литературная страничка

zolly

Местный
КАК ТЫ МОГ ЭТО СДЕЛАТЬ? КАК ТЫ МОГ?

Когда я был щенком, я развлекал тебя своими неуклюжими движениями, и ты смеялся. Ты звал меня своим ребенком и, не смотря на огромное количество испорченной обуви и пары-тройки разбитых кружек, я стал твоим лучшим другом. Когда я проказничал, ты грозил мне пальцем, приговаривая: «как ты мог это сделать??!!». Но затем ты переставал сердиться и начинал играть со мной.
Период, когда я занимался разрушением дома, несколько затянулся. И все из-за того, что ты был ужасно занят. Но мы вместе очень старались прекратить мои хулиганства и скоро преуспели в этом деле.

Я помню все ночи, когда я надоедал тебе своей возней и мешал спать, помню, как ты рассказывал мне свои самые сокровенные мечты, и я верил, что невозможно представить себе более счастливую жизнь, чем та, что у меня была. Мы подолгу гуляли, бегали в парке, ели мороженое (правда, ты меня угощал только вафельным стаканчиком от него, потому что «мороженое собакам есть вредно», говорил ты). Я дремал на солнышке, ожидая твоего возвращения с работы.

А потом ты стал проводить на работе все больше и больше времени. Ты занимался своей карьерой и часто встречался со своими друзьями. Я ждал тебя так терпеливо, оберегал от разочарований и никогда не думал о тебе плохого. Я весело играл с твоими гостями. А потом ты влюбился…

Она, теперь уже твоя жена, не была «собачницей», но я всегда с радостью встречал ее дома, старался показать ей свою привязанность и слушаться ее. Я был счастлив, видя, что счастливы вы. А потом у вас появился ребенок. Я просто очарован его пальчиками, тем запахом, которыми они пахли, и мне тоже очень хотелось их полизать. Но вы с женой очень боялись, что я могу откусить их, и я стал проводить большую часть времени в другой комнате или в своей корзинке.

Как же мне хотелось любить вас всех, я стал «узником любви». Когда твои дети стали подрастать, я стал другом им. Они, хватаясь своими ручонками за мою шерсть, вставали на свои еще не окрепшие ножки, тыкали своими пальчиками мне в глаза, дергали за уши и целовали в нос.

Я обожал в них все! А их прикосновения особенно, потому что твои становились все более редки. И я готов был защищать их даже ценой своей жизни, если бы это только потребовалось. Я украдкой залезал к ним на кровать, чтобы разделить их волнения и послушать их заветные мечты. И мы вместе прислушивались, когда же раздастся звук твоей машины, чтобы всем вместе поехать за город.

Раньше, если у тебя спрашивали, есть ли у тебя собака, ты доставал из своего портмоне мою фотографию и показывал ее, а потом начинал рассказывать обо мне. Эти последние несколько лет, ты просто отвечал на этот же вопрос «да» и ты менял тему разговора.

Я перестал быть «твоей собакой», я стал «просто собакой», и ты начал негодовать на то, что траты на меня стали слишком велики. У тебя появилась новая работы в другом городе, и ты со своей женой и детьми собирался переехать туда, к тому же в дом, где запрещено было держать животных. Ты сделал правильное решение в пользу своей семьи, но… было время, когда только я и был твоей семьей. Я был так обрадован этой прогулке на машине, пока мы не приехали в приют для животных.

Он пах кошками и собаками, их страхами и абсолютной безысходностью. Ты заполнил документы и сказал: « Я знаю, вы найдете хороших хозяев для него». Они пожали плечами. Они понимали, что такая возможность для собаки среднего возраста была чисто формальна. Твой сын, хватаясь ручонками за меня, кричал: «Нет, папа! Нет! Пожалуйста, не разрешай им забирать мою собаку!». И я так боялся за него, и за то, какой урок ты сейчас преподал ему в отношении дружбы и терпения, а также любви, ответственности и уважения.

Ты погладил меня напоследок по голове, всячески избегая моего взгляда. У тебя уже не было времени, ты спешил на встречу. А у меня теперь тоже была назначена встреча. Когда ты уходил, две милые женщины предположили, что ты, вероятно, до последнего момента не знал о своем переезде, поэтому не смог найти мне новых хозяев. Они качали головами и повторяли: « Как ты мог это сделать? Как ты мог?».

Они были настолько внимательны и ласковы с нами со всеми, кто тут находился, насколько это позволял их напряженный рабочий день. Они нас, конечно же, кормили, но у меня пропал аппетит. Поначалу, кто бы ни проходил мимо моего вольера, я кидался к дверям в надежде, что это пришел ты, что ты передумал… но это были только мечты…тщетные мечты. Наконец, я стал надеяться, что это приходит кто-то, кто захочет заботиться обо мне, кто заберет меня к себе. Когда же я понял, что не могу соперничать с веселыми щенками, их живостью и подвижностью, я ушел в дальний угол загона и стал ждать.

Как-то вечером я услышал ее шаги. Она повела меня по коридору в какую-то комнату. Это была комната счастья. Она положила меня на стол, потрепала по ушам и попросила не волноваться и лежать смирно. Мое сердце сжималось от предчувствия того, что должно было произойти, но было в этом и какое-то облегчение. «Узник любви» заканчивал свой жизненный путь.

Что касается меня, я был сосредоточен на ней. Я видел, то, что она делает, лежит на ней тяжким бременем. Она аккуратно наложила жгут на мою лапу и слеза скатилась по ее щеке. Я лизнул ее руку, так же, как я делал долгие годы до этого. Она умело ввела в мою вену иглу. Я почувствовал небольшой укол, и холод растекся по моему телу. Я с трудом смотрел в ее добрые глаза, так мне хотелось спать. Смотрел и бормотал: «Как ты мог это сделать? Как ты мог?»

Возможно, поняв мой собачий язык, она прошептала в ответ: «Прости». Она обняла меня и начала поспешно объяснять, что это ее работа, сделать так, чтобы я оказался в лучшем мире, где меня больше не будут игнорировать или обижать, в мире, где царит любовь и понимание. И я, приложив последние усилия, махнул хвостом, пытаясь сказать ей, что мое «Как ты мог это сделать?», не имеет к ней никакого отношения. Я говорил это тебе, мой Любимый Хозяин. Тому, о ком я буду думать всегда и кого буду ждать вечно…. Дай бог, чтобы все, кто встретится тебе в твоей жизни, были бы столь же преданны.
 

zolly

Местный
Джеймс Хэрриот "И все они создания природы":


