Занятно, что в конце-концов сами же тётки и проговорились, и сделали самый важный вывод, полностью их опровергающий (мы потом к нему ещё вернёмся) - но не заметили этого.
Очевидно, что мужское стремление разрушать напрямую связано с желанием воплотить в строительстве свою детскую фантазию. В сознании (даже самого маленького) мальчика носится некий смутный идеальный образ башни, который он и стремится воплотить. Мальчик мучается, пытаясь втиснуть этот внутренний образ в очередных несовершенных строительных формах. Но ведь в наличии у него есть только один набор кубиков. Именно поэтому он разрушает одну постройку и начинает другую.
Тот идеал, к которому стремится наш юный строитель, лежит вне реалий каждой очередной постройки. Она - лишь преходящее воплощение бесконечного идеального объекта. Именно на этот идеальный объект и направлено внимание играющего мальчика. Самая игра мальчика - уже есть поиск идеала. И поиск этого недостижимого в реальности идеала, стремление воплотить фантазии, связанные со смутно ощущаемым идеальным образом и движут мальчиком, когда он разрушает только что отстроенную башенку.
Теперь нетрудно видеть, что у мужчин _е_с_т_ь_ _и_д_е_а_л_, но лежит он _в_н_е_ не только конкретных объектов (например, построенных из детского конструктора), но и материального мира в целом. Стремление к воплощению идеала, к реализации того бесконечного, что в нас есть - вот что сквозит в этой "способности к разрушению". Стремление разрушать только что построенное - да и разрушать вообще - более всего доказывает и творческие способности мужчины, и творческое его предназначение в этом мире.
Но женское сознание не умеет выйти за рамки убогой бабской конкретики. Женщина видит, что постройку в конце разрушили - и делает вывод, что строить не умеют вообще; что строители способны только к разрушению. И это так в первую очередь потому, что большинство женщин начисто лишены творческих способностей. Это дополнительно подтверждается тем типом конструкций, которые возводили девочки: однообразные маленькие домики, в которых можно просто жить, безусловно не несут никакой дополнительной смысловой нагрузки. Одноэтажная постройка утилитарна, она не даёт простора фантазии строителя. Для её постройки не нужно развитого воображения. Но это означает, что у её строителей нет ни того, ни другого. В то время как среди башенок можно по-настоящему развернуться.
Более всего одноэтажные постройки доказывают, что женский "идеал" _р_а_в_е_н_ этому конкретному одноэтажному домику и, собственно, полностью исчерпывается этим последним. Однако можно ли говорить в этом случае об _и_д_е_а_л_е_? Это просто домик, и всё. Нету у женщин ни идеалов, ни какого-либо творчества. Есть только потребность в счастье, да мечта о домике. Идеал по самому смыслу должен быть идеальным, а не конкретным. И реализуется он путём лишь творческого поиска, а не однократным только построением, когда однажды сделанным довольствуются постоянно. Ибо творчество - это всегда стремление к воплощению идеала.
Более всего приведённый авторами пример доказывает, что мужчина - это строитель, просто ему не всегда удаётся полностью реализовать свой замысел, и тогда он рискует: разрушает и строит заново. Творчество, стремление к новому - связано с риском всегда. А вот женщина - это тот самый гоголевский мешок: "что положишь, то и несёт". И вовсе не случайно женщины не только не умеют, но и не любят рисковать.
Авторши с воодушевлением приводят пример художественного произведения, в котором "мужчина, который добился своих целей по всем критериям, какие только возможно себе представить, и мог бы быть счастлив, начинает всё разрушать. После того, как он построил для себя великолепную башню, им овладело непреодолимое желание развалить её. Его жизнь представляется ему скучной, и потому он быстро придумывает трагическую развязку". Ну ладно, фиг с ним, с отдельным мужчиной. Развалил он там всё, пусть его всякие дуры осуждают. Могут же в чём-то они быть и правы? Однако далее нам заявляют следующее:
"Если бы это касалось только его одного, мы могли бы посочувствовать этому человеку: ведь этот саморазрушительный импульс ужасен. Однако вполне понятно, что этот мужчина вовлекает в беду, которую он выбрал по своей воле, множество других (невинных) людей."
Обратим внимание, как интерпретируют эту историю бабы, как постепенно всё более и более сгущают краски в описании: начав с внутренней проблемы одного, они заканчивают бедой многих. Нашего бедолагу представляют кем-то вроде террориста, который и сам в силу своих непонятных мужских "заморочек" не хочет нормально жить, и отравляет жизнь всем окружающим. Особенно же часто авторши нападают на мужскую скуку: мол, все беды в ней, это из-за неё мужчины совершают непоправимые и зачастую пагубные ошибки.
Из всего этого повествователи делают вполне "закономерные" выводы: в обществе есть только одна полноценная сила, не создающая никаких проблем ни себе, ни окружающим. Именно женский эталон существования, да и сама женская система ценностей являются самыми здравыми и самыми конструктивными. Все бразды правления должны быть переданы женщинам.
Окончательный вывод, к которому вплотную подводят читателя авторы: те особенности мужчин, которые заставляют разрушать однажды так хорошо построенное, есть безусловный вред и для женщин, и для всего общества. С этими в корне порочными мужскими чертами нужно всячески бороться.
Мальчиков следует воспитывать так, чтобы они _н_е_ _у_м_е_л_и_ разрушать. С самого раннего детства их следует приучать играть в куклы, строить простейшие одноэтажные домики из конструктора, и сохранять их после игры. Во всём, в том числе и игрушечном строительстве, мальчиков следует учить _б_р_а_т_ь_ _п_р_и_м_е_р_ _с_ _д_е_в_о_ч_е_к_, которые олицетворяют собой конструктивное, полезное для общества начало - поскольку разрушать девочки не умеют, а значит никогда никому плохо от них не бывает.
Необходимо как-то ограничить мужчин во всех вредных их проявлениях - в том числе и законодательно. Мужчины должны быть такими, как "все", жить так, как живут "все", чтобы "всем" было хорошо. Упрощённо говоря, авторы предлагают нам всем строить одноэтажные удобные домики, и по-женски наслаждаться там миром и покоем. И ни к чему более не стремится. Потому что так удобно им, женщинам.
. . .Я прочёл эту книгу почти 10 лет назад. Всё это время она лежала на полке с литературой по психологии на самом видном месте, вверху, на уровне глаз, и проходя мимо, я временами подумывал: "Ладно, су*и. Когда-нибудь я всё равно займусь этой темой. Уж тогда я вам отвечу. . . " И я решил сделать это прямо сейчас.
Строя новую, оригинальную башню, мальчик создаёт то, чего не было. Нетрудно видеть, что и само строительство домиков как таковое - по отношению, например, к рытью землянок - также было изобретено мальчиками. А рытьё землянок - та же самая "башенка" по отношению к обустраиванию пещер. И в то время, когда девочки играли в искусственные пещерки и заселяли туда игрушечных человечков, которые "будут жить там долго и счастливо", мальчики уже играли в маленькие земляночки. Рыли их и ломали, и придумывали тёплый тамбур, и всячески экспериментировали с многослойным бревенчатым покрытием потолка. . . И первым, кто начнёт вообще что-либо строить, это будет мальчик, а не девочка. Сама по себе девочка никогда ничего возводить не начнёт - в первую очередь потому, что не умеет ломать. И не является ли то, что женщина стремиться не разрушать, наилучшим доказательством того, что создавать она не умеет?
Важно то, что мальчик умеет начинать каждый раз с "чистого листа", с пустого места. Важна даже не способность строительства как такового, а способность начать с нуля, умение не бояться создавать новое, потребность в реализации некоего изначального замысла, некоей смутной идеи. И идея эта зарождается изначально всегда в мужской голове.
А девочка никогда не начинает с нуля. Она строит всегда одно и то же. Она видит первый этаж, который некогда построил мальчик, и начинает строить типа своё, постоянно и монотонно его воспроизводя. Дальнейшее строительство, всяческие эксперименты, неизбежно связанные с разрушением и риском, не интересуют её вообще: а зачем рисковать? И в одноэтажном домике можно быть счастливым. И если бы не было мальчиков с их "разрушительной способностью", то девочки были бы точно так же счастливы в тёплой землянке или "благоустроенной" пещере. . .
Однако будем рассуждать дальше. Если бы мальчики не разрушали свои строения, то девочки не начали бы строить. Благодаря нашим творческим способностям, благодаря вот этому нашему стремлению к воплощению отвлеченного идеала что-то не просто строится, но существует вообще.
