Давно ответил - не реальные как минимум по приведённой причине. В плюс или минус зависит в том числе от степени волшебства считавщих.
Термин "обсуждать" здесь неуместен по определению, знакомиться желания нет, что хотел все сказал.
Россия. Кризис.
- Автор темы notacat
- Дата начала
- Статус
Термин "обсуждать" здесь неуместен по определению, знакомиться желания нет, что хотел все сказал.
ask
Местный
Нобелевский лауреат предложил России искать рецепт от кризиса в кейнсианстве
http://news.rambler.ru/politics/32195240/
Россия, ищущая пути выхода из первой за шесть лет рецессии, могла бы смириться с дефицитом бюджета по примеру президента США Барака Обамы и расширить поддержку нуждающихся слоев населения, говорит лауреат Нобелевской премии по экономике Эрик Маскин.
«Этот старомодный кейнсианский подход уже не раз демонстрировал свою эффективность», — сказал Маскин, получивший Нобелевскую премию в 2007 году, в интервью в Москве во вторник.
http://news.rambler.ru/politics/32195240/
Россия, ищущая пути выхода из первой за шесть лет рецессии, могла бы смириться с дефицитом бюджета по примеру президента США Барака Обамы и расширить поддержку нуждающихся слоев населения, говорит лауреат Нобелевской премии по экономике Эрик Маскин.
«Этот старомодный кейнсианский подход уже не раз демонстрировал свою эффективность», — сказал Маскин, получивший Нобелевскую премию в 2007 году, в интервью в Москве во вторник.
zolly
Местный
Вообще, если уже Потапенко и Грудинин решили выступить, причем очень резко, то действительно близко к краю всё.
http://www.bbc.com/russian/russia/2...penko_economic_forum?ocid=socialflow_facebook
ask
Местный
Где то читал, что предприятие не банкрот, пока его не бросили его сотрудники. Думаю, что с государством и его гражданами - так же.Такое уже было в начале девяностых. Только тогда было ощущение перспективы, что надо перетерпеть - и все наладится.А сейчас - как то все гнетуще, объединение перед лицом опасности.Вообще, если уже Потапенко и Грудинин решили выступить, причем очень резко, то действительно близко к краю всё.
а в чем вы видите объединение перед лицом опасности? И кого с кем? Т.е. вот эти Дамаск наш, Обама чмо - это просто фикция. А такого объединения, где бы народ и партия кинулись себя и страну спасать и работать - я вообще не вижу. Никаких действий в эту сторону.
ask
Местный
Не хочу сейчас отстаивать точку рения, что внешняя опасность есть. Допустим,чисто умозрительно, что ее нет. Но вот попробуйте доказать верующему, что бога нет! Бесполезно.Так и здесь - если люди поверили, что опасность есть - они будут в это верить, и это их будет сплачивать. А то, что в области экономики, образовании, медицины,соцобеспечения, науки итд итп - не видно особых перспектив - вызывает состояние подавленности.Кстати, я во многом связываю появление внешней опасности с ослаблением в этих областях. Ни один здравомыслящий потенциальный агрессор не проявит себя, пока не будет считать себя неуязвимым(проявлением я считаю в данном случае приближение к границам потенциальной жертвы вооружений)
елки, ну даже допустим, что внешняя опасность есть. Но я почему-то всегда думала, что 'сплотиться перед лицом опасности' - это что-то делать, а не сбиться в кучу и дрожать.
И если внешняя опасность есть и мы типа перед ней сплотились - то натурально все мужики должны в очередь в военкомат стоять. Или в тылу экономику поднимать. Нет, оне вместо этого воображают, что они сплотились.. Воображаемый потенциал, который должен воображаемо возникнуть из воображаемого сплочения.. Тут, знаете, никакой внешний враг не нужен, от страха и дипрессии все живое само дохнет. Особенно если всякие инстинкты самосохранения исчезли и народ согласен радио слушать вместо обеда
kroha
Местный
Число бедных в России в январе-сентябре выросло на 2,3 млн
https://news.mail.ru/economics/24238946/?frommail=1
https://news.mail.ru/economics/24238946/?frommail=1
Лимоныч
Уже освоился
Вы можете возмущаться. Можете требовать справедливости. Кричать.
Дальнобойщики, бизнесмены, врачи, солдатские матери и уклонисты, пенсионеры — а потом и все вы прочие, малокровные граждане, из кого звереющее от непривычного голода государство будет выжимать жидкую сукровицу по капельке. А оно будет выжимать — и вы будете кричать.
И вас услышат. Услышат, но и бровью не поведут.