Я сам себе удивлялся; обычно мне удается обнаружить симпа-
тичные черты почти во всех моих пациентах, принадлежащих к
собачьему племени.
Но Дусик и Пусик Уитхорнов упорно оставались исключением,
как я ни старался отыскать в них хотя бы одно достоинство.
Сплошные недостатки - отвратительные привычки, отвратительные
манеры. Например, встреча, которую они мне неизменно устраивали.
- Лежать! Лежать! - взвыл я, как всегда, но два уэст-хай-
ленд-уайт-терьера продолжали, стоя на задних лапах, передними
яростно царапать мои голени. (Выше они не дотягивались.) Воз-
можно, кожа у меня на голенях особенно нежная, судить не берусь,
но ощущение было мучительнейшим.
Когда я попятился на пуантах, комнату огласил заливистый
смех мистера и миссис Уитхорн. Сцена эта им никогда не прие-
далась.
- Ну какие же они лапочки! - пролепетал мистер Уитхорн,
давясь хохотом. - Как мило они с вами здороваются, утютюлечки
мои!
Согласиться с ним мне было трудновато. Ведь гнусная парочка
не просто пытала меня, нанося некоторый ущерб и тонкой материи
брюк, но вперяла в меня свирепые взгляды, весьма недвусмыслен-
но скалясь, подергивая губами и пощелкивая зубами. Да, рычать
они не рычали, но я бы все-таки не назвал это таким уж дружеским
приветствием.
- Идите к папочке, лапусеньки! - Хозяин подхватил их на
руки и нежно расцеловал, все еще похихикивая. - Нет, согласи-
тесь, мистер Хэрриот, это же просто чудо, с какой любовью они
вас встречают, а потом не хотят, чтобы вы уходили?
Я ничего не ответил и принялся молча отряхивать брюки. Да,
действительно, едва я входил, как эти твари принимались царапать
мне ноги, а когда я уходил, всячески старались тяпнуть меня за
щиколотки. А в промежутке допекали, как могли. И ведь оба были
стариками - Дусику шел пятнадцатый год, а Пусику - трина-
дцатый. Казалось бы, возраст и опыт могли бы приучить их к
сдержанности, но где там!
- Ну, - сказал я, убедившись, что ни ноги, ни брюки серьезно-
го ущерба не понесли, - насколько я понял, Дусик прихрамывает?
- Да, на левую переднюю лапочку. - Миссис Уитхорн поста-
вила страдальца на стол, предварительно застеленный газетой. -
С самого утра. Бедняжечка так страдает!
Я осторожно приподнял лапу и тут же отдернул руку: зубы Ду-
сика лязгнули в дюйме от моих пальцев.
- Поосторожней, мистер Хэрриот! - вскрикнула миссис Уит-
хорн. - Ему же больно! Прелесть ты моя! Он ведь страдает, мистер
Хэрриот, а вы так грубо!..
Я только зубы стиснул. Конечно, для начала следовало бы об-
мотать ему морду пластырем, но я еще не забыл, какой негодую-
щий ужас обуял супругов, едва я посмел заикнуться о своей идее.
Ну, ничего, справимся. Игра эта мне знакома, и Дусику не поймать
меня врасплох. Видывали мы кусак и попроворней.
Я обвил больную ногу указательным пальцем и успел увидеть
все, что требовалось, прежде, чем Дусик завершил второе покуше-
ние. Красноватое вздутие между пальцами. Из-за такой пустячной
кисты ветеринара вызывают на дом! Но Уитхорны раз и навсегда
отказались возить своих любимцев в приемную. Бедняжечки так
нервничают!
Я выпрямился.
- Вполне безобидная киста, но боль она, безусловно, причи-
нять может, а потому рекомендую промывать ее горячей водой, по-
ка она не вскроется. Тогда боль пройдет. Многие собаки сами их
вскрывают, покусывая между пальцами. Но вы можете ускорить
этот процесс. - Я набрал в шприц раствор антибиотика. - Проис-
хождение таких кист точно не установлено. Возбудители не най-
дены. Но на случай заражения я сделаю ему укол.
Держа Дусика за шкирку, я благополучно справился с инъек-
цией, но тут мистер Уитхорн водворил на стол Пусика.
- Раз уж вы здесь, так осмотрите и его.
Такая просьба входила в обычный ритуал моих визитов, и я
покорно прощупал и прослушал огрызающийся комок белой шер-
сти, а потом измерил температуру. Естественно, он страдал всеми
недомоганиями собачьей старости - артрит, нефрит и прочее,
включая шумы в сердце, которые бывало трудновато различить в
злобном ворчании, эхом отдававшимся в грудной клетке.
Кончив осмотр, я пополнил запас лекарств, предназначенный
для обоих, и попрощался. Оставалось уйти. Мистер и миссис Уит-
хорн замерли в сладком предвкушении.
Из раза в раз повторялось одно и то же: под злорадное хихи-
канье хозяев собачонки заняли пост у порога, не давая мне пройти.
Они скалились с какой-то ядовитой злостью. Чтобы прорваться,
я сделал отвлекающий маневр вправо, а потом подскочил к двери
и ухватил ручку. Однако мне пришлось обернуться, чтобы избе-
жать зубов, жадно щелкнувших у самых моих лодыжек. Я запры-
гал, но уже не на пуантах, как прима-балерина, а словно отплясы-
вая лихую джигу.
Два-три умелых выпада правой ногой, и я вылетел на свежий
воздух, со смаком захлопнув за собой дверь.
Пока я стоял, переводя дуд, возле меня затормозил голубой
фургончик Дуга Уотсона, молочника.
- Доброго утра, мистер Хэрриот! - Он махнул рукой на
дверь, из которой я только что выскочил. - Этих псин навещали?
- Да.
- Вот гаденыши, а?
Я засмеялся.
- Характеры у них не из самых приветливых!
- Во-во! Привезу молоко, а сам так под ноги и смотрю. Чуть
дверь открывается, они сразу на меня набрасываются.
- Естественно.
Его глаза расширились.
- Так сразу за ноги и цапают! Ну, и прыгаешь, как полоум-
ный, а все на тебя пялятся.
Я кивнул.
- Мне это по опыту известно.
- Если не остеречься - все! Вот поглядите! - Он высунул но-
гу из дверцы и указал на резиновый сапог. По бокам каблука я уви-
дел две аккуратные дырочки. - Цапнул-таки, подлюга. До крови про-
кусил.
- Боже мой! А который из них?
- Да не разобрал я. Как их кличут-то?
- Дусик и Пусик, - ответил я.
- Вот те на! - Дуг уставился на меня, выпучив глаза. Его
собаку звали Черныш. Он наморщил лоб, а потом нагнулся ко
мне. - Может, вы мне не поверите, только вот что: они ведь очень
ласковые были!
- Как!
- Точно вам говорю. Когда только-только тут поселились,
знай, хвостами виляли. Еще до вашего времени, конечно. Вот как
оно было
- Поразительно! - сказал я. - Но тогда отчего же?
- Кто его знает! - Дуг пожал плечами. - Только и полгода
не прошло, как они озлились. А потом все злее да злее делались.
Я продолжал ломать голову над этим преображением и когда
вернулся в Скелдейл-Хаус. Ведь уэст-хайленд-уайт-терьеры вооб-
ще-то очень дружелюбны и покладисты... В аптеке Зигфрид пи-
сал инструкцию на ярлыке бутылки с микстурой против колик, и,
не удержавшись, я выложил ему свои недоумения.
- Да-да, - сказал он. - Мне тоже про это рассказывали.
Я раза два побывал у Уитхорнов и знаю, почему их собаки так не-
выносимы.
- Неужели? Так почему же?
- Во всем виноваты хозяева. Они их не только не воспиты-
вали, но все время тетешкали да еще сюсюкали.
- Пожалуй, - задумчиво протянул я. - Конечно, я тоже нем-
ножко пляшу вокруг своих собак, но до тисканья и поцелуев дело,
слава богу, не доходит.
- Вот именно. Избыток слащавых ласк собакам очень вреден.
И еще одно: эта парочка верховодит в доме. А собаки любят подчи-
няться. Тогда они чувствуют себя увереннее и безопаснее. Можете
мне поверить: Дусик и Пуснк остались бы очень милыми песика-
ми, если бы их с самого начала держали в определенной строгости.
- Ну, а теперь всем командуют они.
- Бесспорно. И им это страшно не нравится. Если бы только
Уитхорны были способны снять розовые очки и трезво взглянуть
на истинное положение вещей! Но, боюсь, теперь уже слишком
поздно. - Мой партнер сунул бутылку в карман и вышел.
Уитхорны продолжали меня часто вызывать, и я вновь и вновь
проделывал балетные па и отплясывал джигу. А потом Дусик и
Пусик издохли почти одновременно. Причем оба скончались очень
мирно: Дусика нашли утром бездыханным в его корзинке, а Пусик
устроился в саду подремать под яблоней и больше не проснулся.
И хорошо, что так. Конечно, они обращались со мной не слиш-
ком по-дружески, но мне было приятно, что их миновали испыта-
ния, которые делают тягостной работу с мелкими животными -
они не угодили под машину, не таяли от долгой мучительной бо-
лезни, их не пришлось усыплять. Казалось, кончилась одна глава
моей жизни.
Однако вскоре мне позвонил мистер Уитхорн.
- Мистер Хэрриот, - сказал он. - Мы приобрели двух щенков
той же породы. Вы не приехали бы сделать им прививку от чумы?
До чего же приятно было войти в комнату, где приветливо за-
виляли хвостами два милых щенка! Им обоим было по три месяца,
и они глядели на меня умильными глазенками.
- Какая прелесть! - сказал я - А как вы их назвали?
- Дуснк и Пусик, - ответил мистер Уитхорн. - Нам хочется
сохранить живой память о наших незабвенных милашках. - Он
подхватил щенят на руки и осыпал их поцелуями.
Я сделал прививки, а потом у меня долго не было причин
навещать очаровательную парочку. Видимо, оба отличались за-
видным здоровьем. Во всяком случае, миновал без малого год,
прежде чем меня пригласили осмотреть их для профилактики.
Когда я вошел, Дусик и Пусик номер два сидели бок о бок на
диване в странно застывшей позе. Я направился к ним, оба сме-
рили меня ледяным ваглядом и, словно по команде, оскалились
с легким рычанием.
У меня по спине побежали мурашки. Неужели - опять? Едва
мистер Уитхорн поставил Дусика на стол и я достал из футляра ау-
роскоп, как мне стало окончательно ясно, что судьба перевела
стрелки часов назад: белая шерсть поднялась дыбом, еще недавно
дружелюбные глаза смотрели на меня со злобным недоверием.
- Придержите ему, пожалуйста, голову, - сказал я. - Нач-
нем с ушей.
Я нежно эажал ухо между большим и указательным пальцами,
осторожно вставил ауроскоп, приложил глаз к окуляру, начал
осмотр внешнего слухового прохода - и тут собаченция показала
себя. Я услышал злобное рычание, невольно отдернул голову, и
острые зубы сомкнулись где-то рядом с моим носом.
Мистер Уитхорн откинулся и захохотал.
- Ах, шалунишка! Не терпит никаких с собой вольностей! Ха-
ха-ха! - Он ухватился за край стола, еле держась на ногах, потом
смахнул с глаз слезы - Боже мой, боже мой! Вот проказник!
Я был потрясен. Его словно забавляло, что он мог бы сейчас
любоваться безносым ветеринаром. Я покосился на его жену:
она заливалась восхищенным смехом. Какой был смысл что-то
втолковывать подобным людям? Если они видят только то, что хо-
тят видеть? Мне оставалось лишь продолжить осмотр.
- Мистер Уитхорн, - сказал я сквозь стиснутые зубы, будь-
те добры, подержите его опять. Только возьмите покрепче за шею.
справа и слева.
Он опасливо поглядел на меня.
- А я не сделаю бо-бо моему лапусику?
- Конечно, нет.
- Ну, хорошо! - Он прижался щекой к собачьей морде и
нежно зашептал.
- Папусик обещает быть осторожненьким, ангел мой. Не
бойся, мой миленький!
Он ухватил складня кожи на шее, как я просил, и ауроскоп
водворился в ухо. Осматривая слуховой проход, слушая сладкое
сюсюканье мистера Уитхорна, я с напряжением ждал следующей
атаки. Но когда мой пациент с рычанием сделал выпад, я обнару-
жил, что боялся совершенно напрасно: он нашел себе другой
объект.
Бросив ауроскоп, я отскочил и увидел, что Дусик погрузил
зубы в основание большого пальца своего хозяина. И не просто
тяпнул, а порис у него на руке, все крепче смыкая челюсти.
Мистер Уитхорн испустил пронзительный вопль и кое-как выс-
вободился.
- АХ ТЫ ПАРШИВЕЦ! - визжал он, прыгая по комнате и
страдальчески тряся кистью. Потом взглянул на две алые струй-
ки, льющиеся из двух глубоких проколов, и вперил в Дусика сви-
репый взгляд. - АХ ТЫ МЕРЗКАЯ ТВАРЬ!
Мне вспомнился най разговор с Зигфридом. Ну, может быть,
теперь Уитхорны все-таки снимут розовые очки!
 

Полночь

Новичок
Наталья Романова, "Дайте кошке слово"

ШАНТАЖ
Если бы папе, когда брали Котю, сказали, что он должен будет, сидя у себя в комнате за рабочим столом, отрываться от своей работы, вставать из-за стола, подходить к балконной двери и открывать ее, то впуская кота в комнату, то выпуская его на балкон, он пришел бы в ужас от одной этой идеи, кому-то пришедшей в голову. И никогда бы не поверил, что не только будет это делать, но будет так любить своего кота, что не станет даже раздражаться на то, что его отрывают от работы, что никому не позволено, и даже не будет замечать, что совершает такой героический для своего характера поступок.
Папа, как я уже говорила, не сразу полюбил Котю, но к тому времени, как Котя заболел, Котя покорил всех. Любили именно этого кота за те достоинства, которые просто нельзя было не увидеть. Любовь же в том и заключается, что тебя перестает раздражать то, что в противном случае просто выводило бы из себя. Ты начинаешь терпеть то, чего никогда бы не стерпел, если бы не так относился.
Котя будил нас каждую ночь. И у людей так бывает: перенервничает человек или просто нервы у него не в порядке и начинает просыпаться ровно в пять утра.
Не знаю, какой нерв «просыпался» у Коти, возможно, тот же самый, что и у человека, но только ровно в пять Котя начинал орать. Надо было встать, проверить Котин песок, который обычно к тому времени, как Котя начинал орать, был еще сухим, далее надо было достать из холодильника почки или рыбу, нагреть их горячей водой, так как с тех пор, как Котя заболел, он не мог есть ничего холодного, только тогда Котя, как бы удовлетворившись нашим вставанием и заботой о нем и благополучно сходив туда, куда и до этого можно было сходить беспрепятственно, и съев то, что и до этого можно было съесть, так как Коте оставляли еду на ночь, только тогда он успокаивался и засыпал.
Сами понимаете, что как мы ни любили Котю, но каждый день просыпаться ровно в пять утра, вставать и ублажать кота, было нам не очень приятно.
И мы, естественно, старались подольше не проснуться. Мы слышали крик, слышали царапанье, понимали, что Котя обдирает обивку на кресле, на диване, и все равно спали - встать было трудно. Однако Котя нашел наконец нашу ахиллесову пяту. Стоило ему зацепить коготком край оборванных обоев и тихо, но• ехидно и злорадно, как нам казалось, потянуть его на себя, как от этого незначительного, мягкого, но противного звука мы мгновенно вскакивали.
Котя это понял с первого раза. Он поймал нас. Нет, он не сразу начинал рвать обои, он давал нам возможность проснуться без особых потерь. Мяукал, плакал, жаловался .. Но когда видел, что ничего не помогает, он направлялся к обоям.
Котя мог отодрать все обои, но зачем? Он отдирал чуть-чуть и ждал. Если мы не вставали (потому что, обессиленные, мы уже смирились и с этим обстоятельством, а именно, что в нашей комнате кусок обоев ободран), то кот начинал рвать обои по-настоящему.
Кот-шантажист, говорила я. И действительно, наш кот умел шантажировать. Шантажировал же он нас, стоя на окне, угрожая упасть с девятого этажа. И это мы тоже терпели.
Началось все с мух. За мухами Котя гонялся по всей квартире, и, если ему не удавалось поймать их, он начинал жалобно
мяукать, словно упрашивая мух самих влететь к нему в рот. Как только Котя начинал ловить мух, мы тут же закрывали все окна, боясь, что в азарте Котя может вылезть за мухой в окно. Так что муха оказывалась в плену. Единственное, что она могла, - это сесть на потолок, но почему-то мухи не сидят долго на одном месте, и Котя в конце концов настигал их на полу. Если же мы не успевали закрыть окно и муха, вылетев из окна, садилась на стекло с другой стороны, Котя вставал на задние лапы с наружной стороны окна, и тогда мы, затаив дыхание и боясь сделать лишнее движение, жалобно умоляли: «Котенька, иди сюда». Давали Коте самые вкусные кусочки, чтобы только он опустился на все четыре лапы и ушел от окна.
И что же? Котя не такой дурак, чтобы не понять нашего состояния, нашей всей любви к нему и той ситуации, в которую он нас повергал. И если коту вдруг надо было есть, а ему не давали или давали не то, Котя прямиком шел к открытому окну, вставал на задние лапы и смотрел приблизительно таким взглядом: «Не дадите почки - сейчас сброшусь».
Ну конечно же, мы в ту же секунду принимали ультиматум и в ту же секунду, чем бы ни были заняты, все бросали и бежали давать Коте почки.
А Котя, увидев, что холодильник открыт, почки режутся, снисходительно, с полным ощущением своего права, опускался на все четыре лапы и спрыгивал с окна.
Шантаж. Тот же самый, что и в случае обоев, которые Котя рвал по ночам. Шантаж, угроза, целенаправленная хитрость, умение оценить обстановку, умение воспользоваться обстоятельствами, и все это не изначально, а как результат жизни в доме, в конкретном доме, среди данных, конкретных людей. (Что это, как не проявление тех же качеств, какие есть у человека!) И при этом Котя был так обаятелен, так прелестен и трогателен, что сердиться на него было невозможно.
 

zolly

Местный
Дикий зверь


В последнюю ночь перед первым днем рождения у нас случился ураган, серьезный такой, сильный и дувный. На некоторых домах (и у некоторых граждан) сорвало крыши, у меня в садике рухнула пара старых сухих деревьев (все думал спилить их нафиг, руки не доходили, так природа помогла).

Но гулять звери хотят независимо от природы, погоды и прочей ерунды. В общем, оделись потеплее (я в одежду, собаки в теплые ошейники) и вышли на улицу. Ессно, там не было ни души, только мусор всякий летающий в виде веток, листьев и прочей чепухи. Картинка была на самом деле как в фильме ужасов – ярко светящиеся звезды, огромная луна и все мерцает: мутные тучи несутся по небу с огромной скоростью и периодически перекрывают свет, идущий от звезд и Луны, да так, что в лужах отражаются собственные страшные тени.

