Шокирующие рассказы.
- Автор темы Infinity
- Дата начала
kiwi_joy
Новичок
Я увидел тебя в школе. Новая одноклашка моей сестры, не так ли?)) Первого сентября, когда мы возвращались домой, я спросил Настю:
- Как тебе твои новые одноклассники?
- Трудно сказать, но есть одна девчонка, с которой мы подружились. Со звонком, когда я вошла в класс, все ребята уже сидели. Видимо сели так же, как в прошлом году, а может быть, и по дружбе. Было свободно 2 места: одно рядом с пацаном, другое рядом с девчонками. Ну, ты понимаешь, что первый вариант я сразу отбросила! А девчонки были разные…. Одна из них как-то приторно мне улыбнулась, а вторая весело кивнула и указала на место рядом с собой. И я села к ней. Её зовут Полина. Такая веселая, смешная. И на переменах ни разу меня не бросила.
- Рад за тебя.
- А тебя как встретили?
- Пока не разобрал, а сесть пришлось одному на последнюю парту…
И Настя не ошиблась. Ты действительно всегда была веселой, жизнерадостной. Очень часто, когда я сидел с друзьями на подоконниках, ты пробегала мимо, задорно смеясь. Моя сестра устало плелась за тобой, постоянно поражаясь, откуда берется столько энергии. Я тоже часто задавал себе этот вопрос. И каждый день, после какого-нибудь жутко скучного урока я стоял посреди коридора и ждал, что ты пробежишь мимо, а то может и врежешься в меня, как это было неделю назад, когда ты гналась за каким-то младшеклассником. (Правда, потом я видел, как ты этого пацана несешь в подмышке к завучу. Оказывается, он бегал по коридору, а ты была дежурной. Даже странно, что Насти с тобой не было). И ты пробегала, оставляя после себя свежий аромат дорогого парфюма в воздухе.
А на каникулах моя сестра пригласила тебя к нам домой с ночевкой. Оказывается, вы уже умудрились создать с кем-то музыкальную группу и вот теперь репетируете. Это было неожиданностью, но приятной.
Я сидел на диване в гостиной с учебником по химии, когда вдруг Настя достала со шкафа гитару и вынула её из чехла.
- Ты снова решила заняться гитарой?
- Да.
- С чего бы это?
- Группа. Точно такая же, как у тебя четыре года назад.
- О… Ну удачи.
И тут в комнату вошла ты. Поначалу, мне даже было сложно узнать в тебе ту девчонку с двумя хвостиками, в коротеньких штанишках и ярко-розовых кедах, за которые учителя расписывали твой дневник вдоль и поперек. Сейчас, вне школы, ты была другая. В душе я надеялся, что ты меня сейчас просто не заметишь. Ну конечно, чего тут хотеть, когда сидишь с жутким шухером на голове? И ты не заметила, как будто прочитала все мои мысли. Только кивнула как-то невзначай и сказала «привет».
Вы играли до самого вечера, и все это время я валялся на диване с ноутбуком за стеной и прислушивался к каждому слову, к каждому звуку. Под твоим руководством Настя смогла зажать такие аккорды, о которых даже не мечтала. Словом, она заиграла. Первый раз в жизни. Я слышал, как она сказала тебе «спасибо» и продолжила играть.
Потом вы, смеясь и что-то друг другу доказывая, убежали в магазин. Минут через пятнадцать вы вернулись с огромной пиццей.
- Ну, братец, поможешь прикончить её до приезда родителей?
- Чего может быть проще? – улыбнулся я и тут встретился с тобой глазами. Они улыбались…. Мне улыбались?.. Нет, не тешь себя надеждой, - сказал я себе и достал кусочек пиццы.
Вы с Настей валялись на полу и лениво перебирали струнки на гитаре. Только если еще моя сестра была как на шарнирах, то ты уже сонно оглядывалась по сторонам.
- Эй, Полька, ведь всего восемь! Ты что?! Мы же собирались повеселиться?!
- Да не нервничай ты, повеселишься! Захватишь брата, и будете веселиться, а я посплю….
Я улыбнулся. Ну, наконец-то! И она устала. Получается, в школе она была одной, а дома – совершенно другой. И мне это нравилось.
Настя пошла оккупировать душевую, а ты сидела на кухне с чашкой горячего шоколада. Такой я тебя и запомнил: в полосатой пижаме и в одном длинном чулке ярко фиолетового цвета. Я заварил себе чай и сел рядом.
- А вы не плохо играете вместе.
- Спасибо. А ты не на чем не играешь? – спросила она.
- Нет, играю. Гитара и клавиши. Ты, насколько я понимаю, тоже?
- Да. Ну лан, не буду дожидаться Насти. Очень спать хочу. Ночки, - ты встала, поставила чашку в раковину, помахала мне рукой, улыбнулась и ушла в Настину комнату.
Я долго не мог уснуть, наверно даже, не спал почти. Если только пару часов после рассвета, который я научился встречать благодаря тебе. «Он прекрасен», - подумал я, смотря на плавный восход солнца, и добавил уже вслух, - «И ты тоже». Да, я наконец-то произнес то, что чувствовал. Я признался. Я влюбился. Влюбился в первый раз в жизни.
Дни летели незаметно. Пролетела еще одна четверть, рутинную жизнь которой ты разбавляла яркими летними красками, которыми рисовала лучше всех. Наступили зимние каникулы. Был поздний вечер. Родителей как всегда не было, мы с Настей сидели в гостиной и играли в морской бой, таким образом коротали вечер. Тут кто-то позвонил в дверь.