Идеал, к которому стремятся мальчики в своём строительстве, не существует в реале. Идея и идеал - это близкие, однопорядковые вещи. Поскольку строительство и последующее разрушение свидетельствуют вот о чём: так как только у мальчиков есть идеал, то и _с_а_м_а_ _и_д_е_я_ _с_т_р_о_и_т_е_л_ь_с_т_в_а_ могла зародиться именно у них, а не у девочек. У этих последних идеала нет, а есть просто пошлая потребность в реальном "домике" и реальном счастье. Идеал девочки, поэтому, просто равен её потребности, тождественен ей. Или сформулируем иначе: потребности у неё есть, а вот идеала-то и нет. Ну что это за идеал, который низведён до уровня материальной необходимости? Мир женщины исчерпывается потребностями в накоплении и размножении; ни тем, ни другим она рисковать не может, не хочет, и не умеет.
Да и женщина в целом, взятая сама по себе, как гегелевская вещь в себе, "Ding an sich", равна лишь вот этому "одноэтажному домику", всё остальное - от лукавого. Это "всё остальное" придумали также мы. Это _м_ы_ создали тот самый, блин, "идеал" женщины - но теперь существующий как вещь для нас, "Ding fur uns". Мы создали его по канонам того самого _н_а_ш_е_г_о_ творчества. Мы выстроили этот идеал женщины и "вечной женственности" тем же самым способом, как строили в детстве очередную башенку. Собственно, это восприятие женщины как некоего необыкновенного существа - и есть одна из башенок, которую построили мальчики.
Это _м_ы_ нашли в материнстве некую мистику. Щас замочу вам Брюсова, "Habet illa in alvo":
"Она ступает тяжело,
Неся сосуд нерукотворный,
В который небо снизошло.
Святому таинству причастна
И той причастностью горда,
Она по-новому прекрасна
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . она с безвестной грани
Приносит тайну бытия. . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ночь - Тайна - Мрак - Неведомое - Чудо,
Нам непонятное, что приняла она. . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты охраняешь мир таинственной утробой. . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Пространство, время, мысль - вмещаешь дважды ты,
Вмещаешь и даёшь им новое теченье. . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Иди походкой непоспешной,
Неси священный свой сосуд,
В преддверьи каждой ночи грешной
Два ангела с мечами ждут. . ."
В каждом слове, в каждой строке - святость и божество. Откуда чё взялось, а?!
Именно благодаря нам женщины могут воображать себя чёрт знает кем. "С тех пор, как поэты пишут и женщины их читают. . ., их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту" - говорит лермонтовский Печорин. И, замечу - в конце-концов в этот комплимент поверили и мы. И потому девочки - куда более приземлённые создания, чем о них думают. Кстати, сами они обо всём этом прекрасно знают:
"Дознался я, что дамы сами,
Душевной тайне изменя,
Не могут надивиться нами,
Себя по совести ценя;
Восторги наши своенравны
Им очень кажутся забавны..." - говорит Пушкин в черновых набросках к 4 главе "Евгения Онегина" (http://rvb.ru/pushkin/01text/04onegin/02edit/0853.htm). Кстати, парень построил классную "башню". Вы когда последний раз её перечитывали?
Без этой красивой выдумки нам _с_к_у_ч_н_о_ было бы жить. Скучно нам всем, не только мужчинам. Уж самой этой мужской _с_к_у_к_е_, и, возможно, в первую очередь именно ей, обязаны женщины тем, что их превознесли до небес. И если женщина склонна думать о себе как мистическом, таинственном существе в брюсовском смысле, как царице мира, блин, как супер-пупер-мега богине, то ей в первую очередь следует принять и того, кто этим званием её наградил - нашего брата, "не любящего скучать", и вечно чего-то там выдумывающего, строящего и разрушающего. И принять его полностью, целокупно, не кастрированно - то есть не лишённого творческих способностей, любви к риску и способности ломать. А коли это последнее женщина принять не готова - то пусть довольствуется миром в его первобытной, циничной наготе.
Никакого неба никуда не снисходило. Ибо если так - то "небеса" "сходили" и в утробу лягушки, кобылы, и супоросной свиноматки. . . Гордиться беременностью может лишь существо, изначально ощущающее собственную неполноценность.
По статистике, именно женщины чаще всего подают на развод, то есть - разрушают собственное "одноэтажное строение". Ежедневное и ежечасное их недовольство действуют ничуть не менее деструктивно, чем наш мужской однократный "слом". Возьмём для примера "Сказку о рыбаке и рыбке" Пушкина (http://www.rvb.ru/pushkin/01text/03fables/01fables/0799.htm). Вот прямо сейчас сходите по этому адресу и убедитесь: кто в ней разрушал, а кто строил? И у него же читаем: "И, право, - с нашей стороны Мы непростительно смешны: Закабалясь неосторожно, Мы их любви в награду ждём, Любовь в безумии зовём, - Как будто требовать возможно От мотыльков иль от лилей И чувств глубоких, и страстей!" (там же, в набросках к 4 главе "Онегина"). Слова "любовь в безумии" выделены им самим. Кстати, в черновом варианте сразу же вслед за этим идут две строчки, которые знают решительно все русские мужчины: "Чем меньше женщину мы любим. . . "
И вообще - никаких идеалов у женщины нет. Женщина - это оболочка, которую неким идеалом следует "наполнить". И наполняет женщину ни кто иной, как мужчина. Эта схема действует не только в плане деторождения (здесь она, пожалуй, особенно показательна), но и в любых других областях. И мужчине с его внутренней свободой, с его идеалами и творческим духом следует подбирать себе хорошую, чистую "оболочку", а не драный, многократно использованный мешок.
А ежели мы совсем уж ударимся в философию (которая, кстати, тоже является одной из наших мужских башен, причём не самой плохой), если уж захотим рассмотреть Вселенную в целом, в её возникновении и дальнейшей эволюции (этой темой Кот увлекался ещё на втором курсе, хренову кучу идей понаделал, мля), если исхитримся задействовать наше "внутреннее зрение" и узреть, как именно вся Вселенная в целом - и эволюционно, и энергетически - актуализируется в данном объекте (да хотя бы в том же самом младенце в утробе матери), то мы увидим, что и в нашем мужском семени воплощена такая же по масштабам "тайна бытия". И даже маленький Брюсов тоже был заключен именно там.
А если копнём глубже, то поймём, что в этих самых словах Брюсова (а точнее, в творческих способностях мужчин) реализуется то самое "подобие Божие"; творчество Бога-Творца продолжается, должно продолжаться в нашем земном творчестве, "the show must go on". То есть вся Вселенная возвращается в нас, мужчинах, к самой себе.
Антропный принцип, а на самом деле - вторая, человеческая Ипостась Творца, принимавшая в сотворении мира самое деятельное участие. . . но олухи-богословы до сих пор этим не хотят заниматься. Андрюша так вообще размышляет о "Женщине в Церкви", нах. . . Так вот: антропный принцип строения Вселенной достигает высшей своей реализации именно в мужчине. Не говоря уже о том, что мужчиною был и Иисус Христос. . . И коль скоро Творец позволяет себе роскошь однажды "разрушить башенку" созданного Им мира, то, наверное, и мы можем что-то там разрушать - во имя того же самого творчества. Творчество мужчины - это продолжение Божия миротворения, хотя и не всегда. Это вам не брюхо свиноматки. . .
Давайте немного уклонимся в сторону, и зададимся вопросом: а что плохого в этом женском - тёплом, тихом и уютном - счастье? Кстати: можно ли сказать, что первые люди в Эдеме были счастливы? Существовало ли понятие счастья до грехопадения?
В женских форумах тётки очень часто вопрошают: у меня муж - такой-то, не знаю, что делать: жить с ним, или разводиться? Ей чаще всего отвечают: главное - ваш личный комфорт. Поступайте так, чтобы вам было комфортно, то есть удобно. Одна при этом заявляет: мне, например, комфортно быть одной.
Нетрудно видеть, что собственный комфорт при этом возводится в абсолют: у меня есть деньги, достаток, всяческие удобства, ребёнка там я себе завела, купила машину. . . Женская философия комфорта становится своеобразной религией: так и надо жить, чего ещё искать другого? Почему всё это может быть нехорошо? Кому от всего этого плохо?
Это женское счастье, этот "клеточный комфорт" - эгоцентричен, и в конечном счёте разрушителен. Потому что когда ты ищешь такого счастья, ты думаешь о себе исключительно. Все эти форумные тётки ищут комфорта _л_и_ч_н_о_ д_л_я_ _с_е_б_я_. Вот и тому мужику из художественного произведения, потерявшему жену и детей из-за молоденькой любовницы, предлагается оставить свою "саморазрушающую" деятельность, потому что плохо от этого женщинам. При этом каково самому герою почему-то никого не интересует. Почему-то по умолчанию предполагается, что если хорошо каждой отдельной женщине, то "щастье" настигнет и сразу всех.