Собаки поначалу погоды не заметили, уж больно на мочевой пузырь давило. А когда полегчало, Дарик удивился происходящему и замер, как вкопаный: таких жутких картинок знакомых мест он еще не видел. Булка же, девочка бывалая, со знанием дела побежала обнюхивать ближайшие кусты и Дарьке, привязанному на одну сворку тоже ничего больше не оставалось, как последовать за ней – Булка не любит, когда ей кто-нибудь (кроме меня, разумеется) мешает на прогулке и может вразумить зазевавшегося малыша разными негуманными способами.



Путь нашей прогулки обычно лежит через парк рядом с домом, а дальше – как захочется: если поближе, значит по асфальтовой дорожке кружочек по парку и домой, если подальше – через красивые частные дома с витыми улочками в другой парк и уже оттуда обратно. Надо признаться, райончик тот мне очень нравится – там тихо, красиво и собаки за забором гафффкают. Булка им отвечает, Дарик на все это дико смотрит, ничего не понимая – он еще не умеет с собаками гавкаться и кусаться, для него все – друзья, поэтому он молчит пока идут переговоры или поскуливает: пойдем, ну чего время тратить? Их не выпустят и значит играть с ними нельзя.

Оттянув швыряющуюся на голоса из-под забора Булку, мы пошли дальше. По этому маршруту мы гуляли уже наверное сотню раз, все было хорошо, тихо и спокойно. Красивая выложенная цветной плиткой и брусчаткой дорожка вилась между домами и там, где мы проходили, включалось освещение – срабатывали датчики движения. Везде было светло и даже относительно уютно.

Мы дошли до места, где дорожка сворачивала почти под прямым углом налево, огибая красивый дом со стеклянными витринами и малюсеньким каменным заборчиком. Булка и Дарька бежали с левой стороны (старая привычка, куда удобнее собакам бегать справа – и от людей подальше, и травка ближе), причем Булка была ближе ко мне, а Дарик – дальше. Мы, как обычно зашли за угол и вдруг оттуда навстречу что-то с шипением и тихим рыком метнулось нам навстречу. Если бы не было собак, я бы залепил в темноту с рук-ног не раздумывая, потому как моментально стало по-настоящему дико и жутко.

Первым это «что-то» наскочило на Дарьку – он был ближе всех. Дарик с ужасом отскочил, но не визжал и не плакал, наверное не успел просто. Голова его как-то мотнулась и дернулась от удара, он выбрал всю длину поводка и развернулся к опасности мордой. Булка же без раздумий бросилась на звук. Уж не знаю каким шестым чувством я сбил ее с курса ногой и резко выбрал поводок – Булкины челюсти громко лязгнули в пустоте, в паре сантиметров от кошачьей головы и Булка повисла на ошейнике в воздухе, рыча и мотая головой. Да, это была какая-то безумная дикая серая кошка. Не, она территориально была домашней, но с мозгом у нее было что-то не так. Она присела на задние лапы и попыталась передними бить Булку. Выхода у меня не было – отпустить Булку – кошке дрова сразу и быстро, без вариантов. Я уже знаю, как это бывает и добавить к этому списку еще одну жизнь – ну нафиг. С другой стороны делать из Булки жертвоприношение тоже как-то не хочется, а запустить кошку с ноги не дает рвущаяся Булка. В общем, приспустил я слегка поводок, чтобы Буле было свободнее, но чтобы ее лапы передние до земли не доставали, иначе загребет. А Булка и не собиралась становиться на землю, она только сделала вид, что станет. Я приготовился, сделал пол-шага вперед и Булка вдруг, получив еще чуток свободы, как заправский боксер, всадила кошке лапой. Кошачий визг заглушил все окресности вместе с ураганом и телевизорами, работавшими в домах. В доме, на заборчике которого нас поджидала дикая кошка и в который она умчалась, тут же включился свет во все окно, которое в этом доме вместо стены, такая огромная витрина, отворилась дверь и на крыльце показалась тетка лет шестидесяти, в свитере и каких-то штанах. В ее руке было что-то очень напоминающее скалку для раскатки теста.

Кошка шмыгнула у нее между ногами и, визжа, растворилась в недрах дома. Визг умножился на два – это раскрыла рот тетка (я понял, откуда кошка так умеет – ну хозяйка один в один). Она увидела висящую на ошейнике и хрипящую, разбрызгивающую слюну Булку и завизжала, что сейчас приедет полиция и ее застрелит.

Блин, обожаю я такие фразы, тем более, как полиция здесь стреляет собак я уже видел, больше не хочу. Ору на Булку, чтобы заткнулась (умная девочка, выключилась сразу и легла возле ног), ну и говорю мадаме:

- Быстро звоните в полицию и в скорую ветеринарку. Сейчас мы собак осмотрим, и если на них хоть одна царапина будет, кошечку Вашу пошинкуем прямо здесь на капусту.

Тетка заткнулась не хуже Булки, вылупила глаза, но я подтолкнул ее к действиям:

- Чего задумались? В полицию звоните!

На пороге дома появился степенный такой большой дядька:

- Что за крики такие? Что случилось?

- У Вас тут кошка дикая, без намордника бегает. Правда может она не Ваша, ну да сейчас разберемся.

- Да она... Да они все.... Да эти собаки.... – тетка попыталась было сорваться на визг, но дядька быстро отправил ее в дом. Честно сказать, я за Дарика запереживал – досталось ведь ему и насколько сильно – без понятия. Тетка открыла дверь и на пороге снова появилась дикоорущая кошка. В ярком комнатном свете было видно, что ходит она на всех своих, луж крови за ней не выливается, она просто услышала хозяйку и снова начала орать. Булка аж зашлась от хрипа и лютой ненависти, увидев недоеденную кошку, а Дарик.... дурачок маленький, увидел зверька, завилял хвостиком и к нему. Играться!

Подозвал щенка, осмотрел его внимательно – не, нифига, ни крови, ни царапин. Промазала котяра или просто Дарька отшатнулся и дернулся быстрее, кто его знает? Мужчина тем временем спустился и, с опаской поглядывая на Булку, ждал результатов осмотра.

- Сильно поранила? – Осведомился он, увидев, что я закончил.

- Да вроде нет. Повезло вам в этот раз!

- Да уж, выдохнул мужик. Сколько я Вам должен за беспокойство?

- Стоимость намордника, поводка и клетки для Вашей кошки – улыбнулся я. – Купите ей это все, чтобы не швырялась на людей. Мы тут часто гуляем, в следующий раз она ведь и попасть может. Или моя собака по ней, зачем это нужно?

- Да есть у нее все, и клетка, и даже поводок. Погода вон злая, ну жена и подумала ее выпустить. Сколько раз ей говорил, да бестолку все. Пока не нарвется на неприятности, не успокоится. Вы извините нас, нам правда очень жаль.

- Раз ран нет, значит проехали – улыбнулся и я. Спокойной ночи!

А Дарик все не хотел уходить, он стоял, улыбался и вилял хвостом дикой кошке, которая не прекращала орать и жаловаться за большим витринным стеклом

Автор Юрий Харсон, Германия - владелец двух южно-русских овчарок
 

Полночь

Новичок
Кошки Шредингера, как известно, нет. И в то же время она есть.
Кошка Шредингера, как известно, мертва, отравлена и удушена - в общем, довольно несчастна. И в то же время она жива, мяукает и ждет, пока ее выпустят и накормят.

Про кошку Шредингера, как известно, вообще практически ничего неизвестно. Кроме того, что Кошкой Шредингера на самом деле работают две кошки. Живая и мертвая.
Это у них такой маленький кошачий бизнес. Работают они посменно, производя по двенадцать часов кошкишредингера в сутки: шесть часов дежурит мертвая кошка, шесть - живая. Потом они берут отдежуренное время и тщательно его перемешивают своими пушистыми лапками - так, чтобы живая и мертвая кошки чередовались каждые две с половиной наносекунды. После этого, естественно, закупоривают получившийся продукт - и продают ученым, жаждущим исследовать феномен, но неспособным собственноручно удушить постороннюю кошку ядовитым газом.

Помимо дежурств, мертвая кошка ведет бухгалтерию и рассылает новогодние поздравления постоянным клиентам, а живая летает на переговоры с заказчиками и подписывает бумаги - такие занятия как нельзя лучше соответствуют склонностям и способностям каждой из кошек. Живая кошка оказалась столь успешным продавцом и рекламным агентом своего же товара, что на кошкушредингера установилась стабильная и достаточно высокая цена.
Фактически, даже Очень Высокая - но две кошки как-то случайно оказались монополистами в своем сегменте рынка - наверное, потому, что обычно никому не удается договориться с мертвыми кошками и только отдельные персоны, приравненные к богам и безумцам, находят общий язык с живыми. Так что ученые вынуждены собирать гранты, просить кредиты и даже отказываться от завтрака, чтобы набрать нужную сумму и приобрести хотя бы полчаса кошкишредингера для своих ученских опытов.

Сложившаяся ситуация вовсе не интересовала бы никого, кроме самих ученых, их спонсоров, кредиторов и жен кредиторов, - если бы не один побочный эффект.
Из-за столь высокой цены двум кошкам не каждый день удается сбыть все заготовленные двенадцать часов кошкишредингера - иногда продажи за день ограничиваются часом-двумя, а иногда и пятью минутами (однако, продав даже пять минут своего продукта, кошки уже могут купить себе по египетской пирамиде). В результате остается неиспользованное время, которое уже нельзя будет продать назавтра - поддерживая свою репутацию, кошки предлагают покупателям только идеально свежий продукт.
Поэтому в конце дня кошки просто открывают хранилище и выпускают оставшуюся кошкушредингера на волю, помахивая при этом метелочкой из собачьего хвоста, чтобы субстанция разошлась как можно равномернее.

Так что если кому-то в темном дворе под вечер показалось, что он видел кошку - а потом моргнет, и нет ее вовсе, как и не было - то это они. Отходы производства кошкишредингера. Тот, кто стоял хотя бы минуту в недоумении, моргая и вглядываясь, может считать, что сэкономил кучу денег, примерно на половину египетской пирамиды, и поизучал кошкушредингера совершенно безвозмездно.
А сэкономить кучу денег - это всегда приятно.

(с)Дигэ
 

A'Leaiil

Мяу!=)
А я обожаю сочинения Дорин Тови о сиамских кошках!
Кто-нибудь читал?
 

Полночь

Новичок
[quote name='A'Leaiil' post='509629' date='24.3.2008, 1:10']А я обожаю сочинения Дорин Тови о сиамских кошках!
Кто-нибудь читал?[/quote]
Не попадались... Но сиа (и ори) - это что-то невероятное) Спасибо, поищу)
 

Полночь

Новичок
Дождь идет с утра в аэропорту
Самолеты все в холодном поту,
И взлетает только дым сигарет,
Потому как он дыханьем согрет.

И собака, всем дождям вопреки,
На веревочке собачьей тоски
Ждет хозяина из города N,
А по радио поет Джо Дассен.

А вдали мерцает микрорайон,
Тлеют орденские планки окон,
Ну а тут полно воды натекло,
И собака-сирота, как назло.

Пассажиры соболезнуют псу.
Он, бедняга, заблудился в лесу.
Из капроновых и хлопковых ног
Заблудился и совсем занемог.

Пассажиры соболезнуют псу.
Он, бедняга, заблудился в лесу
Из капроновых и хлопковых ног
Заблудился и совсем занемог.

Пассажиры замерзают в пальто
И собаку уважают за то,
Что собака не умеет предать,
А умеет только верить и ждать.

И собака не откроет свой секрет,
Что хозяина и не было, и нет,
Просто хочется быть чьей-то, когда
С неба падает на землю вода...

©А. Корф
 

zolly

Местный
ШАРЛЬ БОДЛЕР

КОШКИ

Чета любовников в часы живой беседы,
Задумчивый мудрец в дни строгого труда
Равно взлюбили вас: вы – тоже домоседы,
Вы также нежитесь и зябнете всегда!

И вы – друзья наук и наслаждений страстных;
Вас манит страшный мрак, вас нежит тишина;
Эреб запряг бы вас в своих путях ужасных –
Но вам в удел рабов покорность не дана.

Перенимаете вы позы сфинксов длинных,
Недвижно грезящих среди песков пустынных,
Навек забывшихся в одном безбрежном сне.

