Чтобы справедливое возмездие настигло преступников, советская контрразведка проделала колоссальный объём оперативно-следственной работы. Уже в первые же часы после взрыва в метро (на открытом участке Арбатско-Покровской линии) опросили свыше пятисот свидетелей. Криминалисты КГБ исследовали буквально каждый сантиметр взорванного вагона, собрали более 800 осколков и деталей взрывного устройства.
Десятки осколков извлекли из тел погибших и пострадавших пассажиров.
Аналогичную работу эксперты проделали в помещении магазина на площади Дзержинского (ныне Лубянка) и возле здания Историко-архивного института на улице 25 октября (ныне Никольская), где также прогремели взрывы.
В результате титанических усилий сотрудников КГБ было установлено: в метро взорвали чугунную утятницу — ту самую, в которой хозяйки готовят жаркое, голубцы и прочую снедь. А анализ самого чугунка позволил сделать вывод: утятница приехала в Москву из солнечного Еревана. Так в поле зрения контрразведки попали члены армянского националистического подполья. Остальное явилось, как говорится, делом техники.
Интересно, как мотивировал свои действия лидер группировки — студент Ереванского политехнического института Степан Затикян. По его мнению, его прекрасную родину — Армению — оккупировали русские. Много лет подряд они угнетали армянский народ, не давали ему свободно жить и дышать.
И вот, дескать, настал час расплаты. Пора отомстить русским оккупантам. Естественно, ничего более толкового, как убийство ни в чём не повинных людей, Затикян и его подельники придумать не смогли. Так родился план взрыва в метро и в магазинах в центре Москвы. Готовить теракты преступники начали ещё в первой пол. 1970-х годов.
О том, как террористы осуществляли свои замыслы, в ходе следствия подробно рассказали сообщники Затикяна — Акоп Степанян и Завен Багдасарян. Сам же организатор и лидер группировки даже на суде всё отрицал, вёл себя вызывающе и выкрикивал фразы о том, что серию терактов в Москве организовал КГБ.
Как видим, повадки современных террористов и их предшественников из далёких 1970-х практически идентичны: все они, используя красивую фразеологию, сводят счёты с невинными людьми, а когда этих «борцов за справедливость» сажают на скамью подсудимых, они дружно начинают обвинять во всём органы госбезопасности.
Но самое любопытное в рассказанной истории даже не то, с каким упорством и высочайшим профессионализмом советские контрразведчики распутывали это довольно неординарное для того времени дело, а выводы, сделанные руководителями КГБ СССР. Совершенно справедливо рассудив, что прогремевшие взрывы могут стать сигналом для террористов всех мастей, руководство советской контрразведки предприняло ряд беспрецедентных мер, дабы исключить какие-либо эксцессы такого рода. Естественно, особое внимание уделялось Москве, тем более что в столице в конце 1970-х полным ходом шла подготовка к Олимпийским играм.
Например, вскоре после теракта в метро при Секретариате КГБ СССР были созданы дежурная служба и оперативно-следственная группа, действовавшие в круглосуточном режиме. По замыслу руководителей КГБ, в обязанности опергруппы входило немедленное реагирование на любые сигналы о готовящихся терактах, взрывах и прочих эксцессах с моментальным выездом на место происшествия, осмотром и первоначальным анализом ситуации. После чего следовал доклад в дежурную службу КГБ СССР, аналитики которой и принимали решение по дальнейшим действиям.
Ветеран контрразведки Борис Козлов вспоминает, что опергруппу оснастили всем необходимым оружием, снаряжением, техникой и она круглосуточно находилась в полной боевой готовности:
— У каждого члена группы было личное стрелковое и иное оружие, а также спецсредства и армейское защитное снаряжение — каски, бронежилеты, противогазы. В распоряжении опергруппы было также особое снаряжение, предохраняющее специалистов по обезвреживанию взрывных устройств.
Опергруппа располагала всеми видами связи, включая переговорные устройства, подвижные телефонную, оперативную и правительственную ВЧ-связь. Для передвижения в Московском регионе у членов группы были транспортные средства специального назначения: автомобиль сопровождения с усиленным двигателем, радиотелефонами и специальными сигналами, передвижная криминалистическая лаборатория, автобус штабного типа, а также автомобиль с крупногабаритным контейнером для безопасной перевозки взрывных устройств.