- Игорь, сегодня дверь открываешь ты! Я вчера весь вечер бегала туда сюда!
- Ладно, ладно.
Я смахнул челку с лица и открыл дверь. На пороге стояла ты, только вот лица не было видно из-за кучи подарков.
- Привет, Иг, ты не будешь так любезен позвать свою мега-сестру?
- Привет, Полин. Это не ты случайно Снегурочкой работаешь? – улыбнулся я.
- Нет, дедом Морозом! Особенно после того, как в лифте проехалась с вашим трезвым соседом.
Мы с сестрой рассмеялись, так как хорошо знали, наш сосед – бабник, а еще когда и под градусом….
Как оказалось, все эти коробки, это подарки для нас и для наших родителей.
- Полька, тебе делать что ли было нечего?! Столько всего!
- Вот именно, что нечего! Ну, вот смотри…. Этот тебе, - ты протянула Настюхе голубую коробку с серебряным узором, - Вот эти три – твоим родителям и бабушке. Заодно, моя благодарность за вкусные пирожки! А вот это, тебе, Игорь.
Я не ожидал, что ты поздравишь меня. В душе так и хотелось закричать от счастья, подхватить тебя на руки и закружить в воздухе. Хотелось закричать: «Я люблю тебя! Ты лучшая! Ты замечательная!». Но не позволил себе такого. Я взял подарок трясущимися руками, быстренько отнес его в свою комнату и достал из шкафа коробку в ярко-розовой фольге с серым бантиком и вернулся с ней в коридор.
- А это тебе.
Ты ошеломленно посмотрела на меня и захлопала глазами.
Настя улыбнулась и незаметно скрылась за поворотом на кухню.
- Ну же, бери!
Ты вспыхнула, и все же приняла подарок.
- Ну, может, разденешься, а то все в прихожей стоим?
- Да нет, мне пора домой. Родители ждут. Счастливого Нового Года, ребят!
- Спасибо, и тебе.
Мы попрощались. Настя чмокнула тебя в щеку. Господи, как же я хотел сделать все то же самое…. Но не сделал.
Наступило 31 декабря. Снег пушистыми хлопьями опускался на землю, на деревья и на мои ладони. Я шел на рампу, на которую не приходил с начала осени. Никого не было, что в принципе, и к лучшему. Я сел на перилку, как часто любил делать. А снег все падал и падал. Мне не было холодно. Я только хотел, чтобы ты была рядом. Тут в кармане что-то неприятно задрожало. Я вынул это что-то, оказавшееся ничем иным как Настёнкиным мобильником, и нажал на зеленую кнопку.
- Алло?
- Алло? Игорь, ты что ли?
Я опешил. Это был голос Полины! Я сразу же понял, что телефон не самым случайным образом оказался в моей куртке и мысленно поблагодарил сестру.
- Да, я, привет.
- Привет. Настю можешь дать?
- Нет, не могу. Она у меня в куртке оставила мобильный, а я сейчас на улице.
- Понятно. Жалко, что пухляка не застала, ну лан…. Слушай, ты на коньках случайно не катаешься?
- Катаюсь, а что?
- Да ничего. Просто я тут на каток пришла, думала, пухляк со мной пойдет, а тут облом. Ты не сможешь прийти? А то одной как-то стремно кататься…
- Да, конечно, я приду! А куда?
- Да там у метро коробка есть, её заливают зимой. Знаешь где это?
- Да, я вообще щас в двух шагах оттуда. Скоро приду.
- Давай, я жду. Поки!
- Пока.
Она положила трубку первой. Я вскочил с перилки и начал носиться туда сюда от счастья. Сбывались мои самые сокровенные мечты. Причем сбывались благодаря Насте. Сестренка, ты мой самый лучший друг! При первой же нашей встрече я тебе об этом скажу, обещаю. На катке почти не было народу. Две девочки катались друг за другом по кругу. Отец с сыном играли в хоккей. И ты сидела на скамейке в розовом с серым свитере, который Настя мне помогла тебе выбрать. Беленькие новенькие коньки звали тебя прокатиться по зеркальной глади льда. Я взял коньки напрокат и сел рядом с тобой.
- Ой, привет. Ты действительно быстро!
- Привет. Ну, знаю, что мог бы и побыстрее.
Ты улыбнулась и взяла меня за руку.
- Ну, что? Пошли?
- Пойдем!
И вот так, взявшись за руки, мы скользили по льду вокруг большой наряженной елки, на макушке которой сверкала красная звезда. Я чувствовал, что ты почему-то слишком сильно держишься за меня, и спросил:
- Ты боишься упасть?
- Да.
- Не бойся. Я рядом, - я это сказал?!
Ты ласково посмотрела на меня.
- Знаю.
Я пришел на каток в половину четвертого. Тогда же на часах было уже девять. Совсем стемнело. Никого не было, только ты и я. Мы сели на скамью и начали переодевать обувь.
- Темно уже. Родители наверно волнуются.
- Именно! Я тебя провожу?
- Давай!
Я отдал свои коньки и закинул на плечо сумку с твоими. Одной рукой я придерживал их, а другой болтал туда сюда, задевая твою ногу. Черт, мне так хотелось взять её за руку! И тут ты сама это сделала. Мы шли, взявшись за руки до самого твоего дома. Подойдя уже совсем к подъезду, я протянул тебе твои коньки. Ты улыбнулась, поблагодарила меня за прекрасно проведенный день и уже почти ушла, как я слегка одернул тебя за руку. Я чувствовал, что если не поцелую тебя сейчас, то уже никогда этого не сделаю. Я чувствовал твое учащенное дыхание и коснулся кожи губ. Это продлилось всего несколько мгновений. Ты быстро чмокнула меня в щеку и скрылась за дверью.