Сноп искр магических у вас в спине пушистой;
В мистических зрачках, чуть искрясь в глубине,
Песчинок тонких рой играет золотистый.
 

zolly

Местный
История про Море...
Суббота. Вечером мы с лабрадорами пришли в гости в питомник немецких овчарок, который принадлежит моей знакомой. Мужчины ушли в баню, а мы, оставив
Чипа и Шаню, а также лояльных к ним овчарок, играть во дворе, прошли в дом.
Дело было зимой, торчать на улице совсем не хотелось, и плавная дружеская беседа мирно велась нами за кружечкой горячего ароматного чая обо всех собачьих
проблемах и вопросах. Слушая, как за окном развлекаются, резвясь, наши псы, меня ничего не беспокоило.
Как опытный владелец нескольких собак, я прекрасно различаю в общем лае-визге стаи любые звуки, издаваемые каждой из моих собак, и безошибочно угадываю, кто и что делает, поименно. Годы практики, так сказать…

Так вот, судя по тому, как яростно взвыли закрытые в вольерах непримиримые «немцы» в ответ на легкое поскуливание и шмыганье носом, можно достоверно сказать, что Чип бросил веселую дворовую компанию и добежал до дальних вольеров в питомнике, чтоб поразглядывать остальных, невыпущенных на волюнемецких «волчарок». Его задача проста – под шумок на коротком, но безопасном расстоянии довести «сидящих взаперти» до белого каления, а потом сосредоточенно, повернувшись спиной, окропить самую любимую информационную точку на углу их же вольера.

Сидящая в соседнем вольере лайка Шаля начинала истерично орать: «Чужая собака! Чужая собака!», немцы исходили на слюну, после чего следовал простой человеческий окрик в открытую форточку из дома: «Чи-и-п, собака, а ты билеты в зоопарк купил? Нет? Тогда пошел вон оттуда!!!»

От хозяйских эмоций становится тише в том углу, но слышно, как Шаня во дворе жестко встречает вернувшегося Чипа захватом за загривок. Потом сочный шмяк Чиповского тела на утрамбованный снег, и легкий звук прыжка годовалой немки, спешащей принять участие в процессе воспитания гостя.

Как только Шаню брала усталость, она громко и нарочно испуганно начинала лаять под ворота, на любой шорох, к ней присоединялись немцы, Чип снова бежал к вольерам, голосила лайка, мы орали в форточку, и – все начиналось сначала.
В общем, сопутствующие нашей беседе звуки возни во дворе были нормальным фоном нашего вечера.

Вдруг что-то изменилось… Сначала мы и не поняли, что стало тихо. «Лабрадоры что-то нехорошее делают!» - сказала я. Мы прислушались, - собаки не шумели по какой-то причине. И вольеры, и лайка молчали.
Но как было лень вставать и идти смотреть! Мы решили, что псы просто наигрались, устали, легли на крылечке и успокоились. Через некоторое время и вовсе забыли о дворовой компании, пока..
Пока из бани не позвонили мужики: «Ваши лабрадоры жрут нашу рыбу!!!»

А теперь лирическое отступление.
Питомник, где рабочее и племенное поголовье немецких овчарок в своем большинстве живет на улице круглогодично, имеет определенно другой режим и рацион кормления. В частности, на зиму закупаются большие брикеты мяса, субпродуктов и рыбы, которыми заняты морозильная камера, а часть храниться в огороде, в старой чугунной ванне. И гуляющим по питомнику немецким овчаркам даже в голову не приходит, что нужно всего-то отодвинуть картонку, прикрывающую это гастрономическое чудо, чтоб отгрызть кусочек этой вонючей рыбы.

И вот в гости пришли лабрадоры. А буквально накануне в питомник привезли 3-4 брикета замороженной кильки по 10-12 кг, для которой место нашлось в этой самой ванне.
Там ее и нашли мои вечно-голодные собаки. Я не знаю, сколько собачьего народа принимало участие в извлечении верхнего брикета килограмм на 10 из этой ванны, но точно – помогала вся компания.
Хотя немцы участвовали ради процесса, а вот лабрадоры…

Итак, «Ваши лабрадоры жрут нашу рыбу!!!» Этот вопль заставил нас выскочить на улицу неодетыми: «Чи-и-и-п!!!! Ша-а-аня!!!» - я даже не сомневалась в своей правоте.
Чип тут же вынырнул из-за угла дома, от него воняло рыбой, но пузо было нормальных размеров.
«Шаня, немедленно иди сюда!!!» - предчувствуя неладное, я чуть не сорвала голос.

И тут, из-за этого же угла дома показалась морда, потом голова, а потом – мама дорогая, нечто круглообразное, с четырьмя воткнутыми по краям, едва торчащими ножками, выкатилось все остальное, из чего на данный моментсостояла Шаня. За километр от нее несло таким Баренцевым морем, что меня одолели приступы тошноты…
Удивленные и притихшие немецкие овчарки пытались понять, в чем приколка.
Они так и не успели ничего сожрать.
Судя по лицу Шани, их просто не подпустили к раздаче. Шаня икнула.
Мы дружно стали давиться от смеха и очередных приступов тошноты.

Смех смехом, но это диво надо как-то катить домой.
А живу я в 20 минутах ходьбы. Попрощавшись с гостеприимными владельцами питомника, я легким бегом с Чипом и шаро-Шаней рысцой направилась в сторону дома. По пути надеясь, что все съеденное, а это почти ШЕСТЬ килограмм кильки, дожно вывалиться из жадины через оба отверстия, пока я бегу.
Чипу, видимо, также не досталось, он сводил бровки к переносице, и усиленно нюхал Шанюгу с обеих сторон. Но Шаня НЕ СОБИРАЛАСЬ за «так просто» расставаться с добычей. И мы добежали до дому.

Лабрадорка спокойно отправилась спать в свою клетку, на свою любимую подстилку. Засыпая, она удовлетворенно вздыхала, икала и пукала, наполняя нашу квартиру ароматом рыболовецкого судна в разгар удачного улова.
Осознав, что ночной-дневной сеанс поноса обеспечен на 2-3 дня, а, следовательно, надо быть готовыми к частым прогулкам, я легла спать.

Мне снилось море. Волны с шумом набегали на берег и откатывались обратно, катая гальку. Кричали чайки, воняло рыбой. В очередной прилив, когда запах разлагающейся на солнце рыбы, под усиливающимся шумом моря стал совсем невыносим, пришлось проснуться.

Это, еще окочательно не очнувшуюся ото сна Шаню - рвало килькой. Волны, литры непереработанной блестящей рыбки выплескивались на подстилку, ковер, заливая клетку, вещи, и саму Шаню. Проснувшись, она попыталась что-то затолкать обратно в себя, но организм, перенасыщенный фосфором, посылал мозгу запрет. Сна уже не было ни у кого.

Подстилку и пострадавшие вещи мы выкинули сразу. До утра отмывали Шаню,клетку и ковер от кильки с одорантами и дезодорантами.
Но, еще неделю, соседи по секции и этажу участливо спрашивали, что за рыбий день мы так долго справляем… Словом, поноса так и не было.

Кстати, утром того же дня Шаня была замечена первой в рядах, желающих планово позавтракать, моих вечно-голодных лабрадоров.

Вся эта История подтверждает старую истину собаковода: «Ворованное – всегда максимально хорошо усваивается»

Грамматчикова Марина
 

zolly

Местный
Дашенька, или история щенячьей жизни

1

Когда она родилась, была это просто-напросто беленькая чепуховинка, умещавшаяся на ладошке, но, поскольку у нее имелась пара черных ушек, а сзади хвостик, мы признали ее собачкой, и так как мы обязательно хотели щененка-девочку, то и дали ей имя Дашенька.
Но пока она так и оставалась беленькой чепуховинкой, даже без глаз, а что касается ног – ну что ж, виднелись там две пары чего-то; при желании это можно было назвать ножками.
Так как желание имелось, были, стало быть ножки, хотя пользы от них еще было немного, что и говорить! Стоять на них Дашенька не могла, такие они были шаткие и слабенькие, а насчет ходьбы вообще думать не приходилось.

Когда Дашенька взяла, как говорится, ноги в руки (по правде сказать, конечно, ног в руки она не брала, а только засучила рукава, вернее, она и рукавов не засучивала, а просто, как говорят, поплевала на ладони, – поймите меня правильно: она и на ладони не плевала, во-первых, потому, что еще не умела плевать, а во-вторых, ладошки у нее были такие малюсенькие, что ей ни за что бы в них не попасть), – словом, когда Дашенька как следует взялась за это дело, сумела она за полдня дотащиться от маминой задней ноги к маминой передней ноге, при этом она по дороге три раза поела и два раза поспала.

Спать и есть она умела сразу, как родилась, тут учить ее не пришлось. Зато и занималась она этим удивительно старательно – с утра до ночи. Я даже, думаю, что и ночью, когда никто за ней не наблюдал, она спала так же добросовестно, как и днем – такой это был прилежный щенок.
Кроме того, она умела пищать, но как щенок пищит, этого я вам нарисовать не смогу, не смогу и изобразить, потому что у меня недостаточно тонкий голос. Еще умела Дашенька с самого рождения чмокать, когда она сосала молоко у мамы. А больше ничего не умела.
Как видите, не так-то много она умела. Но ее маме (зовут ее Ирис, она жесткошерстный фокстерьер) и того было довольно: весь день напролет она нянчилась со своей дорогой Дашенькой и находила о чем с ней беседовать, причесывала ее и гладила, чистила и язычком своим умывала, утешала и кормила, ласкала и охраняла и подкладывала ей вместо перины собственное мохнатое тело; то-то славно там, милые, Дашеньке спалось!

К вашему сведению, это и называется материнской любовью. И у человеческих мам все бывает так же – сами, конечно, знаете.
Одна разница: человеческая мама хорошо понимает, что и почему она делает, а собачья мама не понимает, а только чувствует – ей все природа подсказывает.
«Эй, Ирис, – приказывает ей голос природы, – внимание! Пока ваш малыш слепой и беспомощный, пока он не умеет сам ни защищаться, ни прятаться, ни позвать на помощь, не смейте от него ни на секунду отлучаться, я вам это говорю! охраняйте его, прикрывайте своим телом, а если приближается кто-то подозрительный, тогда – „ррр“ на него и загрызите!»
Ирис все это выполняла страшно пунктуально. Когда приблизился к ее Дашеньке один подозрительный адвокат, она кинулась, чтобы его загрызть, и разорвала ему брюки; а когда подошел один писатель (помнится, Иозеф Копта[1]

1

Копта Йозеф (р.1894 г.) – чешский прозаик и драматург, автор многочисленных произведений о чехословацких легионах, созданных на территории России якобы с целью борьбы за национальную независимость и использованных империалистическими державами Запада в интервенции против Советской республики. Произведения Копты, в прошлом легионера, проникнуты сочувствием к идеям Октября.
[Закрыть]
), хотела его тоже задушить и укусила его за ногу; а одной даме изорвала все платье.
Более того, кидалась она и на официальных лиц при исполнении ими служебных обязанностей, как то: на почтальона, трубочиста, электромонтера и газопроводчика. Сверх того, покушалась она и на общественных деятелей – бросилась на одного депутата, было у нее недоразумение даже с полицейским: словом, благодаря своей бдительности и неустрашимости она сохранила свое единственное чадушко от всех врагов, бед и напастей.
У собачьей мамы, дорогие мои, жизнь нелегкая: людей на свете много и всех не перекусаешь.
В тот день, когда Дашенька отпраздновала десятидневную годовщину своей жизни, ожидало ее первое большое приключение: проснувшись поутру, она, к своему удивлению, обнаружила, что видит – правда, пока только одним глазом, но и один глаз – это, я бы так выразился, выход в свет.
Дашенька была так поражена, что завизжала, и этот визг был началом собачьей речи, которую называют лаем. Теперь Дашенька умеет не только говорить, но и ворчать и браниться, но тогда она только взвизгнула, и это прозвучало так, словно нож скользнул по тарелке.
Главным событием был, впрочем, конечно, глаз. До сих пор Дашеньке приходилось искать прямо мордашкой, где у мамы те славные пуговки, из которых брызжет молочко; а когда она пробовала ползать, приходилось ей сначала совать свой черный блестящий нос, чтобы пощупать, что там, впереди… Да, братцы, глаз – хоть бы и один – замечательная штука. Только мигнешь им, и видишь: ага, тут стена, тут какая-то пропасть, а вот это белое – мама! А когда захочешь спать, глазок закрывается – и спокойной ночи, не поминайте лихом!

