Спустя почти год после крушения малайзийского «Боинга-777» вокруг этой катастрофы возникают все новые вопросы — не только о том, кто и откуда поразил самолет, но и о том, почему эту трагедию не смогли предотвратить.
Авиационный эксперт, кандидат технических наук, до недавнего времени — эксперт космического кластера «Сколково» Вадим Лукашевич опубликовал на своем сайте
www.buran.ru анализ катастрофы, основанный на открытой информации и его собственных источниках. Лукашевич утверждает: люди, сбившие «боинг», приняли его за военный самолет ВВС Украины, вылет которого в последний момент был отменен, и часть ответственности за катастрофу лежит на самой Украине, которая не закрыла свое воздушное пространство, даже зная об угрозе.
— Вы утверждаете, что «боинг» мог быть сбит только зенитной ракетой, другие варианты невозможны.
— Да, я абсолютно уверен — «боинг» не могли сбить выстрелом из другого самолета. Ни один сценарий с использованием, например, Су-25 не выдерживает критики. Во-первых, «боинг» летел на высоте 10 тысяч метров. Су-25 может забираться на высоту в 11—13 километров, но воюет на 5—7 километрах, не выше. Никакое оружие на борту Су-25 или, допустим, Миг-29, или Су-27 не даст разрушений, которые мы видим. Согласно данным бортовых самописцев, последнее слово, сказанное пилотом «боинга» в совершенно нормальной обстановке и при работающих системах, было за 3—4 секунды до катастрофы. Спустя эти 3—4 секунды самолет просто развалился в воздухе, на экране радаров появились отдельные фрагменты, которые потом выпали на очень большой территории. И ни пушка, ни ракета не в состоянии на такой высоте так разрушить махину с размахом крыла в 60 с лишним метров. Да на обломках самолета и нет следов от авиационной пушки или стержневой боеголовки авиационной ракеты.
Что может пушка? Нарушить герметичность салона, вывести из строя двигатель — один, второй будет работать. Самолет был бы поражен, частично выведен из строя, но какое-то время продолжал бы полет.
Яркий пример — южнокорейский «боинг», который мы сбили на Дальнем Востоке в 1983 году (
пассажирский самолет Korean Air Lines был сбит советским Су-15. —
Е. Р.). По нему было выпущено две ракеты. Одна попала в хвост, другая — в двигатель, но «боинг» еще 12 минут летел со снижением, из которых летчики 6—8 минут разговаривали, пытаяясь понять, почему началась разгерметизация салона и упало давление. Здесь ситуация была бы точно такая же. Но характер повреждений говорит о том, что весь самолет был разрушен мгновенно: и питание бортовых самописцев, и коммуникации, все. Более того, Су-25 на высоте «боинга» имеет скорость 750—800 км/ч. А сам «боинг» — 900 км/ч. Попробуйте попасть из пушки в объект, который движется мимо вас со скоростью 150 км/ч.
Самолеты Су-25 или Миг-29 могли нести ракеты либо Р-60, либо Р-73. Они вообще не могут разорвать самолет, а рассчитаны на то, чтобы вывести его из строя, чтобы, например, атакованный противник не смог выполнить свою боевую задачу. Их главная задача — разрезать силовые элементы самолета: лонжероны, стрингеры, коммуникации. После этого самолет становится плохо управляем, у него перестают работать отдельные системы, но он не разваливается в воздухе.
Более того: масса боеголовки у Р-60 — порядка трех килограммов, а у Р-73 — 8 килограммов. Этого слишком мало, чтобы сразу завалить огромный «боинг».
Поэтому методом исключения мы приходим к выводу, что по «боингу» была выпущена зенитная ракета, причем мощная, с осколочно-фугасной боевой частью и зарядом вещества в 70 или более килограммов. При близком взрыве только она может дать такую картину разрушения.
Судя по обломкам самолета, взрыв просто оторвал кабину вместе с пилотами. Ну и все. Дальше сильный встречный поток воздуха самолет просто разметал на части.
