Из дальнейшего выяснилось, что человек этот проломил жене голову
утюгом. Странный способ выражения супружеской нежности! Но это несомненно
была нежность, потому что ряд сбивчивых фраз этого господина с
фотографической точностью нарисовал мне его портрет. Он был морж (из
зоологии известно, что в припадке нежности морж бьет самку клыками по
голове) и "по-моржовски" обходился с супругой. Во время разговора я пил
подлую смесь лимонада с английской горькой. Он сказал:
- Д-да.
Я, выведенный из терпения, не противоречил. Наконец, он стал
разгружаться.
- Видите ли, - прохрипел он, - я не того... д-да... Она, надо вам
сказать, рыжая. Я люблю ее больше чем "Муравья", хотя, клянусь дедушкой
сатаны, посмотрели бы вы на "Муравья" в галсе - красота, почище военного
корабля. И вот я сидел... и она сидела... того... и у меня в душе кипит
настоящий вар. Такая она милая, господин, что взял бы да раздавил. Она
говорит: - "Чего ты?" - "Люблю я тебя, - говорю, - оттого и реву". - "Брось,
- говорит, - миленький, ты, - говорит, - того... самый мне дорогой". От этих
слов я не знал что делать. Слов у меня... того... таких нужных нет...
понимаете? А сердце рвется... вот, как полная бочка всхлипывает. Сидел я,
сидел... слезы у нас того... у обоих... Такая меня тоска взяла, не знаю, что
делать. Утюг лежал на столе. Впал я в полное бешенство. Ударил ее. Она
говорит: - "Ты с ума сошел?" Кровь и все такое. Того... видите ли, я не был
пьян, то есть ни-ни. Да.
Конечно, тросы и якоря отучили моржа выражать свои чувства несколько
деликатнее. Ему нужен был выход; человек, охваченный пламенем, не всегда
ищет дверей, он вспоминает и об окошках. Как бы то ни было, я почувствовал к
моржу уважение, смешанное с завистью. Любовь, напоминающая новеллы, и утюг -
это событие.