"Девочка, которая строит свой одноэтажный домик, вовсе не думает о домиках других девиц, а равно и об этих последних. Она строит _т_о_л_ь_к_о_ _с_в_о_й_ домик. Женщина - хранительница очага. Своего очага, и только своего. И если довести эту схему "счастливых одноэтажных домиков" до логического завершения, то мы получим конгломерат никак не связанных, эгоцентричных, равномерно рассеянных бабских мирков. Этот мир как бы распадается, в нём нет никакой внутренней связки. Это мир атомизированных индивидуумов, каждый из которых ищет собственного комфорта, мир маленьких мирков, замкнутых на самих себя.
В мире, где царствует комфорт, единства быть не может. Этих людей ничто не связывает: комфорт может быть у каждого лишь свой. Мир женских ценностей - это мир по определению разобщающий, он разъединяет людей. И вовсе не случайно не существует женская дружба как массовое явление: женские ценности не включают в себя что-либо вне узкого своего мирка. Как неслучайно и то, что женщина ревнует своего мужчину: к его хобби, к его друзьям, к его делу. . . Да, собственно, ко всему, лежащему _в_н_е_ одноэтажного её домика. Как это ни парадоксально, но женские ценности, _в_ _к_о_н_е_ч_н_о_м_ _с_ч_ё_т_е_ являются разрушительными.
Дружба - в высоком смысле этого слова - и есть символ объединения людей. Не может быть объединения людей по принципу "одинаковых домиков". Объединяет между собой лишь _и_д_е_а_л_, лишь _и_д_е_я_. Тот, кто ориентирован на личный комфорт, на индивидуальное счастье в уютном одноэтажном домике, кто лишён идеалов, у кого нет своих, пусть даже плохоньких идей, не может дружить. Стремление к личному комфорту людей друг от друга отделяет. А стремление к построению чего-то своего, к реализации собственной идеи, всегда притягивает людей. Вокруг интересного мужчины всё время что-то происходит, пусть он разрушает, всячески куролесит - но с ним не скучно, к нему люди тянутся.
Система мужских, то есть творческих ценностей не направлена на саму себя. Мужчина живёт не столько собственными, сколько мировыми проблемами. Мир мужчины - это мир, объединяющий других людей, включающий их в "орбиту своего влияния".
Отсутствие своих идей, неимение идеалов _в_н_е_ узкого своего одноэтажного мирка превращает женщин в послушных, безвольных единиц. Девочка строит одноэтажные дома. . . но это так потому, что и сама она - точно такой же одноэтажный домик. Узкое, однобокое стремление к материальным ценностям зомбирует её, делает существом духовно несамостоятельным. "Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?" Стремление ко всё большему комфорту не просто лишает человека идеалов и идей, но погружает его в пучину самого пошлого, тварного детерминизма. Понимание любых реалий, лежащих вне плоского материального мирка становится для него невозможным. Даже мужчина, попавший в этот поток, стремительно перестаёт быть мужчиной. Вместо строителя из кубиков он сам превращается в кубик. Взгляните вон на американцев - все они стали жалкими кубиками в чьих-то могущественных руках. Но ведь женщина является такою изначально. . .
Женщина - не строитель, не творец, но кубик из конструктора. Именно поэтому понятие женской дружбы несёт противоречие в самом себе: ну как могут дружить, скажем, два одинаковых кубика в конструкторе? А два разных? Они - жертва обстоятельств, произвола внешнего строителя, который временно поставил их рядом. Женская дружба реализуется чаще всего именно по этому принципу.
"Нетрудно заметить, что движение к разрушению есть и у мужчин, и у женщин. Только у мужчин это как бы промежуточный этап в их деятельности: разрушение нужно для того, чтобы созидать дальше. В развитии, идущем путём законов той же самой диалектики (отрицание отрицания, или, что то же самое - евангельский пример зерна), разрушается старое, и на его развалинах выстраивается новое. Разрушение в этим мире происходит очевидно, оно как бы лежит на поверхности. Но в конечном счёте мужское разрушение созидательно.
А у женщин разрушение - это как бы закономерный итог всей их деятельности. Или, иными словами, тотальное строительство одноэтажных домиков ведёт к разрушению всей цивилизации в целом (вспомним, что в благополучной Швеции почему-то самый высокий уровень самоубийств). Однако этот тип разрушения - окончательного и бесповоротного - на поверхности как раз и не лежит. То разрушение, которое привносят в наш мир женщины, не является очевидным. Женская деятельность _л_и_ш_ь_ _н_а_ _п_е_р_в_ы_й_ _в_з_г_л_я_д_
кажется спокойной, безрисковой и для всех безопасной. Но на самом деле она разрушительна: на основе женских ценностей мир не может существовать, он неизбежно распадётся. И когда авторши жалуются на разрушительную деятельность мужиков, то на самом деле они чуют, что разрушительна в конечном итоге _и_х_, женская, работа по построению одноэтажных домиков.
Каждая девочка оставляет после игры свою постройку потому, что она боится за _с_в_о_й_ кусочек личного счастья, за свой собственный одноэтажный комфорт. Так как она знает, что _д_р_у_г_о_г_о_ она построить не может. Женская деятельность вовсе не является созидательной, она, скорее, не неразрушительна".
Система мужских ценностей - мужских, говорю я, а не тех, что господствуют в западном обществе - это то, на основании чего объединяется, должен объединяться наш мир. Мир наших мужских ценностей не должен погибнуть, погребённый под бабским любостяжанием. Мы должны его сохранить. Мы не должны допустить нового грехопадения людей.
Ребята, что-то я заболтался с вами, теперь походу немного поработаю и по основной специальности, ладно?
Самое строительство - это тоже идея, это тоже некий "идеал деятельности", который не равен обыденному существованию: хождению на охоту, приготовлению пищи. . . Идеи чего-либо нового (самые разные), стремление воплощать их, да и творческие способности вообще - существуют благодаря тому, что в голове у мальчика есть _и_д_е_я_ _р_а_з_р_у_ш_е_н_и_я_. То есть некоторое внутреннее представление о небытии, о смерти вообще. Обратите внимание, что пишут американские тётки: идеи мальчиков чаще всего кончались плохо, то есть смертью главного действующего лица (пусть и героической). Идея смерти, равно как и связанная с ней идея разрушения предзаложена в голове у мальчиков. У девочек нет опыта смерти, и потому в их историях смерти нет. У мальчиков, замечу, тоже нет такого опыта, а вот смерть в их историях есть. Это ещё раз доказывает, что все мальчики - идеалисты. Они изобрели и самую смерть - построили её идею как своего рода "башню". То есть абстрактное мышление мальчика таково, что он выстраивает идею смерти как нечто реально существующее. По крайней мере, идея смерти для мальчиков точно существует. Но существует ли смерть? Существует ли небытие?
И вот именно в этом "разрыве" между строительством и разрушением, и осуществляется внутренняя наша способность порождать виртуальное, и существует наш мужской внутренний мир, все наши идеи и идеалы. Мужское творчество возникает в этом самом "зазоре" бытия и небытия. Или, выражаясь иначе, своими творческими способностями мы обязаны _с_т_р_а_х_у_ _с_м_е_р_т_и_. В нашей мужской голове существует идея небытия - именно как идея, и именно в голове, поскольку пока мы есть, небытия ещё нет, а когда небытие есть, то нас уже нет (Сократ). И наше творчество, идеальный мир, который существует в голове у мальчиков, а равно и стремление к его воплощению - ни что иное, как "виртуальное" преодоление нашей смертности.
Женское сознание не только избегает мысли о смерти - но эта последняя для женщин вообще не существует. Иначе говоря, женщины имеют укороченные мозги, "версия" их сознания оказывается даже не "триальной", но "урезанной", причём ровно наполовину: категория бытия, самое существование - для них есть, а вот небытия, смерти - как бы и нет. Эти блаженные существа живут, как будто они бессмертны. Идею смерти невозможно пощупать, от неё нельзя взять хоть что-то для повседневного использования - как берут девочки для строительства только один первый этаж. Для девочек не существуют категории смерти, разрушения, несчастья - как не существует, кстати, и религии в целом: эта последняя распадается в женском сознании на отдельные "одноэтажные" домики - то есть сводится к "правильному" исполнению конкретных обрядов: освящение водички, покупка вербочки... Именно их "выщипнуло" ограниченное женское мышление из целостной религиозной системы, из этой огромной башни, построенной мужчинами же, мужчинами.