Не хотелось уходить. Счастье заполняло каждую клеточку во мне. Хотелось закричать «Я люблю тебя, Полина!». Но я молчал. Наряду с такими эмоциями я чувствовал, что что-то произойдет. Но, сказав себе, что это бред и, что все будет ОК, я пошел в сторону дома. И тут мне пришла SMS. Точнее, не мне, а на Настькин телефон. Я знал, что это ты. И не ошибся. «Я люблю тебя, Игорь. Я больше не боюсь падать. Люблю тебя». И тут я все же закричал от счастья. Я кричал и кричал. Наверно, все твои соседи уже услышали твое имя….
Все же я подавил в себе всю радость и продолжил путь домой. В голове была полная неразбериха. Хоть я и думал о своем, а все же услышал разговор какой-то шумной компании, вышедшей из подъезда. Было видно, что все до единого были пьяные. Понятно, Новый Год ведь!
- Нет, ну ты слышал, как она кричала?! «Я не боюсь падать!», «Я не боюсь падать!» Ха-ха! Пойдем что ли еще где-нибудь подрежет канат, к которому лифт крепится?
- Пошли! Нет, ну правда! И ведь такое впечатление, что действительно, не боялась!
Я остановился. В животе похолодело. Все вокруг превратилось в зловещий таймер, кровожадно отмеряющий все по секундам. Я развернулся и побежал так быстро, как только мог обратно к дому, ворвался в подъезд. Планировка старая, шахта открытая, лифт ниже первого не уходит, всего этажей – девять. Кабинка лифта была на первом, обрывок троса слегка покачивался между вторым и третьим этажом. Я буквально выбил смятую дверь лифта и увидел тебя. Ты сидела в углу. Не было ран, не было ссадин. Только мертвенно белое лицо и крепко сжатый в руке мобильный. Я подбежал и прижал тебя к себе.
- ГОСПОДИ, С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?! Я ДУМАЛ, ЧТО ПОТЕРЯЛ ТЕБЯ! ПОЛИНА!
И тут только я понял, что не чувствую стука твоего сердца. «Нет, только не это…. Так не должно быть! Так нельзя!», - думал я и изо всех сил тряс тебя за плечи. Но нет…. Глаза были закрыты. Ты выронила мобильный из рук и упала на спину. Ты была мертва….
Слезы, ливни слез, крики, боль, отчаяние…. Я не знал, что мне делать. Ты так незаметно вошла в мою жизнь и оставляешь такой большой след при выходе. Ты была первой, кого я полюбил. Ты была первой, кто стал мне дорог. Меня заставили уйти домой. И я ушел. Знал, что все равно ничего не смогу сделать. Пришел только к полуночи. Родители уже знали. Они не донимали вопросами, просто закрыли за мной дверь и оставили одного. Опустился в угол и взял в руки твой подарок. Тогда я так не и открыл его. Хотел подождать до Нового Года. Самое время открывать. Лежал толстый вязаный шарф с надписью «Игорь» в уголке. Пластинка GoodCharlotte и пленка с соревнования по скейтбордингу с участием ADIO, которую я искал повсюду. Кепка с надписью «Playthegame» и открытка, полностью обсыпанная блестками. Я трясущимися руками взял её в руки и открыл. «С Новым Годом тебя, Игоряш! Знаю, я просто подруга твоей сестры, но ты наверняка все знаешь. Ты классный пацан. Уверена, сейчас бьют куранты. Ты же никогда не открываешь подарки заранее, не так ли?)) В общем, желаю тебе счастья. Это то, чего я бы реально хотела для тебя. Полинка». И в углу был огромный смайлик с едва заметным следом от блеска поцелуя. Я прижал к себе открытку. Рядом со мной лежал какой-то клочок бумаги. Я взял его в руки и увидел, что это переписка Насти с Полиной.
«Настя: Тебе он нравится?
Полина: Да. Но наверняка ему не до меня.
Настя: Напрасно. Все вполне может быть наоборот. Уверена, ты тож ему не безразлична.
Полина: Боюсь только, я могу и не дождаться.
Настя: Почему?!
Полина: Сердце слабое. Меня можно просто толкнуть, и я уже не встану.
Настя: Что, правда что ли?!
Полина: Да, и кто знает, что меня ждет завтра….»
Значит, ты могла выжить? Нет, как бы то ни было, нет…. Падение все-таки. А с другой стороны, могла! Ведь высота была не очень большая…. Это было сердце…. «Меня можно просто толкнуть, и я уже не встану» - написала ты. Было слишком больно, слишком тяжело. И тут я впервые в своей жизни заплакал. Было слишком больно.
Это был худший Новый год. Я не успел тебя получить, как уже потерял…. Нет, я не устроил суицид. Что толку? К сожалению, не всегда люди остаются наверху вместе…. И я бы не хотел быть там без тебя. А здесь еще слишком много всего оставалось, а главное: Настя. Она почти не плакала. Ночью она взяла гитару и начала усиленно зажимать аккорды. Все те, которые ты её учила играть. Все, что вы играли…. Все то, что ТЫ любила. Родители молчали. А мы вместе взяли гитары и играли, как если бы ты была рядом. И даже на рассвете, который мы встретили сидя на подоконнике и играя, нам на мгновение показалось, что ты рядом. Но нет. Только как будто рядом шепнул: «Все будет хорошо».
