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам..."
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.
Он пил - солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
"Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил..."
Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.

Михаил Исаковский

 

[Gertruda]

Люблю тебя сейчас, не тайно - напоказ.
Не «после» и не «до» в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,
А в прошлом - не хочу, а в будущем - не знаю.

В прошедшем «я любил» - печальнее могил,-
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
«Я вас любил, любовь еще, быть может...»

Так говорят о брошенном, отцветшем -
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к «я люблю».

Люблю тебя теперь - без пятен, без потерь,
Мой век стоит сейчас - я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь -
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.

Приду и вброд, и вплавь к тебе - хоть обезглавь!-
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после «я люблю» добавил я «и буду».

Есть горечь в этом «буду», как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина, -
Сомненье в том, что «я люблю» сейчас.

Смотрю французский сон с обилием времен,
Где в будущем - не так, и в прошлом - по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я - языковому.

Ах, разность в языках! Не положенье - крах!
Но выход мы вдвоем поищем - и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах -
И в будущем, и в прошлом настоящем!

Владимир Высоцкий.
1973.

 

[Верую]

Пишу тебе одной я не с листа
Из памяти своей стихи сплетая
О как тогда была ты хороша
И как я глупым был осознавая

Ушло то время-ты уже не та
И волосы покрыты сединою
Я перед смертью вспомню лишь тебя
Заменить тебя я не могу другою.

А знаешь,если б не судьба
Мы жили б вместе счастьем обогреты...

 

[Верую]

Зачем мечтаешь ты,ведь жизнь умней тебя
Она расставит где надо запятые
И ты поймёшь,что видимо судьба
Что мы-две половинки-не едины...

Что нам с тобой намечено судьбой
Жить не в любви,а ей лишь покоряясь
Нести покорности следы,не быть собой
А быть там кем-то как-то притворяясь.

А если бы убрать нам все преграды
Все предрассудки скинули б с себя
Мне лишь тебя всю жизнь было надо
И ты всю жизнь страдала без меня!

 

[Верую]

Театром я живу,в театре я мечтаю
И сцена для меня-кумир большой игры
А маму-режиссёра я просто обажаю!
Пусть грешен я,в том нет моей вины!

А ты бы смог пройти свою погибель
Иль жизнь отдать на радости врагу
Сломать судьбу,сжечь свою обитель
На что ты можешь мне сказать:"Могу!"?

А я могу!Могу быть не собою
Могу кем хочешь быть и даже иногда
Могу позволить управлять страною
Хотя по жизни-это не судьба)))

 

[Gertruda]

В тот месяц май, в тот месяц мой
во мне была такая лёгкость
и, расстилаясь над землей,
влекла меня погоды лётность.

Я так щедра была, щедра
в счастливом предвкушенье пенья,
и с легкомыслием щегла
я окунала в воздух перья.

Но, слава Богу, стал мой взор
и проницательней, и строже,
и каждый вздох и каждый взлет
обходится мне всё дороже.

И я причастна к тайнам дня.
Открыты мне его явленья.
Вокруг оглядываюсь я
с усмешкой старого еврея.

Я вижу, как грачи галдят,
над черным снегом нависая,
как скушно женщины глядят,
склонившиеся над вязаньем.

И где-то, в дудочку дудя,
не соблюдая клумб и грядок,
чужое бегает дитя
и нарушает их порядок.

Белла Ахмадулина

 

[Gertruda]

Хоть горька беда — будь, душа, тверда,
Вечный зов внемли,
Победи свой страх, и падут во прах
Тяготы земли.

Рабиндранат Тагор

 

[Gertruda]

На острове моих воспоминаний
Есть серый дом. В окне цветы герани,
ведут три каменных ступени на крыльцо.
В тяжелой двери медное кольцо.
Над дверью барельеф - меч и головка лани,
а рядом шнур, ведущий к фонарю.
На острове моих воспоминаний
я никогда ту дверь не отворю!..

Тэффи

 

[Danil119]

Я готов для тебя на многое,
Отойти лишь дай от вчерашнего.
Пожалей меня одинокого,
Приласкай меня заплутавшего.

Вдохновленный парами винными
Я готов для тебя на разное.
Не ругай ты меня, любимая.
Не гони ты меня, прекрасная.

За проступки мои скверные,
За гулянки мои шумные
Не кори ты меня, верная,
Не ругай ты меня, юная.

Я готов для тебя на многое,
Ты прости… Соберись с силами…
Пожалей ты меня убогого.
И за пивом сходи… Милая…

 

[Gertruda]

Бледный вечер весны и задумчив и тих,
Зарумянен вечерней зарею,
Грустно в окна глядит; и слагается стих,
И теснится мечта за мечтою.

Что-то грустно душе, что-то сердцу больней,
Иль взгрустнулося мне о бывалом?
Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом.

Там, за душной чертою столичных громад,
На степях светозарной природы,
Звонко птицы поют, и плывет аромат,
И журчат сладкоструйные воды.

И дрожит под росою душистых полей
Бледный ландыш склоненным бокалом,-
Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом.

Дорогая моя! Если б встретиться нам
В звучном празднике юного мая -
И сиренью дышать, и внимать соловьям,
Мир любви и страстей обнимая!

О, как счастлив бы стал я любовью твоей,
Сколько грез в моем сердце усталом
Этот май-баловник, этот май-чародей
Разбудил бы своим опахалом!..

Константин Фофанов

 

[Gertruda]

Раздвинув локтем тумана дрожжи,
цедил белила из чёрной фляжки
и, бросив в небо косые вожжи,
качался в тучах, седой и тяжкий.