Женское восприятие "отрезает" ровно "половину" нашей деятельности: самое строительство они готовы признать, а вот разрушение - нет. Оно для них нонсенс, его вообще не может быть, оно не существует. Эта странная, мистическая, непонятно откуда взявшаяся способность разрушать, как и самая способность к творчеству - за версту отдаёт каким-то ужасным тленом, ничего хорошего оно женщине не сулит. Но именно поэтому и привлекательно. Отсюда было бы интересно перейти к анализу самых глубин женского подсознания, где мужчина ассоциируется для женщины с чем-то враждебным и ужасным, с потерей самое себя (причём это так даже в традиционных обществах); где брак бессознательно воспринимается ею как похороны - женщины часто об этом говорят, да и вообще было бы интересно "раскрутить" эту тему. Но стоит ли уклоняться? Чтобы меня лишний раз ругнули за растянутость текста?
Итак, женщины видят и воспринимают ровно половину нашей мужской жизни: всё, что неподвластно их кастрированному восприятию неизбежно проходит через этот "фильтр". И оттого-то женщинам и не дана наша способность к творчеству, поскольку эта последняя связана с внутренним видением, с умением строить идеальные объекты внутри себя, со способностью вообразить себе разрушение. И - в конечном счёте - с (явным или латентным) страхом перед смертью.
Женщина как бы связана только с категорией бытия. Кстати, и "Ева" переводится как "дающая жизнь". И у неё есть свой собственный, очень удачный способ виртуального преодоления смертности - физическое рождение потомства. Способ настолько совершенный, что не нужно даже и сознание со всякими там идеями. В женском случае на место такого сознания, аналогом этого нашего "места для идеалов" становится матка. Которую тоже нужно ещё наполнить
Вот откуда идут все женские "заморочки".
Само начало строительства, как новое действие, которого ещё нет, есть (мужской) идеал. У нас в мозгах есть нечто такое, чего в природе нет, чего осязают только умозрительно. Это _м_ы_ придумали строительство как таковое. Придумали благодаря нашей способности видеть невидимое, благодаря нашей потенции в воплощении идеального: "он сочинял то, чего никогда не видел, но о чем наверно знал, что оно было" (Булгаков, "Мастер и Маргарита"). И это мы придумали _в_с_ё_ остальное, пока девочки тупо воспроизводили однажды в них заложенное - нами же, нами. Не видеть этого, не понимать этой логической цепочки, ухватываясь за каждую разрушенную башенку, обвинять в этом мужчин - не что иное, как самое тривиальное бабство.
Скажу более: в этом проявляется и тотальный эгоизм и неблагодарность женщин за ту великую роль, которую играют на земле мужчины. Эту роль готовы похерить уже потому, что в ходе экспериментов какие-то из башенок неизбежно будут разрушены. Ну не бабство, а? А импотенцию, стало быть, нужно лечить кастрацией, перхоть - отрубанием головы. . . Только женщины могли додуматься до того, чтобы любую эпизодическую ошибку возвести в абсолют, поскольку кому-то от неё может быть когда-то там плохо. Следуя этой логике, природе следовало бы уничтожить всех хищников, которые поедают детёнышей и больных особей жертв: ах, как немилосердно! Но тогда не было бы эволюции вообще. И мы бы сейчас были даже не амёбы, но аминокислоты.
Однако давайте вообразим, что женщин не существует. Что бы тогда было (кроме множества мозолей у нас на кулаке
? Нетрудно видеть, что мужское стремление к новому, наша потребность в достижении невозможного идеала (на то он и идеал, что в "реале" не достижим), начала бы постепенно вырождаться. И сейчас вам скажут, куда. В направлении построения всё более и более абстрактных конструкций. Мужская деятельность выродилась бы в бесконечную погоню за "чистой идеей". Грубо говоря, мужчины не стали бы строить ничего законченного. Точнее, не так. Они просто строили бы и разрушали, наслаждаясь сами процессом строительства, одним полётом своего духа. А зачем что-то ещё и оставлять? Достижение идеала, спортивный азарт, с этим связанный, для нас куда интереснее, чем закрепление готовых (и к тому же не вполне идеальных) конструкций.
И здесь мы получаем парадоксальную идею: без женщин с их идиотски-земной, супер-реальной потребностью в (фигурально выражаясь) одноэтажном домике, на Земле не было бы вообще ничего, кроме самого строительства как самоценного процесса для окончательно "сдвинутых" на нём маньяков-мужчин. Строит мужчина, но закрепляет женщина. Она как бы придаёт некую весомость, основательность нашей деятельности. Благодаря тому, что сознание женщины "ополовинено" одной только категорией бытия, а смерти и разрушения для неё нет, - именно благодаря этому женщина существует как эффективный "противовес" мужчине. Она заставляет его хоть что-то оставлять, она уберегает от разрушения самое важное. "То, что мужчина отливает в гипсе, женщина закрепляет в мраморе". Это рассуждение тоже следует иметь в виду. (Кстати: угадайте, кто подсунул мне идею о том, что в сознании женщин нет категории небытия?
И должен заметить, что до самого последнего времени женщины были очень неплохим противовесом.
. . .Если все бразды правления будут переданы женщинам; если мужчинам законодательно запретят "скучать", то вся планета Земля со временем будет застроена одноэтажными домиками. В конечном счёте она окажется нежизнеспособна. Произойдёт какое-либо наводнение - и жители погибнут. Свайные постройки тоже должны придумать мужчины - путём того же самого разрушения каких-то своих детских башен. А если женщины додумаются до идеи свай "сами", то только потому, что _с_е_й_ч_а_с_ знают, что эта технология есть. Благодаря кому, если не секрет? Кстати: а как насчёт землетрясения? В этом случае рассчитать свайные конструкции может лишь тот, кто неоднократно разрушал. . .
На всё это можно возразить, что в личной жизни всё обстоит не так. Мол, к чему разрушать старую башню? Не проще ли рядом поставить новую? Но ведь наша жизнь _е_с_т_ь_ _т_о_л_ь_к_о_ _о_д_и_н_ _н_а_б_о_р_ _к_у_б_и_к_о_в_. Тот, кто строит - уже рискует. . .
Когда этот кусок был уже набран, пришла мне в голову одна мысль. Мы видели уже, что без мужчины женщина строить никогда не начнёт. А не обстоит ли дело точно так же и с эмоциональным миром? Почему бы не предположить, что если все превратятся в женщин, то эмоции как таковые вымрут вообще? И наш эмоциональный ряд существует не просто за счёт взаимодействия мужского и женского начала, но и каким-то образом также задаётся мужчиной? И вообще, своей эмоциональностью женщина обязана мужчине, а не природе? Мужчины их как бы пробуждают, они типа задают этакое эмоциональное "строительство башен", которое женщины лишь поддерживают, развивая вширь в одной плоскости? В наших эмоциях содержится культура предыдущих веков. Произведения искусства, да и культура в самом широком смысле слова - культурное наследие, существующее в нас "в снятом виде" - разве не обусловливает наше эмоциональное богатство? Разве не является культура той же самой башней? А кто её сотворил? Конечно, женщины гораздо лучше усваивают эмоциональное богатство нашей культуры. Но тогда получается, что в конечном счёте этим своим эмоциональным богатством они обязаны нам.
Вообще-то это просто догадка, идущая на чистой интуиции. Психологией эмоций Кот никогда не занимался. Рассматривайте эту идею просто как очередную башню
Естественно, в той книге дебильные "пиндосы" интерпретировали все свои примеры с точки зрения самого что ни на есть вульгарного фрейдизма: "мальчики строят фаллические, возвышающиеся структуры, девочки - запертые, маточные жилища". Уж тогда копали бы глубже, и обратили внимание на то, что мальчишеский рассказ в точности повторяет схему полового акта, причём именно мужского: взбираемся типа на гору, потом кайф, потом внезапное падение - типа расслабуха. . . Тогда могли бы заявить, что в основе любого развития лежит та же самая схематика нашего оргазма: мол, в основе всего сущего типа лежит секс.
А будь у них нормальные, творческие, умеющие обобщать и видеть самую сокровенную суть мужские мозги, то додумались бы они до того, что в основе бытия лежит некая единая схема, лишь проявляющаяся частным образом в сексе. Однако западный рационализм вообще не любит и не умеет обобщать на этом уровне и в этом смысле он всё более тяготеет к какому-то бабству; или скажу иначе: вообще западное мышление настолько кастрировано в духовном отношении, что в этом смысле приближается к обыденному женскому мышлению.