- Как тебе твои новые одноклассники?
- Трудно сказать, но есть одна девчонка, с которой мы подружились. Со звонком, когда я вошла в класс, все ребята уже сидели. Видимо сели так же, как в прошлом году, а может быть, и по дружбе. Было свободно 2 места: одно рядом с пацаном, другое рядом с девчонками. Ну, ты понимаешь, что первый вариант я сразу отбросила! А девчонки были разные…. Одна из них как-то приторно мне улыбнулась, а вторая весело кивнула и указала на место рядом с собой. И я села к ней. Её зовут Полина. Такая веселая, смешная. И на переменах ни разу меня не бросила.
- Рад за тебя.
- А тебя как встретили?
- Пока не разобрал, а сесть пришлось одному на последнюю парту…
И Настя не ошиблась. Ты действительно всегда была веселой, жизнерадостной. Очень часто, когда я сидел с друзьями на подоконниках, ты пробегала мимо, задорно смеясь. Моя сестра устало плелась за тобой, постоянно поражаясь, откуда берется столько энергии. Я тоже часто задавал себе этот вопрос. И каждый день, после какого-нибудь жутко скучного урока я стоял посреди коридора и ждал, что ты пробежишь мимо, а то может и врежешься в меня, как это было неделю назад, когда ты гналась за каким-то младшеклассником. (Правда, потом я видел, как ты этого пацана несешь в подмышке к завучу. Оказывается, он бегал по коридору, а ты была дежурной. Даже странно, что Насти с тобой не было). И ты пробегала, оставляя после себя свежий аромат дорогого парфюма в воздухе.
А на каникулах моя сестра пригласила тебя к нам домой с ночевкой. Оказывается, вы уже умудрились создать с кем-то музыкальную группу и вот теперь репетируете. Это было неожиданностью, но приятной.
Я сидел на диване в гостиной с учебником по химии, когда вдруг Настя достала со шкафа гитару и вынула её из чехла.
- Ты снова решила заняться гитарой?
- Да.
- С чего бы это?
- Группа. Точно такая же, как у тебя четыре года назад.
- О… Ну удачи.
И тут в комнату вошла ты. Поначалу, мне даже было сложно узнать в тебе ту девчонку с двумя хвостиками, в коротеньких штанишках и ярко-розовых кедах, за которые учителя расписывали твой дневник вдоль и поперек. Сейчас, вне школы, ты была другая. В душе я надеялся, что ты меня сейчас просто не заметишь. Ну конечно, чего тут хотеть, когда сидишь с жутким шухером на голове? И ты не заметила, как будто прочитала все мои мысли. Только кивнула как-то невзначай и сказала «привет».
Вы играли до самого вечера, и все это время я валялся на диване с ноутбуком за стеной и прислушивался к каждому слову, к каждому звуку. Под твоим руководством Настя смогла зажать такие аккорды, о которых даже не мечтала. Словом, она заиграла. Первый раз в жизни. Я слышал, как она сказала тебе «спасибо» и продолжила играть.
Потом вы, смеясь и что-то друг другу доказывая, убежали в магазин. Минут через пятнадцать вы вернулись с огромной пиццей.
- Ну, братец, поможешь прикончить её до приезда родителей?
- Чего может быть проще? – улыбнулся я и тут встретился с тобой глазами. Они улыбались…. Мне улыбались?.. Нет, не тешь себя надеждой, - сказал я себе и достал кусочек пиццы.
Вы с Настей валялись на полу и лениво перебирали струнки на гитаре. Только если еще моя сестра была как на шарнирах, то ты уже сонно оглядывалась по сторонам.
- Эй, Полька, ведь всего восемь! Ты что?! Мы же собирались повеселиться?!
- Да не нервничай ты, повеселишься! Захватишь брата, и будете веселиться, а я посплю….
Я улыбнулся. Ну, наконец-то! И она устала. Получается, в школе она была одной, а дома – совершенно другой. И мне это нравилось.
Настя пошла оккупировать душевую, а ты сидела на кухне с чашкой горячего шоколада. Такой я тебя и запомнил: в полосатой пижаме и в одном длинном чулке ярко фиолетового цвета. Я заварил себе чай и сел рядом.
- А вы не плохо играете вместе.
- Спасибо. А ты не на чем не играешь? – спросила она.
- Нет, играю. Гитара и клавиши. Ты, насколько я понимаю, тоже?
- Да. Ну лан, не буду дожидаться Насти. Очень спать хочу. Ночки, - ты встала, поставила чашку в раковину, помахала мне рукой, улыбнулась и ушла в Настину комнату.
Я долго не мог уснуть, наверно даже, не спал почти. Если только пару часов после рассвета, который я научился встречать благодаря тебе. «Он прекрасен», - подумал я, смотря на плавный восход солнца, и добавил уже вслух, - «И ты тоже». Да, я наконец-то произнес то, что чувствовал. Я признался. Я влюбился. Влюбился в первый раз в жизни.
Дни летели незаметно. Пролетела еще одна четверть, рутинную жизнь которой ты разбавляла яркими летними красками, которыми рисовала лучше всех. Наступили зимние каникулы. Был поздний вечер. Родителей как всегда не было, мы с Настей сидели в гостиной и играли в морской бой, таким образом коротали вечер. Тут кто-то позвонил в дверь.