В расплаве меди домов полуда,
дрожанья улиц едва хранимы,
дразнимы красным покровом блуда,
рогами в небо вонзались дымы.

Вулканы-бёдра за льдами платий,
колосья грудей для жатвы спелы.
От тротуаров с ужимкой татьей
ревниво взвились тупые стрелы.

Вспугнув копытом молитвы высей,
арканом в небе поймали бога
и, ощипавши с улыбкой крысьей,
глумясь, тащили сквозь щель порога.

Восток заметил их в переулке,
гримасу неба отбросил выше
и, выдрав солнце из чёрной сумки,
ударил с злобой по рёбрам крыши.

Владимир Маяковский

 

[Gertruda]

Памяти М.А. Булгакова

Вот это я тебе, взамен могильных роз,
Взамен кадильного куренья;
Ты так сурово жил и до конца донес
Великолепное презренье.
Ты пил вино, ты как никто шутил
И в душных стенах задыхался,
И гостью страшную ты сам к себе впустил
И с ней наедине остался.
И нет тебя, и все вокруг молчит
О скорбной и высокой жизни,
Лишь голос мой, как флейта, прозвучит
И на твоей безмолвной тризне.
О, кто поверить смел, что полоумной мне,
Мне, плакальщице дней погибших,
Мне, тлеющей на медленном огне,
Всех потерявшей, все забывшей, -
Придется поминать того, кто, полный сил,
И светлых замыслов, и воли,
Как будто бы вчера со мною говорил,
Скрывая дрожь смертельной боли.

Анна Ахматова.
1940 год, Фонтанный Дом.

 

[Marise]

О, дух дегтярный,
дух рутины!
Висят телеги —
не картины,
и грохоча, как бы таран,
телеги лезут на экран.
О вы, кто так телегам рады, —
у вас тележный интеллект.
Вам не ракет в искусстве надо —
телег вам хочется, телег.
Искусство ваше и прилежно,
и в звания облачено,
но все равно оно — тележно
и в век ракет обречено!

 

[Ged]

 

[SNZme]

Божественный на Божием Престоле,
Христос на небо, выше всех светил,
В Свое отечество, туда отколе
Сошел на землю, в славе воспарил.
Своих же не покинул Он в неволе,
Их не оставил в узах темных сил;
Нет! слабых и трепетных дотоле,
Непоколебимо в вере укрепил.
И всех, стремящихся к Его святыне,
На крылия Души Ему вослед,
Он свыше укрепляет и поныне.
Им песнь Эдема слышится средь бед,.
Средь слез и горя, в шумной сей пустыне,
И так вещает: "Близок день побед".

Вильгельм Кюхельбекер 1832

 

[be-open]

... бабушка закатывала рукава почти что по локоть,
накладывала в тарелку каши, ссыпала шкварки.
Ну-ка, говорила, ложку — за Федерико Гарсия Лорку,
Ну-ка, говорила, ложку — за Эриха Марию Ремарка.
Я жевала и думала: повезло, что сегодня не манная,
Ненавидела бездонную бабушкину посуду
И набиралась решимости: ложку за Томаса Манна
Есть принципиально не буду.

Ольга Константинова

 

[Амалия]

Сказать "люблю" не так уж и легко,
Особенно тому, кто обжигался,
Кому предательство вгоняли глубоко,
Чей мир, звеня как стёкла, разбивался.

Сказать "люблю" не так уж и легко,
Особенно тому, чью душу рвали,
Кому под сердце, в самое нутро,
Как кол осиновый, обиду загоняли.

Сказать "люблю", не просто ведь слова,
Особенно для тех, чья вера сдохла,
И нет ванили в этих головах,
Нет иллюзорно розового моха.

Сказать "люблю" для них - пустить росток,
Рискнуть остатками души в своих глубинах,
Чтоб новый нежный вырастить цветок
И снова крылья ощутить на спинах.

 

[Marise]

На пороге моего ухода
ветрено. Легко и безрассудно
льется солнце сквозь глаза. У входа
в вечность и на кладбище - безлюдно,
только сторож в решете нечетких,
как ресницы, колышков ограды
собирает порванные четки
птичьего крестового парада
по ладони утреннего снега.
Завернувшись в плащ, свалившись в кому,
выйду и вернусь, за пивом сбегав -
хочешь так? А выйдет по-другому:
две огромных пустоты, два смежных
воздуха, для солнца слишком светлых -
комната и улица. И между -
форточка, дрожащая от ветра.

 

[Амалия]

Загляну осторожно в душу...
Что же в ней накопилось за жизнь?
Мне придется немало разрушить,
Чтоб душа вновь взлетела ввысь.
Мне придется сбивать засовы,
От которых давно нет ключей.
Разобрать, что лежит бестолково,
Все, до маленьких мелочей.
На помойку снести обиды,
Что всё время копились там.
Те мечты, что уже разбиты,
И давно превратились в хлам.
Отпускаю и одиночество...
Прижилось...но не жаль прогнать.
Ведь когда - то должно закончиться,
Ведь должно? Но как знать...как знать...
Вот и раны любовной драмы,
Но на них у меня свой взгляд.
Хоть давно превратились в шрамы,
Все равно иногда болят.
Выгоняю отсюда зависть,
Вместе с нею тоску и лесть.
Лишь любви своей не касаюсь,
Оставляю такой, как есть.
Лишь любовь среди всякой скверны,
В душу свет, как могла, несла.
Без любви бы душа, наверно,
Непременно уже умерла.
Вот и все... стала чистой и белой,
Словно девушка в неглиже.
Я давно собиралась сделать
Капитальный ремонт в душе...