И эта "единая-схема-бытия-после" лучше всего описана, как ни странно, Иисусом Христом в притче о блудном сыне, и связана в первую очередь с Богом. А уж о той элементарной вещи, как связана эта схема с грехопадением первых людей, что окончательная структура её сформировалась как результат грехопадения, что это последнее она несёт "в снятом виде", и что в нашем мире проявляется во всех мелочах - да хоть в нашей музыкальной гармонии (те самые три "блатные" аккорда, где аккорд на доминанте стремится вернуться к тонике), да и вообще во всей нашей культуре, мне кажется, не додумается никто и никогда. . . А то! Предыдущую-то главу не читали. . .
Вернёмся к цитате из рассматриваемой книги: "Мужчины чувствуют себя пленниками не только в скучном браке или в мещанском особняке, они чувствуют себя пленниками на этой планете". Идеал, к которому стремится мужчина, именно _и_д_е_а_л_е_н_, и мужчина мучается, воплощая его в несовершенных земных вещах. Это означает, что этот идеал _в_н_е_м_а_т_е_р_и_а_л_е_н_, _в_н_е_п_р_и_р_о_д_е_н_, и связан с категориями самого высокого, духовного порядка. А эти последние, в свою очередь - со страхом смерти, с ценностями религиозными, с идеями творения мира и человека, с Богом, наконец. Он и является "идеалом" всех наших идеалов. Все идеалы - коль скоро они есть - некоторым образом коренятся в Боге. А иначе - откуда взялась их "идеальность"? Выражаясь упрощённо, Бог (как "идеал") - типа "вожак стаи" всех наших идей. Не верите - в какой-нибудь из последующих работ я вам это докажу. В набросках всё уже имеется
Но к чему я клоню-то? Нам, мужчинам, нужно создать свою идеологию. Мы тоже люди, а потому женское стремление к счастливому и спокойному прозябанию в "одноэтажном неразрушаемом строении" касается не только их одних. И если наши "эксперименты с разрушением" касаются "окружающих", то и женское понимание одномерного монотонного счастья также затрагивает их окружение - то есть нас. Мы имеем право на свой творческий риск ничуть не в меньшей степени, чем женщины - на своё спокойствие.
У нас, мужчин, _е_с_т_ь_ _п_р_а_в_о_ на грандиозный эксперимент под названием "человечество" уже потому, что первая обезьяна, поднявшая с земли камень, и сделавшая топор, была мужчиною. Всей историей, которую мы и создали, мы заслужили право на нынешние и будущие ошибки, на творчество и риск. Ибо без них не может существовать человеческая история. Помните это, господа мужчины. Нам есть за что уважать себя. И мы не можем позволить спихнуть себя с этого пьедестала.
Нам нужно противопоставить что-то бабству с его "горизонтальным" пониманием эталона бытия как бесконечно разросшегося одноэтажного домика. Мужики, нам пора построить _с_в_о_ю_ башню! И в основе её должна лежать безусловно не идея уюта, спокойствия и бесконечного накопления, как у женщин. Но нечто очень и очень идеальное. В общем, загрузил я вас по полной. А слабо поразмыслить дальше самим?. . .
Ценности - мужские и женские - существуют в реальности, точно так же, как "зелёное" и "мокрое". По поводу того, чем живёт женщина, нам ясно. Остановимся на ценностях мужских.
Типично мужское понимание (или, вернее, ощущение) могущества, которое мужчины зачастую переносят на их автомобиль и счёт в банке связано в первую очередь с чисто мужским ощущением собственной бесконечности, бессмертия. Оно связано более всего с Богом, а не с мужским фаллосом (хотя бывают всякие идиоты...), Фрейд вас всех обманул.
И если мужчина ассоциирует свою силу с размером гениталий да с могуществом эрекции, то он более всего играет на руку женщине.
Наше мужское "я" на последней глубине связано с любимым творческим делом. Любое иное представление о самих себе уводит нас в сторону от реальности, подсовывает нам ложные ориентиры и ценности. И в конечном счёте ведёт к обабиванию и нас, и окружающего мира. Ибо миру с его бабством можем противостоять только мы.
Я утверждал, и продолжаю утверждать, что для Настоящего Мужчины в его Деле имеет значение в первую очередь азарт, желание быть лучшим, первым, стремление победить других, достичь совершенства, стать самым_главным_вожаком, а не та сумма денег, которую это самое первенство принесёт.
Эта привходящая нашего успеха, без сомнения, важна - но она не главная. Она как бы привнесена в мир женщиной.
Концепция, ассоциирующая нашу мужественность с сексуальностью играет на руку в первую очередь женщинам. Это дополнительно подтверждается огромной её распространённостью. Концепция, призывающая нас к творческой самореализации такого распространения бы никогда не получила.
Мужчина - не собственник, он прежде всего охотник. Азарт погони важнее для него, чем наличие трофеев в пещере... И если хорошенько поразмыслить, если довести это рассуждение до логического конца, то мы упрёмся в... христианство с его школой самоограничения и всяческого воздержания. Это мужское "охотничье стремление" в конечном счёте противостоит сексуальности.
Вы скажете, что все эти "вертикальные" штуки - духовность там, Бог, и прочее - нам не нужны. Типа можно обойтись и без них. Однако в рамках рационалистического западного мышления невозможно верно интерпретировать отличие женщин от мужчин, и понять наши мужские особенности вообще. Выше, чем до психоанализа, атеистический ум не поднимется уже никогда. И в рамках этой западной парадигмы мужчины будут всё более и более восприниматься как некие недоноски, несовершенные и даже зловредные существа, портящие жизнь и себе, и окружающим. Безусловно, атеизм и рационализм не лежат в основе этого процесса, но они являются важной его составляющей. И единственная возможность выйти за рамки утопического рационализма - как раз то самое, глубокое, мужское мировосприятие. Которое, в конечном счёте, без понимания Бога не обойдётся. Кто у нас самый главный Творец? Кто создал всю "башенку" под названием "Вселенная", и в случае необходимости сможет разрушить её и построить новую? Кто наградил нас, мужчин, творческими способностями? Вот то-то.
Голый и плоский западный рационализм жёстко связан с феминизмом, с идеологией будущего всемирного торжества баб. Если мы не противопоставим этой идеологии что-то своё - то нас гарантированно зачморят. И начнут с самого главного, что у нас есть - с внутренней свободы, со способности к творчеству, с любви к риску. Со способности скучать от монотонного бабского быта. Именно западные ценности со временем превратят нас в жалкий придаток к кухне и юбке. И вовсе не случайно авторы делают вывод, что мужчин нужно всячески ограничивать, что они вообще не должны существовать. . .
"Сумма человеческого счастья была бы выше, если бы этот мужчина никогда бы не жил. . ."
Мы будем оставаться мужчинами только тогда, когда идём вперёд, когда разрушаем и строим свои "башенки". Ибо в конечном счёте, дело не в женщинах. Дело в нас самих. Это мы сами решаем проблему чисто по-женски - то есть упрощённо-внешними, а не внутренними средствами. Я вовсе не призываю мужиков всё радикально менять. Бросать нынешнюю работу, начинать читать умные книжки, заниматься каким-то там творчеством. . . Внешние, революционные изменения, геройские поступки, да и всякие там реформы - это чисто бабский, экстенсивный путь. Регулярное посещение храма, всякие там молитвы да вкушение святой воды - другая крайность того же самого бабства. Упаси нас Бог пойти по этому пути!
Я всего лишь призываю, не меняя ничего, _о_с_о_з_н_а_т_ь_, как всё должно быть на самом деле. Осознать, и всё. Поднапрячь самое лучшее, что у нас есть - мозги. Что, трудно?!! Не просто жить себе, да спокойно поживать, но никогда не исключать сознания этих реальностей из своей жизни. Не успокаиваться и не оправдывать себя. Ибо как внешнее реформаторство, так и убаюкивающее обрядоверие - в конечном счёте есть самооправдание. Нужно научиться быть сильными прежде всего в познании самих себя. В умении не перекладывать свою вину на других.
Под углом всех рассуждений, идущих выше, можно очень интересно интерпретировать действия Адама и Евы. Для Евы занятия Адама были какой-то непонятной абстракцией. Ева существует до грехопадения в состоянии какой-то неопределённости: Адам что-то делает, не очень понятно, что. Ева как-то ему помогает - ну, допустим, вдохновляет его. Ей остаётся просто верить, что Адам делает нечто правильное. "Кот, я же не знаю, будут ли твои идеи живы через 200 лет. Я могу только в это верить. Всё равно существует некоторая неопределённость. . .
"И тут к Еве подползает змей и говорит: давай, подруга, пожри запретный плод, и ты сразу узнаешь всё. У тебя сразу возникнет определённость, ты сразу во всём разберёшься. "Будете яко бози ведяще доброе и лукавое". У тебя на душе будет спокойно, тебе самой будет комфортно - ты же всё будешь знать.
