anchiko
Девушка-сихиртя
Я знала, что ты оценишь
Видимо автор обладает особой восприимчивостью на этот счёт.
Ни опровергнуть, ни подтвердить не могу, ибо, к счастью, не принадлежу к тем редким экземплярам бородатых женщин)
Интересное из сети.
- Автор темы Salo
- Дата начала
Видимо автор обладает особой восприимчивостью на этот счёт.
Ни опровергнуть, ни подтвердить не могу, ибо, к счастью, не принадлежу к тем редким экземплярам бородатых женщин)
anchiko
Девушка-сихиртя
В рамках российской долгосрочной программы освоения дальнего космоса на 2028 год запланирован первый пилотируемый полет на Луну.
К настоящему времени уже завершена разработка технического проекта перспективной пилотируемой транспортной системы, а к летным испытаниям пилотируемого транспортного корабля нового поколения (ПТК-НП) на околоземной орбите ракетно-космическая корпорация «Энергия» планирует приступить в 2024 году. Также будет проведена подготовительная лунная программа совместной отработки пилотируемых и автоматических средств на околоземной орбите с использованием возможностей МКС.
Читать дальше: http://www.nat-geo.ru/article/5665-v-2028-godu-rossiya-otpravit-kosmonavtov-na-lunu/#ixzz3LP1AkNXv
anchiko
Девушка-сихиртя
Что бы писал Платон в фейсбуке
Последние несколько недель древнегреческий философ Платон писал в твиттер. Этот аккаунт принадлежит Ребекке Ньюбергер Гольдштейн — писательнице, философу и профессору. Она «воскресила» Платона в социальных сетях, чтобы прорекламировать свою новую книгу «Платон в Гуглплексе: почему философия не исчезает». Вот одно из высказываний блогера-зомби: «Писать в твиттер ниже моего достоинства? Чушь! Живая философия — не в научных трактатах, а в диалоге и обмене мнениями».
В книге доктор Гольдштейн воображает, как Платон выступает с речами в штаб-квартире Google, в вечерних новостях на кабельном канале или перед сотрудниками нейролаборатории. Хотя Платон жил больше двух тысяч лет назад, его идеи, утверждает Гольдштейн, сейчас актуальны как никогда: «Мы снова ставим перед собой вопрос, что такое добродетель и что значит „прожить хорошую жизнь“. Мы движемся в русле упрощенной философии».
По мнению ученого, монотеистические религии уже давно монополизировали понятие добродетели. Но древние греки еще не были монотеистами, и их действительно занимал вопрос, что же значит «прожить жизнь не зря».
Многие вопросы, которыми люди задаются сегодня, созвучны проблемам, встававшим перед современниками Платона, например — является ли целью жизни достижение славы, власти или счастья? 64-летняя Гольдштейн считает, что, хотя наша культура, построенная на принципе «помоги себе сам», и может порой заменить религию, для поиска ответов на экзистенциальные вопросы философия подходит гораздо лучше.
По мнению Гольдштейн, у Платона были бы твердые убеждения по многим этическим вопросам современности. В ее книге философ общается с персонажами вродеЭми Чуа, автора книги«Боевой гимн матери-тигрицы», и ведущего Fox News Билла О’Рейли, делится своими соображениями о разных аспектах современной жизни, от воспитания детей до технологий и медиа.
Например, доктор считает, что Платон стал бы убеждать людей добиваться прежде всего не славы и богатства, а морального совершенства — не потому, что так «правильно», а потому, что материальные блага и чужие оценки не делают человека счастливым надолго, и его напряженная гонка за деньгами в конечном счете оборачивается разочарованием, а зависимость от мнения других становится источником стресса. Кроме того, он бы ценил «процветание» — которое она трактует как преодоление собственных пределов, познание мира — выше погони за счастьем.
Ее Платон начинает свое путешествие в Google, потому что, по ее мнению, создатели технических новинок «могут быть новыми царями-философами», «новой элитой».
Автор замечает, что сейчас заставляет себя читать новости на ресурсах, с позицией которых не согласна, и что это уже привело к изменению ее мнения по некоторым вопросам. «С технологиями каждый получает больше возможностей высказаться… но расширяет ли это наше сознание или, наоборот, сужает?» — спрашивает она. Чтение Платона убедило ее в том, что возможность изменить точку зрения необходима, даже если это касается самого Платона.
Например, от отрицания романтической любви в одних текстах он перешел к ее одобрению в других.
Самый важный урок, который можно вынести из чтения Платона — это необходимость смотреть дальше собственного носа. «Ваша жизнь становится тем более полной, чем больше вы берете из внешнего мира», — убеждена Гольдштейн. «Парадоксально, но, чтобы быть по-настоящему верным себе, нужно быть по-настоящему заинтересованным в других, внешних вещах», — как, например, в трансцендентных математических истинах.
Ребекка Гольдштейн предполагает, что она единственный образованный человек в Нью-Йорке, который никогда не был у психотерапевта. Разобраться со своей жизнью ей помогает наука о познании мира.
Гольдштейн довольно быстро перешла к чтению голландского философа Бенедикта Спинозы, о котором в 2006 году написала книгу «Предать Спинозу». Он спас ее в черные дни, когда умирали ее отец и сестра. «Спиноза научил меня отстраняться и видеть всю картину, чтобы иметь возможность привести свою голову в порядок», — говорит она. В молодости любую моральную проблему она обсуждала с отцом, который «был ее Сократом». После его смерти ей пришлось искать новый моральный ориентир, и она нашла его в философии.
Сперва она собиралась написать обычный анализ трудов Платона, но потом передумала: «Я решила, что это было бы не в его духе и он бы этого не одобрил». А вот если перенести философа в современность, его слова будут иметь больший вес.
В конечном счете ее Платон не только учит, но и учится у современного общества. В книге он начинает лучше относиться к людям из разных социальных слоев. Он доказывает, что философия по-прежнему нужна и по-прежнему развивается, хотя на теперешнем этапе ею занимаются замшелые академики и гики байронического типа. Но колесо истории продолжает неумолимое движение, и если уж лайки (то есть человеческое восприятие) стали новой валютой, то явно недалек тот день, когда философы, знатоки истины и поводыри человеческих душ, снова станут царями.
comments powered by HyperComments
Последние несколько недель древнегреческий философ Платон писал в твиттер. Этот аккаунт принадлежит Ребекке Ньюбергер Гольдштейн — писательнице, философу и профессору. Она «воскресила» Платона в социальных сетях, чтобы прорекламировать свою новую книгу «Платон в Гуглплексе: почему философия не исчезает». Вот одно из высказываний блогера-зомби: «Писать в твиттер ниже моего достоинства? Чушь! Живая философия — не в научных трактатах, а в диалоге и обмене мнениями».
В книге доктор Гольдштейн воображает, как Платон выступает с речами в штаб-квартире Google, в вечерних новостях на кабельном канале или перед сотрудниками нейролаборатории. Хотя Платон жил больше двух тысяч лет назад, его идеи, утверждает Гольдштейн, сейчас актуальны как никогда: «Мы снова ставим перед собой вопрос, что такое добродетель и что значит „прожить хорошую жизнь“. Мы движемся в русле упрощенной философии».
По мнению ученого, монотеистические религии уже давно монополизировали понятие добродетели. Но древние греки еще не были монотеистами, и их действительно занимал вопрос, что же значит «прожить жизнь не зря».
Многие вопросы, которыми люди задаются сегодня, созвучны проблемам, встававшим перед современниками Платона, например — является ли целью жизни достижение славы, власти или счастья? 64-летняя Гольдштейн считает, что, хотя наша культура, построенная на принципе «помоги себе сам», и может порой заменить религию, для поиска ответов на экзистенциальные вопросы философия подходит гораздо лучше.
По мнению Гольдштейн, у Платона были бы твердые убеждения по многим этическим вопросам современности. В ее книге философ общается с персонажами вродеЭми Чуа, автора книги«Боевой гимн матери-тигрицы», и ведущего Fox News Билла О’Рейли, делится своими соображениями о разных аспектах современной жизни, от воспитания детей до технологий и медиа.
Например, доктор считает, что Платон стал бы убеждать людей добиваться прежде всего не славы и богатства, а морального совершенства — не потому, что так «правильно», а потому, что материальные блага и чужие оценки не делают человека счастливым надолго, и его напряженная гонка за деньгами в конечном счете оборачивается разочарованием, а зависимость от мнения других становится источником стресса. Кроме того, он бы ценил «процветание» — которое она трактует как преодоление собственных пределов, познание мира — выше погони за счастьем.
Ее Платон начинает свое путешествие в Google, потому что, по ее мнению, создатели технических новинок «могут быть новыми царями-философами», «новой элитой».
Автор замечает, что сейчас заставляет себя читать новости на ресурсах, с позицией которых не согласна, и что это уже привело к изменению ее мнения по некоторым вопросам. «С технологиями каждый получает больше возможностей высказаться… но расширяет ли это наше сознание или, наоборот, сужает?» — спрашивает она. Чтение Платона убедило ее в том, что возможность изменить точку зрения необходима, даже если это касается самого Платона.
Например, от отрицания романтической любви в одних текстах он перешел к ее одобрению в других.
Самый важный урок, который можно вынести из чтения Платона — это необходимость смотреть дальше собственного носа. «Ваша жизнь становится тем более полной, чем больше вы берете из внешнего мира», — убеждена Гольдштейн. «Парадоксально, но, чтобы быть по-настоящему верным себе, нужно быть по-настоящему заинтересованным в других, внешних вещах», — как, например, в трансцендентных математических истинах.
Ребекка Гольдштейн предполагает, что она единственный образованный человек в Нью-Йорке, который никогда не был у психотерапевта. Разобраться со своей жизнью ей помогает наука о познании мира.
Гольдштейн довольно быстро перешла к чтению голландского философа Бенедикта Спинозы, о котором в 2006 году написала книгу «Предать Спинозу». Он спас ее в черные дни, когда умирали ее отец и сестра. «Спиноза научил меня отстраняться и видеть всю картину, чтобы иметь возможность привести свою голову в порядок», — говорит она. В молодости любую моральную проблему она обсуждала с отцом, который «был ее Сократом». После его смерти ей пришлось искать новый моральный ориентир, и она нашла его в философии.
Сперва она собиралась написать обычный анализ трудов Платона, но потом передумала: «Я решила, что это было бы не в его духе и он бы этого не одобрил». А вот если перенести философа в современность, его слова будут иметь больший вес.
В конечном счете ее Платон не только учит, но и учится у современного общества. В книге он начинает лучше относиться к людям из разных социальных слоев. Он доказывает, что философия по-прежнему нужна и по-прежнему развивается, хотя на теперешнем этапе ею занимаются замшелые академики и гики байронического типа. Но колесо истории продолжает неумолимое движение, и если уж лайки (то есть человеческое восприятие) стали новой валютой, то явно недалек тот день, когда философы, знатоки истины и поводыри человеческих душ, снова станут царями.
comments powered by HyperComments
anchiko
Девушка-сихиртя
Kari Medig: Selected Works
Кари Мэдиг родился и вырос в северной части Канады в семье типичных хиппанов, разъезжающих на старом Ford Bronco 1973 года выпуска, и его первые детские воспоминания связаны с отцом, который днем фотографировал солнышко и травку, а по вечерам, закрывшись в темной ванной, проявлял снимки. Неудивительно, что с первыми зубами, Кари взял в руки фотоаппарат, а когда начали расти усы, собрал чемодан и уехал как можно дальше от родительского дома и Британской Колумбии. Сейчас он путешествует по миру, предпочитая страны с холодным климатом, делая снимки для редакционных и коммерческих клиентов. И, конечно же, присылает открытки своим старикам домой.
