Парк. Утро. Пробежка. Вдруг меня обгоняет девица. Любуюсь на её круглую
задницу, думаю: «Обгоню, посмотрю, кто такая!». Девице, оказывается,
больше 40. Несётся, как шустрая козочка.
Ресторан. Вечер. Читаю
меню. Вдруг в мой «кадр» попадают женские ноги: облегающие джинсы,
тяжёлые зелёные «мартензы». Что за модная красотка? Поднимаю глаза.
Красотке лет 50.
Такого никогда не было. После
пятидесяти вечная женская участь – пирожки, внуки, вязание, тихое
угасание под радио «Маяк». И слово «бабушка» как приговор. Сиди, тётка,
не рыпайся. Твой век миновал, глазей в окошко на молодых, корми голубей,
молча плачь в свою авоську.
И вдруг они как выскочат, как выпрыгнут! Крутые. Им за пятьдесят. Они спортивны, веселы, угарны. Их
юность пришлась на 1980-е, тогда они вдохнули веселящего газа свободы и
до сих пор летают и резвятся. «Пили всю ночь, гуляли всю ночь до утра»,
так примерно пел Цой.
Маникюр и педикюр – обязательно. Косметолога и
парикмахера не пропустит ни за что. Она бодрее, здоровее и круче своей
молодой дочери.
Крутые бабки – феномен нашего времени.
Они собой довольны. А если и недовольны, подмигивают себе в зеркало и – шмыг за дверь. Вперёд, в театр, на тусовку, на спорт!
На модных выставках сплошь те, кому за 40 . Молодых мало, молодые
смотрят сериалы или гипнотизируют компьютер. Крутые бабки везде
успевают. В юности у них было не так много забав, они теперь догоняют. У
них ровное дыхание, горячее сердце, насмешливый взгляд.
У них за плечами – трагедии, потери, несчастья. Измены мужа, скандалы с детьми,
первые морщины. «О, боже, нет!» А теперь всё отболело, дети очень
взрослые. Морщины? Ну не сходить же с ума от них. Они не делают
пластические операции, они не сумасшедшие. Хотя кремчики утром и на ночь
– святое. И волосы подкрасить – может, рыжей стать?
Они лихо наряжаются. И не выглядят нелепо. Нелепо можно выглядеть в молодости:
дурацкая сумка, дешёвое платье, немодные джинсы. В молодости вся эта
чепуха важна. У тебя «контракт» с обществом, ты должна вписываться в
каноны, регламент, протокол. Ты – социальный планктон. Когда тебе за
пятьдесят, контракт разрывается. Как сказала мудрая Изабелла Росселлини,
«Возраст – это свобода!». Ты уже никому ничего не должна, ты живешь,
как тебе хочется, ты – свободна. Тебе плевать, будут ли мужики пялиться
на твою задницу, тебе начхать, что скажут занудные подруги. Рыжие кудри,
цветастое платье, кеды. «О, моя маленькая бейба!», как пел Сукачёв. И,
чёрт возьми, в этой свободе, в этом смехе, в этой развинченной походке
сексуальности больше, чем вон в той юной полногрудой цыпочке, которая
сидит в ресторане и глядится ежеминутно в смартфон: как помада, как
чёлочка лежит, как реснички хлопают? Цыпочка головой шевельнуть боится,
цыпочка вся на нервах, цыпочка себя продает. Она на «контракте».
А рядом сидят три крутые леди, пьют вино и хохочут. У них впереди весёлый
вечер. У них впереди большая интересная жизнь. Пусть и с морщинами.
Девчата, можно я к вам присяду, а? Хочется угара, а с юными скучно.
(Инга Саркози)