Ева и Адам едят этот "плод стремления к полному комфорту и полному знанию". И всё, абзац - мир, в котором стали думать о личном комфорте, он распадается. Вместо единого целого бытие превращается в набор кубиков: человек сам по себе, творение само по себе, Творец - тоже сам по себе. И сами по себе Адам и Ева. Каждый сам за себя, "lupus est". В этом дизассемблированном мире становится невозможным поддерживание мужской "платформы". Творчество в наивысшем смысле становится тоже невозможно. Тут либо одно, либо другое: или высота полёта, или погружение в потребительский "мейнстрим". "Не можете Богу работати и мамоне".
Когда Ева поедала плод, то менее всего думала о плане Божьего миростроительства. Как женщина, она просто хотела определённости. И в некотором смысле это было начало конца. Но ещё не сам конец. От нас всех тоже кое-что зависит. . .
Эта история с Евой - пример того, что женская деятельность лишь внешне выглядит как безрисковая: ну что такого - съела какой-то там плод? Она же хотела как лучше. Ева просто жаждала всё узнать. Девочка хотела, чтобы всем было хорошо. И Адаму дала: и он пусть поест, тоже будет всё знать, а то он мучается там бедный, что-то творит. . ."
Жуть что творится. Женщина не понимает, зачем это мужчина постоянно разрушает свои башни. Мужчина не понимает, как это - трястись над своим очередным сооружением: ведь всегда можно построить новое. "Но я, вообще-то, не о кобылах - я о девушках" (с), Тяпа-Ляпа). Мы ведь начали с вопроса: а было ли счастье до грехопадения? Щас выясним это по-быстрому.
Женское понимание счастья: это персональный неразрушаемый комфорт, это покой и полная определённость. Было это у Евы до грехопадения? Нет. Была некоторая неопределённость. Ева была помощницей Адама, она постоянно ощущала свою вторичность. Адам чем-то там занимался - и, видимо, чем-то довольно серьёзным, а Ева что? Чем именно околачивала она груши в Эдеме? И какие обуревали её соблазны?
Мужское счастье, как постоянный поиск, как творческий полёт: было это у Адама? Да выше крыши.
Ну и кто у нас победил? Кто в результате грехопадения утратил, а кто - приобрёл?
Жуть что творится. "Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рожать детей". Деторождение было наказанием, мучительным следствие грехопадения; самый наш способ зачатия несёт его "в снятом виде", а женщины преподносят его как некое особое право, рассматривают его как великое своё достижение. Материнство - это святое, мля. Женская красота - предмет поклонения; манекенщиц называют "моделями", что есть синоним к словам "эталон", "объект для подражания". Присмотритесь, как они себя держат на подиуме: богини, нах.
Красота, говорят, требует жертв. Вдумайтесь в эти слова. Вот прямо сейчас остановитесь и вдумайтесь. В них признаётся, что женская красота есть некий объект для поклонения, своего рода божество. Таким образом, божеством объявляется и сам "носитель" красоты - женщина. Уверен, что читателю доводилось сталкиваться и с более откровенным высказыванием: "чего хочет женщина - того хочет Бог". В итоге весь мир женских ценностей - комфорт, блин, качество жизни, уровень потребления, эти грёбанные одноэтажные уютные хибары, и всё такое прочее - объявляется, по сути дела, новой религией. Её и преподносят мужчинам как некое высшее женское откровение. С ног на голову. . .
"В поте лица будешь есть хлеб." Тяжёлый нетворческий труд по добыванию хлеба насущного и устроения всяческого пущего комфорта был наказанием для мужчины. В раю Адам занимался чем-то другим; о поте там нет ни слова. Да и Сын Божий почему-то говорит: "Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и пить, ни для тела вашего, во что одеться". И приводит пример птиц: типа ребята, ну мы же созданы для полёта. А мужчины почему-то рассматривают большой заработок как великую доблесть, да ещё грузят меня софизмами в комментариях: ты чего, чувак, да разве серьёзный бизнес - это не творчество? Какой же я мужик, если не могу обеспечить своей семье "достойное существование"?
Скажите мне, наконец: чьи ценности в этом мире победили???
Современные женщины любят заявлять, что, мол, ушла в прошлое та эпоха, когда жену выбирали по принципу отменного здоровья, хороших данных для рождения детей и при этом с кротким нравом. Типа, времена изменились, женщины стали другими... Изменились даже взаимоотношения.
Но вот что примечательно: почему же "времена" не изменились только по отношению к мужчинам? Почему и в "новую историческую эпоху" женщины сохранили требования к нам в неизменности? Почему точно так же, как и ранее, от нас требуется в первую очередь достаток? Где здесь справедливость? Получается, что женщины уехали вперёд, в светлое будущее, а мы остались во мраке средневековья?
Почему женщина может позволить себе роскошь быть современной _в_ _ц_е_л_о_м_, по всем, так сказать, направлениям, а вот мужчины - только по мелочам (типа новые виды хобби, современный способ проведения досуга, новые виды спорта, автомобилей и пива)?
Нетрудно видеть, что "идеология современной женщины" полностью оправдывает любой бабский произвол: да, я такая-сякая, но ведь это же "современно"! И если ты современный мужчина, то должен со всем этим смириться. Иначе прослывёшь ретроградом, тебя не будут уважать, и всё такое прочее.
Смотрите, как интересно получается. Ни здоровья, ни данных для материнства, ни хорошего характера от женщины уже не требуется. То есть - не требуется _н_и_ч_е_г_о_. Женщина сама по себе есть великая ценность, и, какой бы она не была, мужчина должен принять её как данность. А если ему что-то не нравится, то в этом виноват в первую очередь он сам, так как до сих пор не стал "современным". Это ли не шаг к некоторому дифференту в женскую сторону, а затем и к полному подчинению мужчины женщине?
Ну разумеется, многие мужчины не покупаются на всё это столь легко. Они, что называется, "голосуют ногами", обходя стороной женщин слишком уж "современных". Что сути дела не меняет: эта идеология "современности" растворена в воздухе, её напитываются наши дети, она понемногу, исподволь, формирует наше отношение к каким-то мелочам. И вот, там, где следовало бы проявить твёрдость, мы уже уступаем. И эти мелкие уступки всё копятся, копятся... Нужно ли продолжать?
Не могу не отметить, что стремление к доминированию (как и многое другое) идёт у женщин на бессознательном уровне, а потому уличить их в таковых намерениях в принципе невозможно. А мы любим всё понять, осознать, пропустить через мозги. И когда у нас вызревает окончательный расклад, и мы выносим его на суд общественного мнения, то самыми первыми начинают возмущаться женщины: да ничего подобного! Мы просто хотим быть современными!
Время бросает нам, мужчинам, новый вызов. Прежние способы понимания окружающей реальности не всегда работают. Женщины изобретают всё более замысловатые и изощрённые способы доминирования. Сложность и опасность нашего времени прежде всего в том, что таковые женские устремления стали полностью укладываться в целостный идеологический мейнстрим и даже им камуфлироваться.
И мужчины уже не могут позволить себе быть столь же простыми, как раньше.
Однако заявления типа "женщины испортились потому, что мужчины разучились их "строить", да и вообще теперь неправильно воспитывают детей"
в современно мире уже "не катит". Все мы понимаем, что истинная причина лежит глубже.
В Интернете во изобилии фигурируют всевозможные "мужские манифесты". Типа, мы, мужики, такие-то, а они, бабы, совсем другие. Как правило, их авторы копают при этом не очень глубоко. А давайте попробуем? Так вот: христианство Иисуса, причем понятое адекватно, по-настоящему, по-мужски - как увлечение своим творческим делом - и есть настоящий мужской манифест. Перефразируя известные слова Ницше, следовало бы сказать, что "Женщина для мужчины лишь средство, цель - творчество".
Христианство как творчество. Вот то единственное, что спасло бы мир от поглощения его бабами. "Чин" нашего "падшего естества" преодолевается только в христианстве, понятом как служение высшему себя - например, творчеству, там, науке... Лишь в них существо мужчины возвращается к самому себе; лишь тогда мужчина может претендовать на подлинные, уравновешенные отношения с женщиной. И лишь тогда весь ход мирового развития возвращается на изначальный магистральный путь. Человечество в целом должно перестать быть бабой, иначе я не играю.
Модель отношений "мужчина-женщина" однозначно связана с моделью человеческого устройства. На сей счёт существуют лишь две полноценно "работающие" модели.