Кари Мэдиг родился и вырос в северной части Канады в семье типичных хиппанов, разъезжающих на старом Ford Bronco 1973 года выпуска, и его первые детские воспоминания связаны с отцом, который днем фотографировал солнышко и травку, а по вечерам, закрывшись в темной ванной, проявлял снимки. Неудивительно, что с первыми зубами, Кари взял в руки фотоаппарат, а когда начали расти усы, собрал чемодан и уехал как можно дальше от родительского дома и Британской Колумбии. Сейчас он путешествует по миру, предпочитая страны с холодным климатом, делая снимки для редакционных и коммерческих клиентов. И, конечно же, присылает открытки своим старикам домой.
anchiko
Девушка-сихиртя
Giorgio Barrera: “Through The Window”
Над проектом «Свозь окно» Джорджио Баррера работал более семи лет — с 2002 по 2009 год, и не зря, что так долго. Разглядывая эти фотографии, не раз ловишь себя на мысли, что подсматриваешь за чьей-то жизнью сквозь замочную скважину, которой и являются работы Баррера — они лишь посредник между нами и происходящим, а условная рамка в виде окна — символический порог, отделяющий частную жизнь от общественного пространства. Люди любят подглядывать друг за другом — об этом знал художник Эдвард Хоппер, об этом знали Дэвид Линч («Синий бархат») и Альфред Хичкок («Окно во двор»), об этом знают продюсеры реалити-шоу, об этом знает Джорджио Баррера. Все знают о ваших наклонностях, поэтому нечего стесняться — хватайте бинокль, дальше вы знаете, что делать.
Над проектом «Свозь окно» Джорджио Баррера работал более семи лет — с 2002 по 2009 год, и не зря, что так долго. Разглядывая эти фотографии, не раз ловишь себя на мысли, что подсматриваешь за чьей-то жизнью сквозь замочную скважину, которой и являются работы Баррера — они лишь посредник между нами и происходящим, а условная рамка в виде окна — символический порог, отделяющий частную жизнь от общественного пространства. Люди любят подглядывать друг за другом — об этом знал художник Эдвард Хоппер, об этом знали Дэвид Линч («Синий бархат») и Альфред Хичкок («Окно во двор»), об этом знают продюсеры реалити-шоу, об этом знает Джорджио Баррера. Все знают о ваших наклонностях, поэтому нечего стесняться — хватайте бинокль, дальше вы знаете, что делать.
anchiko
Девушка-сихиртя
В 18 лет фотограф Майк Броди (также известный как Polaroid Kidd) ушел из дома и вместе с бродягами скитался по бескрайним просторам Америки, прыгая с одного товарняка на другой. Это вообще беспроигрышный вариант для современного художника — начать свою карьеру с проекта, посвященного бездомным. Он провел три года, фотографируя быт и забавы своих блохастых попутчиков — подростков-номадов, выбравших не иллюзию свободы, а самую ее суть. Ибо именно бомжи и клошары — по-настоящему свободные люди: они не привязаны к месту, их не обременяют кредиты, не беспокоит статус и зарплата. И в этом смысле они круче любого либерала.
anchiko
Девушка-сихиртя
Naomi Harris & Hadon Hall Parties
Уроженка Канады Наоми Харрис, прошедшая воду, огонь и медные трубы на свинг-вечеринках, вооружилась камерой и отправилась в «Отель Хэддон Холл», чтобы рассказать всему миру, как в преддверии смерти отрываются неутомимые пенсионеры из Маями.
Haddon Hall — путешествие в мир старости, в котором рисовый пудинг заменил кокаин. Над этим проектом Харрис работала более двух лет, хотя сама съемка длилась немногим более двух месяцев. Отель Хэддон Холл известен как место, где пенсионеры Маями коротают свои последние деньки на веранде около бассейна под лучами солнца, вспоминая старые добрые времена — недорогая аренда, еда по низким ценам и комплекс услуг для престарелых сеньоров, которые, несмотря на преклонный возраст, хотят быть молодыми и красивыми.
Уроженка Канады Наоми Харрис, прошедшая воду, огонь и медные трубы на свинг-вечеринках, вооружилась камерой и отправилась в «Отель Хэддон Холл», чтобы рассказать всему миру, как в преддверии смерти отрываются неутомимые пенсионеры из Маями.
Haddon Hall — путешествие в мир старости, в котором рисовый пудинг заменил кокаин. Над этим проектом Харрис работала более двух лет, хотя сама съемка длилась немногим более двух месяцев. Отель Хэддон Холл известен как место, где пенсионеры Маями коротают свои последние деньки на веранде около бассейна под лучами солнца, вспоминая старые добрые времена — недорогая аренда, еда по низким ценам и комплекс услуг для престарелых сеньоров, которые, несмотря на преклонный возраст, хотят быть молодыми и красивыми.
Музыка Тишины
Dead Morose - НовогоднЕЕ настроениЕ
Способ заставить Бусинку летать существует) Я не буду вдаваться в подробности - но условно я называю систему, позволяющблагодаря которой Бусинка сможет летать "Ковер вертолет". Можно селать микродвигатель, создающий подъемную силу в микрограммы (скажем, на эффекте Лоренца). Мало? Но и двигатель будет маленький - ввиде MEMS-узла. Остается только покрыть такими двигателями днище Бусинки и увязать взаимно их работу...Назад в настоящее: почему человечество до сих пор приковано к земле
На дворе скоро 2015 год, но машины все еще не летают, а по улицам не разгуливают роботы. Почему развитие технологий пошло не так, как предсказывали в фантастических произведениях?
«Там, куда мы направляемся, дороги не нужны», — восторженно заявляет доктор Эммет Браун, активирует «конденсатор потока», разгоняется до 88 миль в час и совершает скачок из 1985 в 2015 год. Но вместо летающих автомобилей, объемных голограмм и левитирующих скейтбордов видит те же самые дороги, которые все еще нужны, и намертво прикованное к поверхности человечество, по-прежнему ползающее на дне воздушного океана.
Во-первых, воздушные винты, которыми мы просто «цепляемся» за воздух. Во-вторых, реактивная тяга, основной принцип которой состоит в том, что мы выбрасываем топливо с большой скоростью наружу, чтобы двигаться в противоположную сторону.
Остановимся подробнее на втором. Когда вы стреляете из пушки, в момент выстрела возникает отдача, которая сдвигает орудие назад. Это происходит из-за закона сохранения импульса, потому что снаряд, грубо говоря, «отталкивается» от пушки, чтобы приобрести нужную скорость. Теперь представим, что у нас есть возможность перезаряжать пушку очень быстро и делать по одному выстрелу в секунду. Если пушка не закреплена, то она начнет катиться назад, в противоположную полету снаряда сторону. С точки зрения физики мы выбрасываем часть массы из системы «пушка ‒ снаряд». По такому принципу работает реактивное движение, только «стрельба» производится не снарядами, а молекулами веществ — смесью газов и паров топлива.
Ладно, когда мы находимся в атмосфере, можно выбрасывать смесь топлива с воздухом. Вообще говоря, мы можем брать так много воздуха, что в результирующей смеси доля топлива будет составлять всего 1 ‒ 2 %, но вот тут появляется новая сложность: тяга тем больше, чем больше масса и скорость выброса. Если мы будем выбрасывать очень много (по массе) топлива, то оно быстро кончится. А чтобы выбрасывать топливо очень быстро (по скорости), мы должны быстро всасывать в систему воздух (которого, напомню, может быть почти в 100 раз больше, чем топлива).
Самолеты летают горизонтально на скоростях порядка 1000 км/ч. Их турбореактивные установки могут затягивать на такой скорости десятки килограммов воздуха в секунду. Не говоря уже о том, что тяга тратится на движение вперед, а не на поддержание высоты самолета (последнее достигается с помощью подъемной силы крыла). Подъемная сила, в свою очередь, тем больше, чем выше скорость движения.
И это совершенно не годится для автомобилей. Большую часть времени автомобили движутся относительно медленно, ведь мы почти всегда перемещаемся в городах, где есть пробки, светофоры, много поворотов и близкие друг к другу пункты назначения. Допустим, переход на летающие машины позволит нам избавиться от пробок (ну, везде, кроме Москвы) и светофоров. Допустим, мы сможем повысить среднюю скорость движения транспортного потока в городе до 150 ‒ 200 км/ч. Все еще слишком мало по сравнению с 900 км/ч у самолета, которому к тому же нужна длинная полоса для разгона и посадки, а уж ее организовать в городе просто невозможно.
Использование же реактивной тяги, направленной вниз, без применения крыльев еще более трудоемкое дело: сила самой тяги должна быть гораздо больше, чем при движении вперед, воздуха мы сможем забирать гораздо меньше и должны в итоге выбрасывать очень много топлива.
Ладно, но как же винты? Вертолеты отлично живут без реактивных двигателей. Есть даже относительно бюджетные модели легких одно- и двухместных воздушных транспортных средств — в чем же проблема?
Проблем несколько. Во-первых, эффективность воздушного винта еще ниже, чем турбины: вертолеты потребляют куда больше (на единицу полезной массы) топлива, и по своей средней полетной дальности самолетам они уступают. Во-вторых, они чудовищно шумные. Уровень шума вертолета примерно равен уровню шума автомобильного сигнала (десятки децибел).
В-третьих, подъемная сила винта зависит от размера лопастей и скорости вращения. Мы не можем делать лопасти слишком широкими, потому что тогда между ними почти не останется воздуха, за который можно цепляться. Мы не можем слишком сильно увеличивать скорость винта, потому что, начиная с определенных значений частоты вращения, возникает так называемый «эффект запирания»: подъемная сила перестает увеличиваться, потому что при движении лопастей со скоростью, близкой к скорости звука, в силу вступают совершенно другие эффекты, определяющие поведение воздушных потоков.
По сути, нам остается только увеличивать диаметр винта. А тогда все наши потенциальные автомобили резко начинают занимать намного больше места — как в воздухе, так и при посадке. Не самый технологичный способ развития.
А как же квадрокоптеры? Развитие «игрушечной» авиации в последние годы идет стремительными темпами — почему же просто нельзя собирать квадрокоптеры побольше, если создавать маленькие стало настолько проще и дешевле? Увы, поднимать в воздух маленькие объекты чисто физически проще, чем большие, о чем я уже писал ранее. Причину того, что модели стремительно становятся более доступными и разнообразными, следует искать в другом — в развитии и снижении стоимости электроники, которая отвечает за управление и стабилизацию аппаратов.
И пока мы не совершим качественный скачок, не придумаем какой-нибудь совершенно новый принцип, скорее всего далеко дело не продвинется.
Здесь же следует искать и ответ на второй вопрос — о развитии компьютеров: опять всему виной количественные ограничения. Да, наша электроника шагнула далеко вперед — у каждого из нас в кармане целый вычислительный комплекс. Но роботы по улицам все еще не ходят, искусственный интеллект не контролирует экологию на планете, автомобили только начинают учиться водить себя сами, а большинство примитивных работ до сих пор выполняют люди.
В те годы только начинался период невероятного роста мощности и доступности различных электронных систем. Перспективы были самые радужные, и в общем-то долгое время производительность действительно росла как по часам. Закон Мура перестал действовать после 2007 года. Количественный рост числа транзисторов на электронных платах остановился, и только качественный скачок — переход на многоядерные процессоры — позволил хоть немного продлить рост производительности, правда увеличивалась она уже гораздо меньшими темпами.
К сожалению, в нашем мире довольно много абсолютных ограничений, которые не зависят от уровня технологического развития и являются скорее фундаментальными свойствами Вселенной. Одно из подобных ограничений — так называемый «принцип Ландауэра». Согласно этому принципу, в любой вычислительной системе, независимо от ее конструкции, при потере информации будет выделяться тепло.