Потому что государство нынешнее составлено пирамидой из людей, которые вам, малокровные, ничем не обязаны. Которые всем обязаны только своим непосредственным начальникам. Потому что не вы выбирали их, а они. Не вы прикрывали их своим телом в трудную минуту, а их начальство. И если начальство их вдруг сгинет куда-то, то и им хана. А если вы, малокровные граждане, вдруг куда-то сгинете, то они не сразу даже и почувствуют это.
Вами правят назначенцы. Креатуры, как говорят в политологии. То есть персонажи несамостоятельные, сотворенные умелыми руками старших товарищей.
Все с самого верха идет. Президент начинал как назначенец прежнего президента, его семьи и ранее близких олигархов. И потому первое свое десятилетие во власти занимался главным образом тем, чтобы избавиться от их влияния и от своих по отношению к ним обязательств. В этом вся политика и заключалась: как устранить того или иного чиновника или олигарха и как на их место половчей усадить бы верного себе человечка. И это были неплохие по нынешним меркам времена: тогда еще не ясно было, ради чего вся эта кадровая чехарда, именуемая «укреплением вертикали власти», затевается. Теперь-то, когда вертикаль построена и окаменела, понятно, да рыпаться поздно.
Президента часто упрекают в отсутствии стратегического мышления, но в кадровом вопросе он проявил себя как настоящий стратег. На все мало-мальски значимые должности назначались люди совершенно несамостоятельные, решительно ничего из себя не представляющие, с президентом повязанные общим детством, дачей, спортивными секциями, совместной учебой и службой. Именно они, серые заурядности, намеренно превращались в бояр, в министров, в олигархов, в глав госкорпораций и силовых ведомств. На их неподготовленные среднестатистические плечи легла страна. Осуществилась мечта Ильича, и правящая элита стала вся сплошь из кухарок.
У креатур нет других достоинств, кроме преданности своему творцу. Но и недостатков у них нет: будь они хоть трижды воры и убийцы, не говоря о меньших грехах вроде коррупции, это не помешает их карьере, а только поможет, потому что их греховность делает их еще более зависимыми от их творцов.
Кто такие без Путина Ротенберги? Кто без него Ковальчуки? Кто — Чайка, кто — Бастрыкин? Дмитрий Анатольевич Медведев, назначенец назначенца, — кто? Уйдет Путин — что с ними со всеми станется? Сожрут ведь.
Понимают ли креатуры временность и случайность своего нахождения на вершине, чувствуют ли они иллюзорность своих миллиардов, словно в волшебном сне без каких-либо существенных усилий появившихся на появившихся вдруг у них швейцарских и британско-виргинских счетах? Понимают, что ничем не заслужили это, чувствуют, что это все в любой момент может, как утренняя дымка, рассеяться? Думаю, да. Понимают и чувствуют, но это чувство очень неприятное, давящее. Его хочется сгладить, избавиться от него.
Мы упрекаем их за тысячеметровые замки и дворцы на гектарах священной рублевской земли. Зачем такое излишество? Европейцы и американцы ведь обходятся без всего этого. А креатуры так убеждают себя, что это все по-настоящему с ними, что им не придется сейчас просыпаться обратно в свои убогие девяностые, из которых их невероятной игрой статистических случайностей зашвырнуло на вершину власти великой империи. И яхты, и острова, и часы — для этого. Доказать себе, что все взаправду.
Мы корим их за жадность: мол, у вас и так железные дороги и пароходы, банки и нефть, зачем вам еще превращать общественные магистрали в свою вотчину, зачем еще брать у бедных, вы и так ведь богаты? А у них нет ощущения реальности своего богатства, нет ощущения реальности происходящего. Это сон, а во сне можно все.
Мы сомневаемся в искренности, с которой они в храмах себе лбы разбивают, в честности их намерений, когда они всяческие православные фонды себе учреждают, с патриархами фоткаются. А они это от отчаяния: не самозванцы даже, а попросту случайные люди пытаются от патриархов получить благословение на царствие, пытаются их святостью подзарядиться, чтобы снять вопросы, откуда у них, креатур, власть: от бога, как во времена православия, самодержавия, народности. Только забывают, что и патриархи у нас ныне тоже назначенные, так что святости от них — ноль.
Окружают себя креатуры креатурами, творя их, по примеру высших инстанций, по собственному образу и подобию. Некомпетентные плодят некомпетентных, проворовавшиеся — проворовавшихся, ничем не заслужившие — ничем не заслуживших. И так сверху донизу. Вокруг нужны им только верные люди, которые никогда не предадут, с которыми в разведку можно, которые без тебя — ничто; которые в принципе — ничто.
Слушают креатуры исключительно тех, кто их сотворил. И от своих собственных креатур требуют, чтобы их слушались беспрекословно. Так получаются касты. Так строятся секты. Так вербуют в фаланги. И нет ничего за пределами касты и фаланги, ничто не имеет значения — и никто. Хоть бы там и весь остальной народ.