А что, если опять проснуться?
Открывается один глаз – и, глядите-ка, открывается и второй, немного жмурится, а потом выглядывает целиком. И с этой минуты Дашенька смотрит и спит двумя глазами сразу, так что она скорее успевает выспаться и может больше времени тратить на обучение ходьбе, сидению и другим разным разностям, необходимым в жизни. Да, что ни говори, большой прогресс!
Как раз в этот момент вновь послышался голос природы: «Ну, Дашенька, раз у тебя теперь есть глазки, смотри в оба и попробуй ходить!»
Дашенька подняла ушко в знак того, что слышит и понимает, и стала пробовав ходить. Сначала она высунула вперед правую переднюю ножку… А теперь как же?
«Теперь левую заднюю», – подсказывал ей голос природы.
Ура, и это вышло!
«А теперь давай вторую заднюю, – посоветовал голос природы, – да заднюю, говорят тебе, заднюю, а не переднюю! Ах ты глупая Дашенька, ты же одну ножку сзади оставила! Постой, дальше идти нельзя, пока ты ее не подтянешь. Да, говорю тебе, подтяни ты правую заднюю под себя!.. Да нет, это хвостик, на хвостике далеко не уйдешь! Запомни, Дашенька: о хвостике можешь не беспокоиться, он сам собой пойдет за ножками… Ну что, все лапки собрала? Отлично! А теперь сначала: выдвигай правую переднюю, так, голову немного повыше, чтобы оставить место для ножек… так, хорошо; теперь левую заднюю, а теперь правую заднюю (только не так далеко в сторону, Дашенька; двигай ее под себя, чтобы животик не волочился по земле… вот так). А теперь шагай левой передней… Прекрасно! Вот видишь, как хорошо дело идет!.. Теперь минутку отдохни и начинай сначала: одна – две – три – четыре; голову выше; одна – две – три – четыре!»

2

Как видите, ребята, работы тут немало, а голос природы – учитель ой-ой-ой какой строгий, он ничего не спускает щенку-ученику.
Хорошо еще, что порой он бывает занят, – скажем, учит молодого воробья летать или показывает гусенице, какие листья можно есть, а какие не надо трогать Тогда он задает Дашеньке только уроки, домашние задания (например, пересечь по диагонали, от угла к углу, всю собачью конуру), и исчезает. Справляйся, бедняжка, сама как хочешь!
Дашенька ужасно старается, от напряжения у нее даже язычок высовывается: правой передней теперь левой задней (батюшки мои, да какая же тут левая какая правая – эта или эта?), и другой задней (да где же она у меня?)… А теперь что?
«Плохо! – кричит голос природы, запыхавшись. Ведь он учил воробьев летать! ~ Шаги поменьше, Дашенька, голову выше, а лапки хорошенько подбирай под себя. Повторить упражнение!»

Голосу природы – ему, конечно, хорошо командовать, а когда у тебя ножки мягкие, словно из ваты, и трясутся, как студень, попробуй-ка сладь с ними! Да еще животик у нас так набит, а голова такая большая, – мука, да и только!
Измученная Дашенька усаживается посередине конуры и начинает хныкать.
Но мама Ирис тут как тут: она утешает свою дочурку, кормит ее, и обе засыпают.
Вскоре, однако, Дашенька просыпается, вспоминает, что не выполнила домашнее задание, и лезет прямо по маминой спине в противоположный угол конуры.
«Молодчина, Дашенька! – хвалит ее голос природы. – Если будешь так прилежно учиться, станешь бегать быстрее ветра».
Вы не поверите, сколько у щенка дел: когда он не учится ходить – спит; когда не спит – учится сидеть (а это, друзья, тоже не пустяк). А голос природы только прикрикивает:
«Сиди прямо, Дашенька, голову выше, и не гни так спину. Эй, берегись: сидишь на спине! А теперь сидишь на ножках. А где у тебя хвостик? На хвостике сидеть тоже не полагается – ведь ты им тогда не сумеешь вилять».
И так далее. Поучениям нет конца!
Даже когда щенок спит или сосет, он тоже выполняет задание – расти. Изо дня в день ножки должны становиться немного больше и крепче, шейка – длиннее, мордочка – любопытнее. Представляете, сколько у щенка хлопот, когда растут сразу четыре ноги? Нельзя забывать и о хвостике – он тоже должен подрастать. Нельзя же, чтобы у фокса был крысиный хвостик! У фокстерьера хвостик должен быть крепким, как палка, и так вилять, чтобы свист стоял. И надо уметь настораживать ушки, вертеть хвостом, громко скулить и мало ли что еще… И всему этому Дашенька должна учиться.
Вот она уже умеет как следует ходить. Правда, иногда какая-нибудь ножка теряется. Тогда приходится сесть, чтобы поскорее разыскать беглянку, и собрать все четыре ноги вместе. Иногда Даша просто катится, словно маленький чурбачок.
Но щенячья жизнь страшно сложна: тут начинают расти зубы.
Сначала это были просто крохотки, но как-то незаметно они начинают заостряться, и чем острее они становятся, тем сильнее пробуждается у Дашеньки желание кусать.
К счастью, на свете есть масса вещей, необыкновенно подходящих для этого занятия. Например, мамины уши или человеческие пальцы. Реже попадается Дашеньке кончик человеческого носа или ушная мочка, зато если она до нее доберется, то грызет их с особенным наслаждением.
Больше всего достается маме Ирис. Живот у нее до крови искусан Дашенькнными зубами и изодран ее коготками; она, правда, терпеливо кормит эту маленькую кус… (Кусыню, кусицу?.. Да как же будет существительное женского рода от «кусаться»? Ах да, кусаку!), но при этом жмурится от боли. Ничего не попишешь, Дашенька, с кормлением у мамы придется кончать, надо тебе учиться еще одному искусству – лакать из миски.
Пойди сюда, маленькая, вот тебе миска с молоком. Что ж ты, не знаешь, что с ней делать? Ну, сунь туда мордочку, высунь язык, обмакни его в это белое и живо втяни обратно, только чтобы на язычке осталась капелька этого белого; и так поступай снова, бис, repete, da capo, пока миска не опустеет… Да не сиди ты с таким глупым видом, Дашенька, ничего страшного тут нет. Ну, давай, принимайся, начинай!
Дашенька ни с места, только хлопает глазами и трясет хвостиком.
Эх, ты, дурашка! Что ж, раз иначе не выходит, придется сунуть в молочко твой бестолковый нос, хочешь не хочешь. Вот так!
Дашенька возмущена совершенным над ней насилием: нос и усы у нее смочены молоком. Надо их облизнуть язычком… ах ты батюшки, до чего же это вкусно!
И теперь она уже не боится – сама лезет в это вкусное белое прямо с ножками, разливает его по полу; все четыре ноги, и уши, и хвостик в молоке. Мама приходит на выручку и облизывает ее.
Но начало положено: через день-другой будет Дашенька вылизывать миску в два счета и расти как на дрожжах… что я говорю! – как на молоке?
Вот и вы, ребята, берите с нее пример и ешьте как следует, чтобы расти и становиться большими, как этот славный щенок, который с честью носит имя Дашенька.

3

Много воды утекло, и, в частности, много натекло лужиц.
Дашенька – уже не беспомощный комочек с трясущимся хвостиком, а совершенно самостоятельнее, лохматое и озорное, зубастое и непоседливое, прожорливое и все уничтожающее существо.
Выражаясь по-научному, выросло из нее позвоночное (потому что у нее голос, как звоночек) из отряда плутоватых собакообразных, подотряд непосед, род озорников, вид безобразников, порода «сорванец черноухий».
Носится она где пожелает: весь дом, весь сад, вся вселенная до самого забора – все это ее владения.

В этой вселенной полным-полно вещей, которые необходимо раскусить, то есть исследовать по части их кусабельности, а также, возможно, сожрабельности; полным-полно таинственных мест, где можно производить занимательные опыты для выяснения вопроса о том, где лучше всего делать лужицы.
(В основном, Дашенька избрала для этих целей мой кабинет с его окрестностями, но по временам предпочитает столовую.)
Далее, необходимо уточнить, где лучше спится (в частности, на половых тряпках, на руках у людей, посреди клумбы с цветами, на венике, на свежевыглаженном белье, в корзинке, в сумке для покупок, на козьей шкуре, в ботинке, на парниковой раме, на совке для мусора, на дорожке у двери или даже на голой земле).
Есть вещи, которые служат для развлечения, например, лестница, с которой так хорошо скатываться кувырком. («Вот весело-то!» – думает Дашенька, летя через голову по ступенькам.) Есть вещи опасные и коварные – скажем, двери, которые стукают по головке или прищемляют лапку или хвост, как раз когда этого меньше всего ожидаешь. В таких случаях Дашенька визжит, как будто ее режут, и хозяева берут ее на руки. Там она еще минутку поскулит, получит в утешение что-нибудь вкусное и снова бежит скатываться с лестницы.
Несмотря на некоторый горький опыт, Дашенька твердо убеждена, что с ней ничего худого не может случиться и над ее собачьей головкой не собирается никаких туч.
Она не убегает от половой щетки, а доверчиво ожидает, что щетка обойдет ее; обычно щетка так и поступает. Вообще у Дашеньки родственная склонность ко всему волосатому, будь то щетка, или конский волос (который она таскает из дивана), или человеческие прически; ко всему этому она питает слабость.
Не уступает она дороги и человеку. В конце концов пусть человек сам заботится, как бы не наступить на щенка! Это его дело, верно?
Все, кто живет в доме, вынуждены или парить в воздухе, или ступать осторожно, словно на тонком льду. Ведь никогда не знаешь, когда у тебя под ногой раздастся отчаянный визг.
Вы, друзья, не поверите, как такой маленький щенок может заполнить собой весь дом!
Дашенька не желает принимать в расчет козни и злобу мира сего; три раза она вбегала прямехонько в садовый прудик, твердо уверенная, что и по воде можно чудесно побегать.
После этого ее тепло укутывали и в утешение ей доставался кончик хозяйского носа, чтобы она скорее забыла пережитый ужас, кусая самую соблазнительную вещь на свете.

4

Но будем рассказывать по порядку.

1. Бег и прыжки – первое и главное дело для Дашеньки.
Теперь уж это, милые, не шаткие, мучительно трудные шаги, – нет! Это уже настоящий спорт, как то: рысь, галоп, спринт, спурт на десять ярдов, бег на длинные дистанции; прыжки в длину, прыжки в высоту, полет, ползание по-пластунски; различные броски, как, например, бросок на нос, бросок на голову, падение на спину, сальто-мортале на бегу с одним или несколькими переворотами; бег по сильно пересеченной местности, бег с препятствиями (например, с половой тряпкой во рту); разные виды валянья и катанья – через голову, на боку и т. д.; гонка, преследование, повороты и перевороты, – словом, все виды собачьей легкой атлетики.
Уроки в этой области дает самоотверженная мама. Она мчится по саду – конечно, прямо через клумбы и другие препятствия, – она летит, как лохматая стрела, и Дашенька мчится следом. Порой мама отскакивает в сторону, а так как маленькая этого еще не умеет, то она делает двойное сальто – иначе остановиться она не может.
Или мама носится по кругу, а Дашенька за ней. Но так как она еще не знает, что такое центробежная сила (физику у собак проходят несколько позже), то центробежная сила подбрасывает ее, и Дашенька описывает в воздухе красивую дугу. После такого физического опыта Дашенька очень удивляется и садится отдохнуть.
Сказать вам по правде, координация движений у этого щенка еще далека от совершенства. Дашенька не знает меры. Она хочет сделать шаг и вместо этого летит, как камень из пращи; хочет прыгнуть – и рассекает воздух, как пушечный снаряд. Сами знаете, молодость любит немного преувеличивать. Дашенька, собственно говоря, не бежит – ее просто несет куда-то; она не прыгает – ее швыряет!
Она побивает все рекорды скорости: в три секунды ухитряется перебить гору цветочных горшков, ввалиться кувырком в парник на саженцы кактусов и при этом еще шестьдесят три раза вильнуть хвостом.
Попробуйте-ка вы так!

2. Кусание – это тоже любимый спорт Дашеньки. Она кусает и грызет просто-напросто все, что встречает на своем пути, а именно: плетеную мебель, метелки, ковры, антенну, домашние туфли, кисточку для бритья, фотопринадлежности, спичечные коробки, веревки, цветы, мыло, одежду и в особенности пуговицы. Если же у нее ничего такого поблизости нет, то она вгрызается в свою собственную ногу и хвост столь основательно, что вскоре начинает скулить.
В этом деле она проявляет необыкновенную выдержку и упорство: она изгрызла целый угол ковра и вето кайму у дорожки. Нельзя не признать, что для такой малышки это серьезное достижение. За время своей недолгой деятельности она с успехом изгрызла:
1 гарнитур плетеной мебели 360 чешских крон
1 диванную обивку 536 «—»
1 ковер (не новый) 700 «—»
1 дорожку (почти новую) 940 «—»
1 садовый шланг 136 «—»
1 щетку 16 «—»
1 пару сандалии 19 «—»
1 пару домашних туфель 29 «—»
Разное 263 «—»
Итого – 2999 чешских крои
(Прошу проверить!)
Отсюда вытекает, что такой чистокровный жесткошерстый фокстерьер обходится в 2999 крон штука. Хотел бы я знать, во сколько тогда обойдется чистокровный щенок, скажем, берберийского льва?
Иногда в доме наступает странная тишина. Дашенька сидит тихо, как мышка, где-то в углу. «Слава тебе господи, – вздыхает хозяин, – наконец-то проклятая псина уснула, хоть минутку можно спокойно посидеть!» Вскоре эта тишина, однако, начинает казаться подозрительной; хозяин встает и идет взглянуть, почему это Дашенька так долго сидит смирно.
Дашенька с победоносным видом поднимается и вертит хвостом: под ней лежат какие-то клочки и лохмотья; что это было, распознать уже нельзя.
По-моему, когда-то это было щеткой.