Чтобы понять, о чем идет речь, следует разобраться, как вообще информация связана с физическим миром. Когда мы говорим о каких-то данных, содержащихся в системе, мы имеем в виду конкретное упорядоченное состояние этой системы.
Где хаос — там тепло, потому что, как мы помним, повышенная температура есть проявление хаотичного движения частиц. Получается, что в компьютерах количество выделенной теплоты напрямую зависит от объема вычислений, которые этот компьютер производит. Чем мощнее процессор, тем больше выделяется тепла. А возможности по отводу тепла ограничены по той простой причине, что мы в конечном итоге просто охлаждаем все объекты за счет нагревания атмосферы.
Выходит, какую бы крутую конструкцию мы ни придумали, всегда есть некоторый максимум вычислительной мощности, которого мы способны достичь. То есть здесь мы опять наткнулись на ограничения окружающего мира, преодолеть которые можно только с помощью качественного скачка — смены принципов работы вычислительных систем. Собственно, исследования в этом направлении ведутся уже давно, но до широкого применения пока далеко. Жить нам без роботов и искусственного интеллекта еще пару поколений.
И если мы видим, как те или иные идеи начинают успешно развиваться, это не значит, что прогресс в этом направлении будет вечно идти одними и теми же темпами. Так что строить картину будущего с помощью подобного «математического» алгоритма — просто преумножая результаты — точно не стоит. Наверняка, в будущем понадобятся совершенно новые идеи, представить которые сейчас мы можем с трудом. Так что спрос на ученых будет вечно, даже когда телефоны станут умнее своих пользователей. Хотя кое-кто считает, что это уже произошло.
©Денис Пешехонов
anchiko
Девушка-сихиртя
Уборка по Дарвину
Источник: Winterich et al., «Береги себя: аффективная самозащита усиливает эгоистичное, неэтичное поведение», Organizational Behavior and Human Decision Processes
Как показывают их остроумные эксперименты, даже легкое чувство отвращения изменяет человеческое поведение, причем не в лучшую сторону: мозг, оскорбленный какашкой, снижает моральные стандарты и дает сознанию карт-бланш на обман, кражу и даже предательство. А мы и не подозреваем.
Если в литературе «наше все» — это Пушкин, то в биологии — Чарльз Дарвин, интеллигентный английский ипохондрик, который весьма многословно высказывался по любому поводу (сложно придумать более затертое биологическое клише, чем «еще Дарвин отмечал»). Так вот, еще Дарвин отмечал, что отвращение должно было появиться в процессе эволюции как защитная реакция, помогающая отличать съедобное от несъедобного и потенциально болезнетворного.
Но мозг — сложная штука. Стимулами и реакциями — то есть причинами и следствиями — в нем занимаются разные «офисы», разнесенные по разным концам «большого города». Взять, например, голод. В офис настроения из офиса сытости приходит письмо, сообщающее, что ситуация с едой вызывает опасения. Офис настроения принимает это к сведению и начинает слать письма во все остальные точки мозга — но в них уже нет ни слова про еду, а все только про трудные времена.
Раз трудные времена — значит надо от них защищаться. И вот вы уже злобно огрызаетесь на окружающих, хотя до каннибализма вам явно пока далеко. Только знатоки рекламы осознают, что в такой момент нужно сникерснуть, — остальным кажется, что в мире просто все вдруг стало мрачнее.
Это целая программа, изменяющая наше поведение и видение реальности таким образом, чтобы сделать выживание наиболее вероятным. Именно так, по словам специалистов из Пенсильвании, Техаса и Аризоны, и работает отвращение.
Психологи предположили, что отвращение, как и другие реакции самозащиты, должно вызывать у человека инстинктивный порыв поставить свои личные интересы выше интересов окружающих — и общества в целом. Вероятность аморального поступка возрастает, если человек попадает в критическую ситуацию: в этом случае он пойдет по головам, лишь бы спастись самому. Может ли что-то подобное происходить при контакте с чем-нибудь отвратительным?
В одном из экспериментов ученые делали вид, что изучают спрос на потребительские товары. Одним испытуемым давали списки нейтральных предметов: лампочки, витамины, шариковые ручки, — другим — список, в который входили подгузники, прокладки и средства от поноса.
Обман испытуемых на этом не заканчивался. Следующим этапом была игра, в которой задавались вопросы на эрудицию. Испытуемым говорили: одна из групп получит за правильные ответы денежное вознаграждение, другая не получит — изучаем, мол, влияние денег на интеллект. Но на самом деле ни деньги, ни правильность ответов ученых не интересовали.
Участникам говорили, что распределиться по группам они должны сами путем подкидывания монетки. За подкидыванием никто не наблюдал. То есть испытуемым ничто не мешало соврать и просто определить себя в группу с вознаграждением, что при любом исходе явно выгоднее.
Те, кто оценивали лампочки с витаминами, разделились на «денежную» и «безденежную» подгруппы примерно поровну: 52 % против 48 % (такое распределение вполне соответствует случайному выпадению орла и решки при подбрасывании монетки). Группа с прокладками и поносом вела себя существенно хуже: в «денежной» подгруппе внезапно оказалось не 50, а 63 %. То есть даже легкого, почти незаметного отвращения было достаточно, чтобы люди стали больше врать с меркантильной целью.
В другом эксперименте испытуемым сначала показывали мерзкий видеоролик (сцену с грязным туалетом из фильма «На игле»), а потом предлагали разделить денежное вознаграждение с невидимым партнером, которого на самом деле не было. У участников было два варианта: либо оставить себе 2 доллара, а воображаемому партнеру отправить 3, либо наоборот. Причем эксперимент был организован таким образом, что для дополнительного заработка испытуемым приходилось соврать, отправив партнеру ложное сообщение. Контрольная группа, которой показывали документальный фильм про коралловые рифы, обманывала партнеров в 35 % случаев. Группа с туалетной сценой врала почти в два раза чаще — в 67 % случаев.
Затем им предлагали расшифровать 10 анаграмм. Пользоваться бумажкой и ручкой разрешалось, но при этом выполнять задания надо было по порядку, не пропуская ни одного. Вознаграждение обещалось тем, кто расшифрует не менее четырех анаграмм. Но сами решения никак не проверялись: участников просто просили указать количество успешно выполненных заданий. Трюк заключался в том, что третья анаграмма была нерешаемой. Поскольку по правилам решать задания нужно было по порядку, вознаграждение не должно было достаться никому. Тем не менее 27 % людей из контрольной группы указали, что успешно справились с заданием. Но из добровольцев, вспоминавших отвратительную историю, денег требовали аж 52 %.
Наконец в последнем эксперименте психологи выдвинули любопытную гипотезу: если гадость делает людей аморальнее, то чистота, наоборот, может делать их более добросовестными. Людям снова показывали сцену из «На игле» и предлагали обмануть невидимого партнера, но между этими заданиями их просили оценить список товаров, который на этот раз состоял из чистящих средств и шампуней. Несмотря на то, что ощущение чистоты в этом случае было исключительно виртуальным, простое переключение внимания на чистящие средства снижало склонность к обману в полтора раза.
Авторы работы считают, что результаты их исследования имеют огромное практическое значение. Чистота, как показывают новые данные, — это не просто украшение окружающего пространства (и залог здоровья, как, наверняка, отмечал еще Дарвин), но и мощный способ манипулировать людьми. Грязные улицы, рабочие места, школьные кабинеты и университетские аудитории, магазины, туалеты — все это может вызывать в людях склонность к аморальному поведению и в конечном итоге вредить бизнесу и государству. Если уделять больше внимания чистоте, то людей можно сделать порядочнее и добрее — такой вот нехитрый способ улучшить человека.
Источник: Winterich et al., «Береги себя: аффективная самозащита усиливает эгоистичное, неэтичное поведение», Organizational Behavior and Human Decision Processes
Как показывают их остроумные эксперименты, даже легкое чувство отвращения изменяет человеческое поведение, причем не в лучшую сторону: мозг, оскорбленный какашкой, снижает моральные стандарты и дает сознанию карт-бланш на обман, кражу и даже предательство. А мы и не подозреваем.
Если в литературе «наше все» — это Пушкин, то в биологии — Чарльз Дарвин, интеллигентный английский ипохондрик, который весьма многословно высказывался по любому поводу (сложно придумать более затертое биологическое клише, чем «еще Дарвин отмечал»). Так вот, еще Дарвин отмечал, что отвращение должно было появиться в процессе эволюции как защитная реакция, помогающая отличать съедобное от несъедобного и потенциально болезнетворного.
Но мозг — сложная штука. Стимулами и реакциями — то есть причинами и следствиями — в нем занимаются разные «офисы», разнесенные по разным концам «большого города». Взять, например, голод. В офис настроения из офиса сытости приходит письмо, сообщающее, что ситуация с едой вызывает опасения. Офис настроения принимает это к сведению и начинает слать письма во все остальные точки мозга — но в них уже нет ни слова про еду, а все только про трудные времена.
Раз трудные времена — значит надо от них защищаться. И вот вы уже злобно огрызаетесь на окружающих, хотя до каннибализма вам явно пока далеко. Только знатоки рекламы осознают, что в такой момент нужно сникерснуть, — остальным кажется, что в мире просто все вдруг стало мрачнее.
Это целая программа, изменяющая наше поведение и видение реальности таким образом, чтобы сделать выживание наиболее вероятным. Именно так, по словам специалистов из Пенсильвании, Техаса и Аризоны, и работает отвращение.
Психологи предположили, что отвращение, как и другие реакции самозащиты, должно вызывать у человека инстинктивный порыв поставить свои личные интересы выше интересов окружающих — и общества в целом. Вероятность аморального поступка возрастает, если человек попадает в критическую ситуацию: в этом случае он пойдет по головам, лишь бы спастись самому. Может ли что-то подобное происходить при контакте с чем-нибудь отвратительным?
В одном из экспериментов ученые делали вид, что изучают спрос на потребительские товары. Одним испытуемым давали списки нейтральных предметов: лампочки, витамины, шариковые ручки, — другим — список, в который входили подгузники, прокладки и средства от поноса.
Обман испытуемых на этом не заканчивался. Следующим этапом была игра, в которой задавались вопросы на эрудицию. Испытуемым говорили: одна из групп получит за правильные ответы денежное вознаграждение, другая не получит — изучаем, мол, влияние денег на интеллект. Но на самом деле ни деньги, ни правильность ответов ученых не интересовали.
Участникам говорили, что распределиться по группам они должны сами путем подкидывания монетки. За подкидыванием никто не наблюдал. То есть испытуемым ничто не мешало соврать и просто определить себя в группу с вознаграждением, что при любом исходе явно выгоднее.
Те, кто оценивали лампочки с витаминами, разделились на «денежную» и «безденежную» подгруппы примерно поровну: 52 % против 48 % (такое распределение вполне соответствует случайному выпадению орла и решки при подбрасывании монетки). Группа с прокладками и поносом вела себя существенно хуже: в «денежной» подгруппе внезапно оказалось не 50, а 63 %. То есть даже легкого, почти незаметного отвращения было достаточно, чтобы люди стали больше врать с меркантильной целью.
В другом эксперименте испытуемым сначала показывали мерзкий видеоролик (сцену с грязным туалетом из фильма «На игле»), а потом предлагали разделить денежное вознаграждение с невидимым партнером, которого на самом деле не было. У участников было два варианта: либо оставить себе 2 доллара, а воображаемому партнеру отправить 3, либо наоборот. Причем эксперимент был организован таким образом, что для дополнительного заработка испытуемым приходилось соврать, отправив партнеру ложное сообщение. Контрольная группа, которой показывали документальный фильм про коралловые рифы, обманывала партнеров в 35 % случаев. Группа с туалетной сценой врала почти в два раза чаще — в 67 % случаев.