В этой системе нельзя допускать выборы. Не имеет смысла награждать за заслуги. В ней критика — предательство. А ведь только за предательство и можно в ней казнить, и поэтому такая система не может обновляться. Она не может развиваться, не может отвечать на вызовы, и все, что она может делать в трудные времена, — это крепить ряды в фаланге. И если фаланга эта марширует в пропасть — что ж, ничего не поделать.
Вместо инстинкта самосохранения — стадное чувство. Вместо страха гибели — чуть ли не предвкушение: вот сейчас сон кончится. Вот сейчас проснемся.
А вы-то что, а, малокровные? А вы ничего. Пасетесь, догладывая жухлую траву кризисной осени. Как-нибудь они сами там разберутся, без нас. Чего лезть-то? Ну, этого снимут — другого кого-нибудь назначат. Помолчим, может, и пронесет.
А хоть бы и кричали.
Дальнобойщики, бизнесмены, врачи, солдатские матери и уклонисты, пенсионеры — а потом и все вы прочие, малокровные граждане, из кого звереющее от непривычного голода государство будет выжимать жидкую сукровицу по капельке. А оно будет выжимать — и вы будете кричать.
И вас услышат. Услышат, но и бровью не поведут.
Потому что государство нынешнее составлено пирамидой из людей, которые вам, малокровные, ничем не обязаны. Которые всем обязаны только своим непосредственным начальникам. Потому что не вы выбирали их, а они. Не вы прикрывали их своим телом в трудную минуту, а их начальство. И если начальство их вдруг сгинет куда-то, то и им хана. А если вы, малокровные граждане, вдруг куда-то сгинете, то они не сразу даже и почувствуют это.
Вами правят назначенцы. Креатуры, как говорят в политологии. То есть персонажи несамостоятельные, сотворенные умелыми руками старших товарищей.
Все с самого верха идет. Президент начинал как назначенец прежнего президента, его семьи и ранее близких олигархов. И потому первое свое десятилетие во власти занимался главным образом тем, чтобы избавиться от их влияния и от своих по отношению к ним обязательств. В этом вся политика и заключалась: как устранить того или иного чиновника или олигарха и как на их место половчей усадить бы верного себе человечка. И это были неплохие по нынешним меркам времена: тогда еще не ясно было, ради чего вся эта кадровая чехарда, именуемая «укреплением вертикали власти», затевается. Теперь-то, когда вертикаль построена и окаменела, понятно, да рыпаться поздно.
Президента часто упрекают в отсутствии стратегического мышления, но в кадровом вопросе он проявил себя как настоящий стратег. На все мало-мальски значимые должности назначались люди совершенно несамостоятельные, решительно ничего из себя не представляющие, с президентом повязанные общим детством, дачей, спортивными секциями, совместной учебой и службой. Именно они, серые заурядности, намеренно превращались в бояр, в министров, в олигархов, в глав госкорпораций и силовых ведомств. На их неподготовленные среднестатистические плечи легла страна. Осуществилась мечта Ильича, и правящая элита стала вся сплошь из кухарок.
У креатур нет других достоинств, кроме преданности своему творцу. Но и недостатков у них нет: будь они хоть трижды воры и убийцы, не говоря о меньших грехах вроде коррупции, это не помешает их карьере, а только поможет, потому что их греховность делает их еще более зависимыми от их творцов.
Кто такие без Путина Ротенберги? Кто без него Ковальчуки? Кто — Чайка, кто — Бастрыкин? Дмитрий Анатольевич Медведев, назначенец назначенца, — кто? Уйдет Путин — что с ними со всеми станется? Сожрут ведь.
Понимают ли креатуры временность и случайность своего нахождения на вершине, чувствуют ли они иллюзорность своих миллиардов, словно в волшебном сне без каких-либо существенных усилий появившихся на появившихся вдруг у них швейцарских и британско-виргинских счетах? Понимают, что ничем не заслужили это, чувствуют, что это все в любой момент может, как утренняя дымка, рассеяться? Думаю, да. Понимают и чувствуют, но это чувство очень неприятное, давящее. Его хочется сгладить, избавиться от него.
Мы упрекаем их за тысячеметровые замки и дворцы на гектарах священной рублевской земли. Зачем такое излишество? Европейцы и американцы ведь обходятся без всего этого. А креатуры так убеждают себя, что это все по-настоящему с ними, что им не придется сейчас просыпаться обратно в свои убогие девяностые, из которых их невероятной игрой статистических случайностей зашвырнуло на вершину власти великой империи. И яхты, и острова, и часы — для этого. Доказать себе, что все взаправду.