— А можно определить, какой именно зенитной ракетой стреляли по «боингу»?
— Варианты могут быть разные. Почему все решили, что это «Бук»? Смотрите: у Украины есть авиация и наземные войска. У сепаратистов — только наземные войска. Естественно, они заинтересованы в том, чтобы Украина не летала. И у них периодически возникают ракетные комплексы — ну, допустим, шахтеры на складах находят. Соответственно, чтобы Украина опасалась летать на большой высоте, нужен «Бук» с максимальной высотой поражения более 20 км. И 30 июня, более чем за две недели до падения «Боинга», сепаратисты заявляют, что захватили украинскую воинскую часть А-1402, где был выведенный из строя «Бук», и планируют его отремонтировать. Отремонтировали они его или нет, мы не знаем. Даже захватили они его или нет — мы тоже не знаем. Но про «Бук» сообщают все российские информагентства, Кургинян, и даже прокурор Крыма пишет в Twitter: «У ополченцев для укроввс появились отличные печеньки».
17 июня наши агентства сообщают об очередной победе повстанцев, которые с помощью «Бука» сбили украинский Ан-26… То есть были сделаны все шаги — пропагандистские в том числе, — чтобы Украина задумалась, летать ли ей вообще. Если бы не это, то, может, «Бук» бы и не возник. А тут все логично: две недели сепаратисты твердят про «Бук» — и теперь он, как ружье на сцене, должен выстрелить.
— То есть сначала сообщения про «Бук» должны были запугать Украину, а потом они же стали косвенным доказательством вины ополченцев?
— Да. Вечером 18 июля, уже после катастрофы, Аваков (
министр внутренних дел Украины.—
Е. Р.) выкладывает видео «Бука» (
на нем видно, как зенитный комплекс, на котором не хватает одной ракеты, вывозят, предположительно, в сторону России. —
Е. Р.). Потом возникают любительские видео с авторегистраторов о том, как «Бук» якобы перемещался по территории России, потом по территории Украины, потом якобы ехал назад… Конечно, «боинг» могли обстрелять и из украинского «Бука». Но если есть масса свидетельств перемещения российского «Бука» до точки пуска и назад в военную часть, то нет ни одного видео, свидетельствующего, что где-то перемещался украинский «Бук». Это ведь была бы целая батарея, включающая систему «Купол» и несколько самоходных установок… Но ничего подобного нет: ни фотографий, ни видео. Ничего.
— Вы пишете, что большая часть территории, откуда теоретически могли стрелять по «боингу», контролировалась ополченцами.
— Да. Если мы нарисуем вокруг места гибели «боинга» зону километров в 50—70, внутри которой могла бы находиться сбившая его пусковая установка, то 70—75% этой зоны находилось под контролем сепаратистов.
А когда мы смотрим на видео перемещения «Бука» и пытаемся наложить его путь на карту боевых действий, получается, что он всю дорогу идет по территории сепаратистов.
Дальше. Вечером 17 июня, когда стало понятно, что сбит гражданский самолет, главари сепаратистов публично начали говорить: «А что он тут делал? Тут же война идет». Они реально не знали, что над ними проходят гражданские борты. Но Украина-то знала. Сепаратисты могли сбить самолет по ошибке. Киев — не мог. В сознательное преднамеренное уничтожение пассажирского самолета я не верю. Это запредельный цинизм.
— Насколько «Бук» прост в обращении? Могли ли местные ополченцы им управлять?
— Не думаю, что найти людей, владеющих «Буком», сложно. Ему уже много лет. Многие проходили на нем срочную службу — как у нас, так и на Украине. В экипаж могли входить, например, отставные военные, которые когда-то служили в Советской армии. Кроме того, опытный человек может управлять «Буком» один. То есть он может быть и «шахтером-сепаратистом». При этом материально-техническая поддержка сепаратистов со стороны России никаких сомнений не вызывает. Вспомните боевые действия, когда они «Градами» молотили. Сепаратисты говорят: «Грады» — трофейные. Но батарея «Градов» за 40 секунд расстреливает железнодорожный вагон боеприпасов. 40 секунд! А они молотили сутками. Это же эшелоны боеприпасов! Нельзя трофейно получить эшелоны.