Затем им предлагали расшифровать 10 анаграмм. Пользоваться бумажкой и ручкой разрешалось, но при этом выполнять задания надо было по порядку, не пропуская ни одного. Вознаграждение обещалось тем, кто расшифрует не менее четырех анаграмм. Но сами решения никак не проверялись: участников просто просили указать количество успешно выполненных заданий. Трюк заключался в том, что третья анаграмма была нерешаемой. Поскольку по правилам решать задания нужно было по порядку, вознаграждение не должно было достаться никому. Тем не менее 27 % людей из контрольной группы указали, что успешно справились с заданием. Но из добровольцев, вспоминавших отвратительную историю, денег требовали аж 52 %.
Наконец в последнем эксперименте психологи выдвинули любопытную гипотезу: если гадость делает людей аморальнее, то чистота, наоборот, может делать их более добросовестными. Людям снова показывали сцену из «На игле» и предлагали обмануть невидимого партнера, но между этими заданиями их просили оценить список товаров, который на этот раз состоял из чистящих средств и шампуней. Несмотря на то, что ощущение чистоты в этом случае было исключительно виртуальным, простое переключение внимания на чистящие средства снижало склонность к обману в полтора раза.
Авторы работы считают, что результаты их исследования имеют огромное практическое значение. Чистота, как показывают новые данные, — это не просто украшение окружающего пространства (и залог здоровья, как, наверняка, отмечал еще Дарвин), но и мощный способ манипулировать людьми. Грязные улицы, рабочие места, школьные кабинеты и университетские аудитории, магазины, туалеты — все это может вызывать в людях склонность к аморальному поведению и в конечном итоге вредить бизнесу и государству. Если уделять больше внимания чистоте, то людей можно сделать порядочнее и добрее — такой вот нехитрый способ улучшить человека.
anchiko
Девушка-сихиртя
В начале 1900-х английский иллюзионист Персиваль Томас Тибблс поставил номер под называнием Mighty Cheese («Могучий сыр»). На сцену выносили диск диаметром и толщиной чуть больше автомобильного колеса, покрашенный в характерный желтый цвет. «Сыр» ставили на ребро, предварительно показав, что никаких удерживающих конструкций, связывающих его с полом, нет. Затем любой желающий мог попробовать опрокинуть диск, положив его на бок, на что давалось 15 секунд. Казалось бы, четверти минуты даже много, чтобы уронить обычное колесо. Каково же было удивление публики, когда никому не удавалось этого сделать: капризная модель сыра легко двигалась в плоскости, сохраняя вертикальное положение, а вот хотя бы немного наклоняться отказывалась напрочь.
Он действовал в некотором роде как волчок, который, однако, стоит не параллельно, а перпендикулярно земле. Люди же являлись своего рода «силой гравитации», которая пытается, но не может уронить волчок, пока тот вращается. Почему же?
В каждый момент вращательного движения все точки объекта движутся «мимо» оси вращения с определенной линейной скоростью. Чем дальше точка от оси — тем выше эта скорость. Когда мы раскрутили волчок, то фактически совершили «разгон» всех его точек в определенных направлениях и с определенными скоростями. Затем эти точки, во-первых, стремятся продолжить движение, так как обладают запасом кинетической энергии, которую еще не потратили, а во-вторых, стремятся продолжить его по прямой, согласно первому закону Ньютона.
Помимо хорошо известной читателю центробежной силы, у тела возникает еще и так называемый «момент импульса» — мера того, как быстро мы разогнали точки, имеющие определенную массу. Момент импульса зависит не только от массы вращающейся фигуры, но и от того, каким образом она распределена: как я упомянул выше, более далекие от центра вращения точки движутся быстрее. Если таких точек много (то есть масса предмета удалена от центра вращения, как, например, у плоского диска), то вращать такой объект сложнее, а момент импульса получается больше. И наоборот: у высокого цилиндра (основная масса расположена близко к оси вращения) он будет меньше.
Но это достаточно интуитивно. Чуть менее интуитивным является закон сохранения момента импульса. Из школьной физики мы помним: для того чтобы изменить импульс материальной точки (то есть поменять направление и/или скорость ее движения), мы должны приложить определенную силу. Если система замкнута, то она сохраняет сумму импульсов всех ее частей. В случае вращательного движения это приводит к тому, что объект, помимо прочего, пытается сохранить еще и плоскость, в которой происходит вращение. Ведь иначе пришлось бы поменять направление движения сразу большого количества массивных точек.
Такое поведение известно под названием «гироскопический эффект», который широко используется, например, при определении угла наклона летательных аппаратов: вращающийся диск (гироскоп) закрепляют на свободном подвесе, и тот стремится сохранить свое горизонтальное положение относительно земли, даже если самолет наклонен.
Пластиковая сфера размером с кулак весит пару сотен граммов. Но если раскрутить гироскоп внутри, то тренажер внезапно становится очень «тяжелым» — его трудно удержать в руке, нужно прилагать определенное усилие. Секрет состоит во вращательных движениях кистью: с их помощью мы поворачиваем плоскость, в которой крутится гироскоп, меняя заодно и его момент импульса, который по закону сохранения стремится остаться прежним.
Чтобы лучше понять, откуда берется большое усилие при передвижении небольшой массы, представьте, что вам нужно отклонить от траектории этот же Powerball, летящий в вас со скоростью несколько метров в секунду. Впрочем, автор настоятельно рекомендует не проводить подобные эксперименты.
Эта способность называется сat righting reflex, и за нее кошки должны благодарить закон сохранения момента импульса. Выше я писал, что вращать более удаленные от оси поворота предметы труднее, чем менее удаленные. Попробуйте повертеться в комнате с раскинутыми руками, а потом, не меняя усилия, крепко прижмите руки к телу — частота вашего вращения заметно возрастет. Коты проделывают нечто подобное лапами в воздухе.
Сначала кот, летящий спиной вниз, изгибается в середине тела, немного скрючиваясь, чтобы иметь возможность независимо поворачивать переднюю и заднюю половины туловища (вокруг оси, направленной горизонтально вдоль тела кота). При этом он резко вытягивает задние лапы, а передние, наоборот, прижимает к телу. В таком состоянии момент инерции его задней части выше (так как масса вытянутых лап дальше от оси), чем передней, вращать ее труднее. Это позволяет ему повернуть переднюю часть почти на 90 градусов, тогда как задняя поворачивается (в противоположную сторону, конечно же) не более чем на 10 градусов. Теперь он должен совершить обратное действие — сжать задние лапы, вытянув передние. Инертной становится уже передняя его половина, а задняя спокойно вращается и «доворачивается» до нужного положения. Повторив все шаги еще раз, кот оказывается повернутым относительно первоначальной позиции на 180 градусов, и ему остается только приземлиться на лапы. Для совершения всех указанных действий среднестатистической кошке нужно всего 30 см высоты над поверхностью земли.
Кроме момента импульса, говоря о вращающихся системах, имеет смысл упомянуть еще и силу Кориолиса. Напомню, что вращающаяся система состоит из точек, движущихся с разной скоростью, которая зависит от расстояния до оси вращения. Если какую-то из этих точек начать перемещать внутри вращающейся системы, то нам потребуется заодно изменить и ее скорость: на дальних радиусах скорость должна быть выше, а на ближних — ниже. Чтобы изменить скорость, точка должна быть подвержена ускорению. Ускоряя точку, мы будем как бы противодействовать некоторой силе, которая стремится удержать ее на той же скорости.
И самое главное. Мы с вами живем в гигантской лаборатории для исследования силы Кориолиса, ведь наша планета вращается с огромной для такого массивного объекта частотой. Линейная скорость точки на экваторе более 1600 км/ч. Нужен сверхзвуковой самолет, чтобы «обогнать» Землю в этих широтах.
Но вернемся к силе. Из-за формы нашей планеты на экваторе сила Кориолиса может действовать только вдоль линии экватора, а также вверх или вниз. Потому что плоскость вращения на такой широте перпендикулярна поверхности Земли. На полюсах, наоборот, плоскость вращения и поверхность параллельны, поэтому кориолисова сила тоже параллельна земле. Во всех остальных точках имеет место комбинация этих двух составляющих, своя для каждой широты.
На всех остальных широтах больший интерес имеет горизонтальная составляющая силы. На любой движущийся вдоль земли объект действует сила Кориолиса, отклоняющая его вбок от направления движения. Причем в северном полушарии — вправо, а в южном — влево. Величина этой силы зависит от скорости и направления движения объекта, а также от самой широты, на которой это движение происходит (у полюсов эта сила больше).
Поскольку воздействию силы Кориолиса подвержены вообще все движущиеся объекты, мы можем увидеть много подтверждений того, что наша планета вращается, а также определить, в каком полушарии находимся. Так, например, все реки в северном полушарии сильнее размывают правый берег, а в южном — левый (этот феномен известен под названием «эффект Бэра»). Если бы поезда были идеальны, то у всех железных дорог северного полушария правый рельс был бы стерт сильнее, чем левый. В южном, соответственно, наоборот.
В интернете распространен околонаучный миф, согласно которому спускающаяся в раковине вода закручивается в определенную сторону в зависимости от полушария. Теоретически это правда, но на практике количество сторонних факторов, от которых может зависеть направление воронки, перевешивает: шероховатость и форма поверхности раковины, строение канализационной системы и т. д. Только в идеальных условиях тщательно поставленного эксперимента такой эффект действительно будет наблюдаться. Зато в естественной среде он проявляет себя в разной форме циклонов и антициклонов, которые закручиваются в противоположные стороны в северном и южном полушариях.
Наука интересна своей бесконечной глубиной. Даже такая простейшая и обыденная вещь, как вращение, оказывается, таит в себе очень много любопытного. И это далеко не предел.
©Денис Пешехонов
Он действовал в некотором роде как волчок, который, однако, стоит не параллельно, а перпендикулярно земле. Люди же являлись своего рода «силой гравитации», которая пытается, но не может уронить волчок, пока тот вращается. Почему же?
В каждый момент вращательного движения все точки объекта движутся «мимо» оси вращения с определенной линейной скоростью. Чем дальше точка от оси — тем выше эта скорость. Когда мы раскрутили волчок, то фактически совершили «разгон» всех его точек в определенных направлениях и с определенными скоростями. Затем эти точки, во-первых, стремятся продолжить движение, так как обладают запасом кинетической энергии, которую еще не потратили, а во-вторых, стремятся продолжить его по прямой, согласно первому закону Ньютона.
Помимо хорошо известной читателю центробежной силы, у тела возникает еще и так называемый «момент импульса» — мера того, как быстро мы разогнали точки, имеющие определенную массу. Момент импульса зависит не только от массы вращающейся фигуры, но и от того, каким образом она распределена: как я упомянул выше, более далекие от центра вращения точки движутся быстрее. Если таких точек много (то есть масса предмета удалена от центра вращения, как, например, у плоского диска), то вращать такой объект сложнее, а момент импульса получается больше. И наоборот: у высокого цилиндра (основная масса расположена близко к оси вращения) он будет меньше.
Но это достаточно интуитивно. Чуть менее интуитивным является закон сохранения момента импульса. Из школьной физики мы помним: для того чтобы изменить импульс материальной точки (то есть поменять направление и/или скорость ее движения), мы должны приложить определенную силу. Если система замкнута, то она сохраняет сумму импульсов всех ее частей. В случае вращательного движения это приводит к тому, что объект, помимо прочего, пытается сохранить еще и плоскость, в которой происходит вращение. Ведь иначе пришлось бы поменять направление движения сразу большого количества массивных точек.