- Игорь, сегодня дверь открываешь ты! Я вчера весь вечер бегала туда сюда!
- Ладно, ладно.
Я смахнул челку с лица и открыл дверь. На пороге стояла ты, только вот лица не было видно из-за кучи подарков.
- Привет, Иг, ты не будешь так любезен позвать свою мега-сестру?
- Привет, Полин. Это не ты случайно Снегурочкой работаешь? – улыбнулся я.
- Нет, дедом Морозом! Особенно после того, как в лифте проехалась с вашим трезвым соседом.
Мы с сестрой рассмеялись, так как хорошо знали, наш сосед – бабник, а еще когда и под градусом….
Как оказалось, все эти коробки, это подарки для нас и для наших родителей.
- Полька, тебе делать что ли было нечего?! Столько всего!
- Вот именно, что нечего! Ну, вот смотри…. Этот тебе, - ты протянула Настюхе голубую коробку с серебряным узором, - Вот эти три – твоим родителям и бабушке. Заодно, моя благодарность за вкусные пирожки! А вот это, тебе, Игорь.
Я не ожидал, что ты поздравишь меня. В душе так и хотелось закричать от счастья, подхватить тебя на руки и закружить в воздухе. Хотелось закричать: «Я люблю тебя! Ты лучшая! Ты замечательная!». Но не позволил себе такого. Я взял подарок трясущимися руками, быстренько отнес его в свою комнату и достал из шкафа коробку в ярко-розовой фольге с серым бантиком и вернулся с ней в коридор.
- А это тебе.
Ты ошеломленно посмотрела на меня и захлопала глазами.
Настя улыбнулась и незаметно скрылась за поворотом на кухню.
- Ну же, бери!
Ты вспыхнула, и все же приняла подарок.
- Ну, может, разденешься, а то все в прихожей стоим?
- Да нет, мне пора домой. Родители ждут. Счастливого Нового Года, ребят!
- Спасибо, и тебе.
Мы попрощались. Настя чмокнула тебя в щеку. Господи, как же я хотел сделать все то же самое…. Но не сделал.
Наступило 31 декабря. Снег пушистыми хлопьями опускался на землю, на деревья и на мои ладони. Я шел на рампу, на которую не приходил с начала осени. Никого не было, что в принципе, и к лучшему. Я сел на перилку, как часто любил делать. А снег все падал и падал. Мне не было холодно. Я только хотел, чтобы ты была рядом. Тут в кармане что-то неприятно задрожало. Я вынул это что-то, оказавшееся ничем иным как Настёнкиным мобильником, и нажал на зеленую кнопку.
- Алло?
- Алло? Игорь, ты что ли?
Я опешил. Это был голос Полины! Я сразу же понял, что телефон не самым случайным образом оказался в моей куртке и мысленно поблагодарил сестру.
- Да, я, привет.
- Привет. Настю можешь дать?
- Нет, не могу. Она у меня в куртке оставила мобильный, а я сейчас на улице.
- Понятно. Жалко, что пухляка не застала, ну лан…. Слушай, ты на коньках случайно не катаешься?
- Катаюсь, а что?
- Да ничего. Просто я тут на каток пришла, думала, пухляк со мной пойдет, а тут облом. Ты не сможешь прийти? А то одной как-то стремно кататься…
- Да, конечно, я приду! А куда?
- Да там у метро коробка есть, её заливают зимой. Знаешь где это?
- Да, я вообще щас в двух шагах оттуда. Скоро приду.
- Давай, я жду. Поки!
- Пока.
Она положила трубку первой. Я вскочил с перилки и начал носиться туда сюда от счастья. Сбывались мои самые сокровенные мечты. Причем сбывались благодаря Насте. Сестренка, ты мой самый лучший друг! При первой же нашей встрече я тебе об этом скажу, обещаю. На катке почти не было народу. Две девочки катались друг за другом по кругу. Отец с сыном играли в хоккей. И ты сидела на скамейке в розовом с серым свитере, который Настя мне помогла тебе выбрать. Беленькие новенькие коньки звали тебя прокатиться по зеркальной глади льда. Я взял коньки напрокат и сел рядом с тобой.
- Ой, привет. Ты действительно быстро!
- Привет. Ну, знаю, что мог бы и побыстрее.
Ты улыбнулась и взяла меня за руку.
- Ну, что? Пошли?
- Пойдем!
И вот так, взявшись за руки, мы скользили по льду вокруг большой наряженной елки, на макушке которой сверкала красная звезда. Я чувствовал, что ты почему-то слишком сильно держишься за меня, и спросил:
- Ты боишься упасть?
- Да.
- Не бойся. Я рядом, - я это сказал?!
Ты ласково посмотрела на меня.
- Знаю.
Я пришел на каток в половину четвертого. Тогда же на часах было уже девять. Совсем стемнело. Никого не было, только ты и я. Мы сели на скамью и начали переодевать обувь.
- Темно уже. Родители наверно волнуются.
- Именно! Я тебя провожу?
- Давай!
Я отдал свои коньки и закинул на плечо сумку с твоими. Одной рукой я придерживал их, а другой болтал туда сюда, задевая твою ногу. Черт, мне так хотелось взять её за руку! И тут ты сама это сделала. Мы шли, взявшись за руки до самого твоего дома. Подойдя уже совсем к подъезду, я протянул тебе твои коньки. Ты улыбнулась, поблагодарила меня за прекрасно проведенный день и уже почти ушла, как я слегка одернул тебя за руку. Я чувствовал, что если не поцелую тебя сейчас, то уже никогда этого не сделаю. Я чувствовал твое учащенное дыхание и коснулся кожи губ. Это продлилось всего несколько мгновений. Ты быстро чмокнула меня в щеку и скрылась за дверью.