Дальше. Они якобы отжимают у украинцев танки. А топливо? Или украинцы оставляют на поле боя целые цистерны? Межремонтный ресурс двигателя танка — это не так много, несколько тысяч моточасов. Потом двигатели надо снимать и перебирать. Нужны мастерские, механики, запчасти, оборудование. Шахтеры это не потянут. Поэтому материально-техническое снабжение войск вопросов не вызывает.
— В своем анализе вы утверждаете, что «боинг» был сбит по ошибке вместо другого, военного украинского борта.
— У меня есть информация, которую я не могу подтвердить документально и источник которой я пока не могу назвать. Он утверждает, что в мае прошлого года СБУ пришла к выводу, что на украинских аэродромах действуют шпионы. Они сливают сепаратистам информацию о полетах украинских военных самолетов. В СМИ иногда просачивается информация об этом — например, глава СБУ Валентин Наливайченко заявил, что на 15 января было арестовано 232 шпиона, передававших информацию сепаратистам и якобы «ГРУ Вооруженных сил России». Мой источник говорит, что 17 июля в зону АТО должен был вылететь транспортный Ан-26 с украинскими десантниками. Когда он уже стоял на летном поле, агент сепаратистов, которого долго выслеживала СБУ, отправил СМС: «Мы вылетаем». Сообщение перехватили, агента тут же взяли — и полет Ан-26 отменили практически за несколько минут до вылета. Об этом сепаратисты уже не узнали. Они ждали Ан-26 и были готовы его встретить в выбранном месте в определенное время. А там появился «боинг».
Я не могу раскрыть свой источник и доказать эту версию, поэтому говорю о ней как о гипотезе. Она объясняет, почему в первых сообщениях сепаратистов возник Ан-26 — еще до того, как они доехали до места крушения и увидели, что сбили. И почему до сих пор на ленте ТАСС и других информагентств висит новость про сбитый Ан-26. И почему в «боинг» вообще стреляли.
— Как могли перепутать два борта?
— Экипаж «Бука» видит не самолет в небе, а метку цели на экране монитора. Первая информация — угловая скорость, которая зависит не только от собственно скорости, но и от высоты. Угловая скорость Ан-26, который идет на высоте, например, 5 км и на скорости 450 км/ч, совпадает с «боингом», который летит в два раза выше, но и в два раза быстрее. Если бы они летели одновременно, было бы видно, что один опережает другой, но если летит один, то движение его метки на экране полностью идентично движению Ан-26. Когда боевой расчет «Бука» видит цель, он должен выяснить, что это за самолет. Но если он ждет Ан-26 и видит, что какой-то самолет летит, — ему нет смысла думать. Оператор был уверен, что это его цель.
— Но он должен был получить сигнал, что борт гражданский.
— Да, гражданские излучают особый сигнал. Но если у тебя боевая задача, над тобой пролетает цель, она одна, а аппаратура говорит, что это гражданский самолет, — ты, скорее всего, решишь, что это сбой.
— То есть оператор мог остаться в уверенности, что сбил самолет, который летел на высоте в пять километров?
— Подозреваю, что он вообще об этом не задумывался. От момента обнаружения цели до пуска ракеты на испытаниях «Бука» проходит 25—27 секунд. За это время нужно цель обнаружить, захватить и пустить ракету. Когда операторы «Бука» уверены, что это их цель, они не будут тратить время на перепроверку. Включили антенну, навели сектор 120 градусов на ожидаемое направление, видят цель, уничтожают. Все.
— Получается, Украина знала про опасность, могла закрыть свое воздушное пространство и предотвратить катастрофу?