Такое поведение известно под названием «гироскопический эффект», который широко используется, например, при определении угла наклона летательных аппаратов: вращающийся диск (гироскоп) закрепляют на свободном подвесе, и тот стремится сохранить свое горизонтальное положение относительно земли, даже если самолет наклонен.
Пластиковая сфера размером с кулак весит пару сотен граммов. Но если раскрутить гироскоп внутри, то тренажер внезапно становится очень «тяжелым» — его трудно удержать в руке, нужно прилагать определенное усилие. Секрет состоит во вращательных движениях кистью: с их помощью мы поворачиваем плоскость, в которой крутится гироскоп, меняя заодно и его момент импульса, который по закону сохранения стремится остаться прежним.
Чтобы лучше понять, откуда берется большое усилие при передвижении небольшой массы, представьте, что вам нужно отклонить от траектории этот же Powerball, летящий в вас со скоростью несколько метров в секунду. Впрочем, автор настоятельно рекомендует не проводить подобные эксперименты.
Эта способность называется сat righting reflex, и за нее кошки должны благодарить закон сохранения момента импульса. Выше я писал, что вращать более удаленные от оси поворота предметы труднее, чем менее удаленные. Попробуйте повертеться в комнате с раскинутыми руками, а потом, не меняя усилия, крепко прижмите руки к телу — частота вашего вращения заметно возрастет. Коты проделывают нечто подобное лапами в воздухе.
Сначала кот, летящий спиной вниз, изгибается в середине тела, немного скрючиваясь, чтобы иметь возможность независимо поворачивать переднюю и заднюю половины туловища (вокруг оси, направленной горизонтально вдоль тела кота). При этом он резко вытягивает задние лапы, а передние, наоборот, прижимает к телу. В таком состоянии момент инерции его задней части выше (так как масса вытянутых лап дальше от оси), чем передней, вращать ее труднее. Это позволяет ему повернуть переднюю часть почти на 90 градусов, тогда как задняя поворачивается (в противоположную сторону, конечно же) не более чем на 10 градусов. Теперь он должен совершить обратное действие — сжать задние лапы, вытянув передние. Инертной становится уже передняя его половина, а задняя спокойно вращается и «доворачивается» до нужного положения. Повторив все шаги еще раз, кот оказывается повернутым относительно первоначальной позиции на 180 градусов, и ему остается только приземлиться на лапы. Для совершения всех указанных действий среднестатистической кошке нужно всего 30 см высоты над поверхностью земли.
Кроме момента импульса, говоря о вращающихся системах, имеет смысл упомянуть еще и силу Кориолиса. Напомню, что вращающаяся система состоит из точек, движущихся с разной скоростью, которая зависит от расстояния до оси вращения. Если какую-то из этих точек начать перемещать внутри вращающейся системы, то нам потребуется заодно изменить и ее скорость: на дальних радиусах скорость должна быть выше, а на ближних — ниже. Чтобы изменить скорость, точка должна быть подвержена ускорению. Ускоряя точку, мы будем как бы противодействовать некоторой силе, которая стремится удержать ее на той же скорости.
И самое главное. Мы с вами живем в гигантской лаборатории для исследования силы Кориолиса, ведь наша планета вращается с огромной для такого массивного объекта частотой. Линейная скорость точки на экваторе более 1600 км/ч. Нужен сверхзвуковой самолет, чтобы «обогнать» Землю в этих широтах.
Но вернемся к силе. Из-за формы нашей планеты на экваторе сила Кориолиса может действовать только вдоль линии экватора, а также вверх или вниз. Потому что плоскость вращения на такой широте перпендикулярна поверхности Земли. На полюсах, наоборот, плоскость вращения и поверхность параллельны, поэтому кориолисова сила тоже параллельна земле. Во всех остальных точках имеет место комбинация этих двух составляющих, своя для каждой широты.
На всех остальных широтах больший интерес имеет горизонтальная составляющая силы. На любой движущийся вдоль земли объект действует сила Кориолиса, отклоняющая его вбок от направления движения. Причем в северном полушарии — вправо, а в южном — влево. Величина этой силы зависит от скорости и направления движения объекта, а также от самой широты, на которой это движение происходит (у полюсов эта сила больше).
Поскольку воздействию силы Кориолиса подвержены вообще все движущиеся объекты, мы можем увидеть много подтверждений того, что наша планета вращается, а также определить, в каком полушарии находимся. Так, например, все реки в северном полушарии сильнее размывают правый берег, а в южном — левый (этот феномен известен под названием «эффект Бэра»). Если бы поезда были идеальны, то у всех железных дорог северного полушария правый рельс был бы стерт сильнее, чем левый. В южном, соответственно, наоборот.
В интернете распространен околонаучный миф, согласно которому спускающаяся в раковине вода закручивается в определенную сторону в зависимости от полушария. Теоретически это правда, но на практике количество сторонних факторов, от которых может зависеть направление воронки, перевешивает: шероховатость и форма поверхности раковины, строение канализационной системы и т. д. Только в идеальных условиях тщательно поставленного эксперимента такой эффект действительно будет наблюдаться. Зато в естественной среде он проявляет себя в разной форме циклонов и антициклонов, которые закручиваются в противоположные стороны в северном и южном полушариях.
Наука интересна своей бесконечной глубиной. Даже такая простейшая и обыденная вещь, как вращение, оказывается, таит в себе очень много любопытного. И это далеко не предел.
©Денис Пешехонов
anchiko
Девушка-сихиртя
Фрикомыслие: власть нестандартного
Фрикомыслие — это сверхкомичное и интеллектуальное easy reading для тех, кто смертельно устал от академической манеры изложения: необычная подача и яркие аналогии уже третий раз подряд превращают книгу Левитта и Дабнера в стопроцентный бестселлер. Совместно с издательством «Альпина Паблишер» мы публикуем отрывок из книги, посвященный трем простым словам, которые зачастую так трудно произнести вслух.
Маленькая девочка Мэри бывает на пляже с мамой и братом. Они ездят туда на красном автомобиле. Там они купаются, едят мороженое, возятся в песке, играют и обедают бутербродами.
Ну что, справились? Давайте сравним ваши ответы с ответами британских школьников в возрасте от пяти до девяти лет, которые участвовали в научном эксперименте. Почти все дети правильно ответили на первые два вопроса («красный» и «нет»), а вот с третьим и четвертым дело обстояло намного хуже. Почему ? На них нет ответа: наша история не дает достаточно информации. И тем не менее подавляющее большинство детей — 76 % — ответили на эти вопросы «да» или «нет». Дети, которые попытались выкрутиться в случае таких простых вопросов, наверняка преуспеют в бизнесе или политике, где практически нет людей, готовых признаться в своем невежестве. Часто говорят, что три самых трудных слова в английском языке — это «я люблю тебя». Мы категорически не согласны! Сказать «я не знаю» для большинства людей намного труднее. И это очень печально: ведь пока вы не признаете, что не имеете представления о чем‑либо, узнать это по‑настоящему практически невозможно.
Прежде чем мы начнем разбираться в причинах такой неискренности, ее последствиях и способах решения проблемы, позвольте разъяснить, что мы имеем в виду, когда говорим, что мы что‑то знаем. Конечно, существуют различные уровни и категории знания. На вершине — то, что можно назвать «знанием фактов», то есть явлений, которые проверяются экспериментально. (Сенатор Дэниел Патрик Мойнихан блестяще выразил это словами: «У каждого есть право иметь собственное мнение, но не собственные факты».) Если вы будете настаивать, что химический состав воды — HO2, а не H2O, в конечном счете вам докажут, что вы не правы. Затем есть «убеждения» — возможно, правильные, но проверить их довольно сложно. Поэтому с убеждениями легче не соглашаться. Например, действительно ли дьявол существует? Этот вопрос задавали в рамках международного социологического исследования.
Как может быть такое расхождение во мнениях в таком простом вопросе? Разве что латыши или мальтийцы только думают, что знают ответ, а на самом деле они его не знают? Хорошо, существование дьявола, возможно, слишком таинственная тема, чтобы рассуждать о ней с фактической точки зрения. Давайте рассмотрим другой вопрос, — затрагивающий область как раз между убеждениями и фактами.
Большей части из нас вопрос кажется просто нелепым. Безусловно это правда! Но если задать этот же вопрос в стране с мусульманским населением, ответ будет совсем другим. Только 20 % индонезийцев считают, что теракты 11 сентября устроили арабы. В Кувейте таких людей всего лишь 11 % среди опрошенных, а в Пакистане — 4 %. (Если же спросить этих респондентов, кто был виноват, то обычно они называют израильтян, американское правительство или террористов‑немусульман.) Таким образом, выходит, что наше «знание» — это лишь следствие политических или религиозных взглядов. В мире полно людей, которых экономист Эдвард Глейзер назвал «продавцами заблуждений», — политиков, бизнес‑ и религиозных деятелей, «снабжающих людей убеждениями, когда это приносит экономическую или политическую выгоду».
Это немалая проблема уже сама по себе. Но ставки повышаются, когда мы постоянно делаем вид, будто знаем больше, чем это есть на самом деле. Подумайте о тех сложных вопросах, с которыми политики и бизнесмены сталкиваются каждый день. «Что нужно сделать, чтобы не допустить стрельбы в общественных местах?» «Оправдывает ли стоимость сланцевого газа, добываемого с помощью гидроразрыва пласта, наносимый природе урон?» «Что произойдет, если мы позволим оставаться у власти ближневосточным диктаторам, которые ненавидят нас?» На подобные вопросы нельзя ответить, просто приведя несколько примеров; проблемы надо тщательно обдумать, обратиться к своей интуиции и попытаться угадать, чем все обернется в итоге. Более того, эти вопросы многоаспектны: на результат влияет множество параметров, и эффект от их изменения может проявляться довольно причудливым образом в разных областях в разное время. В таких сложных вопросах невообразимо трудно указать конкретную причину, вызвавшую определенное следствие. «Действительно ли запрет на ношение огнестрельного оружия снижает уровень преступности? Или это всего лишь один из десяти значимых факторов?» «Экономика заглохла из‑за высоких налогов? Или же корень зла в китайском экспорте и колебаниях цены на нефть?»
А теперь представьте, насколько тяжелее предсказать, что произойдет в дальнейшем. «Прогноз, — любил повторять Нильс Бор, — крайне трудное дело, особенно когда речь идет о будущем». И тем не менее мы постоянно слышим рассуждения экспертов — политиков, бизнесменов, спортивных аналитиков, знатоков фондового рынка и, конечно, метеорологов — о том, что нас ждет. Они действительно знают, о чем говорят, или же вводят нас в заблуждение подобно британским школьникам? В последние годы ученые стали систематически отслеживать прогнозы различных экспертов. Одно из самых впечатляющих исследований провел Филип Тетлок, профессор психологии Пенсильванского университета. Объектом его внимания стала политика. Тетлок нанял около 300 экспертов — государственных служащих, политологов, специалистов по национальной безопасности и экономистов, чтобы они сделали тысячи предсказаний, которые он тщательно фиксировал в течение 20 лет. Например, при демократическом режиме, скажем в Бразилии, нынешняя партия большинства сохранит, ослабит или укрепит свои позиции на ближайших выборах? Или: в недемократической стране, допустим в Сирии, изменится ли характер власти в течение пяти ближайших лет? В течение десяти лет? И если изменится, то в какую сторону?