Не хотелось уходить. Счастье заполняло каждую клеточку во мне. Хотелось закричать «Я люблю тебя, Полина!». Но я молчал. Наряду с такими эмоциями я чувствовал, что что-то произойдет. Но, сказав себе, что это бред и, что все будет ОК, я пошел в сторону дома. И тут мне пришла SMS. Точнее, не мне, а на Настькин телефон. Я знал, что это ты. И не ошибся. «Я люблю тебя, Игорь. Я больше не боюсь падать. Люблю тебя». И тут я все же закричал от счастья. Я кричал и кричал. Наверно, все твои соседи уже услышали твое имя….
Все же я подавил в себе всю радость и продолжил путь домой. В голове была полная неразбериха. Хоть я и думал о своем, а все же услышал разговор какой-то шумной компании, вышедшей из подъезда. Было видно, что все до единого были пьяные. Понятно, Новый Год ведь!
- Нет, ну ты слышал, как она кричала?! «Я не боюсь падать!», «Я не боюсь падать!» Ха-ха! Пойдем что ли еще где-нибудь подрежет канат, к которому лифт крепится?
- Пошли! Нет, ну правда! И ведь такое впечатление, что действительно, не боялась!
Я остановился. В животе похолодело. Все вокруг превратилось в зловещий таймер, кровожадно отмеряющий все по секундам. Я развернулся и побежал так быстро, как только мог обратно к дому, ворвался в подъезд. Планировка старая, шахта открытая, лифт ниже первого не уходит, всего этажей – девять. Кабинка лифта была на первом, обрывок троса слегка покачивался между вторым и третьим этажом. Я буквально выбил смятую дверь лифта и увидел тебя. Ты сидела в углу. Не было ран, не было ссадин. Только мертвенно белое лицо и крепко сжатый в руке мобильный. Я подбежал и прижал тебя к себе.
- ГОСПОДИ, С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?! Я ДУМАЛ, ЧТО ПОТЕРЯЛ ТЕБЯ! ПОЛИНА!
И тут только я понял, что не чувствую стука твоего сердца. «Нет, только не это…. Так не должно быть! Так нельзя!», - думал я и изо всех сил тряс тебя за плечи. Но нет…. Глаза были закрыты. Ты выронила мобильный из рук и упала на спину. Ты была мертва….
Слезы, ливни слез, крики, боль, отчаяние…. Я не знал, что мне делать. Ты так незаметно вошла в мою жизнь и оставляешь такой большой след при выходе. Ты была первой, кого я полюбил. Ты была первой, кто стал мне дорог. Меня заставили уйти домой. И я ушел. Знал, что все равно ничего не смогу сделать. Пришел только к полуночи. Родители уже знали. Они не донимали вопросами, просто закрыли за мной дверь и оставили одного. Опустился в угол и взял в руки твой подарок. Тогда я так не и открыл его. Хотел подождать до Нового Года. Самое время открывать. Лежал толстый вязаный шарф с надписью «Игорь» в уголке. Пластинка GoodCharlotte и пленка с соревнования по скейтбордингу с участием ADIO, которую я искал повсюду. Кепка с надписью «Playthegame» и открытка, полностью обсыпанная блестками. Я трясущимися руками взял её в руки и открыл. «С Новым Годом тебя, Игоряш! Знаю, я просто подруга твоей сестры, но ты наверняка все знаешь. Ты классный пацан. Уверена, сейчас бьют куранты. Ты же никогда не открываешь подарки заранее, не так ли?)) В общем, желаю тебе счастья. Это то, чего я бы реально хотела для тебя. Полинка». И в углу был огромный смайлик с едва заметным следом от блеска поцелуя. Я прижал к себе открытку. Рядом со мной лежал какой-то клочок бумаги. Я взял его в руки и увидел, что это переписка Насти с Полиной.
«Настя: Тебе он нравится?
Полина: Да. Но наверняка ему не до меня.
Настя: Напрасно. Все вполне может быть наоборот. Уверена, ты тож ему не безразлична.
Полина: Боюсь только, я могу и не дождаться.
Настя: Почему?!
Полина: Сердце слабое. Меня можно просто толкнуть, и я уже не встану.
Настя: Что, правда что ли?!
Полина: Да, и кто знает, что меня ждет завтра….»
Значит, ты могла выжить? Нет, как бы то ни было, нет…. Падение все-таки. А с другой стороны, могла! Ведь высота была не очень большая…. Это было сердце…. «Меня можно просто толкнуть, и я уже не встану» - написала ты. Было слишком больно, слишком тяжело. И тут я впервые в своей жизни заплакал. Было слишком больно.
Это был худший Новый год. Я не успел тебя получить, как уже потерял…. Нет, я не устроил суицид. Что толку? К сожалению, не всегда люди остаются наверху вместе…. И я бы не хотел быть там без тебя. А здесь еще слишком много всего оставалось, а главное: Настя. Она почти не плакала. Ночью она взяла гитару и начала усиленно зажимать аккорды. Все те, которые ты её учила играть. Все, что вы играли…. Все то, что ТЫ любила. Родители молчали. А мы вместе взяли гитары и играли, как если бы ты была рядом. И даже на рассвете, который мы встретили сидя на подоконнике и играя, нам на мгновение показалось, что ты рядом. Но нет. Только как будто рядом шепнул: «Все будет хорошо».