3. Перетягивание на канате – не менее важный вид спорта.
Тут, как правило, должна помогать мама Ирис. А так как у собак специального каната нет, за него сходит все, что попадется: шляпа, чулок, шнурки для ботинок и другие предметы обихода.
Мама, само собой разумеется, перетягивает Дашеньку и тащит ее за собой по всему саду, но Дашенька не уступает: она стискивает зубы, выкатывает глаза и позволяет таскать себя до тех пор, пока импровизированный канат не разорвется. Если мама далеко, Дашенька обходится и без нее – можно ведь играть в перетягивание и с развешанным для сушки бельем, с фотоаппаратом, с цветами, с телефонной трубкой, с занавесками или с антенной. В человечьей конуре всегда найдется что-нибудь, на чем можно испробовать свои зубки и мускулы, упорство и спортивный дух.

4. Классическая борьба – еще один и, что касается Дашеньки, особенно любимый ею вид тяжелой атлетики.
Обычно Дашенька, проявляя беспримерный боевой дух, кидается на маму и впивается ей в нос, в ухо или в хвост. Мама стряхивает с себя противника и хватает его за шиворот. Начинается так называемый инфайнтинг, или ближний бой, то есть оба борца катаются по рингу (обычно по газону), и зритель не видит ничего, кроме великого множества передних и задних ног, высовывающихся из какого-то лохматого клубка. В клубке этом что-то порой взвизгнет, порой из него высунется победоносно виляющий хвост; оба противника яростно рычат и наскакивают друг на друга всеми четырьмя лапами. Потом Ирис вырывается и трижды обегает вокруг сада, преследуемая по пятам воинственной Дашенькой. А потом все начинается сначала.
Понятно, мама проводит только показательный бой, она не кусается по-настоящему, зато Дашенька в пылу сражения рвет, терзает и кусает маму изо всех сил. В каждом таком матче бедная Ирис теряет немалую толику шерсти. Чем больше растет Дашенька, чем она становится сильнее и мохнатое, тем более растерзанной и ободранной выглядит мама.
Да, дети – сущее наказание, вам это и ваши мамы подтвердят.
Зачастую мама хочет отдохнуть и где-нибудь прячется от своей подающей надежды дочурки; тогда Дашенька сражается с метелкой, ведет ожесточенный бой с какой-нибудь тряпкой или предпринимает отважные атаки на человеческие ноги.
Вошел гость, и вот Дашенька молниеносно атакует его брюки и рвет их.
Гость через силу улыбается, думая про себя: «Чтоб ты сдохла!» – и уверяет, что он «обожает собак», особенно когда они вцепляются ему в брюки.
Или же Дашенька нападает на ботинки гостя и тащит его за шнурки. Она успевает порвать или развязать их прежде, чем тот сосчитает до трех (например, «будь ты трижды неладна!»), и получает при этом огромное удовольствие (не гость, а Дашенька).

5. Кроме того, Дашенька с большой охотой занимается художественной и спортивной гимнастикой, например почесыванием задней ногой за ухом или под подбородком, а также ловлей мнимых блох в собственной шубе. Последнее упражнение особенно развивает грацию, гибкость, а также способствует изучению партерной акробатики.

Или – обычно где-нибудь на цветочной клумбе – она тренируется в саперном деле. Так как Даша принадлежит к породе терьеров, или мышеловов, она учится выкапывать мышей из земли. Мне приходилось не раз вытягивать ее из ямы за хвост. Ей это явно доставляло большое удовольствие, мне – несколько меньшее; когда вам с клумбы кивает вместо цветущих лилий собачий хвост, это, с вашего разрешения, немного нервирует.
Дашенька, Дашенька, кажется мне, что так дальше у нас с тобой дело не пойдет. Ничего не попишешь, пора нам расставаться!
«Да, да, – говорят умные глаза Ирис, мамы, – так дальше продолжаться не может, девчонка портится! Посмотри, хозяин, как я выгляжу: вся ободранная и истерзанная; пора уже мне отрастить себе новый наряд. И потом, подумай, я служу тут уже пять лет – каково же терпеть, что все носятся с этой безобразницей, а на меня ноль внимания! И, к твоему сведению, я даже не ем досыта – она мигом съедает свою порцию, а потом лезет в мою миску. Вот и вся благодарность, хозяин… Нет, нет, самое время отдать девчонку в люди!»

И вот наступил день, когда чужие люди забрали Дашеньку и унесли ее в портфеле, сопровождаемые нашими горячими и благожелательными уверениями в том, что Дашенька чудесная, славная собачка (в этот день она успела разбить стекла в парниковой раме и выкопать целый куст тигровых лилий) и вообще она необыкновенно мила, послушна и т. д.
Второго такого щенка не найдешь!
– Ну, отправляйся, Дашенька, и будь молодцом!

В доме – благодатная тишина. Слава богу, уже не нужно все время бояться, как бы эта проклятая псина не натворила новой пакости. Наконец-то мы от нее избавились!
Но почему же в доме так тихо, как на кладбище? В чем дело? Все стараются не смотреть друг другу в глаза. Заглядываешь во все углы – и нигде ничего нет, даже лужицы…
А в конуре молча, одними глазами, плачет ободранная и истерзанная мама Ирис.

Карел Чапек
 

zolly

Местный
Собаки ведь не плачут

Мир был совершенно прекрасен. У него было белое небо со стеклянной люстрой посередине. И плетеные стены из прутьев корзины. Внизу уютно посапывали братики – все четверо. Крошка зевнула, загнув крючком розовый длинный язычок, и поползла на раздутом от маминого молока круглом розовом пузике. Лапы разъезжались на мягком бугристом ковре из братиковых спин.

- Опаньки! А ты не говорил, что в этом помете девочки есть.

- Ой, Марат, не смотри. Мы её не продаём.

- А чего так? Бравенькая девочка. Вон братья дрыхнут, а она ползает по ним.

- Да маленькая она какая-то, слабенькая. Последыш. Думали, вообще не выживет. Клуб наверняка забракует. Я уже топить её собрался.

- Блин, всё-таки вы, заводчики, все больные. Топить собаку только потому, что у неё сантиметров в холке не хватает.

Человек нагнулся над корзиной и подцепил ладонью щенка. Крошка увидела прямо над собой что – то черное и немедленно вцепилась в него мягкими детскими когтями.
- О-о-о, блин! А говоришь, слабенькая! Чуть бороду мне не оторвала.
- Давай её сюда. Сейчас кобельков посмотрим.
- Нафиг твоих кобельков. Она сама меня выбрала. Сколько я должен?
- Марат, я документ на неё не дам. Она некондиционная.
- Зато живая. Я же не мент, документы у щенка спрашивать. Сколько?
- Ну как хочешь. Бесплатно. Считай, ты ей жизнь спас.

За пазухой у человека было уютно. Крошка немного повозилась и заснула.
Проснулась она от внезапно вспыхнувшего чувства страшной потери, утраты чего-то очень важного и единственного.

- Маа-ма! Ва-аа! Маа-маа!

Люди в вагоне метро завозились, заоглядывались.

- Бабушка, смотри, у дяди щеночек под курткой!

Крошкин плач резал уши недовольных, уставших людей. Они осуждающе оглядывались на шевелящуюся на груди куртку.

- Потерпи, моя маленькая. Скоро приедем, молочка тебе дадим.

Молоко Крошке не понравилось. Оно было несладким, каким-то казенным. И мамой от него не пахло. И братики куда-то делись.

- Ну куда ты её тащищь, в кровать что ли?

- Тсс, тихо. Ей же страшно, она привыкнуть должна. Она же маленькая.

Полетели дни, полные открытий. Оказывается, обувь можно не только грызть, но и красиво раскладывать на хозяйской постели. За мячиком бегать надо осторожно, потому что он залетит под шкаф – и не выковырять потом.
А кошки – совершенно гадостные существа. Цапнут лапой по носу – и на дерево. И не достать, хоть вся охрипни от лая.

Увидев снег, Крошка ошалела совершенно. Вдохнув полные ноздри колючей свежести, она полетела по белому ковру, неуклюже выкидывая тощие подростковые лапы. И исчезла.

- Господи, где собака? Только что здесь была.

Крошка сидела на дне глубокого, темного, холодного колодца и плакала от страха. Совершенно неожиданно снег под ней исчез и обернулся твердой землей с торчащими железками.

- Крошка, ты где? Голос подай! Блин, да тут люк открыт.

Папа, ругаясь и оскальзываясь на ледяных железных ступенях, спускался прямо из черного неба.

- Дурочка, не ушиблась? Напугалась, бедненькая.

С тех пор Крошка навсегда запомнила: к черным дыркам в земле надо подползать на брюхе! И очень осторожно заглядывать в их сосущую пустоту.

- Марат, с Крошкой выйди. Смотри осторожно, ризеншнауцер так в карауле и стоит.
- Ну так, влюбился в нашу красавицу. Да ладно, уже первый час, спит давно жених наш.

Крошка рвалась с поводка, не понимая, почему уже несколько дней ей не дают свободно побегать.

- Блин, да не дергай ты, коза. У тебя течка, понимаешь? Нельзя без поводка.

Крошка по - узбекски села на корточки и вытаращила карие глаза. Какая течка? Отпустите, пожалуйста!

- Ладно, нет уже никого. Беги.

Из-за помойки вылетел стремительный черный силуэт.

- А-а! Блин! Крошка, ко мне!

Она не слышала. Она слышала только Его дыхание, только Его запах – волшебный, выбивающий остатки желания подчиниться Папиной команде.

- Господи, а где собака?
- Убежала ваша проститутка. С ризеном этим долбанным.

Надя всплеснула руками и захохотала.

- Эх ты, охранничек. Даже собаку доверить нельзя. Где теперь её искать?
- Я вам, блин, не спринтер. Думал, помру – так бегать! Не догнать их. Летят ещё так красиво – при лунном свете, бок о бок.
С улицы долетел виноватый лай.
- О, вернулась! Любовь любовью, а жрать-то охота.
Крошка прислушивалась к себе. Что-то происходило в ней. Приближалось нечто желанное, но в то же время волнующее и пугающее.
- Не скули, моя хорошая. Родим, не волнуйся. Дай почешу животик.

Щенков было трое. Когда они, отталкивая друг друга, тянулись к соскам, Крошка жмурилась от счастья. Даже когда прикусывали острыми, как иголочки, подросшими зубками – терпела.

Этот человек не понравился ей сразу. Было что-то в нём неотвратимо-ужасное.

- Раздевайся, сейчас я её в ванной запру. Крошка, не рычи!
- Они всегда чувствуют, что за щенками пришли… О, какие красавцы! Как ты говоришь, ризенбоксы?
- Ну а как ещё назвать, если мама – боксер, а папа – ризеншнауцер? В любви рождены.
- В паспортах придется писать «метисы». Нет пока такой породы – ризенбоксы.

Крошка в ужасе бросилась к корзине. Её детей, её кровиночек не было. Она искала в корзине, под шкафом, она плакала и звала их…
- Крошка, они уже большие. Им пора выбирать себе хозяев. Дети всегда уходят, Крошка.
От Папиных рук, привычно поглаживающих спину и чешущих за ушком, становилось легче.

Мир стал совсем понятным. Мама кормит и гуляет, и строго ругает, если стащить из забытого на полу пакета кусок колбасы. Но стоит изобразить раскаяние, прижав уши – простит. Папа всегда спасёт – вытащит из ледяной реки после неудачной охоты на уток и отобьёт от больного на всю голову дога. А Сестрёнки могут накрасить тебе когти, натянуть дурацкое кукольное платье, говоря при этом про какой-то «деньрожденья», зато потом дадут кусок ароматной до головокружения вырезки.

- Давай еще по псят грамм. Давно ты у нас не был.
- Считай, с девяносто шестого, десять лет. Собака ваша не меняется, только морда вся седая. На выставки водите?
- Она ж некондиционная. Стройная слишком. Говорят, балерина какая-то, а не боксер.
- Значит, необученная.
- Тут мудак какой-то пытался у Надюшки сумочку у универсама вырвать. Так Крошка с разбегу ему в яйца лбом дала, а когда упал – в горло. Еле отцепили. И ведь не учили её этому.
- И что?
- Охранники из универсама повязали. Оказалось, его менты три месяца искали, он так и промышлял – у баб сумочки отбирал.