По словам Бориса Козлова, во время выездов опергруппы по милицейской рации передавался для Госавтоинспекции голосовой сигнал: «Я — Гагарин».
Далее следовал маршрут движения опергруппы. Например:
«Выезжаю в аэропорт Внуково от Лубянской площади через Моховую, далее Ленинский проспект. Прошу обеспечить беспрепятственное передвижение».
Как только ГАИ получала такое сообщение, уличное движение в столице регулировалось таким образом, чтобы обеспечить проезд колонны опергруппы на максимальной скорости по «зелёной улице» до места происшествия.
Вагон метро после взрыва. Оперативная съёмка КГБ СССР
За время существования опергруппы её членам пришлось выезжать на самые разные задания. Среди них — ликвидация последствий взрывов и техногенных катастроф, разборки с иностранцами, проведение первоначальных следственных действий при обнаружении трупов людей, погибших при неочевидных обстоятельствах, и многое другое. Полковник в отставке Борис Козлов продолжает:
— Лично мне больше всего врезались в память взрыв железнодорожного эшелона на подмосковной станции Куровская и инциденты в столичных аэропортах. Итак, 6 декабря 1978 года на узловой железнодорожной станции Куровская в 02:50 ночи произошёл взрыв двух вагонов, гружённых промышленной взрывчаткой (около 60 т аммонита, находившегося в деревянных ящиках).
В результате на месте уничтоженных взрывом вагонов образовалась воронка диаметром 60 и глубиной 10 м. На станции было парализовано движение поездов, железнодорожные пути засыпало обломками. В городе Куровское во многих домах от ударной волны снесло межкомнатные перегородки и выбило стёкла. Прилегающий к станции лес был повален, практически уничтожено 10 из 12 вагонов совершенно нового пригородного электропоезда, стоявшего на соседнем пути.
Словом, разрушения чудовищные. Даже удивительно, что обошлось без массовой гибели людей. Погибли два человека — сторож, чью руку с ружьём мы обнаружили на месте происшествия, и рабочий в котельной, находившейся поблизости. Обследовав место трагедии, доложили об инциденте, как положено, в дежурную службу КГБ СССР. В дальнейшем расследовании мы участия не принимали.
Помню только, что, по одной из версий, взрыв на станции Куровская стал делом рук террористов. Эта версия отрабатывалась с особой тщательностью, потому что в её пользу говорил следующий факт: буквально за несколько минут до взрыва через станцию проходил военно-транспортный эшелон с боеприпасами и тактическими баллистическими ракетами. Очевидно, за этим поездом и охотились преступники. Если бы рванули баллистические ракеты, последствия такого теракта трудно себе представить.
Последствия теракта в продовольственном магазине на площади Дзержинского. Оперативная съёмка КГБ СССР
Не менее печальной оказалась авиакатастрофа самолёта Ту-104 Одесского авиаотряда с бортовым номером СССР-42444. Правда, там имела место обычная техногенная авария. Как потом установили специалисты, 17 марта 1979 года лайнер, вылетев из Внуково по маршруту Москва — Одесса, вскоре был вынужден вернуться обратно в результате ложного срабатывания датчика пожара двигателя.
Однако сесть лайнеру не удалось. В условиях плохой видимости экипаж допустил преждевременное снижение, при заходе на посадку самолёт зацепил линию электропередачи и упал в лесу. Погибли 58 человек. После этой катастрофы все без исключения самолёты Ту-104 были выведены из эксплуатации на пассажирских линиях.
А вот ещё один эпизод. Как-то раз поступило сообщение всё из того же аэропорта Внуково, что в багажном терминале начался пожар.
— Опергруппа выехала в полном составе и прибыла на место в считаные минуты, — рассказывает Борис Козлов. — Пожар, точнее, возгорание на площади в один квадратный метр, был уже потушен, и поэтому мы сразу приступили к осмотру места происшествия. Стало ясно, что причина возгорания в типичном разгильдяйстве обслуживающего персонала, перевозившего на электрокаре вещи пассажиров.