сумеречник
блуждающий во тьме сумеречный матюгальник
Новая работа для Департамента пресечения ереси! Пора отрабатывать жалование.
В армии изувеченных богов появились дезертиры. Они смели противиться закону о обязательной добровольно-принудительной почетной ампутации крыльев. На плацу остались обрывки литых цепей. И, о кощунство, со складов, где хранились изъятые крылья, бесследно исчезло несколько пар! Это преступление против всего общества вцелом, против правильности человечества. Этих выродков нужно поймать и судить, публично.
Идиллия не нуждается в воинах, она нуждается в слугах, соглядатаях, в механиках духа, способных модифицировать любого непокорного.
Впрочем, их слишком мало, этих дефектных ублюдков. И практически всегда их благополучно ловят. Даже если и умудрятся воспользоваться краденными крыльями... Наши доблестные силы пво всегда на страже Идиллии.
В армии изувеченных богов появились дезертиры. Они смели противиться закону о обязательной добровольно-принудительной почетной ампутации крыльев. На плацу остались обрывки литых цепей. И, о кощунство, со складов, где хранились изъятые крылья, бесследно исчезло несколько пар! Это преступление против всего общества вцелом, против правильности человечества. Этих выродков нужно поймать и судить, публично.
Идиллия не нуждается в воинах, она нуждается в слугах, соглядатаях, в механиках духа, способных модифицировать любого непокорного.
Впрочем, их слишком мало, этих дефектных ублюдков. И практически всегда их благополучно ловят. Даже если и умудрятся воспользоваться краденными крыльями... Наши доблестные силы пво всегда на страже Идиллии.
сумеречник
блуждающий во тьме сумеречный матюгальник
- Ну что, лапули, встряхнемся ? – сострил командир.
Шива не отрывала своего привычно каменного взгляда от пола. Это было ее первое сотрясение. Примерно для половины из них, если верить статистике, оно же будет последним. Какая ирония : они, по существу камикадзе, летят вспарывать землю, которая славилась как родина тех самых легендарных бойцов-смертников Второй мировой.
Как , оказывается , легко заменить запрещенное оружие чем-то, кем-то, чье существование не запретить никакими лицемерно гуманными бумагами.
Шорох, мрачнее тучи с самого отлета, казалось, тихо просиял. Шива это чувствовала по его дыханию и пульсу, просто сидя напротив. Еще бы ему не взбодриться – с минуты на минуту придет вожделенный момент истины, к которому его так долго и жестоко готовили. И 50% шанс гибели отнюдь не казался ему чем-то страшным. Теперь Шорох уже был фаталистом.
С минуты на минуту они все прыгнут. И парашюты не понадобятся. Прыгнут, и откроют новую эру. Эру, в которой кровь демонов успешно заменит ядерное оружие, и жуткие эликсиры военной фармацевтики, умные пули и искусственные всевидящие глаза. Эта разработка - дар богов, судьба их Родины.
Земля будет вспорота, а уцелевшая часть десанта войдет в полную силу. А сбивать падающих без парашюта людей вряд ли кто-то додумается. Во всяком случае, в этот раз…
Прыжок… Вытянуться в линию, как учили… Встречный поток воздуха жадно впивается в лицо, словно хочет вдавить его внутрь. Шиве показалось. Что он, воздух, с остервенением пытается толкать ее обратно, вверх, воя то ли в страхе, то ли в злости «Уйди! Нет, не дам! Назад!!!!» Сейчас… Сейчас ее тело войдет в землю, как игла в масло. И там на глубине ее сердце рванет и создаст землетрясение. Земля взрыхлится и превратится в гигантский кипящий зыбун. Радиус исчисляется километрами, еще бы, она лучшая в отряде! Все вражеские объекты и живая сила – будут поглощены ее зыбуном. Это и называется сотрясением.
Шорох и остальные прыгнут следом с интервалом в 10 секунд. Они повторят то же самое. Поглотивший достаточно живых в свой зыбун сумеет подпитаться достаточно, чтобы уцелеть и выбраться на опустошенну поверхность...
Офицер с печальной ухмылкой пялился вслед, в открытый люк... вперед , родимые! Вы лучшие.
Кровь лучших - эликсир бессмертия Родины. так их учили.
Шива не отрывала своего привычно каменного взгляда от пола. Это было ее первое сотрясение. Примерно для половины из них, если верить статистике, оно же будет последним. Какая ирония : они, по существу камикадзе, летят вспарывать землю, которая славилась как родина тех самых легендарных бойцов-смертников Второй мировой.
Как , оказывается , легко заменить запрещенное оружие чем-то, кем-то, чье существование не запретить никакими лицемерно гуманными бумагами.
Шорох, мрачнее тучи с самого отлета, казалось, тихо просиял. Шива это чувствовала по его дыханию и пульсу, просто сидя напротив. Еще бы ему не взбодриться – с минуты на минуту придет вожделенный момент истины, к которому его так долго и жестоко готовили. И 50% шанс гибели отнюдь не казался ему чем-то страшным. Теперь Шорох уже был фаталистом.
С минуты на минуту они все прыгнут. И парашюты не понадобятся. Прыгнут, и откроют новую эру. Эру, в которой кровь демонов успешно заменит ядерное оружие, и жуткие эликсиры военной фармацевтики, умные пули и искусственные всевидящие глаза. Эта разработка - дар богов, судьба их Родины.