Насколько точными были их предсказания? Они были не намного точнее «произвольного выбора шимпанзе, бросающего дарты», — часто шутил Тетлок. «Да, это сравнение с обезьяной преследовало меня постоянно, — говорит он. — Но нужно отдать экспертам должное: их прогнозы были все‑таки немного лучше, чем у контрольной группы студентов Калифорнийского университета (в Беркли). А были ли предсказания экспертов лучше тех, что давали алгоритмы экстраполяции? Нет, не были». «Алгоритмы экстраполяции», которые упоминает Тетлок, — простая компьютерная программа, предсказывающая «отсутствие изменений текущей ситуации». Эта формулировка — всего лишь иной, компьютерный, способ сказать: «Я не знаю». Подобное исследование провела компания CXO Advisory Group на материале 6000 прогнозов специалистов фондового рынка, сделанных в течение нескольких лет. Обнаружилось, что совокупная точность экспертных оценок составила 47,4 %.
Повторимся, шимпанзе, предсказывающий наугад, могла бы с легкостью добиться схожего результата. При этом ваши расходы были бы значительно меньше комиссионных, которые обычно получает эксперт. Когда Тетлока попросили назвать качества того, кто предсказывает значительно хуже остальных, он произнес только одно слово: «Догматизм». То есть речь о непоколебимой вере человека в доподлинное знание о чем‑то, даже когда он на самом деле этого не знает. Как и другие ученые, которые наблюдали за экспертами‑гуру, Тетлок отмечает, что те «излишне самоуверенны», даже когда их предсказания абсолютно неверны. Самоуверенность и ошибочность — смертельная смесь, особенно когда есть более разумная точка зрения: просто согласиться с тем, что мы не можем знать будущее, как нам того хочется. Но, к сожалению, такое происходит крайне редко.
Это явление было красиво описано в статье «Почему предсказания большинства экономистов не сбываются?», опубликованной в журнале Red Herring в 1998 году. Ее автор Пол Кругман десять лет спустя получит Нобелевскую премию. Кругман указывает, что неудачи многих экономистов в их прогнозах связаны с завышенной оценкой влияния будущих технологий, и сам дает несколько прогнозов. Вот один из них: «Скорость распространения Интернета резко снизится вопреки закону Меткалфа, который утверждает, что число соединений в Сети пропорционально квадрату числа ее участников. Ведь становится очевидным, что большинству людей просто нечего сказать друг другу! Примерно к 2005 году будет ясно, что Интернет повлиял на экономику не более, чем факс».
На момент написания этой книги рыночная капитализация только таких интернет‑компаний, как Google, Amazon и Facebook, составила более 700 миллиардов долларов, что превышает ВВП всех стран мира за вычетом первых восемнадцати. Если добавить сюда еще и Apple, которая интернет‑компанией не является, но существовать без Интернета не может, то планка повысится до 1,2 триллиона долларов. На эти деньги можно купить много факсов. Возможно, нам нужно больше таких экономистов, как Томас Сарджент. Он тоже получил Нобелевскую премию — за работу по оценке причины и результата в макроэкономике. Наверное, он столько уже забыл об инфляции и ставке процента, сколько остальные не смогут узнать и за всю жизнь. Когда несколько лет назад Ally Bank решил сделать телерекламу, расхваливающую депозитный сертификат с новой функцией «увеличьте свой процент», Сарджент был утвержден на главную роль. Съемки проходили в помещении, напоминающем университетский клуб: богато украшенные канделябры, книжные полки в идеальном порядке, на стенах портреты выдающихся джентльменов. Сарджент царственно восседает в кожаном клубном кресле, ожидая, что его представят.
Ведущий начинает: — Сегодня наш гость — Томас Сарджент, лауреат Нобелевской премии по экономике и один из наиболее цитируемых экономистов в мире. Профессор Сарджент, можете ли вы сказать мне, каков будет процент по депозитному сертификату через два года?
Сарджент: — Нет.
И все. Ведущий от лица банка произносит: «Если он не знает, то никто не знает». И поэтому нужен депозитный сертификат с переменной ставкой процента. Эта реклама — работа комического гения. Почему? Потому что Сарджент дает единственно верный ответ на вопрос, на который невозможно ответить, и показывает таким образом, насколько нелепы попытки многих из нас поступать иначе. И дело не только в том, что мы знаем об окружающем мире меньше, чем нам кажется. Мы и самих себя толком не знаем. Многие ли люди хорошо справятся с таким простым заданием, как оценка своих талантов? Вот цитата из статьи двух психологов в академическом журнале: «Несмотря на то что человек проводит с собой времени больше, чем с кем‑либо другим, он имеет довольно смутное представление о своих навыках и возможностях».
Но давайте представим, что вы действительно превосходите всех в какой‑то области, вы подлинный мастер своего дела, подобно Томасу Сардженту. Означает ли это, что вы так же хороши в какой‑то другой области? Большое число исследований показывает, что ответ на этот вопрос отрицательный. Арифметика тут простая и убедительная: тот факт, что вы хороши в одном деле, вовсе не означает, что вы хороши во всем. К сожалению, эту истину часто игнорируют те, кто страдает — вдохните поглубже — ультракрепидарианизмом, «привычкой высказывать мнения или давать советы по вопросам, лежащим вне их компетенции». Если вы предполагаете в себе громадные способности, не понимая, чего именно вы не знаете, это, как ни странно, может привести к катастрофе.
Вспомните войну в Ираке. Она была начата из‑за заявлений США о наличии у Саддама Хусейна оружия массового поражения и его связях с «Аль‑Каидой». Конечно, причин там было больше: политика, нефть, возможно, месть; но заявления об «Аль‑Каиде» и оружии решили дело. Восемь лет, 800 миллиардов долларов, около 4500 погибших американцев и 100 000 — иракцев. И очень интересно предположить, чем бы все обернулось, если бы политики признали, что у них нет информации о наличии оружия массового поражения в Ираке и его связях с «Аль‑Каидой». Подобно тому, как теплая и влажная среда способствует распространению различных болезнетворных бактерий, мир политики и бизнеса с его долгосрочными целями, широким спектром последствий и запутанными причинно‑следственными отношениями поощряет самонадеянные догадки, выдаваемые за факты. И вот почему: это сходит с рук. К тому времени, когда все разрешится и станет понятно, что люди не знали, о чем говорили, говоруны будут уже далеко. Почему же люди продолжают делать вид, что знают что‑то, если последствия могут быть столь разрушительными? Тут все просто: в большинстве случаев цена слов «я не знаю» гораздо выше цены ошибки, по крайней мере для отдельного человека.
Фрикомыслие — это сверхкомичное и интеллектуальное easy reading для тех, кто смертельно устал от академической манеры изложения: необычная подача и яркие аналогии уже третий раз подряд превращают книгу Левитта и Дабнера в стопроцентный бестселлер. Совместно с издательством «Альпина Паблишер» мы публикуем отрывок из книги, посвященный трем простым словам, которые зачастую так трудно произнести вслух.
Маленькая девочка Мэри бывает на пляже с мамой и братом. Они ездят туда на красном автомобиле. Там они купаются, едят мороженое, возятся в песке, играют и обедают бутербродами.
Ну что, справились? Давайте сравним ваши ответы с ответами британских школьников в возрасте от пяти до девяти лет, которые участвовали в научном эксперименте. Почти все дети правильно ответили на первые два вопроса («красный» и «нет»), а вот с третьим и четвертым дело обстояло намного хуже. Почему ? На них нет ответа: наша история не дает достаточно информации. И тем не менее подавляющее большинство детей — 76 % — ответили на эти вопросы «да» или «нет». Дети, которые попытались выкрутиться в случае таких простых вопросов, наверняка преуспеют в бизнесе или политике, где практически нет людей, готовых признаться в своем невежестве. Часто говорят, что три самых трудных слова в английском языке — это «я люблю тебя». Мы категорически не согласны! Сказать «я не знаю» для большинства людей намного труднее. И это очень печально: ведь пока вы не признаете, что не имеете представления о чем‑либо, узнать это по‑настоящему практически невозможно.
Прежде чем мы начнем разбираться в причинах такой неискренности, ее последствиях и способах решения проблемы, позвольте разъяснить, что мы имеем в виду, когда говорим, что мы что‑то знаем. Конечно, существуют различные уровни и категории знания. На вершине — то, что можно назвать «знанием фактов», то есть явлений, которые проверяются экспериментально. (Сенатор Дэниел Патрик Мойнихан блестяще выразил это словами: «У каждого есть право иметь собственное мнение, но не собственные факты».) Если вы будете настаивать, что химический состав воды — HO2, а не H2O, в конечном счете вам докажут, что вы не правы. Затем есть «убеждения» — возможно, правильные, но проверить их довольно сложно. Поэтому с убеждениями легче не соглашаться. Например, действительно ли дьявол существует? Этот вопрос задавали в рамках международного социологического исследования.
Как может быть такое расхождение во мнениях в таком простом вопросе? Разве что латыши или мальтийцы только думают, что знают ответ, а на самом деле они его не знают? Хорошо, существование дьявола, возможно, слишком таинственная тема, чтобы рассуждать о ней с фактической точки зрения. Давайте рассмотрим другой вопрос, — затрагивающий область как раз между убеждениями и фактами.
Большей части из нас вопрос кажется просто нелепым. Безусловно это правда! Но если задать этот же вопрос в стране с мусульманским населением, ответ будет совсем другим. Только 20 % индонезийцев считают, что теракты 11 сентября устроили арабы. В Кувейте таких людей всего лишь 11 % среди опрошенных, а в Пакистане — 4 %. (Если же спросить этих респондентов, кто был виноват, то обычно они называют израильтян, американское правительство или террористов‑немусульман.) Таким образом, выходит, что наше «знание» — это лишь следствие политических или религиозных взглядов. В мире полно людей, которых экономист Эдвард Глейзер назвал «продавцами заблуждений», — политиков, бизнес‑ и религиозных деятелей, «снабжающих людей убеждениями, когда это приносит экономическую или политическую выгоду».
Это немалая проблема уже сама по себе. Но ставки повышаются, когда мы постоянно делаем вид, будто знаем больше, чем это есть на самом деле. Подумайте о тех сложных вопросах, с которыми политики и бизнесмены сталкиваются каждый день. «Что нужно сделать, чтобы не допустить стрельбы в общественных местах?» «Оправдывает ли стоимость сланцевого газа, добываемого с помощью гидроразрыва пласта, наносимый природе урон?» «Что произойдет, если мы позволим оставаться у власти ближневосточным диктаторам, которые ненавидят нас?» На подобные вопросы нельзя ответить, просто приведя несколько примеров; проблемы надо тщательно обдумать, обратиться к своей интуиции и попытаться угадать, чем все обернется в итоге. Более того, эти вопросы многоаспектны: на результат влияет множество параметров, и эффект от их изменения может проявляться довольно причудливым образом в разных областях в разное время. В таких сложных вопросах невообразимо трудно указать конкретную причину, вызвавшую определенное следствие. «Действительно ли запрет на ношение огнестрельного оружия снижает уровень преступности? Или это всего лишь один из десяти значимых факторов?» «Экономика заглохла из‑за высоких налогов? Или же корень зла в китайском экспорте и колебаниях цены на нефть?»