Мы корим их за жадность: мол, у вас и так железные дороги и пароходы, банки и нефть, зачем вам еще превращать общественные магистрали в свою вотчину, зачем еще брать у бедных, вы и так ведь богаты? А у них нет ощущения реальности своего богатства, нет ощущения реальности происходящего. Это сон, а во сне можно все.
Мы сомневаемся в искренности, с которой они в храмах себе лбы разбивают, в честности их намерений, когда они всяческие православные фонды себе учреждают, с патриархами фоткаются. А они это от отчаяния: не самозванцы даже, а попросту случайные люди пытаются от патриархов получить благословение на царствие, пытаются их святостью подзарядиться, чтобы снять вопросы, откуда у них, креатур, власть: от бога, как во времена православия, самодержавия, народности. Только забывают, что и патриархи у нас ныне тоже назначенные, так что святости от них — ноль.
Окружают себя креатуры креатурами, творя их, по примеру высших инстанций, по собственному образу и подобию. Некомпетентные плодят некомпетентных, проворовавшиеся — проворовавшихся, ничем не заслужившие — ничем не заслуживших. И так сверху донизу. Вокруг нужны им только верные люди, которые никогда не предадут, с которыми в разведку можно, которые без тебя — ничто; которые в принципе — ничто.
Слушают креатуры исключительно тех, кто их сотворил. И от своих собственных креатур требуют, чтобы их слушались беспрекословно. Так получаются касты. Так строятся секты. Так вербуют в фаланги. И нет ничего за пределами касты и фаланги, ничто не имеет значения — и никто. Хоть бы там и весь остальной народ.
В этой системе нельзя допускать выборы. Не имеет смысла награждать за заслуги. В ней критика — предательство. А ведь только за предательство и можно в ней казнить, и поэтому такая система не может обновляться. Она не может развиваться, не может отвечать на вызовы, и все, что она может делать в трудные времена, — это крепить ряды в фаланге. И если фаланга эта марширует в пропасть — что ж, ничего не поделать.
Вместо инстинкта самосохранения — стадное чувство. Вместо страха гибели — чуть ли не предвкушение: вот сейчас сон кончится. Вот сейчас проснемся.
А вы-то что, а, малокровные? А вы ничего. Пасетесь, догладывая жухлую траву кризисной осени. Как-нибудь они сами там разберутся, без нас. Чего лезть-то? Ну, этого снимут — другого кого-нибудь назначат. Помолчим, может, и пронесет.
А хоть бы и кричали.
CoderA
Местный
Ходорковский сказал, что пора браться за топоры.
Лимоныч
Уже освоился
Дайте ссылочку
ask
Местный
Среднестатистический человек в минуту опасности предпочитает забыть о разногласиях и сплотиться и действовать под руководством лидера, не проявляя творческой инициативы. Он ничего не воображает, а исполняет команды. Будет команда копать - будет копать. Скажут прыгать - станет прыгать. Это заложено в нем еще с тех времен, когда он прыгал с ветки на ветку. Проявление инициативы резко снижается.Частенько бывает при этом, что при сильной опасности меняется лидер. Это происходит на постепенно, а скачком, революционно, и предугадать такую ситуацию сложно.
kroha
Местный
Заводы в Петербурге оказались под угрозой остановки из-за Турции
Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/business/11/12/2015/566a8dd29a794718e2ed54fb
Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/business/11/12/2015/566a8dd29a794718e2ed54fb
да вы фантаст. Если бы вы были правы, человечество бы давно вымерло. Без лидера же и поесть не догадаетесь, а он допустим отвлекся и в отпуск ушел. И все, кирдык
Хотя на мой взгляд, ваше изложение близко к тому, что мы наблюдаем в результате российского отрицательного отбора. Тем больше оптимизма в надежде на наши новые победы под руководством нашего лидера! Нет Путина - нет России, это я уж и не помню кто сказал.
Ну должны же инстинкты у людей сработать, нет? Или так и будете сплочаться и ждать, когда пошлют простыней накрываться?
Последнее редактирование:
как это вы все время на мои посты требуете доказательств или трындите, что я ошибаюсь, а сами просто нагло врете и ниче, лысина не краснеет
ПосетительМузея
Чиффа на прогулке
Он не врет. Просто не уточняет, что МБХ предложил брать топор 'собственно за топор', т.е. за колун, чтобы никого не поранить. И, размахивая обухом, проложить себе (точнее, ему) дорогу к власти. Мирная революция - кажется так он это назвал
ПосетительМузея
Чиффа на прогулке
падстулом. Но все равно: можно подробности?
BlackFox
Местный
Прямая речь: "единственный способ смены власти — революция. Она неизбежна и необходима."
Если это не призывы к свержению власти, то что ?
И что такое - "относительно мирная революция" ? Сто погибших? Тысяча ? Или два мертвых дворника - это относительно мирная. А два мертвых либераста - это реки крови ? ...
- Статус