Первая - когда человечество жило в языческой парадигме падшего мира, то мужчина был владыкой, а женщина - существом заведомо ему подчинённым. Её постоянные попытки занять место лидера (а они без всякого сомнения были) просто забивались. На её вопросы: "А чем я, женщина, хуже мужчины? Тварь я дрожащая, или право имею? Ей отвечали: "Молчи, животное. Знай своё место. Это из-за тебя весь мир погиб" (как вы знаете, во всех мифологических системах основная беда произошла по вине женщины). Эта модель была весьма несовершенной, и даже слегка грубоватой, но она работала. Занятно и то, что после пришествия Христа модель эта осталась, по сути дела, без изменений.
Историческое христианство, по сути дела, наследовало как языческое понимание места женщины в обществе, так и места человека вообще, целого общества - в мире. Нас тысячи лет учили, что мы все - падшие существа, над которыми господствует Создатель, и чью волю мы должны безропотно выполнять. Человечество в неявном виде позиционировало себя как совокупную женщину, безвольное и подчинённое Богу существо. И это тоже всё худо-бедно, но "работало". До поры до времени. Пока не достигло собственного "потолка".
Время ставит перед нами новые задачи. Предыдущая парадигма неверно понятого христианства загнала нас в кризис всей цивилизации в целом. Историческое христианство более не может держать женщину "в узде". И женщина сразу задала свой любимый вопрос: "А чем я хуже? Почему я не могу...?"
Однако христианская церковь не имеет конструктивного ответа на этот вопрос. Максимум, что может она предложить - это покаяние, возврат ко всеобщей вере отцов. Нам вновь скажут, что все проблемы - из-за нашей гордости. По сути дела, нам предложат отказаться от всего, и искусственно вернуться к прежней патриархальной модели государства и общества. Расселиться по деревушкам, создать крестьянские общины, церковный приход. . .
Но ведь всё это уже было! Нельзя вернуться на однажды пройденный этап.
Не может церковь держать в узде и христианское человечество. Лишь на словах именуясь христианским, человечество вновь возродило язычество - но теперь в рамках бабской, потребительской идеологии.
Подобно бабам (и одновременно с ними) христианский мир также как с цепи сорвался, он разучился ограничивать сам себя, и хоть как-то обуздывать свою "хотелку". Наша христианская цивилизация тоже как бы задала вопрос Богу: "А чем я Тебя хуже?" Но если вопрос феминизированных баб многие заметили, и даже задумались: "а что теперь делать?", то вот изменения, происшедшие на глобальном уровне, адекватного осознания так и не нашли. С чем угодно увязывают их - только не с тематикою христианства. И пишут в Инете: мол, феминизм - это случайный "глюк" в сторону господства женщины. Воспитывают их, видите ли, неправильно. "Процесс замены европейской культуры-неудачницы уже идет быстрыми темпами, гораздо быстрее, чем происходил распад Римской Империи. И ВСЕ ИЗ-ЗА ОДНОЙ-ЕДИНСТВЕННОЙ КУЛЬТУРНОЙ ОШИБКИ - идеи о том, что между женщинами и мужчинами не должно быть никакой существенной разницы в обществе" - заявляют умники на форумах. Да неужто "одна-единственная культурная ошибка" могла привести к столь плачевным последствиям?
Рассматриваемая проблема выходит на самую последнюю глубину человека и общества. Туда, где безраздельно царствуют религиозные категории. Глубже может быть лишь первородный грех. И если христианство, пришествие Христа, не сумело преодолеть это тяжкое "адамово наследие", то рассчитывать нам вообще не на что. Спасти сами себя мы гарантированно не сможем, и нам останется жить по принципу "после нас хоть потоп".
Современная потребительская идеология - в конечном счёте, порождение исторического "христианства-для-баб". Она ведёт к торжеству феминизма, к тотальному господству женских ценностей, а затем - к распаду всего общества. Агония его будет не слабой - нам с вами мало не покажется. . .
Между прочим, развитие и распад Советского Союза шло по точно такой же схеме. Сначала - полный бардак при возникновении, постоянная грызня "апологетов". Затем - период "культа личности", когда "старший" жёстко контролирует "младшего". Потом - медленное скатывание системы в сторону потребительских ценностей, связанное с "ослаблением гаек". Ну а в конце - восстание "младшего", крах всего государства. В принципе, Союз тоже ведь погубило бабство. Ну конечно, Горбачёв мог (чисто технически) вернуться к "сильной руке". Но что бы это было тогда за общество? Андропов сделал серьёзную попытку в этом направлении - но очень быстро сообразил, что ничего путного из этого не выйдет.
Советский Союз - миниатюрная модель всей нашей цивилизации. И распадаться она будет по точно такому же сценарию. А, собственно, других сценариев распада и не бывает.
Но есть и вторая модель - это христианство, понятое по-мужски. Как стремление не к накоплению богатств, и не к спасению души, но к самореализации, как поиск своего индивидуального призвания. Ранее мы имели христианство Великого Инквизитора, христианство для самых широких масс, для слабых людей, нуждающихся в утешении. То есть для женщин. Ныне существующее христианство лишь обслуживает их потребности. И всё общество медленно, но верно движется в тупик потребительской и феминистской идеологии. Прикрытый феминизм христианства ныне сбрасывает свои религиозные покровы, и предстаёт перед нами в своей явной, циничной наготе. Давно пора понять, что общество использовало христианство лишь как ширму для прикрытия самых простых своих потребностей.
А давайте попробуем осмыслить учение Иисуса как христианство для сильных духом людей, умеющих и любящих рисковать. Когда общество мыслится как некий единый организм, призванный к выполнению глобальных творческих задач.
Никакой другой модели взаимоотношений мужчины и женщины не существует. Если человечество не выберет одну из двух моделей, то произойдут мировые катаклизмы.
И реализовать новую модель христианской идеологии может по сути дела лишь одна страна - Россия. Реализовать, и тем самым стать "точкой роста" для нового витка развития человечества, где Россия будет "вожаком стаи". Все предпосылки для этого у нас есть: отсутствие какой-либо "работающей" идеологии вообще, насущная потребность в ней, способность к глобальным историческим экспериментам, соответствующий опыт. . . Есть даже теоретики, которые такую идеологию могут создать.
А если вы считаете, что заявляя такие вещи, Кот берёт на себя слишком много, то представьте какую-нибудь иную модель. Постройте свою собственную башенку. Слабо?
Кстати, когда наши америкоски обвиняют своего героя в том, что он типа разрушил башню, то на самом деле они лукавят. Дело в том, что тот мужик из романа, который бросил семью и женился на молоденькой, действует исходя из собственного стремления к комфорту. Никакой башни он не разрушает. Он начинает строить свой одноэтажный дом. Ему комфортно жить с молодой девушкой, а не со старой женой. Почему он должен ещё о кому-то там думать, за кого-то переживать? Какие к чёрту ещё там идеалы, какие идеи? Той, старой тётке стало плохо - ну так ведь молодой жене стало хорошо. А может, у них родится какой-то супер-выдающийся ребёнок? Авраам же родил ребёнка на стороне, от служанки, от которого впоследствии произошёл выдающийся народ?
Тёток смущает, что тот герой - мужик. Мол, раз он мужик, то он и разрушает. На самом же деле он не мужик, а баба. Пожил с одной - ему надоело, он стал жить с другой. Парень действует из типично бабского стремления к комфорту. Его жизнь - это одноэтажная, всё время разрастающаяся постройка, а вовсе никакая не башня. Эта последняя не может быть связана с комфортом, но скорее - с постоянным поиском.
Ну и вернёмся теперь к самому началу этого фрагмента. Все указанные особенности и предопределяют различие мировосприятий мужчины и женщины. Например, предложенного читателю текста, который изначально был адаптирован под восприятие его мужчиною. Инструкция к какому-либо девайсу, которым мы пользуемся, также содержит перечень возможных неисправностей, ещё не доказывает, что он уже сломан.
Как вы помните, перхоть женщины предпочитают лечить отрубанием головы. Мозги большинства из них не могут воспринять изложенные "99 признаков" просто как набор патологий. Они воспринимают это в смысле глобального запрета на отношения с женщинами вообще. По этой же причине призыв к поиску "чистой оболочки" женщины расценивают как полное отсутствие у мужчины такого идеала, как чуть ли даже не некую беспринципность, как неумение и даже нежелание искать вообще. И, одновременно - как стремление к идеалу, в реале недостижимому. Женское сознание готово исключить для нас самую возможность поиска, даже намёк на какой-то творческий анализ проблемы. О том, что приведённый в этой работе анализ - точно такая же мужская башня, большинство женщин не догадывается _н_и_к_о_г_д_а_. Почитайте-ка коммы! "Автор вовсе не хочет искать" - заявляют женщины, - "он тщательно выискивает причины, чтобы ни с кем не связываться вообще". Иными словами: найди себе одноэтажный домик, будь в нём счастлив, и не рыпайся. Нетрудно видеть, что здесь работает тот же самый женский механизм "исключения риска и разрушения".