А теперь представьте, насколько тяжелее предсказать, что произойдет в дальнейшем. «Прогноз, — любил повторять Нильс Бор, — крайне трудное дело, особенно когда речь идет о будущем». И тем не менее мы постоянно слышим рассуждения экспертов — политиков, бизнесменов, спортивных аналитиков, знатоков фондового рынка и, конечно, метеорологов — о том, что нас ждет. Они действительно знают, о чем говорят, или же вводят нас в заблуждение подобно британским школьникам? В последние годы ученые стали систематически отслеживать прогнозы различных экспертов. Одно из самых впечатляющих исследований провел Филип Тетлок, профессор психологии Пенсильванского университета. Объектом его внимания стала политика. Тетлок нанял около 300 экспертов — государственных служащих, политологов, специалистов по национальной безопасности и экономистов, чтобы они сделали тысячи предсказаний, которые он тщательно фиксировал в течение 20 лет. Например, при демократическом режиме, скажем в Бразилии, нынешняя партия большинства сохранит, ослабит или укрепит свои позиции на ближайших выборах? Или: в недемократической стране, допустим в Сирии, изменится ли характер власти в течение пяти ближайших лет? В течение десяти лет? И если изменится, то в какую сторону?
Насколько точными были их предсказания? Они были не намного точнее «произвольного выбора шимпанзе, бросающего дарты», — часто шутил Тетлок. «Да, это сравнение с обезьяной преследовало меня постоянно, — говорит он. — Но нужно отдать экспертам должное: их прогнозы были все‑таки немного лучше, чем у контрольной группы студентов Калифорнийского университета (в Беркли). А были ли предсказания экспертов лучше тех, что давали алгоритмы экстраполяции? Нет, не были». «Алгоритмы экстраполяции», которые упоминает Тетлок, — простая компьютерная программа, предсказывающая «отсутствие изменений текущей ситуации». Эта формулировка — всего лишь иной, компьютерный, способ сказать: «Я не знаю». Подобное исследование провела компания CXO Advisory Group на материале 6000 прогнозов специалистов фондового рынка, сделанных в течение нескольких лет. Обнаружилось, что совокупная точность экспертных оценок составила 47,4 %.
Повторимся, шимпанзе, предсказывающий наугад, могла бы с легкостью добиться схожего результата. При этом ваши расходы были бы значительно меньше комиссионных, которые обычно получает эксперт. Когда Тетлока попросили назвать качества того, кто предсказывает значительно хуже остальных, он произнес только одно слово: «Догматизм». То есть речь о непоколебимой вере человека в доподлинное знание о чем‑то, даже когда он на самом деле этого не знает. Как и другие ученые, которые наблюдали за экспертами‑гуру, Тетлок отмечает, что те «излишне самоуверенны», даже когда их предсказания абсолютно неверны. Самоуверенность и ошибочность — смертельная смесь, особенно когда есть более разумная точка зрения: просто согласиться с тем, что мы не можем знать будущее, как нам того хочется. Но, к сожалению, такое происходит крайне редко.
Это явление было красиво описано в статье «Почему предсказания большинства экономистов не сбываются?», опубликованной в журнале Red Herring в 1998 году. Ее автор Пол Кругман десять лет спустя получит Нобелевскую премию. Кругман указывает, что неудачи многих экономистов в их прогнозах связаны с завышенной оценкой влияния будущих технологий, и сам дает несколько прогнозов. Вот один из них: «Скорость распространения Интернета резко снизится вопреки закону Меткалфа, который утверждает, что число соединений в Сети пропорционально квадрату числа ее участников. Ведь становится очевидным, что большинству людей просто нечего сказать друг другу! Примерно к 2005 году будет ясно, что Интернет повлиял на экономику не более, чем факс».
На момент написания этой книги рыночная капитализация только таких интернет‑компаний, как Google, Amazon и Facebook, составила более 700 миллиардов долларов, что превышает ВВП всех стран мира за вычетом первых восемнадцати. Если добавить сюда еще и Apple, которая интернет‑компанией не является, но существовать без Интернета не может, то планка повысится до 1,2 триллиона долларов. На эти деньги можно купить много факсов. Возможно, нам нужно больше таких экономистов, как Томас Сарджент. Он тоже получил Нобелевскую премию — за работу по оценке причины и результата в макроэкономике. Наверное, он столько уже забыл об инфляции и ставке процента, сколько остальные не смогут узнать и за всю жизнь. Когда несколько лет назад Ally Bank решил сделать телерекламу, расхваливающую депозитный сертификат с новой функцией «увеличьте свой процент», Сарджент был утвержден на главную роль. Съемки проходили в помещении, напоминающем университетский клуб: богато украшенные канделябры, книжные полки в идеальном порядке, на стенах портреты выдающихся джентльменов. Сарджент царственно восседает в кожаном клубном кресле, ожидая, что его представят.
Ведущий начинает: — Сегодня наш гость — Томас Сарджент, лауреат Нобелевской премии по экономике и один из наиболее цитируемых экономистов в мире. Профессор Сарджент, можете ли вы сказать мне, каков будет процент по депозитному сертификату через два года?
Сарджент: — Нет.
И все. Ведущий от лица банка произносит: «Если он не знает, то никто не знает». И поэтому нужен депозитный сертификат с переменной ставкой процента. Эта реклама — работа комического гения. Почему? Потому что Сарджент дает единственно верный ответ на вопрос, на который невозможно ответить, и показывает таким образом, насколько нелепы попытки многих из нас поступать иначе. И дело не только в том, что мы знаем об окружающем мире меньше, чем нам кажется. Мы и самих себя толком не знаем. Многие ли люди хорошо справятся с таким простым заданием, как оценка своих талантов? Вот цитата из статьи двух психологов в академическом журнале: «Несмотря на то что человек проводит с собой времени больше, чем с кем‑либо другим, он имеет довольно смутное представление о своих навыках и возможностях».
Но давайте представим, что вы действительно превосходите всех в какой‑то области, вы подлинный мастер своего дела, подобно Томасу Сардженту. Означает ли это, что вы так же хороши в какой‑то другой области? Большое число исследований показывает, что ответ на этот вопрос отрицательный. Арифметика тут простая и убедительная: тот факт, что вы хороши в одном деле, вовсе не означает, что вы хороши во всем. К сожалению, эту истину часто игнорируют те, кто страдает — вдохните поглубже — ультракрепидарианизмом, «привычкой высказывать мнения или давать советы по вопросам, лежащим вне их компетенции». Если вы предполагаете в себе громадные способности, не понимая, чего именно вы не знаете, это, как ни странно, может привести к катастрофе.
Вспомните войну в Ираке. Она была начата из‑за заявлений США о наличии у Саддама Хусейна оружия массового поражения и его связях с «Аль‑Каидой». Конечно, причин там было больше: политика, нефть, возможно, месть; но заявления об «Аль‑Каиде» и оружии решили дело. Восемь лет, 800 миллиардов долларов, около 4500 погибших американцев и 100 000 — иракцев. И очень интересно предположить, чем бы все обернулось, если бы политики признали, что у них нет информации о наличии оружия массового поражения в Ираке и его связях с «Аль‑Каидой». Подобно тому, как теплая и влажная среда способствует распространению различных болезнетворных бактерий, мир политики и бизнеса с его долгосрочными целями, широким спектром последствий и запутанными причинно‑следственными отношениями поощряет самонадеянные догадки, выдаваемые за факты. И вот почему: это сходит с рук. К тому времени, когда все разрешится и станет понятно, что люди не знали, о чем говорили, говоруны будут уже далеко. Почему же люди продолжают делать вид, что знают что‑то, если последствия могут быть столь разрушительными? Тут все просто: в большинстве случаев цена слов «я не знаю» гораздо выше цены ошибки, по крайней мере для отдельного человека.
anchiko
Девушка-сихиртя
Картины будущего от женского журнала 1901 года
Раньше трава была зеленее и женские журналы были более умными. В 1901 году американский Ladies' Home Journal опубликовал статью What Will Happen in the Next Hundred Years, автор которой, инженер Джон Уоткинс, «опросил мудрейших из ученых и сотрудников сферы образования», чтобы спрогнозировать картину жизни в Америке в 2001 году.
Население США и контролируемых ими территорий составит от 350 до 500 миллионов человек. Никарагуа попросится в состав Штатов, следующей присоединится Мексика, а затем и ряд южноамериканских стран станут искать в северном соседе защиту от колониальной политики Европы.
Состоянием на июль 2001 года население США насчитывало лишь 285 миллионов человек. Колониальная политика Европы — сами видите где.
Средний американец будет выше на один-два дюйма и проживет 50 лет, в отличие от сегодняшних 35.
Тенденция схвачена верно, но сила ее недооценена. Средний представитель человечества за сто лет вырос на четыре дюйма, с 5’6″ до 5’10″ (со 168 до 178 см). По поводу продолжительности жизни автор наврал: уже в 1900 она равнялась 47,5 годам, а в 2001 составляла 74,5 года.
Буквы C, X и Q исчезнут из разговорного английского по причине ненужности. Принцип «как слышится, так и пишется» введут в обиход газеты, потом его подхватит остальной народ. Английский станет первым в мире языком по числу носителей, вторым будет русский.
Как вы могли заметить, ни одна буква из английского алфавита не пропала. С другой стороны, HOW R U вместо HOW ARE YOU в смс — это именно то, о чем говорит автор. Относительно распространенности языков: по оценкам шведских ученых, в 2012 году первым был китайский, вторым испанский, английский — третьим, а русский — аж восьмым.
В 21 веке не придется вставать рано утром, чтобы затопить печь — потоки горячего (летом — холодного) воздуха из умных машин обеспечат комфортную температуру в домах.
В точку.
Диких животных не останется, кроме тех, которые содержатся в зоопарках. Крысы и мыши будут уничтожены. Лошади практически вымрут, как и мухи, комары и тараканы, противомоскитные сетки в домах станут анахронизмом.
Диких животных поуменьшилось, но грызуны и крылатые вредители чувствуют себя отлично, к печали дачников. Впрочем, консультанты автора не учитывали последствия дальше первого уровня: если бы этих видов не стало, нарушился бы баланс всей экосистемы, и неизвестно, что стало бы с человеком.
Готовые блюда будут продаваться в кулинариях, их стоимость будет меньшей, чем если бы потребители готовили дома. Когда покупатель доест свой обед, он возвратит посуду в заведение общепита, чтобы там ее помыли. Заведения будут представлять собой автоматизированные фабрики пищи, оборудованные всемозможными электроприборами для каждого технологического процесса, от кофемолок до яйцеразбивалок.
Все почти точно, кроме посуды — хотя для окружающей среды и впрямь было бы лучше, если бы мы сдавали жирные тарелки обратно работникам макдональдсов.
Уголь больше не будет использоваться при приготовлении пищи, потому что его запасы практически иссякнут. Америка перейдет на более дешевое электричество, вырабатываемое ГЭС. Все реки и проливы Штатов оснастят моторами, которые будут вырабатывать электроэнергию.
Использование угля и вправду сократилось, достигнув исторического минимума в 2006. Вода не смогла стать его заменой: по состоянию на 2010, лишь 6 % электричества США вырабатывается ГЭС. Уголь сменила не вода, а нефть.
Лекарственные препараты будут всасываться непосредственно больным органом через кожу с помощью электротока, минуя пищеварительную систему. Врачи смогут фотографировать органы и видеть их состояние, не разрезая пациента.
Рентген — да, всасывающиеся таблетки пока годятся разве что на фармакологический ужастик.
Наземный транспорт исчезнет с улиц больших городов. Весь трафик будет проходить под и над землей. Улицы будут принадлежать пешеходам, которые смогут гулять в тишине.
Метро можно считать частью сбывшейся мечты, но в остальном мегаполисы сложно назвать тихим местом, построенным для пешехода.
Фотоизображения можно будет передавать по телеграфу на любые расстояния. Если в Китае, к примеру, начнется война, газеты смогут напечатать снимки военных действий уже через час.
Газеты не всегда первые — но есть твиттер, и время распространения важной информации сократилось до минут.
Обычные поезда будут преодолевать две мили в минуту (120 миль в час), экспрессы пойдут со скоростью 150 миль в час. Машины, как и дома, получат искусственное охлаждение салона.