— Возможно ли закрыть воздушное пространство над целым регионом за полчаса, если самолеты уже в воздухе? Маршрут самолета определяется до вылета, диспетчеры координируют только какие-то совсем небольшие отклонения. 17 июля через международный коридор L980 над Украиной было запланировано 55 рейсов. Невозможно всем сказать: летите иначе. Многие уже были в воздухе, их надо было перенаправлять в другие коридоры — или лететь над Россией, но это надо было согласовывать с Россией…
Но страна как субъект международного права отвечает за безопасность воздушного пространства в своем регионе. И все отговорки, что там идет война и мы не контролируем небо, не работают. Не контролируешь — закрой. Ты отвечаешь за безопасность и получаешь деньги за проход самолетов. Все, что сделала Украина, — закрыла небо для полетов ниже 9800 метров. Эшелон «боинга» был 10 030 метров.
Нам важно, что, если существовал военный Ан-26, вылет которого был отменен в самый последний момент, значит, Украина понимала, что лететь сейчас нельзя. Если понимала — почему не обеспечила безопасность других самолетов?
Тут есть еще один важный момент. 18 июля Аваков выкладывает видео транспортировки «Бука» и радиоперехват, по которому понятно, что зенитный комплекс едет на точку пуска. Если видео и радиоперехват реальны, получается, что СБУ уже в первой половине дня 17 июля знала, что у сепаратистов появился «Бук». За полдня авиационные службы успели бы закрыть воздушное пространство всей страны. Или, если бы он выложил радиоперехват сразу, как получил, малайзийцы могли бы решить не лететь…
— Почему, по-вашему, этого не сделали?
— Я не знаю, чего они ждали. Конечно, Аваков — государственный человек, он мог думать, что это деза. Мол, они переговорами имитируют, что у них есть «Бук». Лучше пусть через день-два агентура СБУ сделает фото, посмотрит, куда этот «Бук» потащат… А то перестрахуешься — деньги потеряешь: за пролет своего воздушного пространства Украина в сумме получала по два миллиона евро в день.
— Должна ли понести наказание Украина, если эта версия подтвердится? Лежит ли на ней юридическая ответственность?
— Украина отвечает за безопасность полетов над своей территорией. Если выяснится личность человека (нескольких человек), которые сбили самолет, вина будет распределена между ними и теми, кто не закрыл воздушное пространство, соразмерно вине. Несколько родственников погибших уже предъявили иски к правительству Украины. Остальное покажет голландское расследование. Но, если история с Ан-26 действительно имела место, возникает куча вопросов к Украине. Ребята, вы там воюете или нет? Какое у вас, на хрен, АТО? Признайте, что у вас — война.
Елена Рачева
Специальный корреспондент
От редакции
Согласно установленным правилам, до тех пор, пока страна не «закрывает» свое небо для авиаперелетов и/или Международная организация гражданской авиации (ИКАО) (таким правом наделен и «Евроконтроль») не признает какое-либо воздушное пространство опасным для перелетов, решения принимают сами авиакомпании. Основания для изменения маршрутов международных линий должны быть вескими — ведь на лишний крюк тратятся огромные деньги. Как представляется, неопределенный статус АТО (антитеррористической операции) и не позволил многим авиакомпаниям убедить себя в необходимости дополнительных издержек. Если бы Киев признал события, происходящие в Донбассе, войной и известил бы все заинтересованные стороны о возможности применения систем ПВО, «боинг» бы долетел до места назначения.
Однако, несмотря ни на что, многие авиакомпании все-таки решили не рисковать жизнями своих пассажиров. British Airways, Air France, например, пускали свои воздушные суда в обход территории Украины. Таким образом, нельзя сбрасывать со счетов и ответственность за случившееся компании Malayasia Airlines. Тем более что о том, что Украина собирается закрывать небо над Донбассом, за несколько дней до катастрофы писали украинские СМИ.