И, подобно тому, как сиюминутная жалостливость женщин готова отрицать действия хищника, поедающего слабого детёныша - точно также и разрушение мальчиком башни, мужского творчества, любого рискового строительства вообще готовы они рассматривать как некую патологию. Точно так же и любую попытку серьёзного анализа их, женщин, воспринимают они как "злобные выпады" в свой адрес.
Если мужчина пишет учебник по патологии, то это свидетельствует о его творческих способностях. И только женщина может рассматривать их как некое нарушение однажды заведённого порядка вещей. Это проблема врождённой узости и одномерности её восприятия. "Разборчив - значит, глуп и ничего не понимает в женщинах".
Кстати говоря, женское восприятие замешано не только на узком эгоцентризме, но и на софистике, его оправдывающей. Например, призыв к творческому нестяжанию женщины парировали бы утверждениями, что призывающий - нищий, и потому ему легко призывать., ведь у него самого ничего нет. Если же скажут, что он богат, то женщины заявят, что ему легко призывать, так как у него всё есть. Нетрудно видеть, что дело здесь не в нищете или богатстве, но в нежелании слышать, в нежелании менять свою жизнь и рисковать, то есть в слабости. Но это я так, к слову.
Странная вещь! Вот существует некий парень, у которого есть любимое занятие. У него появляется любимая девушка, которая его любит, собирается быть с ним "до гробовой доски" и типа вместе преодолеть все жизненные трудности. Но проходит некоторое время и она почему-то обо всём этом забывает. "Дорогой, а почему бы тебе не сменить работу?" Ссылается она при этом на пример всех общих знакомых. И - странное дело! - он свою любимую работу почему-то меняет. И только успокаивает себя: "ничего не поделаешь, нужда".
Вот что мы видим: если наш примерный муж сменит работу, то тем самым проявит некоторую слабохарактерность. Как можно уважать такую тряпку? Мужчины частенько недооценивают этот момент: женщины постоянно "тестируют" их на силу, на способность быть вожаками стаи. И за словами о смене работы скрывается не менее мощный смысловой подтекст: а достаточно ли ты силён, чтобы меня не послушаться? Имея дело с женщинами, всегда следует иметь в виду эту их двойственность. Причём здесь не утверждается, что это есть недостаток. Эта двойственность - онтологическая особенность поведения более слабого по отношению к сильному.
Итак, мужчина оказывается между двух полюсов: послушаешься - тебя (в какой-то степени) перестанут уважать. Не послушаешься - женщина останется недовольной и неудовлетворённой, и будет всё это недовольство в дальнейшем на тебя же выплёскивать. Так что, принимая решение, следует взвешивать оба эти аспекта, исходя из конкретной ситуации, из реального "расклада сил".
Теперь копнём глубже. Мне скажут, что если он откажется изменить любимому делу, то она, пожалуй, от него уйдёт. Расшифрую: поскольку это его постоянство в данном случае будет выглядеть слишком. . . резким, что ли. Как говорят на церковнославянском языке - "жестоковыйным". Ну конечно - поскольку он с самого начала совместной жизни занял соглашательскую позицию. И даже больше: с самого начала даже не совместной жизни, но просто отношений - он не поставил дело так, что вот, у него есть любимое дело, ради которого он живёт, а она просто будет с ним. То есть наш герой упустил ситуацию куда раньше, следствием чего и оказались её слова о смене работы. Повёл бы себя правильно - она бы так не сказала. И в голову бы не пришло.
Ещё более странным является то, что многие в этом случае склонны во всём обвинять женщину - мол, она заставила. И очень редко кто пытается взглянуть на ситуацию иначе, и спросить: а почему наш "вожак стаи" на это смиренно согласился? Если мужчина оказался слаб, то вовсе не следует переносить его вину на женщину. Этот перенос вины - ещё большая слабость.
И последнее. А почему она тогда сослалась на пример других? Да потому, что в обществе принята тотальная слабость мужчин перед женщинами. Все женщины говорят о перемене работы - и большинство мужей безропотно их слушаются. И все мужья с самого начала не умеют поставить своё дело во главу угла. Мы не умеем вполне любить и ценить наше дело и почти все готовы его променять на некую эфемерную милость подруги жизни. Давайте, наконец, это признаем.
Если женщина предлагает бросить любимое дело, и сменить его на что-то более высокооплачиваемое - то она тем самым становится недостойной вас, неужели вы не понимаете? Иерархия ценностей здесь такова: существуете вы и ваше дело, ваше призвание. И это одно целое. Условно назовём его "первичным единством". Когда у вас появляется женщина, то она вообще-то должна типа приобщится к этому единому целому и стать единой с вами и вашим призванием. Это будет уже единство "вторичное". Если же дамочка вознамерилась разрушить первичное единство, то на какое единство с вами смеет она претендовать? Вообще же, строить отношения с женщиной следует исходя из этого очевидного рассуждения. Многие же поступают наоборот.
Если вы - личность, а не послушный сырьевой придаток, то, послушавшись её, будете всю жизнь жалеть о случившемся, мучиться и корить самого себя. Наша душа, наше мужское "я", жестко привязанное в первую очередь к нашему призванию, чаще всего не прощает измены. А ещё - это недовольство собою потом обязательно ударит по вам же. Оно начнёт постепенно вас разрушать. . . Не говоря уже о том - и это, пожалуй, самое парадоксальное - что ваша женщина сама же не будет вас уважать. И если вы когда-то под старость лет пожалуетесь ей, что вот, тогда-то из-за неё сменили работу, то знаете, что она ответит? Гарантирую: "А почему ты меня послушался?" То есть: а кто мешал тебе быть сильным? (обратим внимание, сколь виртуозно снимается этой фразой с себя ответственность! А ведь у женщины таких фраз даже не десятки
Но зачем нужна женщина, не сумевшая "встроиться" в это ваше первичное единство? Ваш ли это "вариант"? Вы - не добытчик, прежде всего вы - Личность, у которой есть своё призвание. А приносит ли оно приличные деньги - это дело десятое. И если вы не измените своему долгу, то потом все будут вас уважать. Ну так учитесь же слушать самого себя. Учитесь доверять самому себе. В этой жизни вы чего-нибудь, да стоите.
Вот вы не стали читать главу "Христианство и мировое бабство", а зря. Поди, не сможете вполне понять следующее рассуждение. Ну да чёрт с вами. Давайте вспомним, что Ева нарушает запрет Бога и, под влиянием внешних обстоятельств, вкушает запретный плод. Вслед за нею то же самое совершает Адам. Теперь задумаемся: почему он так сделал? Ведь по сути дела, у Адама был выбор между любимой женщиной и его призванием (которое реализовывал он в Эдеме). Выбирая между любимой женщиной и своим делом, Адам выбрал женщину. Он не смог противопоставить себя ей и как бы сказать: "слушай, да пошла ты нафиг, а? Сама плод сточила, и меня за собой тащишь". Как мы знаем, Адам не просто вкушает этот же плод, но делает это совершенно безропотно. Еве даже не пришлось ничего ему доказывать: "и дала также мужу своему, и он ел" (Быт. 3, 6). В результате неверных его действий разрушается изначальная структура всего мироздания. Как видим, ещё и до грехопадения Адам был слаб перед своими земными привязанностями. . .
Продолжим рассуждение дальше. Выбирая между любимой женщиной и империей, последний русский император также становится на сторону жены, не умея противопоставить ей себя, свои интересы и даже свой долг (что великолепно показано у Э.Радзинского в книге "Николай II: жизнь и смерть" http://www.radzinski.ru/books/nikolai2/). В результате гибнет могущественная империя.
Наконец, мы, европейские мужчины, почти поголовно меняем своё (зачастую творческое) призвание на удовлетворение потребностей любимой женщины, на обеспечение семьи. Выбирая между любовью и делом, мужчины почему-то выбирают любовь. Что станет теперь с нашей цивилизацией?
Я вовсе не предлагаю всем быть супер-героями и с высоко поднятой головой служить любимому делу, невзирая ни на что. Это утопия. Весь пассаж сводится к другому: уж если настолько мы слабы, что не умеем противопоставлять себя миру всего женского, то хотя бы сохранить наше мужское сознание трезвым и здоровым мы можем, или нет? Что мешает нам хотя бы понимать правильный расклад? А то получается, что все мы, вся наша цивилизация в целом, совершаем то же самое, что некогда Адам, да ещё и по-бабски закрываем глаза на всё происходящее - мол, а как же иначе? Разве можно по-другому?
Можно по-другому. Можно.