Поверхность аккумуляторов электрокара осталась открытой, на пути следования электрокара оказалось препятствие, он подпрыгнул, произошло небольшое сотрясение, и от контакта с вещами пассажиров верхняя часть аккумуляторов вспыхнула. Воспламенение было сразу локализовано, но часть вещей пассажиров пришла в негодность. Администрация аэропорта обратилась с просьбой помочь избежать скандала и материальной ответственности за порчу имущества пассажиров.
Поэтому пришлось пойти на некоторую хитрость и при опознании пассажирами багажа обратить их внимание на то, что среди вещей находились баллончики в аэрозольной упаковке. При небольшом нагревании в душном помещении грузового терминала баллончики, дескать, самовоспламенились, отчего и произошёл пожар. Этими объяснениями иностранцы удовлетворились и не предъявили никаких материальных претензий.
Иногда приключались и курьёзы. Например, как-то раз, весной 1980 года, опергруппа выехала в здание общежития МГУ имени М.В. Ломоносова на Ленинских горах. Как сообщила агентура, в здании имели место действия, похожие на идеологическую диверсию. О том, что случилось дальше, сообщает Борис Козлов:
— Учитывая специфику данного сигнала, опергруппа выехала всего на двух автомобилях: на автомобиле сопровождения и передвижной криминалистической лаборатории. По прибытии на место увидели, что ситуация на идеологическую диверсию, мягко говоря, не тянет: просто на двери кабинки туалета кто-то авторучкой написал «Бей жидов, спасай Россию!». А ниже другим карандашом и другим почерком было приписано:
«Да здравствует Великий Израиль от Каира до Баку».
Несмотря на очевидную анекдотичность, один из оперработников, обслуживавших МГУ, всерьёз предложил оборудовать туалет техническими средствами для засады на авторов указанных надписей. Впрочем, мы убедили его в том, что проводить технические мероприятия не стоит в силу малозначительности события. Чтобы успокоить ретивого опера, наш криминалист сфотографировал место и надписи, снял отпечатки пальцев с двери кабинки и написал соответствующую справку. Все эти документы мы передали местному оперу для возможной идентификации лиц. Нашёл ли он авторов и исполнителей этой «диверсии», не знаю.
А вот руководство наши действия полностью одобрило: дежуривший в тот день полковник Александр Петренко, выслушав наш доклад об «идеологической диверсии», велел не тратить больше времени на такую ерунду и возвращаться на базу.
В другой раз пришлось выехать всей опергруппой в аэропорт Шереметьево. Там обнаружили картонную упаковку внушительных размеров, из которой слышалось приглушённое «тиканье» часового механизма.
— Мы прибыли настолько быстро, что местные службы даже не успели организовать оцепление, — вспоминает Борис Козлов. — Пришлось пойти на риск — переместить грузовую упаковку в ближайший лес в одном километре от аэропорта и провести её обследование. Затем, посовещавшись, мы вскрыли груз, надрезав боковую поверхность картонной упаковки. Внутри находились сотни электронных наручных часов японского производства. При этом если ход отдельных часов был практически не слышен, в своей массе в силу резонансных явлений они издавали «тикающий» звук.
Нечто похожее случилось летом 1980 года на одном из олимпийских объектов в Москве — в спорткомплексе на проспекте Мира. Там тоже было слышно «тиканье» за стеной в коридоре второго этажа. Применение поисковых устройств не дало вразумительного результата, поэтому пришлось проломить стену. Оказалось, что за стеной находится вертикальное межэтажное технологическое пространство, по которому проходят водопроводные трубы. Одна из труб протекала, и капли воды методично капали на какую-то металлическую деталь, издавая звук, похожий на «тиканье» часового механизма…
В целом благодаря своевременно принятым организационным мерам Олимпийские игры в Москве прошли спокойно, без каких-либо инцидентов. Хотя доподлинно известно, что летом 1980 года в Москве и других городах СССР готовились диверсии и теракты с использованием самых современных средств массового поражения людей. Об этом руководство КГБ СССР узнало по каналам разведки. Все теракты были предотвращены ещё на ранних стадиях подготовки. Детали этих операций до сих пор остаются тайной за семью печатями.
Сергей ХОЛОДОВ
ссыль
проги