Земля будет вспорота, а уцелевшая часть десанта войдет в полную силу. А сбивать падающих без парашюта людей вряд ли кто-то додумается. Во всяком случае, в этот раз…
Прыжок… Вытянуться в линию, как учили… Встречный поток воздуха жадно впивается в лицо, словно хочет вдавить его внутрь. Шиве показалось. Что он, воздух, с остервенением пытается толкать ее обратно, вверх, воя то ли в страхе, то ли в злости «Уйди! Нет, не дам! Назад!!!!» Сейчас… Сейчас ее тело войдет в землю, как игла в масло. И там на глубине ее сердце рванет и создаст землетрясение. Земля взрыхлится и превратится в гигантский кипящий зыбун. Радиус исчисляется километрами, еще бы, она лучшая в отряде! Все вражеские объекты и живая сила – будут поглощены ее зыбуном. Это и называется сотрясением.
Шорох и остальные прыгнут следом с интервалом в 10 секунд. Они повторят то же самое. Поглотивший достаточно живых в свой зыбун сумеет подпитаться достаточно, чтобы уцелеть и выбраться на опустошенну поверхность...
Офицер с печальной ухмылкой пялился вслед, в открытый люк... вперед , родимые! Вы лучшие.
Кровь лучших - эликсир бессмертия Родины. так их учили.
Неждана
Местный
Нил Гейман - Младенчики (Дым и Зеркала)
Несколько лет назад ушли все животные.
Однажды утром мы проснулись, а их больше нет. Они не оставили нам записки, даже не попрощались. Мы так и не разобрались, куда они делись.
Нам их не хватало.
Кое‑кто из нас думал, что это конец света, но нет. Просто животных больше не было. Не было кошек и кроликов, не было собак и китов, не было рыбы в морях, не было птиц в небе.
Мы остались совсем одни.
Мы не знали, что делать.
Сколько‑то времени мы бродили потерянно, а потом кто‑то решил, что отсутствие животных еще не повод менять нашу жизнь. Не повод менять диету или перестать тестировать продукты, которые могут причинить нам вред.
В конце концов, ведь есть еще младенцы.
Младенцы не разговаривают. Едва могут двигаться. Младенец — это не разумное, мыслящее существо.
Мы делали младенцев.
И мы их использовали.
Одних мы ели. Детское мясо нежное и сочное.
На других мы ставили опыты.
Мы заклеивали им глаза, чтобы они оставались открытыми, и по капле капали в них моющие средства и шампуни.
Мы наносили им шрамы и обливали кипятком. Мы их обжигали. Мы ставили им скобки и вживляли в мозг электроды. Мы имплантировали, мы замораживали и облучали.
Младенцы дышали нашим дымом, по венам младенцев текли наши наркотики и лекарства, пока они не переставали дышать или кровь не сворачивалась.
Конечно, это было нелегко, но ведь необходимо.
Никто не мог бы этого отрицать.
Если животные ушли, что нам еще оставалось?
Разумеется, кое‑кто жаловался. — Но ведь такие всегда находятся.
И все вернулось в обычную колею.
Вот только…
Вчера все младенцы ушли.
Мы не знаем, куда они подевались. Мы даже не видели, как они ушли.
Мы не знаем, что нам без них делать.
Но мы что‑нибудь придумаем. Люди — смышленые. Вот что ставит нас на ступеньку выше животных и младенцев.
Мы найдем какой‑нибудь выход.
Несколько лет назад ушли все животные.
Однажды утром мы проснулись, а их больше нет. Они не оставили нам записки, даже не попрощались. Мы так и не разобрались, куда они делись.
Нам их не хватало.
Кое‑кто из нас думал, что это конец света, но нет. Просто животных больше не было. Не было кошек и кроликов, не было собак и китов, не было рыбы в морях, не было птиц в небе.
Мы остались совсем одни.
Мы не знали, что делать.
Сколько‑то времени мы бродили потерянно, а потом кто‑то решил, что отсутствие животных еще не повод менять нашу жизнь. Не повод менять диету или перестать тестировать продукты, которые могут причинить нам вред.
В конце концов, ведь есть еще младенцы.
Младенцы не разговаривают. Едва могут двигаться. Младенец — это не разумное, мыслящее существо.
Мы делали младенцев.
И мы их использовали.
Одних мы ели. Детское мясо нежное и сочное.
На других мы ставили опыты.
Мы заклеивали им глаза, чтобы они оставались открытыми, и по капле капали в них моющие средства и шампуни.
Мы наносили им шрамы и обливали кипятком. Мы их обжигали. Мы ставили им скобки и вживляли в мозг электроды. Мы имплантировали, мы замораживали и облучали.
Младенцы дышали нашим дымом, по венам младенцев текли наши наркотики и лекарства, пока они не переставали дышать или кровь не сворачивалась.
Конечно, это было нелегко, но ведь необходимо.
Никто не мог бы этого отрицать.
Если животные ушли, что нам еще оставалось?
Разумеется, кое‑кто жаловался. — Но ведь такие всегда находятся.
И все вернулось в обычную колею.
Вот только…
Вчера все младенцы ушли.
Мы не знаем, куда они подевались. Мы даже не видели, как они ушли.
Мы не знаем, что нам без них делать.
Но мы что‑нибудь придумаем. Люди — смышленые. Вот что ставит нас на ступеньку выше животных и младенцев.
Мы найдем какой‑нибудь выход.