Человек в белом халате сорвал с рук резиновые перчатки. Как змея – старую кожу.

- Безнадежно. Рак. Что вы хотите – боксёры не живут четырнадцать лет.
- У собак бывает рак?
- У них вообще физиология близка к человеческой. Только два качества у собак есть всегда, а у людей редко.
- Какие?
- Верность. И умение любить бескорыстно.

От боли Крошка не понимала, что происходит. Только чувствовала, что от человека в белом пахнет какой-то безнадёжной, неизбежной угрозой. Папа, ты защитишь меня? Ты ведь всегда спасал меня…Ты держишь меня на руках, будто я маленькая, будто я снова щенок.

- Потерпи, моя хорошая. Тебе не будет больно.

Укол. Мир уходил куда-то в сторону. Крошка бежала на ставших вдруг легкими и молодыми лапах по снежному полю и точно знала, что под снегом нет предательских открытых люков. Рядом кувыркались братики, рядом были её дети – все трое. Их не забирал страшный человек. А на пригорке сидел на задних лапах старый ротвейлер и смотрел на неё так ласково, так знакомо.

- Папа? Ты – собака?
- Конечно. Мы ведь – одна семья.

Сверху падали горячие соленые капли.

- Почему ты плачешь, папа?
- Тебе показалось, Крошка. Собаки не плачут от горя.

Соседи проснулись в два часа ночи.

- Блин, опять чей-то пёс на балконе воет. Достали уже эти собачники.

Сорокалетний стокилограммовый мужик стоял на балконе.
Он не плакал, когда при взрыве боеприпасов покалечило трёх пацанов из его взвода.
Он не плакал, когда умер дедушка, так и не увидев внука в офицерских погонах.

Собаки не плачут от горя.

Собаки воют.
 

zolly

Местный
Если б котик имел блог
Он бы выставил стишок...

УТРО. Дура эта встала,
Волосёнки почесала,
Сонно в ванную ползёт-
Там её подарок ждёт.

Не в горшке, а как обычно,
На пол я наделал лично.
Пусть позлится убирая-
С добрым утром, дорогая!

Подождал, покуда Эта
Поползёт до туалета.
Я-под ноги. Оп,споткнулась!
Получилось! Навернулась!

Вышла завтракать старушка,
Наливает кофе в кружку,
Дикий МЯВ-и все дела-
Получилось! Разлила!

Ладно, можно отдохнуть,
Пару строк в дневник черкнуть,
Запишу, себе не льстя:
Утро прожито не зря!!!

ДЕНЬ. Душевно отоспался,
Только спакостить собрался,
И вот тут, блин, как назло,
Мне конкретно не свезло.

Видел, шмотки надевала,
Рыло всё размалевала,
Думал, что куда-то прётся,
Хрен поймешь, когда вернётся...

А она меня схватила,
К коновалу потащила,
Тот мне, гад, вкатил укол-
Срок прививки подошел.

Ничего, за муки эти
Адекватно я ответил:
Мне уколы портят шкурку,
Ей же-кожаную куртку.

Время даром не терял-
По дороге куртку драл
И штаны её из кожи.
Так уделал-не дай Боже!
Вред запомнит, может быть:
Не фиг, блин, меня лечить!!!

НЕСКОЛЬКО ПОЗЖЕ,
На кровати рвал игрушку-
Черепашную подушку.
Так увлёкся делом этим,
Что хозяйку не заметил.

По башке огрёб не слабо-
Что за гадостная баба!
Случай к мести не искал-
Тут же под кровать нассал.

Но, блин, снова облажался-
В руки сразу к ней попался,
Как последнего дебила,
Рожей в луже отвозила...

Как отбился, сам незнаю!
Так теперь мочой воняю,
Будто я-ночная ваза,
Младший братец унитаза.

Мыть меня, наверно, будет,
Может, к вечеру забудет?
Защемился в тихом месте,
Сочиняю планы мести.

С максимально честной рожей
Я обои драл в прихожей-
У меня инстинкт-и точка!!!
(Типа нету когтеточки.)

Отдохнуть она решила,
Пазлы типа разложила.
Что ж, я ей возможность дам
Собирать их по углам.

ВЕЧЕР. ЭТА меня мыла
( вот зараза, не забыла!)
Что за гадство, не пойму,
Кто я ей-тупой МУМУ?

За мытьё ей отомстил:
Пару чашек ей разбил.
Слушал, как она визжала-
На душе полегче стало.

В довершение к раззору
Ободрал на кухне штору.
Долго прыгал, но достал:
Получилось! Ободрал!

БЛИЖЕ К НОЧИ.
ЭТА крем на рыло мажет,
Значит, скоро спать заляжет,
Свет пока горит, как раз
Подведу дневной баланс.

Вцелом день прошел нормально:
Перевес за мной реально.
Счет в сегодняшнем турнире
В мою пользу семь-четыре.

Я вполне доволен счетом,
Отдых честно заработан.
Всё, ложиться можно спать,
Завтра будет день опять.

З.Ы.
Да, ещё пожалуй можно
Ночью поорать истошно,
Пару раз её поднять-
Не фиг, блин, спокойно спать!!!

автор не известен
 

zolly

Местный
Собаки врать не умеют.
Всё говорят как есть.
И если хвостом метелят
Это любовь, не лесть.
Нет у них задней мысли
В дружбе искать расчёт.
Пёс не предаст ни в жизни
друга - скорей умрёт!
Воет, когда уходим
Мы по своим делам.
Много ль друзей найдётся,
Готовых завыть по нам?
Если хозяин грустный,
Пёс ему тащит кость
"На, похрусти, это вкусно!
От грусти должно помочь.
Не хочешь?
Вот тапочки, мячик...
Чем бы тебя ублажить?"
Сердце своё собачье
Готов он к ногам положить!
"Спасибо, дружок" - ответом
Звенящий от счастья лай.
Может как раз за это
Все псы попадают в рай?..

(автора не знаю)
 

A'Leaiil

Мяу!=)
просто песня..но красивая..

Она всегда была кошкой, а он был драконом,
И лунные ночи на теплом бетоне
Она проводила, греясь его огнем.
Они смотрели вниз, они ходили по крышам,
И этой ночью я тоже их слышал -
Их тени ловил иногда тусклый свет фонарей.
Прекраснее пары я не видел нигде.
Он пел ей песни на своем языке.
Ни одна кошка в мире не поспорила бы грацией с ней.

Около полуночи
Огненные кони,
Ветер-шалопай, возьми меня,
Возьми меня.

Око полной луны, даже ветер затих,
Казалось, ночь была только для них,
Но утро зевало из окон,
И я, проходя открытым пролетом,
Видел, как дракон прощается с ней.
Могучие крылья наполнили воздух.
Наверное, он полетел к своим звездам,
Она мягко скользнула с крыши в мир машин и людей.
С тех пор я никогда уже не думал о ней.

Около полуночи
Огненные кони,
Ветер-шалопай, возьми меня,
Возьми меня.

Наверное, когда-нибудь, лет через сто,
Я тоже взлечу, разбив собою окно,
И буду сидеть на крыше, и греться огнем.
А про дракона я слышал — какой-то рыцарь
Убил его сердце мечом.
 

zolly

Местный
Картинки с выставки.


Действующие лица:
Я
Моя подруга-коллега У.
Черный лабрадор Тим (псевдоним такой)
Владельцы Тима
Палевый лабрадор Чук (тоже псевдоним такой)
Владельцы Чука


Так уж получилось, что когда все мои друзья-знакомые, хендлеры и дрессировщики, поехали на давно ставший родным стадион Братьев Знаменских, на «Россию», стало быть, я махнула в совершенно другое место. Судьба послала. Уж послала, так послала! Так сложились обстоятельства. Обстоятельства эти предстали передо мной в лице черного лабрадора, пожелавшего во что бы то ни стало выставляться на в-ке «Доброго мира». То есть его хозяев, разумеется, сам он нигде выставляться не хотел. Он хотел, как обычно, гулять у себя на газоне, временами вспугивая зазевавшихся кошек, гоняясь за стаей бездомных собак, обосновавшихся неподалеку, и наводя ужас на владельцев собак помельче, а и на покрупнее порой тоже. Но его в данном случае не спросили. Наверное, впервые в жизни что-то произошло вопреки его желанию. Ан, нет, вру! Не впервые. Я ж его к выставке готовила. Поэтому он уже знал, что человечество состоит не только из добрых хозяев и их друзей, из которых можно веревки вить. Бывают еще злодеи, скрывающиеся под кличками «хендлер», получающие изощренное удовольствие от того, что портят собачке ее безмятежное существование. Заставляют зарабатывать кусочки сыра в поте лица, не дают терзать поводок и скакать козлом, не разрешают рвать и пачкать свою одежду лапами и вообще ведут себя предосудительно. А что особенно неприятно, пытаются (безуспешно, правда) научить тому же хозяев. Правда, пес не сильно огорчался, он неисправимый оптимист. Я для него, не тучка даже, а так, крохотное облачко на раскинувшимся над ним голубом и безоблачном небосводе.
За компанию с нами повезли на выставку палевого лабрадора, которого и выставлять-то не собирались, но поддались на уговоры, уж больно заразительным оказался энтузиазм хоз. Тима. С Чуком занималась перед выставкой моя коллега У. Она очень хороший, а главное – добросовестный дрессировщик и хендлер. Но по характеру человек импульсивный и одновременно стремящийся к справедливости. Это сочетание существенно усложняет ей жизнь, но придает пикантности многим мероприятиям с ее участием. Чук – красивый, что называется выставочный. Мой уступает ему, но тоже хорош. У. кстати, сразу это определила, я еще ей позавидовала, у меня такого «глаза» на собак нет. Мне долго рассматривать надо, чтоб разобраться. В ринге в сравнении вижу, а так отдельно взятую на улице – нет. На выставке я наших гавриков хорошенько рассмотрела и прониклась еще большим уважением к У.

Я не знала толком, на какую выставку едем. Ну, добрый мир, так добрый, я раньше с этой организацией не сталкивалась, сплетнями за редким исключением не интересуюсь, своих дел хватает. У меня нет никаких причин ничего придумывать и никого порочить, я как все увидела, так и рассказываю. И полученными оценками, кстати, владельцы наших собак вполне довольны.
Ну, приехали. Как водится заранее. Посуетились. Зарегистрировались. Посуетились. Потеряли ринговку. Нашли, потеряли номер. Нашли (на мне). Собак тряпочкой протерли, пыль отряхнули, потренировались, водички попили, в уголочке посидели, еще раз пыль отряхнули,…начали волноваться. Конкурентов поразглядывали, еще поволновались, хотели опять собак тряпочкой протереть и пыль отряхнуть, но я не дала.
Выставка организована очень хорошо, минута в минуту начали, в процессе отстали от расписания совсем чуть-чуть. Места много, сидеть удобно. Буфет вкусный и дорогой. Бабушки-технички с милейшими улыбками собирают с пола пакетиками продукты жизнедеятельности собак. Собак мало, в каждом ринге максимум четыре. Лабрадорская монопородка с самого утра, потом где-то в два – лабр. ринги на второй в-ке. Лабрадоры оккупировали пространство около своего ринга. Хорошо, что места много, и было возможно держать их на расстоянии друг от друга. Именно держать и крепко, так как подавляющее большинство взрослых кобелей постоянно делали попытки драться. За исключением ветерана, который с завистью поглядывал на энергичную молодежь, и еще парочки кобелей. Наши не считаются. Съесть-то он съест… А расположившийся напротив нас экземпляр еще хотел жениться. Не прекращая хотеть драться. Поэтому истеричные выпады в адрес кобелей чередовались с протяжными руладами, переходящими в вопли. Впрочем, у него были соратники. Правда, не такие выносливые. Они перерывы делали. А потом туда забрела овчарка. Она тоже бросалась. На все. А еще издавала такие интересные звуки. Высокие, переходящие в визг. Все вместе производило сильное впечатление. На слух. Тяжелый рок отдыхает. На вид тоже. Остервеневшие псы, брызжущие слюной, с огромным трудом удерживаемые (не всегда) своими владельцами преимущественно на строгих ошейниках. Так и видишь в них компаньонов, терапевтов, спасателей (можно, я сама утону?), поводырей. Дядечка с кане корсо, явно гордясь своей собакой, прогуливался с ней по выставке. Оба держались с достоинством, даже самоуверенно. Пока не дошли до лабрадоров.... Те как взовьются! Бей чужака! Корса вместе с дядечкой съежились и по стеночке по стеночке - к своим. Нам после монопородки к другому рингу перебираться нужно было. Я говорю нашим: "пойдемте". А они: "ой, там азиаты, мы боимся!" Я: "Какие азиаты! Да вы со своими лабрадорами их сейчас всех распугаете."
Между прочим так и вышло. Азиаты как-то подозрительно быстро рассосались, после того, как наша орда туда перекочевала.