Почти угадали — самый быстрый в мире японский поезд поставил рекорд в 350 миль в час. Кондиционеры спасают нас в последние годы, как ничто другое.
Автомобили будут обходиться дешевле, чем лошади. Машины заменят труд животных везде, где он есть сейчас.
Попытаемся вычислить себестоимость лошади. В 1895-м, согласно New York Times, цена коня составляла около 60 долларов, что с учетом инфляции равняется 1166 долларам в 2001-м. Средняя цена нового авто в 2001-м — 20350 долларов, что в 1901-м было эквивалентно 1030 долларам. Как ни измеряй, машина все еще не дешевле лошади, но остальное предсказано верно.
Люди начнут заниматься гимнастикой с колыбели — игрушки для младенцев будут разрабатывать такими, чтобы они развивали мускулы ребенка. Уроки физического воспитания в школах станут обязательными. Все города оборудуют спортзалами. Человек, не способный без остановки пройти 10 миль, будет считаться слабаком.
Прогноз в области фитнеса подсчитать нелегко — с одной стороны, физкультура в почете везде, с другой, прошагать пятнадцать километров без передышки — вы что, смеетесь?
Гигантские пушки будут способны поразить цель в 25 милях. Флотилии воздушных суден, прячась за дымовой завесой, смогут проникать в города противника. Перспективы воздушных атак заставят строить в городах бомбоубежища — дома с металлическими стенами.
Детский лепет на фоне реалий современной оборонки.
Беспроводная телефонная связь и телеграфные провода объединят весь мир. Мы сможем говорить с Китаем так же легко, как с соседним Бруклином.
Да — если не принимать в учет размер тарифов на международные разговоры.
Премьеры оперных постановок будут передаваться по телефону в квартиры людей без искажений. Бедняки, которые не могут позволить себе билеты, получат ту же долю искусства, что и буржуа.
Очень напоминает прямые трансляции на ютубе. У всех слоев населения культуры завались, и загвоздка теперь не в возможности, а в желании ее воспринимать.
Университетское образование в США будет в равной степени доступным каждому мужчине и женщине. Малообеспеченным студентам выделят общежития, бесплатную еду, одежду и учебники. Медицинские работники будут регулярно инспектировать школы для бедняков, нуждающимся детям выдадут очки и полечат зубы за счет государства. На каникулы их будут возить за границу. Важное место в школьной программе займут уроки этикета и домоводства.
В ряде европейских стран высшее образование бесплатно, но Штаты так и не сумели догнать Старый свет по этому показателю развития общества. Бедные дети на каникулах из соседних стран обычно видят разве что Мексику, куда их депортируют как нелегалов, а уроки этикета и домоводства канули в Лету. Кажется, зря.
Доставка грузов будет осуществляться пневмопочтой на расстояния вплоть до сотен миль. Сначала к системе труб подключат дома богачей, потом все остальные.
Смешно, но ничего прогрессивнее курьеров мы так и не придумали.
Дети 2000-х на Рождество будут есть клубнику величиной с яблоко, малину с голову новорожденного и чернику, больше похожую на баклажан. Одна дыня накормит всю семью. Горох дорастет до размера свеклы. Цветки розы будут размером с капустный кочан. Станет возможным вырастить цветы любой формы, оттенка и размера, с любым запахом.
Квадратная метровая роза с ароматом хот-дога — это то, что спасет любое свидание. Может, хоть внуки доживут.
Последнее редактирование модератором:
anchiko
Девушка-сихиртя
Гвоздь в крышку гроба для Элтона)
19 вещей, которые изобрели женщины
Женщины — хоть им не всегда было легко оформить патент или получить признание, — ответственны за создание множества предметов, которые мы используем в повседневной жизни.
Новая модель бумажных пакетов появилась в Америке в 1868 году, когда работница хлопкопрядильной фабрики Маргарет Найт изобрела аппарат, делавший пакеты с плоским дном (до этого бумажные пакеты были больше похожи на конверты). Мужчина по имени Чарльз Аннан увидел их и попытался первым запатентовать идею. Однако Найт подала на него в суд и отсудила свой патент в 1871 году.
Легкий высокопрочный кевлар — в пять раз прочнее стали — защитит вас от пули. Химик компании DuPont Стефани Кволек случайно изобрела его при попытке усовершенствовать покрытие для автомобильных шин. Патент она получила в 1966 году.
Лилиан Гилбрет дополнила сразу несколько существующих изобретений небольшими, но гениальными деталями. В начале 1900-х она изобрела полки на дверце холодильника, упростила открывалку для банок и сделала уборку более опрятной, добавив к мусорному ведру ножную педаль. Гилбрет больше всего известна своими новаторскими работами в области эффективного менеджмента и эргономики (совместно с мужем Фрэнком). Двое из их двенадцати (!) детей, Фрэнк-младший и Эрнестина Гилбрет, с юмором описали жизнь родителей, их работу и быт в книге «Оптом дешевле».
Элизабет Мэги придумала «Игру землевладельца», чтобы распространить экономическую теорию джорджизма и продемонстрировать игрокам несправедливость захвата земли, недостатки аренды и необходимость единого налога на землю. Мэги запатентовала настольную игру в 1904 году и выпустила ее на рынок в 1906-м. Почти 30 лет спустя некто Чарльз Дэрроу переделал дизайн и продал игру компании Parker Brothers под названием «Монополия». Компания выкупила патент Мэги на оригинальную игру за 500 долларов безо всяких роялти.
Водители скептически отнеслись к «дворникам», изобретенным Мэри Андерсон в 1903 году. Они считали, что куда безопаснее вести машину, когда ничего не видно из-за дождя и снега, чем отвлекаться от дороги и нажимать на рычаг, чтобы очистить стекло. (Другая изобретательница, Шарлотта Бриджвуд, предложила автоматическую версию дворников с электрическим колесиком в 1917 году. Впрочем, ее дворники тоже не пришлась ко двору.) Но к тому моменту, когда патент Мэри Андерсон истек, то есть к 1920 году, дворники уже набирали популярность. «Кадиллак» первым поставил их на поток и встроил в машины всех моделей — а остальные автомобильные концерны вскоре последовали его примеру.
Когда Мэрион Донован в 1951 году запатентовала непромокаемые подгузники Boater, переодевание не стало идеально «чистым». Но жизнь родителей — да и детей тоже — изменилась навсегда. Непромокаемое покрытие подгузника, изначально сделанное из шторки для душа, стало продаваться в знаменитом универмаге «Сакс на Пятой авеню». Донован продала патент корпорации Keko за 1 млн долларов, а несколько лет спустя создала одноразовую модель подгузников. «Памперсы» появились в 1961 году.
Первая посудомоечная машина, запатентованная в 1886 году, соединяла в себе кипятильник для подогрева воды, агрегат для подачи ее под давлением, колесо и решетку вроде тех, которые до сих пор используются для сушки посуды. Изобретательница, Жозефина Кошрен, никогда не использовала ее сама, но сильно упростила жизнь своим служанкам.
Задолго до появления клавиши delete секретарша Бетт Несмит Грэхем тайком использовала белую темперную краску для исправления своих опечаток. Она годами совершенствовала формулу в собственной кухне, прежде чем запатентовать «Штрих» в 1958 году. А в 1979 году ее компанию купил Gillette — за 47,5 млн долларов.
В наши дни дети не читают книжек, написанных консервативной авторшей Аделиной Уитни — и это, пожалуй, к лучшему. Но деревянные кубики, которые она запатентовала в 1882 году, по-прежнему помогают им выучить алфавит.
Жизнь — это серия проверок, и начинается она с теста по шкале Апгар, названной в честь акушерки-анестезиолога Вирджинии Апгар. В 1952 году она стала проверять новорожденных через минуту и 5 минут после рождения, чтобы определить, нуждаются ли они в немедленной реанимации. Спустя примерно 10 лет медицинское сообщество придумало бэкроним (акроним, который соответствует уже существующему слову), помогающий запомнить критерии шкалы: окраска кожного покрова (англ. Appearance), частота сердечных сокращений (Pulse), рефлекторная возбудимость (Grimace), мышечная активность (Activity) и дыхание (Respiration).
Когда-то все сообщение между кораблями сводилось к размахиванию цветными флажками и фонарями и реально громким крикам. Марта Костон не сама дошла до идеи сигнальных ракет — план она нашла в записной книжке своего недавно умершего мужа. Решительная вдова 10 лет работала с химиками и пиротехниками, чтобы воплотить идею в жизнь. Но в патенте 1859 года она названа лишь администраторшей — звание изобретателя получил мистер Костон.
Ткачиха Табита Бэббитт первой предложила рабочим на пилораме использовать циркулярную пилу взамен обычной, которую два человека должны были двигать вперед-назад. Она сделала прототип и прикрепила его к своей прялке в 1813 году. Община шейкеров, в которой жила Бэббитт, не одобрила идею подать заявку на патент, но с удовольствием воспользовалась самим изобретением.
Собачница из Нью-Йорка Мэри Делане запатентовала первый втягивающийся поводок в 1908 году. Он крепился к ошейнику, удерживая барбоса на привязи и одновременно давая ему немного больше свободы. Кстати, 11 лет спустя некто Р. Ч. О’Коннор запатентовал первые вожжи для детей. Совпадение? Возможно.
Недостаток источников не позволяет углубиться в биографию Сары Матер, изобретательницы XIX века. Зато предложенное ею сочетание телескопа и лампы для подводных лодок, запатентованное в 1845 году, говорит само за себя.
Встраиваемая кровать, изобретенная Сарой Гуд, не просто позволила увеличить жилое пространство в маленьких домах, но еще и сделала изобретательницу первой афроамериканкой, получившей патент США (дело было в 1885 году). Полнофункциональный секретер можно было использовать днем, а ночью он складывался и превращался в удобную кровать. Еще одно аналогичное изобретение, известное под названием «кровать Мерфи», появится примерно 15 лет спустя.
Место биофизика Марии Телкес было в доме — первом доме, на 100 % работавшем на солнечной энергии. В 1947 году венгерская ученая изобрела термоэлектрический генератор для обогрева «Довер-Хауса» — клиновидного здания, которое она задумала вместе с архитектором Элеанор Рэймонд. Телкес использовала глауберову соль, продукт воздействия серной кислоты на хлорид натрия, чтобы запасти тепло в преддверии бессолнечных дней. «Довер-Хаус» пережил три массачусетских зимы, прежде чем система отказала.
Похоже, пятна побеждаются пятнами. В 1952 году химик компании 3M Петси Шерман была совершенно сбита с толку, когда не смогла оттереть от башмака лаборантки пятно фторсодержащего каучука. Пятно никак не повлияло на цвет обуви и при этом отталкивало воду, масло и другие жидкости. Шерман и ее соавтор Сэмюэль Смит назвали состав «скотчгард». Теперь он охраняет наши с вами диваны.
Первая женщина-ученый в General Electric, Кэтрин Блоджетт в 1935 году открыла способ переноса тонкой мономолекулярной пленки на стекло и металл. Результат — стекло, которое не отсвечивает и не искажает изображение. Оно произвело революцию в производстве фотоаппаратов, микроскопов, очков и многого другого.
Ролевая модель для всех женщин в компьютерной отрасли — Грейс Хоппер. Она и Говард Айкен в 1944 году спроектировали гарвардский компьютер «Марк 1» — пятитонную машину, которая занимала целую комнату. Хоппер изобрела компилятор, который переводил написанный текст в компьютерный код, и придумала слова «баг» и «дебаггинг», когда ей пришлось доставать из устройства трупики мотыльков. В 1959 году Хоппер была членом группы, изобретшей Кобол – один из первых современных языков программирования.