Зачем же разводить таких собак? Кому они нужны? Для красоты! Тогда почему они …э… не такие красивые? Этот вопрос я без ответа оставлю. Лучше про экспертизу расскажу. Может и ответ сам собой всплывет.
Сначала про лабрадоров. Их делили по окрасам. На обеих выставках. Впервые в жизни я своими глазами видела, как это происходит, когда, как говорят «все места заранее распределены». Не все, только первое. Сначала все шло своим чередом: щенки, молодые кобели… Открытый класс. Палевые кобели. Три собаки. Первым становится кобель весьма заурядного экстерьера. И никто бы не обратил особого внимания на это, у эксперта могут быть свои предпочтения, если бы не его, кобеля то есть, задние ноги. Собака хромающая на обе задние ноги при наличии достойных конкурентов первой быть не может. При наличии отсутствия таковых - может быть первой, но это никак не «отлично» и тем более не ЦАЦ. В конце концов стандарт породы еще никто не отменял. Ну что ж. Собаки расставлены, места объявлены, владельцы наивно радуются полученным ЦАЦкам. Возмущенно-взволнованный голос У. без усилий перекрывает шумовой фон выставки: "ЭТО С ТАКИМИ-ТО НОГАМИ!!!!" Рвать от досады на себе волосы мне мешает поводок в руках. Ну, кто тянул ее за язык! Как это неэтично, некорректно и пр. ей естественно разьяснили сразу, да и потом, мы же там еще часа три пробыли, неоднократно напоминали. Да! Некорректно! А шептаться хендлеру (он же владелец собаки) с экспертом в уголке ринга при всем честном народе – корректно? Короче говоря, выиграл наш колченогий конкурент все возможные сравнения на обеих выставках. Может и Бест тоже, чего уж стесняться! Но чего не видели, того не видели! Я в это время уже дома чай пила. А на «вопль души» моей подруги эксперт с апломбом ответила, что у него «идеальные ноги». А мы думали, что идеальное животное описано в стандарте породы! Не знаю, были ли в других породах подобные эксцессы, не могла все рассмотреть, да и не для того туда ездила.

Из того, что видела. Эксперты лояльные до абсурда. Никого с ринга не удаляют ни за что. Ньюф три раза с ринга смывался, один раз и хендлера с собой уволок. А в другом ринге два ньюфа кобеля драку затеять пытались. А ну и что? Их по углам как боксеров (спортсменов в смысле) развели и так и отсудили. Лабрадорина зубы не показывала, эксперта чуть не укусила. Та говорит с укором (собаке): "а вот сейчас как удалю тебя с ринга!" Пошутила! Не удалила. Всем отлично дают. ЦАЦки - не проблема. Две собаки в ринге – две ЦАЦки, три – три. Лабрадорам, поделенным по окрасам, особенно повезло. Все, надо полагать, при ЦАЦках оказались. И правильно, зачем владельцев обижать. Они деньги платили, на дачу не поехали, в такую даль явились, заслужили. А то обидятся и уйдут в другой клуб, или свой организуют. Легко. Имени своего имени. А еще медальки дают и розетки красивенькие и кубки блестященькие (до их раздачи мы не дотянули). Результаты экспертизы почему-то до широкой общественности не доносили. Хотя бы жестами, как это делается, если нет возможности громко объявить.
И зачем было выставку затевать?! Соревновательный элемент отсутствовал начисто. Объективная оценка экстерьера собаки - проблематично весьма. Зоотехническим мероприятием это действо тоже не назовешь. Разводить все равно всех будут. А для шоу зрителей маловато. Практически одна я. Устроили бы лучше тусовочку. Скинулись бы по той же сумме, фуршетик бы организовали, пообщались всласть, баечки порассказывали про собачек умненьких и красивеньких, президенту ихнему и сольное выступление можно было организовать. Чтобы цели и задачи сформулировать. Успехи отметить. Недоброжелателей заклеймить. В рамках регламента. Этично. А потом сувенирчики разобрали и по домам. И не нужно собак с собой таскать. И животная дома спокойненько время проведет - и самим удобнее, руки никто не отрывает, и удовольствие получать не мешает.

Вспомнился эпизод поучительный один, к давнишним временам относящийся. Выставка в Днепре. Ринг овчарок. Собак много. Оценки объявлены – от «отлично» до «хоря» между прочим. И, как тогда принято было – все собаки до конца экспертизы в ринге. Стоят с владельцами в порядке убывания оценок от головы к хвосту ринга. Начальник клуба Северин поздравляет участников. Идет вдоль ряда, пожимает руки, говорит приятные слова. Не останавливается на призерах и отличниках, добросовестно идет до конца ринга. Я стою близко и мне хорошо слышно. Поздравления не отличаются разнообразием, но… где-то с середины «оч. хоров» к задушевной фразе «Отличная у вас собачка, поздравляю!», прибавляется произнесенное чуть тише и конфиденциальнее: «В народное хозяйство не хотите продать?» Вот это подход! И владельцу приятно, и народное хозяйство имеет свой шанс, и разводить собаку не будут. Альтернативу он честно предложил, а хочешь разводить – заводи достойную собаку. Да, жесткий, утилитарный подход, зато, пока он существовал, рабочих собак с фонарем искать не приходилось. Не зазорно это было, в народное хозяйство передавать. Возвращаться к старому никто не предлагает, многое изменилось, но кое-что учесть нелишне. Ведь пропуск в разведение собака приобретает, получая высокую оценку на выставке. Племенные собаки – это ядро породы, благодаря которому порода в целом поддерживается на должном уровне, ее экстерьер и поведение. О чем говорить, если это ядро состоит из посредственных собак, да еще с порочным для породы поведением. И разведение породистых собак - это не халявные деньги, а дело, требующее кроме грамотного подхода еще и вложения средств. Выставки такого уровня экспертизы окончательно дурят головы владельцам. Которых воспитывать нужно, а не развращать подобным отношением. Ведь они под влиянием всеобщей эйфории обязательно захотят разводить своих собак, и нерадивые устроители выставок сами вкладывают эти мысли в их головы. Еще бы таких собак, ЦАЦками увешанных, да не разводить. А потом эту лапшу вешают на уши следующему поколению владельцев, продавая им втридорога «племенных щенков» от этих собак. И дальше по тому же кругу.
Интересно все же, почему результат не объявили народу. Может все-таки стыдно?

автора не знаю
 

zolly

Местный
Хочешь похудеть, обрести отличную спортивную форму, начать радоваться жизни? МЫ ЗНАЕМ КАК!!!! Для этого вам нужно приобрести у НАС необходимое оборудование. Мы рекомендуем великолепный тренажер - "Универсальный Жизнеусложняющий Агрегат Собаковидный" (УЖАС) отечественного, или импортного производства. В комплект оборудования также могут входить дополнительные приспособления в виде ошейника, поводка или удавки (можно для себя) (покупаются отдельно).

Для достижения Вами наиболее весомых результатов, оборудование (УЖАС) должно иметь ряд необходимых характеристик. Таких как:

*Умение и желание грызть обувь, одежду, мебель.

*Принципиальное желание справлять "нужду" в неположенном месте, умение все это делать исподтишка, чтобы Вы могли полнее насладиться результатами.

*Таймер запуска сверхскоростных перемещений по квартире, лая и игр должен иметь возможность неожиданного включения (не реже 5 раз в неделю) в период с 0 до 4 часов утра.

*Неукротимое желание гулять без Вас, высокая скорость передвижения, частичная или полная потеря слуха и реакции на команды, включающаяся в момент отстегивания поводка и высокая выносливость.

Используя наш тренажер в домашних условиях, Вы, кроме всего прочего, обретете немыслимые ранее умения, как то:

*Мыть квартиру каждый день, не реагировать на шум по ночам.

*Вы научитесь не вздрагивать от резких звуков на ухо, ваша кожа станет плотной и непрокусываемой!

*Вы начнете ценить вещи не за эфемерную красоту и утонченность, а за прочность и несъедаемость.
Тренировки на улице рекомендуем проводить в местах специально оборудованных трудно проходимыми для Вас препятствиями, имеющих сложный рельеф местности и достаточную площадь (не менее 1 кв. км.). Идеально подходит: район Вашего проживания. Поскольку наиболее весомые результаты достигаются при занятиях в группе, начало занятий должно совпасть с началом занятий Ваших соседей с подходящим оборудованием (УЖАСами). Предложенное нами оборудование позволит Вам в сжатые сроки приобрести, отточить и улучшить не только физическую форму, но и сбросить вес. Кроме того, регулярные тренировки 3 раза в день, позволят обрести новые знания и умения. Например:

А. Быстрое определение направления и траектории передвижения УЖАСа. Для этого следует напрягать необходимые группы мышц, отвечающих за повороты тела, головы, глазных яблок. Кроме этого развиваются внимательность и умение анализировать.

Б. Быстрый старт. Чем быстрее Вы сможете начать движение, тем меньший урон Ваш УЖАС успеет нанести себе и окружающим. Достигается напряжением коротких (быстрых) мышц тела. В повседневной жизни этот навык помогает догонять отъезжающий транспорт и уверенно чувствовать себя в нескольких очередях сразу.

В. Выносливость. Иногда процесс погони за убегающим оборудованием может затянуться на неопределенное время. Поэтому очень важно экономно расходовать силы и следить за дыханием. Оптимальным считается передвижение со скоростью 12-15 км/час, дыхание через нос. Команды, подаваемые Вами в этот период должны состоять не более чем из 2-3-х слов. Наиболее часто используемые варианты: "Ко мне, сволочь!", "Стоять, падла, убью!", "Фу, скотина!" и некоторых других. Данные команды должны подаваться на выдохе для сохранения ритма дыхания.

Г. Аккуратность. В процессе преодоления препятствий, таких как – проезжающие или стоящие автомобили, заборы, детские площадки, следует помнить о весьма приличной стоимости некоторых из них. Кроме того, Ваша одежда, при столкновении, или ином непосредственном контакте с препятствием, может придти в негодность. Поэтому рекомендуем не надевать на тренировку дорогостоящую форму и отнестись с пониманием к последующим претензиям со стороны владельцев препятствий.

Д. Физическая сила. Зачастую тренирующийся находит свое оборудование, находящимся в процессе увлеченного жевания оборудования соседа и не желающего расставаться с ним по своей воле. В этом случае необходимо напрягая мышцы рук, ног и спины отделить общающихся УЖАСов друг от друга и удерживать их на вытянутых руках до подхода другого тренирующегося. Как вариант – поднять своё оборудование, находящееся в степени крайнего возбуждения и неудовлетворения, выпрямляя спину и сокращая бицепсы, на руки и нести домой удерживая равновесие и не давая ему вырваться.

Е. Пополнение словарного запаса. Отрабатывается путем выслушивания и запоминания эпитетов, словосочетаний, понятий, трехэтажных оборотов, присутствующих в лексиконе других тренирующихся, столкнувшихся с Вашим оборудованием. Процесс является обоюдным, а потому наиболее предпочитаемым. Обратите внимание, что Ваша неординарность и воображение, большие познания в животном мире, а также знание подробностей личной жизни соседних тренирующихся, могут привести к весьма ощутимым результатам. Кроме того – это расширит Ваш кругозор и сферу общения.

Ж. Отработка навыков рукопашного боя. Происходит под воздействием обстоятельств, препятствующих продолжению пункта Е, как то – нервное перевозбуждение тренирующихся вследствие ограниченности словарного запаса одного из них. Проявляется в хаотическом сокращении всех возможных мышц тела с целью приведения оппонента в состояние релаксации и осознания им собственной ничтожности. Необходимо помнить, что превышение мер необходимой самообороны может стать препятствием к продолжению Ваших тренировок на срок до 3-х лет.

Ну и наконец, когда Вы, придя домой, усталый и разбитый, сядете зашивать очередной разорванный диван, Вы, наконец, поймете как Вам повезло. Какое счастье иметь такое чудо, как Наш тренажер "УЖАС" рядом с собой. Ваша однообразная жизнь закончилась! И началась новая, неординарная и насыщенная ! Преобретайте себе "УЖАС" и все Ваши нынешние проблемы будут вспоминаться с ностальгической тоской как невинные детские огорчения.
 

Cнежка

Подумай, а уж после совершай необдуманный шаг
Посмотреть вложение 129634

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

Саша Бес

Посмотреть вложение 129630

Посмотреть вложение 129632
 
Сверху